Моя (не)идеальная жизнь

— То, что должно было стать свиданием, было намечено на день. — Машина заурчала, но я не спешил пристегиваться, думая над тем, что озвучил шатен. Захотелось отпустить шутку на тему пьяного за рулем, но рта так и не удалось раскрыть, от внезапно разыгравшейся апатии или я просто расстроился? — Конан задала вопрос Какудзо по одному из препаратов, которым он пользуется, не думаю, что для тебя эта тема была интересной. — Мы выехали под открытое ночное небо, на котором не было видно ни одной звездочки, из-за крупных хлопьев снега, что медленно заметали собой город. — Какудзо обратился к Хидану, и он выбрал желание. — Вот уж от кого не ожидал. — Я смотрел на картину за окном, что превратилась в белоснежную сказку, красивую, но такую одинокую. — И какое желание получил этот идиот? — В течение всего сегодняшнего дня, а точней до полуночи, Хидан не имеет права разговаривать. — Секунда, вторая и до меня доходит смысл сказанного. Я громко рассмеялся, представив красного как помидор седого, который пыжится, но так и не может проронить, ни слова. Отдать должное Сасори, он дождался, когда я приду в себя и перестану истерически хихикать. — Хидан спросил Кисамэ о еде, при этом неудачно пошутив о том, что на его памяти впервые еда умней того, кто её ест. — А это он уже зря. — Я даже присвистнул. Не мудрено, что они чуть друг друга не поубивали, хотя если бы такое случилось, наверно это было бы к лучшему. — Кисамэ в свою очередь спросил у Дзецу, планирует ли он обзавестись напарником. Ответом было лишь, что менять он ничего не собирается. — Ну, а дальше я вернулся, это и так ясно. — Сасори-дано. — Незнакомое здание мерцало голубыми огнями. — Могу я увидеть фотографию, которую вам прислали? — Мы уже никуда не ехали, собственно и так было ясно, по табличке «Отель», что это конечная. Мобильный телефон моего напарника перекочевал ко мне в руки, и спустя несколько кликов, я уже открывал входящее сообщение с фотографией. На кадре Хидан слюнявил мою ключицу, а я, судя по выражению лица, был мягко сказать не против. Поджав губы, я всматривался в картинку, пытаясь пробудить в памяти хоть какие-то воспоминая, но всё было тщетно. Одежда на мне, верней то, что было видно, была не моего размера, и я склоняюсь к мысли, что это Нингендо переодел меня. Скорей всего это как раз ресторан, который мы не помним, но стоит ли это озвучить Сасори? — Между нами ничего не было, это я знаю точно. — Я вернул телефон законному владельцу. — От большого количества наркотиков у меня не так много воспоминаний по данному заданию. — И снова эта давящая тишина. — Думаю, Хидан тоже не помнит этого. — Я как-то грустно рассмеялся. — Да, Какудзо показал ему фотографию и не добился ничего вразумительного. — Зашибись! Вразумительного?! Это так называется? А со мной этого никто не собирался обсуждать что ли? — Такое впечатление, что все уже в курсе, я прав? — Он лишь кивнул, и я снова уставился в окно. Я должен оправдываться за это или просить прощенье? Может просто не обращать на этот инцидент внимания, ведь меня не пытаются обвинять… — Давай сменим обстановку. — Сасори заглушил двигатель, и я был вынужден обуться. Короткой перебежкой по морозу, мы легко добрались до входа в отель. Распахнув перед нами зеркально-матовую дверь, дворецкий чуть склонился, приветствуя нас. Огромный холл, с дорогущим интерьером, высокая стойка и сонная девушка на ресепшене, которой занялся мой напарник. Я прошелся вдоль большого зеркала, ожидая, пока номер будет заказан. Относительно не плохое отражение говорило о том, что я выгляжу очень прилично, за исключением того, что по прямой я всё ещё не могу ходить. — Закажи чего-нибудь выпить, в номер. — Шатен обернулся и смерил меня каким-то странным взглядом, но мне ничего не ответил. Номер был выдержан в зелено-бежевых тонах, и внутри пахло свежими цветами, которые, то здесь, то там, встречались в вазах. Пройдя по всем доступным помещениям, а их оказалось всего три, я остался доволен. Общая спальня, приемная и большая ванна в которой располагалась джакузи, ещё порадовал тот факт, что кровать в этом номере была одна. Как же я устал, даже голова стала кружиться сильней. Интересно если я усну, он будет меня будить? — Сасори-дано я больше не хочу работать, с кем-либо ещё, кроме вас. — Я сел в, не подходящее мне по размеру, кресло. — Но я не уверен, что подхожу вам. — Это не тебе решать. — Шатен аккуратно взял горячую чашку с кофе, которую доставили вместе с заварочным кофейником и бутылкой коньяка. — Помимо моего темного прошлого, я успел обзавестись секретами от вас, уже находясь в Акацуки. — Ни тени удивления на его лице, и это было даже ожидаемо. — Но я устал от этого бесконечного вранья. Однако, рассказав всё, я могу поставить под угрозу наши…отношения. — Это слово далось тяжелей остальных. — А не рассказать, значит так и оставить все эти бреши, мы ведь так и не сможем доверять! — Я перешел на эмоции и тут же прикусил язык, нужно остыть. Заполнив чашку кофе на две третьих, я плеснул туда коньяк, разбавляя горячую жидкость. — Нам давно нужно было поговорить. И это частично моя вина, что я не расспрашивал тебя. — Он тяжело вздохнул, и я понял, что хоть мой напарник и старше меня практически вдвое, ему так же тяжело дается этот разговор, как и мне. — На момент попадания в организацию, я не обладал, скажем так, большим багажом знаний. — Читай как, я был идиотом, но озвучивать я этого не собираюсь. — Я не понимал многих вещей, и поэтому очень быстро увяз в своих собственных проблемах. Легко усевшись с ногами на кресло, я обхватил одной рукой колени, а другой держал горячий алкоголь вперемешку с кофе и медленно потягивал его между фразами. Говорить пришлось долго, трижды я обновлял свой напиток, язык заплетался, потому что я был пьян — в хлам, сомневаюсь что сейчас вообще смог бы стоять. Я рассказал о подставе на первом задании и о том, что именно с этого всё началось. В силу своего задетого эго, я обратился к Пэйну за помощью, и она была получена, но на тот момент я не знал, что за это придется платить. Расплатой стала должность «подопытной крысы» для каких-то препаратов, изготовленных лично нашим главой. После очередного приема я получил побочный эффект и попал в общий душ, так как побоялся возвращаться в комнату в таком состоянии. Я рассказа ему практически всё, за исключение «обучения» которое устраивал мне рыжий. Дальше был инцидент в душе с Орочимару и опять же я не решился вернуться в комнату, получив такие явные следы «измены». Я ведь испугался, что Сасори убьет меня. Так я попал к Хамелеону, где и опробовал свой аппарат на практике, в результате чего чуть не умер, а точней я пережил две клинические смерти. Неприятно? Вот лично я чувствую омерзение к самому себе, рассказывая ему всё это. — Я запутался и в попытке разобраться, я захотел остаться там ещё на время, с объектом, который вызвал у меня, воспоминая. — Я закончил свой рассказ о Японии, и на этой фразе шатен поднялся, направившись к окну. Истории о том, что я спал все эти дни с Хиданом, не возымели такой эффект, как эта брошенная вскользь фраза. Завершающий аккорд прозвучал эпизодом в тату салоне и описанием того, что мне позволил сделать Пэйн. Напарник так и не повернулся, даже спустя несколько минут, после того как я замолчал. — В тот день, когда ты увидел меня с Орочимару в торговом центре, я был на задании. Я целовался с ним, и мы спали в одной постели, потому что этого требовала ситуация, но дальше, я не позволил этому зайти. — Ненавидишь меня? — Ни на одном своём задании, с тех пор как ты появился в моей жизни. В отличие от тебя. — Мне плохо, к горлу подкатывало, и я зажал рот ладонью. — Мне нужно проветриться. Я не смог раскрыть рта и шатен покинул комнату слишком быстро, для того, чтобы я успел осознать, что происходит. На столике стояла ваза, украшенная лепниной и рисунками, цветы веером полетели на пол, и меня вывернуло в опустевшую «урну». Следующий позыв не заставил себя ждать, и я стоически попытался себя сдержать и добраться до ванной. Что-то с грохотом упало на пол, но мне было не до этого, я уже обнимался с новым керамическим другом. Через полчаса я выполз в основную комнату, но Сасори так и не вернулся. Распахнув окно настежь, я позволил ледяному ветру растрепать мне волосы и выветрить неприятный запах, что казалось, въелся в кожу. Снег так и не прекратил идти, а спустя секунду я понял, что машины на месте нет. Значит, проветриться, означает уехать и кинуть меня здесь, пусто. На что я надеялся? Я не говорю, что я жертва, и мне нужно понимание, многое из того что я делал, делал именно я. Просить прощенье мне не за что, это всё равно ничего не изменит! Я искренне сожалею о том, что делал, я это озвучил. Но он мог хотя бы что-то мне сказать, а не просто бросить меня. Холод пробрался под кожу, и я стал похож на огнедышащего дракона, из ноздрей которого валит пар, но окно так и не прикрыл. Я бы наверно убил его, если бы он делал всё то, что делал я. Это чертовски больно, знать, что помимо меня ему может понравиться кто-то ещё, и при этом он даже может подумать захотеть строить с этим человеком отношения, как я всё это сделал с Нингендо. Я жалок и бессердечен, но мне чертовски больно, от такой мелочи, как бывший Сасори, с которым он целовался на задании. Мне нужен этот человек, не только как напарник. Как только эта мысль оформилась в моем мозгу, я рухнул на колени и заплакал от своего бессилия. Дурак! Кретин! Зачем я всё это рассказал? Почему я не понял такую простую истину, мне нужен, этот чертов шатен! Ты же обещал быть со мной! Ты сказал, что ты не простишь мне измену, но я не изменял тебе! Это не считается! Я завалился на бок, и скулил, переходя на немой крик. Паника и страх застилали глаза, окрашивая всё в черный цвет, я не хочу оставаться один! Поднявшись на ноги, я уцепился руками за штору и с силой сдернул её, точно сгнившие мысли со своего мозга. Сильней. Выше. Жестче. Я больше не тот, кто был раньше. Злость. Ненависть. Боль. Осколки, тряпки и мой безудержный смех. Я заслужил это, и в этом виноват мой выбор, но плевать я хотел на всё это. Не хочешь это принять, иди к черту! Я весь в крови, но мне не удается понять, откуда она и моя ли? Ты мне не нужен! Вода коснулась моего тела, и когда спрашивается, я включил джакузи? Ненавижу красный. Но сейчас от этого цвета было тепло, точно огонь свернувшийся клубком после взрыва. Дурак. Это не ты мне не нужен, это я тебе больше не нужен. Драгоценность, которая стала простой стекляшкой. Мне так больно. Пожалуйста, вернись… Голова болела, руки болели, у меня болело всё, но лежал я в теплой кровати. Кровати? Глаза кое-как привыкли к дневному свету, и я замер осознав, что лежу межу ног шатена, который сидел на постели. Его бедро служило мне подушкой, я поднял глаза выше и встретился с ним взглядом. Пусть всё это будет сном, я положил голову назад, но так и не смог сомкнуть веки. Пальцы мягко перебирали мои волосы, но я цепенел от таких прикосновений, судорожно пытаясь понять, как я здесь очутился. — Я хочу, чтобы ты кое-что прочитал. — Я дернулся от неожиданного нарушения тишины. — Если я помешаю, я могу… — Только попробуй. — Я вздохнул, не дав ему договорить, прекрасно понимая, к чему он клонит. Обычный блокнот и медицинская карта лежали у меня практически перед носом, и что спрашивается, я должен там прочитать? — Кажется, я немного перепил. — Держи. — Шатен дал мне маленькую ампулу, которую я осушил без вопросов. — Это уберет «похмельный синдром», но если выпьешь алкоголь, ещё хоть глоток, я тебя не смогу собрать в кучу. — Понятно. — Горло перехватывало, и я закашлялся. Тихо шипя от боли, мне удалось подняться, полное отсутствие одежды меня не смутило, ведь я точно помню, что в джакузи я залез, так и не раздевшись. Интересно мне нужно его поблагодарить? Сил было не так много, поэтому я просто сел облокотившись спиной, на грудь и пресс шатена, который в свою очередь был вроде бы не против. Ключевое слово — вроде бы. Я начал с обычного записного блокнота, только потому, что он лежал сверху. Разобраться получилось далеко не сразу, мозг отказывался понимать текст того, что я читал. К каждой строчке приходилось возвращаться снова и снова, но часто это не имело никакого эффекта. Сасори ни произнес, ни звука, возможно, потому что я ничего не спрашивал, а может он хотел, чтобы я понял всё сам. Это был его блокнот, но посвящен он был мне, а точней наблюдением за мной, словно я был подопытным образцом. Точные логические выводы, анализ моих действий и информация, которую он получал от других членов Акацуки. Ещё после первого моего «посещения» Пэйна, он понял, что я стал употреблять, нечто незапланированное, и стал сам меня баловать своими препаратами. Выходит, я мог не скрываться от него, но вместо этого я запустил механизм создания проблем на свою голову. Я кретин! Ведь знал же! Я захлопнул «тетрадь», заложив её пальцем, почему? Почему я не могу всё исправить! — Вы ведь всё знали. — Дыхание сбилось, едва я начал говорить. — Почему вы не сказали мне?! — Почему ты не помог мне? Я запнулся об эту мысль. — Ты не доверял мне и решил работать самостоятельно, моё прямое вмешательство было неуместным. — Прямое значит? — Я заламываю руки от безысходности потому, что я не могу повернуть время вспять. Мне просто нужно было решить за тебя, и не важно, что ты бы возненавидел меня, за это. — О чем ты? Это же всё моя вина. Я снова распахнул блокнот и продолжил с того, на чем остановился. В этот раз текст воспринимался лучше, и при прочтении, казалось, волосы на моём затылке шевелились от новых фактов. Сасори узнал о случае с Орочимару раньше меня, и он знал, что я делил постель с Хиданом все дни, что был в Японии. Он отлично отслеживал моменты моих «тренировок» с Пэйном, как бы я не отлеживался и не скрывал своё поведение. Теперь ясно, почему только рассказы о Нингендо его заставили хоть как-то отреагировать на моё признание, ведь он и так в большинстве случаев знал о том, что со мной происходит. Только сейчас я заметил, как крепко его руки прижимают меня к себе, будто он боится отпустить меня, но шатен делал это так аккуратно, будто не хотел сделать мне больно. — Вы хотели, чтобы я сам всё рассказал? — Я захлопнул прочитанный материал на себя, понимая, что пора в туалет. — Нам нужно было поговорить, чтобы всё прояснить. — Аккуратно высвободившись из рук Сасори, я без стеснения отбросил одеяло, тут же покрывшись мурашками. — Твои истинные намерения могли отличаться от того, что ты демонстрировал мне. — Вот значит как? Ну конечно, и ты тоже повесил на меня ярлык — «крыса». Заткнись, Дейдара, ты всё равно напортачил так, что не тебе говорить что-то плохое о Сасори. — Мне нужно в туалет. — Ноги держали довольно не плохо, и под взгляд моего напарника, что заставлял лицо пылать я вышел в общую комнату. Всё пространство было разбито в дребезги, видимо я не слабо ночью вышел из себя, но отчего-то я думал, что урон от моей выходки будет поменьше. Нужно меньше пить. Легко переступая разбитые осколки ваз, щепки от кусков дерева мебели, я открыл дверь в ванную комнату. В этой обители повсюду были кровавые пятна и судя по отражению в зеркале, кровь была именно моя. Не помню момент, когда я ударился лбом, верней левой бровью, которую рассек, обо что-то, но кровь очень не слабо залила всё вокруг. Одежды в номере я так и не нашел, как в прочем и своего мобильного. Припоминаю, что хотел позвонить шатену, или написать, но вроде бы я так этого и не сделал. А что если сделал и только по этой причине он вернулся… — Сасори-дано. — Я громко позвал напарника, заканчивая справлять нужду. — Вы не видели мой телефон? — Дело сделано, и теперь мне нужно стереть с лица засохшую кровь, странно, что после джакузи она всё же осталась. — У тебя больше нет телефона. — Дверь в ванну была открыта, поэтому я услышал ответ шатена, который отозвался из комнаты. И как это понимать? Ополоснув лицо руками, я взял ржавое от моей крови полотенце и намочил его. — Я точно помню, что он у меня был. — Войдя в комнату, я всё же решил узнать о вещи, которая принадлежала мне. — Он утонул. — Сасори сидел в той же позе, в которой я его и оставил. Продолжая тереть лицо мокрым полотенцем, я залез на кровать, садясь лицом к лицу к шатену, и поспешил накрыться одеялом. — Если ты переживаешь по поводу того, что отправил ли ты мне сообщение, то могу сказать, что нет. — Стоп. — Какое сообщение? И с чего вы вообще взяли, что я вам писал? — Паника нарастала, а он, как ни в чем не бывало забрал у меня из рук, мокрый махровый кусок ткани и стал аккуратно обтирать мою шею и ключицу. — Когда я вернулся, ты был в ванне, а телефон лежал на полу. Там было не отправленное сообщение, адресатом которого был я. — Вот черт! Унизительно. — Тогда с чего он утонул? — Полотенце отправилось на тумбу, и Сасори легко притянул меня к себе, заставляя прижаться к нему боком. — Когда я тебя вытаскивал, ты попытался выхватить его у меня, но не удержал и нечаянно утопил. — Замечательно! Да что со мной не так то! — Напомните мне в следующий раз, что я не умею пить. — Стук его сердце успокаивал, казалось маленький моторчик, находился прямо под моим ухом. — А ещё лучше забирайте сразу всё самое ценное. — Я сделал долгую паузу, прежде чем задать интересующий меня вопрос. — И после всего этого, я всё ещё нужен…тебе? — Я не собираюсь менять тебя на кого-то другого. — Я закрыл глаза, слушая, как глухо бьется его сердце. — Что бы ни случилось дальше, больше у меня не будет новых партнеров ни в работе, ни в личной жизни. — На секунду моё сердце точно полоснуло лезвие от осознания того, что я всё равно не был честен с ним до конца, и, помня ночной опыт, не думаю что вообще, когда-либо раскрою рот. — Когда вы ушли, я понял простую истину. — Я хочу, чтобы ты никогда не узнал, насколько я испорчен, лучше ты будешь жить в неведенье, потому что я не хочу упасть в твоих глазах, я не хочу, чтобы ты разлюбил меня. Я не хочу, чтобы ты понял, что я недостоин тебя. — Я эгоист, до мозга костей, но вы мне нужны. — Его сердце сбилось с ритма, и забилось точно в предсмертной конвульсии, так быстро и яростно. — Я не силен в эмоциях, точней в их проявлении. — О чем ты? — Но тебе каким-то образом удается угадывать, то, что я чувствую. — Я не понимаю, отстранившись, я, наконец, смог увидеть его лицо. Обычное безразличие, с примесью растерянности. — И если ты ждешь от меня проявления чувств, то я могу огорчить тебя. — Он буквально вложил мне в руки медицинскую карточку с его именем. Я ничего не понял, бездумно листая исписанные непонятными каракулями страницы. — Я не могу в этом разобраться. — Карточка была закрыта, но Сасори не сдавался. — Вот здесь. — Он открыл нужную страницу. Невралгия лицевого нерва, так гласила маленькая надпись вверху. — Что это? — Ниже были сведения анализов или препаратов. Ничего не понятно. — В семнадцать лет, я получил этот диагноз. Болезнь развилась вследствие попадания в организм одного очень токсичного яда. Вылечить это невозможно, плюс ко всему эта болезнь прогрессировала. — К чему ты ведешь? — Из-за того что я не могу владеть некоторыми видами мышц, моё лицо не стареет, но и выказывать какие-либо эмоции я не могу. — А Пэйн может считывать вас? — Сасори ответил отрицанием, и это тогда объясняет, почему к нему наш глава относится с настороженностью. — Но я их видел. — Я повернулся к шатену. — Сейчас, к примеру, вы расстроены. — Он лишь моргнул. — А вот теперь удивление. — Я наконец понял о чем он говорил, ведь ни одна мышца на его лице не двинулась, а я…я просто будто знал что он чувствует и всё. — То есть вы хотите сказать, что всё, что я вижу, никто не видит кроме меня? — Он обхватил моё лицо руками, вырвав меня из собственных мыслей. — Я люблю тебя. — Я лишь успел широко распахнуть глаза, прежде чем Сасори поцеловал меня. Хорошо что я успел прополоскать рот в ванной, вот только отвечая на поцелуй, я думал совершенно не о том, что происходит. Мне нужно сказать, что я его люблю? Или может просто сказать «я тебя тоже»? Это слишком быстро для меня. Его рука зарылась в мои волосы, приятно оттягивая их, заставляя лишние мысли улетучиться. — Подождите. — Я уперся руками в его грудную клетку. — Я хочу, чтобы вы узнал ещё одну вещь. — Шатен внимательно посмотрел в мои глаза, а я, набрав побольше воздуха в легкие, выпалил о своей бомбе, что вшита у меня рядом с сердцем. — Это мой козырь, о существовании, которого, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал. — Но ты поделился со мной. — По-моему это логично. — Мне кажется, вы должны знать. — Я сполз вниз и снова улегся между ног шатена. — Давай сегодня сходим в кино. — Я умер или тут где-то камера и меня разыгрывают? — Согласен, и не поверите, но мне даже всё равно какой там фильм. — Я перевернулся на живот и обхватил Сасори за торс, утыкаясь лбом ему в район пупка. — Только вам придется купить мне попкорн. — Руки напарника погладили меня по голове. — Ну, если ты будешь себя хорошо вести, то я тебе даже колу куплю. — Клянусь, я услышал, как он тихо засмеялся. — Только сначала нужно дождаться, когда вернут твою одежду из химчистки. — Я ничего не ответил, чуть сильней сжав руки, сил говорить, почему-то не было, меня, будто накрывала волна, и я заснул, даже не заметив этого. — Мои фотографии! — С этим возгласом я вскочил, понимая, что проспал далеко не один час. — Всё в порядке. — Рука шатена вернула меня в горизонтальное состояние и притянула к себе. — На телефоне были фотографии, те… которые с ёлкой! — Сасори тоже лежал под одеялом, и, похоже, своим криком я разбудил не только себя, потому что он видимо, не понимал, что это единственные мои нормальные фотографии! — Не переживай, они сохранились на твоей учетной записи. — Он явно не хотел продолжать разговор, и лелеял надежду поспать ещё. — Где, где? — Я ничего не понял, видимо мозг находился ещё в спящем режиме. — Чтобы данные не терялись, в случае поломки телефона, каждый номер привязан к учетной запаси, на которую записывается вся полученная с аппарата информация. — Шатен уткнулся мне в шею. — На задании часто случается лишаться этой вещи. — Прямо все? И номера, и сообщения, и фотографии тоже? — Это даже любопытно. — Когда вернемся, я тебе всё покажу. — Похоже, он очень устал. — Хорошо. — Я провалялся ещё минуть десять, но понял, что больше не засну, слишком много энергии сейчас требовало выхода. — Я, пожалуй, пойду приму ванну. Извернувшись в руках Сасори, я поцеловал его в макушку, потому что он лежал ниже меня. Тяжелый вздох, достиг моего слуха, и напарник выпустил меня из своих объятий. Здраво рассудив, что пользоваться душем, имея джакузи грешно, я набрал полную ванну и включил гидромассаж. И почему в Акацуки нет такой штуки? Я млел от всего происходящего, хотя странное чувство страха никак не хотело покидать меня, будто всё это жестокий розыгрыш. Одноразовая зубная щетка была использована и выброшена, а я вдруг понял, что абсолютно не люблю что-либо одноразовое. — Нам нужно поставить себе такую! — Сасори вошедший в ванную, в первую секунду не понял о чем я. — Да вы сами попробуйте! — Он как-то снисходительно улыбнулся. — Что? Круто же… — Весь мой восторг ушел в постыдный прилив крови к щекам, я снова почувствовал себя ребенком, которого взрослым не понять. Ну и хрен с тобой! Я спустился в горячую воду ещё ниже, едва ли не касаясь её носом. Шатен поставил сначала одну ногу, затем вторую и просто опустился рядом со мной. Я ничего не говорил, но это было для меня чем-то приятным и теплым. Иногда мне кажется, что я полный придурок. Опустив голову на плечо Сасори, я подумал, что если это сон, то я, определенно не хочу просыпаться.