Моя (не)идеальная жизнь

Было слишком жарко и тяжело дышать, а услышав чужое сопение рядом с ухо, я дернулся, как ужаленный, отчего Хидан сразу же слетел с кровати, с громким звуком встречаясь с полом. — Какого хуя?! — Я шарахнулся от источника шума, оказываясь на другом конце кровати. Седовласый попытался вернуться в теплое и мягкое место, но я был крайне не согласен с этой позицией, заставляя его лицо «поцеловаться» с моей ногой. — Вали в другое место! — Челюсть свело болью, и я поспешил захлопнуть рот, прикрывая подбородок ладонью. Мозг судорожно искал зацепки того, что я помню, но меня встречала лишь пустота и странные ощущения в теле, о которых я даже не хотел пока думать. — Ты совсем охуел?! — Хидан вскочил, и его вездесущая коса звоном отозвалась, ложась в его ладонь. Опасно. — Эта ночь была явной ошибкой. — Я поднялся в полный рост, и ноги меня держали крайне неуверенно, но видимо фраза подействовала, так как нужно, потому что Хидан впал в полный ступор, едва ли не роняя челюсть на пол. — И ночь до этого. — На мне не было одежды, этот факт бил тревожной нотой, и говорил я тихо не разжимая челюстей. — И до этого. — Глаза «напарника» округлились, но я давил потихоньку. — Вообще на этой недели я совершил много ошибок. Мощнейший мыслительный процесс на лице Хидана, и он не смог мне ничего ответить, просто развернулся и покинул небольшую комнату. Понятия не имею почему я решил говорить именно эти фразы, но эффект того стоил. Едва дверь за ним закрылась, как я практически рухнул назад, слабость во всем теле и какая-то странная ломота, непривычная и тянущая. Что, черт возьми, произошло? От этой давящей пустоты хотелось вскрыть себе череп и встряхнуть хорошенько мозг. Я помню как на нас напали в той комнате, а дальше в голове будто ничего нет. Мои вены украшали синяки, свидетельствующие о приеме каких-то препаратов, и не думаю, что это будет моим защитным аргументом, во время предоставления отчета. Вот же влип! Зарывшись с головой под одеяло я позволил мыслям судорожно метаться в моей голове едва ли не разнося черепную коробку вдребезги. Жизненно опасных повреждений не обнаружилось, но тело болело достаточно сильно, и судя по всему я умудрился выбить челюсть, а также обзавестись несколькими осколками вместо зубов. Слабость не позволяла долго находиться в сидячем положении, однако я не терял надежду хотя бы взглядом, найти свою одежду. Стоп. Я должен был отправиться на задание с Нингендо! Подорвавшись, я с грохотом растянулся на полу, путаясь в одеяле, так и не сделав даже двух шагов. — Какого хуя, ты расшумелся, щенок? — Дверь практически слетая с петель распахнулась и Хидан уставился на меня малиновым взглядом. Подслушивал под дверью, что ли? — Тебя забыл спросить, сучка. — Успев откатиться в сторону, я позволил лезвию косы Хидана, со звоном вспороть паркет на том месте, где был я, отчего мой смех эхом отразился от стен. — Напомни-ка мне, что Нингендо говорил в самом конце? — Что ж попробуем сверить наши воспоминания. Я заведомо построил ложную фразу таким образом, чтобы можно было уточнить разом несколько интересующих меня вопросов. Седой замялся, силясь вспомнить хоть что-нибудь, выдавая мне, что после ресторана он смутно помнит куда делся рыжий, да и вообще на причинном месте он его вертел. Значит ресторан. Был ли я там? Скорей всего Нингендо забрал нас после задания и отвез туда, где можно было спокойно поесть, вот только этого я совсем не помню. У фанатика я не смогу больше ничего узнать, без того, чтобы не подставить самого себя. Желудок призывно урчал, а за окном был день, надеюсь что хотя бы следующий. Номер состоял из трех комнат и ванной. Недоверчиво рассматривая себя в зеркале, я обнаружил много ссадин, синяков и царапин. Вещи мне так и не удалось найти, поэтому после душа пришлось подвязаться полотенцем, но не мог же я попасть в гостиницу голышом? Или мог? На выходе из ванной, в самом удручающем расположении духа, я застал сцену того, как Хидан ругался с курьером. — Подписать и получить посылку может только получатель, я же вам объясняю… — Какая на хрен разница? Давай сюда! — Он вцепился в увесистую посылку, коей являлась моя дорожная сумка, оставленная вчера у Нингендо. — Если вы откроете маленький кармашек на сумке, то сможете найти там мой паспорт, по которому я должен получить эту посылку. — Малиновые глаза посмотрели на меня, как на прокаженного, и он едва ли не отшатнулся, когда я решил вступить в их диалог. Курьер неуверенно расстегнул молнию на моей сумки и извлек паспорт, чуть дрожащими руками раскрывая его и сравнивая меня с фотографией. Наверное, он уже десять раз пожалел, что заявился к нам. Поставив росчерк на талоне, сумка перекочевала в мои руки, и парень едва ли не пулей вылетел за дверь. — Какого хуя ты мне пудрил мозги, делая вид, что не говоришь и не понимаешь японский? — На секунду я впал в ступор. Сердце забилось с бешеной скоростью, и я проигнорировав вопрос вернулся в комнату, впадая в своего рода транс. Признаться честно, я до жути испугался. Дело в том, что я даже не заметил того, что они говорили на другом языке, и уж тем более, не понял что сам говорил на иностранном. Ко всему прочему, я забыл о том, что моей ролью было играть глухонемого. Тело механически облачилось в одежду и я сел на край кровати обхватывая голову руками. Что черт возьми произошло со мной? Нингендо прислал все мои вещи, а значит, задание было отменено, но он ночью точно встретился в ресторане с Хиданом, и рыжий знает гораздо больше того, что помню я. Зубы скрипнули, в безуспешной попытке что-либо понять, и я зарычал, метаясь по комнате загнанным зверем. Всё не так как надо! — Я хочу пройтись. — Теперь уже я, не церемонясь, распахнул дверь в комнату «напарника», заставая того врасплох. — Совсем ёбнулся? — Он явно не понимал, что со мной происходит, к слову я и сам этого не понимал. — Если не идешь со мной, тогда ключи от номера отдай. — Наши взгляды схлестнулись, но он сдался первым, и излишне медленно, будто проверяя на прочность мои нервы, стал собираться. Как пёс взявший след, я рвался лишь вперед. Я был здесь! Как я мог этого не помнить. Хидан держался на расстоянии, и иногда я забывал о его присутствии. Магазины, улицы, транспорт, язык, я всё это знал. Сердце с безумной скоростью гоняло кровь, не позволяя замерзнуть, и такой радости я не испытывал уже очень давно. Я работал в этой стране, и не только как убийца, у меня частенько проходили здесь выставки Остановившись рядом с неприметной вывеской, я резко обернулся к «напарнику». — Предлагаю встретится в 20:00 в кафе что на углу Токийского центра. — Я назвал один их самых популярных торговых центров, и как ни странно, Хидан даже не стал спорить, легко согласившись. Наверно ему надоело бегать за мной по всему городу, а мне не давала покоя одна навязчивая идея, и для её реализации я захватил кредитку. На протяжении всего дня у меня было отличное настроение, и наплевав на все запреты, я общался с продавцами и консультантами обналичивая деньги в разных магазинах. Несколько раз удалось перехватить поесть, вот только с каждым часом моё физическое состояние ухудшалось и кажется, я догадывался в чем было дело. Всё встало на свои места, когда меня прошиб пот и я просто сполз по стенке одного из зданий, сомнений не оставалось, меня накрыла наркотическая ломка. Руки немного тряслись, губы ссохлись, и меня откровенно лихорадило. Слабо обрадовала мысль, что все покупки я отправлял на адрес гостиницы, а не тащил с собой. Четыре часа дня, это слишком мало для того чтобы выдвигаться к месту встречи с Хиданом, но слишком много для того чтобы вернуться в номер. Шпиль одной из башен Токийского университета отливал золотом в свете солнца, мерцая точно маяк, привлекающий моё внимание. Ноги сами понесли меня по знакомому маршруту, только теперь мне было не до сказочности окружающего меня пейзажа. От препаратов Пэйна у меня никогда не было ничего подобного, а тут такая откровенная оказии! Я задыхался и куртку пришлось расстегнуть, из-за того, что стало невыносимо жарко. Время замерло на шестнадцати сорока, а я стоял около знакомой двери искренне сожалея о том, что вообще пришел, но ноги отказывались уходить. К черту! Палец нажал на кнопку, утопая в возникшей мелодии. Впускать меня явно не хотели, или может сегодня был не приемный день? Как только я подумал об этом, дверь рывком распахнулась и я ещё несколько секунд, от растерянности, продолжал удерживать звонок. — Ой. — Захотелось убрать не просто палец, а убраться самому, и чем дальше, тем лучше. Столько ненависти во взгляде, точней в его взгляде, я ещё не видел. — Знаешь, если ты так жаждешь меня сейчас прикончить, то давай сделаем это по-быстрому. Моя шутка осталась непонятой, и видимо у него был весьма тяжелый день, а может и ночь. Под глазами залегли фиолетовые синяки, волосы были растрепаны, и больной, едва ли не сероватый цвет кожи был виден везде, где не было одежды. Собственно из одежды на моём собеседнике были лишь джинсы. Рыжий захлопнул дверь, когда я стал его внимательней рассматривать, но тут же напоролся на мою руку, не позволяющую завершить это незатейливое действие. — Убирайся. — Я плотно сжал губы, гася инстинкт самосохранения, который буквально кричал о том, чтобы я дал дёру. — Оглох? — Такой же тон был когда его зверюга напала на меня в ванной комнате, и видимо я совсем потерял страх. — Дай воспользоваться ванной комнатой, и я больше тебя не побеспокою. — Рука бесконтрольно пошла дрожью, не то из-за удара дверью, ни то из-за нового приступа, что стали учащаться. Тошнота подкатывала и меня едва ли не выворачивало. — Прямо и налево. — Смерив меня уничтожающим взглядом, он, наконец, отпустил дверь, и не дожидаясь момента когда я всё-таки зайду, ушел, игнорируя мой визит. Захлопнув дверь, я неаккуратно стянул ботинки и рванул в ванную. Прополоскало меня не дурно, напрочь лишая остатков сил. Я сидел на полу, положив локти на унитаз и держа одной рукой волосы, опираясь лбом на вторую, наблюдал как всё, что я съел днем, покинуло мой желудок. Как же мне было хорошо вчера, что сегодня так плохо? До кафе придется ехать на такси, или может сразу в номер? Несколько разноцветных струек отправили в заплыв всё, что когда-то было внутри меня. Всё равно не понимаю зачем делать все эти музыкальные фонтанчики и пенные оказии на унитазе. Японцы, ну зачем? Кое-как умывшись, я понял, что выгляжу как реальный наркоман, и это был далеко не веселый факт. Ко всему прочему челюсть после рвоты пришлось вставлять с хрустом на место, поэтому глаза были красными и заплаканными. На самом деле, в глубине души, я надеялся получить здесь помощь, а не такой леденящий душу прием, но признаться в этом я отказываюсь. Только сейчас до меня дошло, что квартира была в легком беспорядке. Флаконы со всякой ерундой были свалены с полок, а одежда, испачканная в грязи и запекшейся крови, лежала грудой тряпья на полу. Однако шарил взглядом я лишь для того, чтобы найти аптечку и выпить обезболивающее, или поживиться чем-то более существенным. Аптечка нашлась, но для меня в ней ничего не было, и это не прибавило мне сил. Выйдя практически ни с чем, из ванной, до слуха донесся женский голос, однако слов разобрать не получалось, и я против воли стал идти как можно бесшумней. — Как на счет десяти тысяч? — Чистый японский, голос достаточно властный, и ноток истеричности или неуверенности абсолютно не было. Основная комната была прокурена так, что казалось она была в тумане. — Даже не думай об этом, я не возьмусь за поставку этой дряни. — Холодный и лишенный эмоций голос рыжего как две капли воды стал похож на Пэйна, заставляя меня выйти из своего укрытия. — Будешь так на меня смотреть, получишь пулю в лоб. — Пожалуй, эту особу я бы даже назвал симпатичной, если бы она не взбесила меня одним своим видом. — Не понимаешь японский, грязное иностранное отродье? – А, так это она ко мне обращалась? Точеный профиль смерил меня косым взглядом, но вот двигать челюстью, которая до сих пор дико болела, не захотелось. — Выметайся отсюда! — Бинты на руке длинноволосого были пропитаны кровью, а ему, казалось, было наплевать на этот инцидент, это я понял ещё на входе. Я отступил на шаг назад, снова прячась за угол, чувствуя себя маленьким ребенком. А ведь я всего лишь хотел убедиться в том, что здесь не было Пэйна. — Если это всё что ты хотела обсудить, то думаю наш разговор можно считать оконченным. Ты и так потратила два часа моего времени. – Упс, я даже не заметил её, когда мчался в уборную, какая оказия. С ней он говорил на порядок тише. — Мой милый. — Девица наигранно вздохнула. — Любой в этом мире продается, думаю я смогу найти ту цену, которая удовлетворит нас двоих… — Она едва ли не промурлыкала эти слова, и судя по звукам, стала одевать свою шубу, которая небрежно свисала с подлокотника дивана. Смысла оставаться здесь не было, пора было уходить, и я собирался направиться к двери, вот только встал как вкопанный, заворожено наблюдая за картиной, которую мне никто не собирался показывать. Нингендо стоя ко мне спиной, помогая ей одеться, вот только за рыжими прядями, я отчетливо видел ярко алые борозды от ногтей. Длинные, тонкие и короткие, но толстые, будто подчеркивали белоснежность аристократичной кожи. Не мудрено что я её не заметил, она скорей всего выползла из его спальни, и видимо я их прервал, зато понятно почему он не утруждал своё тело одеждой. Боги, соберись, Дейдара! О чем я думаю?! Он почувствовал мой взгляд, но обернулся, лишь закончив с этой «дорогой» дамой, будто нарочно игнорируя меня. Сигарета была ему к лицу, вот только мне казалось из-за животных, он не имеет таких пагубных пристрастий. — Эй, пугало, брысь с дороги! — Она подошла ко мне, и тошнотворный запах духов заставил рвоту подкатить к горлу, но я стоически перенес эту внезапную атаку. — Совсем лишился рассудка из-за ломки? — Она мило улыбалась, чуть наклонившись ко мне, видимо окончательно уверовав в то, что я её не понимаю. Неужели даже она поняла, что со мной происходит? – Ты, дерьмо собачье, жить надоело? — Улыбка становилась всё елейней, а голос всё радостней. Видимо она думала, что я буду опираться только на её интонацию, улыбаться и радостно кивать ей? — Уродливое отродье, из жалости, я могу закончить твою грязную жизнь… Моя рука вцепилась в её тонкую шейку, и сожми я её чуть сильней, она бы замолчала навсегда. Глаза женщины были вытаращены, а рот не имел возможности вздохнуть, заставляя её захрипеть и вцепиться в мою руку своими ногтями. Пробороздила спину рыжего и меня хочешь пометить, тварь! — Такую крысу как ты, я могу придушить одной рукой. Или из жалости, я вырву твой язык, и засуну в твою жирную и дряблую задницу, всё равно им можно только грязь лизать. — Воздух у неё заканчивался, а я всё не торопился её отпускать, явно наслаждаясь происходящим. — Скажешь ещё хоть слово, и к твоему сожалению, гроб у тебя будет всё же закрытый. Сгинь с глаз моих, дешевка. — Я кривовато улыбнулся, становясь похож на полоумного. Разжав пальцы, я прошел мимо упавшей не колени, и судорожно глотающей ртом воздух, дамочки, моё настроение было на нуле. Совсем неудачно я сюда зашел, да ещё успел снова всё испортить, неудачник. Она действительно больше не издала ни звука, а я продолжал стоять в общей комнате не решаясь двинуться к выходу, даже после того как её нервная походка превратилась в бег, а затем и вовсе стихла за входной дверью. Из колонок донеслась музыка, а Нингендо запрокинув голову сидел на гостевом диване, его ничуть не интересовала сцена, развернувшаяся между его гостями. Пульт от стерео системы выскользнул из руки длинноволосого и ударился об пол, но рыжий лишь лениво вынул сигарету изо рта и выпустил синеватый и густой дым, никак не комментируя моё присутствие. Это так знакомо, но я никак не мог ухватить ускользающее воспоминание. В помещении было слишком жарко, поэтому я сбросил куртку на пол, и словно на ощупь двинулся к полуобнаженной фигуре. В комнате был точно погром, везде лежали сломанные предметы, а музыка глушила все звуки, отчего казалось, что где-то в недрах этой квартиры гуляет маленький ураган, крушащий всё на своем пути. Может это мне поможет? Я подошел к нему вплотную, но он так и не разомкнул веки, полностью сливаясь с музыкой. Левой рукой я оперся на подлокотник, и чуть подавшись вперед, правой конечностью, я аккуратно коснулся его сигареты. Ленивый взгляд из-под полу прикрытых век прожег насквозь, но я лишь аккуратно вынул дымящуюся «трубочку». Не разрывая наш «контакт» я поднес сигарету к своим губам и жадно втянул едкий привкус. Определенно я курил раньше, и эта первая затяжка после столь долгого воздержания была настолько сладкой, что я прикрыл веки от удовольствия. Ещё, ещё… — Выдыхай, глупое животное. — Моих сухих губ коснулись чужие теплые пальцы, забирая назад, уголек «счастья». Я ошибся. Это была не сигарета, а косяк и, судя по тому, как у меня поплыли цветные круги, отменного качества. В теле сразу появилась привычная легкость и слабость, а головная боль перестала беспокоить. Глупо хихикнув, я наконец выпустил дым, через ноздри. Так вот почему в комнате был такой дурман и туман. — Предыдущая кличка мне нравилась больше. — Я захотел встать и потянуться, потому что до этого момента, тело казалось скованным, однако, убрав опорную руку, я тут же потерял равновесие, падая вперед. Не разбить себе ещё и нос, помогли руки рыжего, что бесцеремонно подхватили меня под мышки. Руки… — Не знал, что ты балуешься такими вещами. — Не знал, что ты больше не глухонемой, да и ещё решишься продемонстрировать при чужаках то, что вспомнил японский язык. — Интересное построение фразы, я, наконец, открыл глаза и снова поймал презрение в его взгляде, веселая игра, мне нравится. — Не знал, что у тебя гости. — Поставив колени по обе стороны его бедер, я уселся на чужие колени и снова потянулся за косяком. — Не знал, что ты осмелишься обокрасть меня. — Рыжий, лишь повернул голову, явно давая понять, что пока, окурок останется в его зубах. Между тем, его руки скользнули в мои задние карманы джинс, заставляя податься ещё больше вперед. Мои ягодицы стиснули сильные ладони, отчего я закусил губу, это было абсолютно не больно. — Не знал, что взрослый человек, не в силах позаботиться о себе. — Он извлек предмет кражи из моего заднего кармана. Мои пальцы неаккуратно разорвали бинты на его больной руке, пачкаясь в свежей крови. Эту рану явно зашивали, но швы разошлись, и мясо вперемешку с кровью покрылось едва ли не черным цветом. — Не знал, что тебя может интересовать что-то, кроме тебя самого. — Наверно это меня бы даже задело, но сейчас было так хорошо, что такие эмоции как злость, обида, и печаль, было просто нереально испытать. Вскрыв украденную у хозяина квартиры, упаковку бинтов, я сделал несколько оборотов белой ткани вокруг руки рыжего, наблюдая, как она покрывается бурыми пятнами. — Ахаххах. — Я настолько громко и истерично рассмеялся, что полностью заглушил музыку, создающую приятную атмосферу. — Не знал, что ты позволишь этой опытной киске, так исполосовать свою спину. — Мои руки уверенно делали новые и новые витки, закрывая алые пятна, едва касаясь пальцами незащищенной кожи. — Это была не опытная киска, а страстный, но ещё слишком молодой котенок. — Излишне сильно дернув бинт, я затянул болезненный узел и наконец смог без сопротивления изъять награду за свои «труды». Так вот почему ты весь такой… потасканный. Развлекался, как Хидан в первую ночь? — Прости, что обломал веселье. — Я затянулся, держа теплый «окурок» большим и указательным пальцем. — Нет. — Я поперхнулся, и закашлялся. Из руки тут же изъяли косяк, и я несколько раз хлопнул себя по груди, пытаясь выплюнуть едкий дым, глаза заслезились, и никак не удавалось проморгаться. — Привыкай, тебе придется часто слышать отказ. Я уперся ладонями в его пресс, и опустил голову, ловя такт в музыке, видя яркие и цветные картинки перед закрытыми глазами. Боли больше не было, сейчас только абсолютное спокойствие, нужно ещё чуть-чуть и я, наконец, смогу полностью потушить эту внезапную вспышку ломки. — Нингендо. — Я позвал рыжего, но ответа не последовало. — Мне за многое перед тобой надо извиниться, но я не чувствую вины, это нормально? — Или всё окончательно поплыло, или я стал раскачиваться? — Я хочу убить тебя, но вместо этого позволяю тебе сидеть на своих коленях, это нормально? — В нос снова залез этот манящий меня аромат, и я всё же открыл глаза, уставившись на губы рыжего, что сжимали «сигарету». — Один, один. — Я улыбнулся, явно пропустив смысл и глубину сказанного, потому что мне было уже плевать. Потянувшись рукой к травке, мою кисть перехватил длинноволосый, не давая заполучить то, к чему я стремился. Легко стряхнув «оковы» я завалился вперед, упираясь локтями в плечи рыжего. — Так хочешь, это? — Между нашими лицами было сантиметров пять, и он убрал изо рта косячок, демонстрируя мне предмет, из-за которого я позволял себе явно лишнее. — Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня ещё больше. — Мой лоб коснулся чужого собрата, и я медленно закрыл глаза, греясь о горячую кожу длинноволосого. — Но мне, правда, это нужно. — Мой голос напоминал скулеж побитой собаки. — Приди ты ко мне часов шесть назад, я бы утопил тебя, котенок. — Рыжий, за шкирку, отодвинул меня, а я даже и не думал сопротивляться, позволяя меня так бесцеремонно транспортировать. Свободной рукой Нингендо, крепко затянулся, обнажая острые скулы и втягивая щеки, заставляя мои глаза с жадностью распахнуться. Хочу. Это была смерть «сигареты», потому что косяк был скурен полностью, оставляя лишь труп подобия фильтра, и я, наконец, перевел взгляд на убийцу. Он отпустил мой ворот, и моё тело, медленно, тягуче, снова потянулось к нему. В мозгу билось лишь: «дай мне это». Мои сухие губы коснулись теплых и едких от привкуса наркотика губ рыжего, его руки скользнули по моим бедрам, но я никак не отреагировал на это. Мой язык скользнул внутрь, не встретив преград, утопая в густом травяном дыму, а мои руки обвили шею рыжего, в надежде не дать ему отстраниться и лишить меня последней порции легкости. Длинноволосый ответил, выбивая у меня весь воздух, давая вместо него наркотическую замену, такую сладостную и желанную. Всего секунда и мои лопатки коснулись прохладной поверхности дивана, но я не разжал объятий, и перед глазами снова появились разноцветные пятна, мелькнула забавная мысль, что это был поцелуй в затяг. Дым кочевал от одного к другому, и спустя несколько минут от него не осталось и следа, вот только даже после того как рыжий тяжело дыша прервал поцелуй, я не спешил разжимать объятия. — Убирайся отсюда. — Ледяной тон, и дыхание, которое я продолжал ловить. — Не переживай, я отдаю отчет своим действиям. — Мои руки зарылись в рыжие волосы, и я прикусил нижнюю губу их хозяина, закрывая глаза. Это как минимум странно, когда человек говорит одно, а делает диаметрально противоположное. Ты сказал мне убираться, но твои руки продолжают дарить моему телу невесомые прикосновения. — Маленький лжец. — Такие мягкие губы и такие убийственные слова, сейчас весь он полон противоречий. Жар его тела чувствовался даже сквозь мою одежду, заставляя прогибаться, чтобы продолжать греться в этом человеческом тепле. Почему же… — Мне больно. — Я вжался, силясь слиться воедино, будто пытаясь разделить это непонятное чувство раздирающее изнутри. Точно опадающий пепел после извержения вулкана, или ядерного взрыва, точечные крупицы игольчатого жара опускались волной от горла, до самого низа живота. Дикая пульсация, вместо сердечного ритма и мои бедра едва ли не до хруста сжимают бока рыжего. Я просто утыкаюсь в его плечо, пряча горящее лицо, когда же было это извержение? — Глупый котенок вел себя очень плохо этой ночью. — Сильные руки стиснули меня, отвечая на моё желание быть ближе, вот только Нингендо вернул нам предыдущую позу, принимая вертикальное состояние и держа меня на своих коленях. — Поэтому сейчас, этот котенок, молча, просмотрит записи с камер наблюдения, и уберется к чертовой матери из моей квартиры. — Никак не удавалось сделать полноценный глоток воздуха, и я душил себя спазмами, волна какого-то липкого ужаса туманила рассудок. Позволяя приступу полностью угаснуть длинноволосый ни на секунду не ослабил «хватку» удерживая меня в своих объятиях, разрешая дышать таким знакомым, но неуловимым ароматом. Сгрузив меня на диван, он удалился, а я поджал ноги, кладя адски болящий подбородок на подставленные колени. Не хочу смотреть то, что мне предоставят, просто не хочу! Небрежно бросив серебристый планшет на диван рядом со мной, Нингендо даже не подошел, а моё дыхание ещё больше участилось. Не сменив позы, я повернул голову и протянув руку, не двигая «игрушку», нажал кнопку воспроизведения. Нас растащили по разным комнатам, и после того как каждого несколько раз приложили, крепко связали и обыскали, враги расслабились и разошлись по своим норам. На экран были выведены два квадрата, со мной, и Хиданом, в главной роли. Я очнулся первым, но поскольку скорость воспроизведения были достаточно высокой, всё двигалось слишком быстро. По-видимому, я огрызнулся и получил ударную дозу какого-то препарата, Хидану же ничего не вкалывали, он всё ещё спал. Удары по лицу, но я отказываюсь выполнять то, что приказано, и новая доза препарата, в голове всплывали забытые диалоги, и я болезненно зажмурился. Третья доза, и Хидан на своем мониторе просыпается, с ним всё пошло наперекосяк, и практически сразу после пробуждения, он убил одного «обидчика». Столь красивого танца с холодным оружием я не припомню, и если бы не происходящее по соседству, я бы даже засмотрелся. После четвертого укола, меня развязали, как же это унизительно. Нингендо тоже видел эту запись? Поэтому ты меня презираешь? Чужие руки на моем теле, и самое мерзкое то, как я сам просил этого, не хочу смотреть дальше. Тело болезненно реагировало, ведь я догадывался о том, что произошло ночью, но предпочитал не думать об этом. Не в силах моргнуть, из глаз слишком быстро очертив мокрые полосы, спустились слёзы. На пленке появилось новое действующее лицо, и сердце, точно ледяные подушки сдавили, так, что оно пропустило несколько ударов. Боги, я бы пристрелил меня, будь я на месте рыжего, особенно после того, что я делал сейчас. Боги, в твоих глазах, я реально конченная блядь. Твоё лицо, полное брезгливости, и слёзы текут уже ручьем, а я жадно хватаю ртом воздух. Широко распахнутыми глазами я наблюдаю, как убиваю одного за другим, а длинноволосый добрался до мужчины, из-за которого я выбил себе челюсть. Достаточно. Я метнулся к выходу, хватая на ходу куртку и обувь, нужно уйти как можно дальше от этого позора, и меня никто не остановил. Я бежал изо всех си, л и только оказавшись на лестничном пролете, я согнулся пополам заорав с такой силой, что казалось перепонки лопнут. Крик этот был столь безумным, что леденил не только разум, но и душу. Я скулил, кричал и смеялся, и сколько прошло времени, было неизвестно, казалось, моё сознание отказывалось принимать то, что я совершил. Когда сил на проявление каких-либо эмоций не осталось, я понял что трясся из-за холода и наконец решил одеть куртку и обуться. — И почему бабы всегда опаздывают? — Часы на стене упрямо показывали двадцать тридцать пять, и Хидану по сути было плевать приду я или нет, он уже прикончил одно блюдо, принимаясь за что-то новое. До места встречи я добрался абсолютно механически, и спроси меня, что я повстречал на пути, я бы не смог ответить, потому что мой мозг видимо находился далеко от этой бездушной оболочки, под названием тело. Я заледенел, и даже волосы серебрились от инея. Молния на куртке сломалась ещё на середине пути, шапка упала в грязь, и я не стал её поднимать, а перчатки, кажется, вообще где-то потерялись. После общения с любыми наркотическими веществами всегда хотелось есть, и сейчас желудок сводило спазмами, надеюсь от голода, а не от отвращения к самому себе. Было ощущение, что меня вывернет наизнанку, едва я закину хоть крошку в рот. Не раздеваясь, я сел напротив «напарника», и не произнося ни слова, негнущимися пальцами, я спокойно пододвинул чужую тарелку, с чем-то уже явно начатым, к себе. Наверно, малиновоглазый, настолько офигел от моей наглости, что позволил проделать всё это. Когда я съел уже несколько кусочков, привычно орудуя палочками, в поле зрения появилась рука седого, что резко вцепилась мне в ворот кофты, натягивая меня на себя. Наши лица практически встретились на середине стола, и я не выказал ни одной эмоции, позволяя ему дышать со мной одним воздухом на двоих. — Щенок, да ты укурен! — Говорил он на английском, и мы привлекли внимание лишь поведением, а не содержанием диалога. Плюхнувшись назад, я продолжил прерванное занятие, никак не прокомментировав восклицание фанатика. Вкуса не было, я просто забивал эту черную дыру всем, что было в тарелке. Ничего не чувствую, это забавно, я уже испытывал такое состояние, в этой чертовой стране. Уже даже и не больно, просто… пусто. Я съел ещё три порции вместе с десертом, и «напарник» даже не пытался вернуть то, что по праву принадлежало ему. — Я думал, что Какудзо хуевый напарник, но видимо ошибался. — Он расплатился, бросив несколько крупных купюр и накинув куртку, направился к выходу. Торопиться некуда, я всё равно не знаю что делать. Выйдя на улицу, я свернул вправо и направился к гостинице. — Хорош выебываться! Тут такси часто останавливается! — Голос седого перекрыл все шумы и ударил, как молот по перепонкам. — Я хочу прогуляться. — Не было и шанса, что он меня услышал, да я и не хотел этого. Идти нужно было около получаса, по колющему холоду. Лицо заледенело первым, а затем, я перестал чувствовать отмороженные ладони, даже не пытаясь запахнуть куртку, собачка на которой отлетела к чертовой матери. Вокруг было цветовое безумство, красные колпаки на головах прохожих, огоньки и радость, я совсем забыл о сочельнике, наверно старею. Я был как бельмо на глазу, унылое, серое нечто, в которое то и дело врезались слишком счастливые людишки, несколько раз это было ощутимо больно. — Ты долбанутый на всю голову! — Мою ладонь точно кислотой обожгло, но это был всего лишь Хидан, который взял меня за руку, и потащил через всю толпу, что с интересом поглядывала на нас. Седой всегда был горячим, и сейчас разница температур была болезненной. Он матерился на всех языках, и взывал к своему проклятому богу. Я же плелся за ним, смотря в эту излишне прямую и самоуверенную спину, повинуясь своей руке, что была привязью, скованной чужой ладонью. — Давай ты просто сбежишь, и всем будет счастье? — На перекрестке он наконец повернулся ко мне, его лицо казалось красным, ни то от колючего ветра, ни то от того, что он был смущен? Для него наверно в новинку идти с парнем за руку у всех на виду, а вот для меня нет. Это далеко не первый мой раз, даже в этой стране… — Скотина! Ты ни хуя не слушаешь! Свободной рукой он поднял мне капюшон, рывком пряча мою голову в нем, сразу же уменьшая мне обзор, но закрывая лицо от ветра. Неужели сейчас я настолько жалок, что даже такой кретин как он… Зеленый свет, и он снова потянул меня за собой, заставляя спотыкаться от быстрого шага. Мы не разговаривали, ни единого слова, после того как вернулись. Хидан заперся у себя в комнате, а я принял обжигающую ванну и облачился в гостиничный халат-кимоно. Покинув номер, я отправился на крышу и не ошибся. Самый настоящий зимний сад! Я уже даже забыл это японское волшебство и таинство. Далеко за полночь я продолжал сидеть и созерцать этот ледяной райский уголок, растворяясь, и становясь его частью. Так я встретил начало дня под названием — канун Рождества. — Я напишу в отчете, что под конец, ты совсем ёбнулся. — Тихие шаги не застали меня врасплох, уже как минут десять он сверлил взглядом мою спину. Однако, как ни странно, седой говорил тихо, будто боясь спугнуть, или нарушить атмосферу этого сказочного мирка. Я просидел не двигаясь уже больше часа, поэтому когда «напарник» сел по-турецки рядом, я не спрашивая положил голову на его колени, ложась на спину. Тишина и темнота обволакивали меня, пытаясь убаюкать, после насыщенного на события дня. Молчание казалось естественным, и я был рад тому, что оно не нарушалось, позволяя мыслям придти в порядок и, наконец, вздохнуть полной грудью без боли. — И где же ты шлялся весь день? — Очень аккуратная фраза, будто седой прощупывал почву, и я снова тяжело вздохнул, вспоминая прожитый день. — Видимо… в прошлом. — Челюсть болела и ныла, но я всё-таки зевнул, затягивая паузу. «Напарник» даже не пытался спихнуть меня, и это было в какой-то мере приятно. — А ты чем занимался? — Мне было не особо интересно, но нужно было вернуть ему, его же фразу. — Был день открытых дверей. — Я замер, и сердце настороженно ускорило пульс. — Императорский дворец принимал всех посетителей, хотя там было слишком скучно… — Там наверно был траур? — Я открыл глаза и встретился взглядом с Хиданом. — Откуда ты знаешь? — Он недоверчиво сощурил глаза. — Я убил старшего сына Императора. — Моя грудная клетка слишком часто и высоко вздымалась, и я сложил руки замком на груди, снова закрывая глаза, неосознанно воссоздавая позу трупа. — Какого хуя?! – О, вот и привычный Хидан, орущий и дергающийся. Мгновение, и я оказался на полу, а седой вскочил на ноги. — Этот тип был на приёме, а живых не должно было остаться, возможно поэтому? — Я сел и задумался, поэтому моя фраза была наполнена раздражением, будто я отмахивался от надоедливой мухи. — Такая мелочь как ты, убил члена династии Акихико?! Какудзо будет орать как ненормальный, что я упустил этот заказ! — Стоп, стоп, стоп. Я перевел обезумевший взгляд на Хидана, заставляя его запнуться на полуслове. Я кретин! Словно впадая в транс, и очень медленно поднявшись, я направился в комнату, полностью игнорируя голос «напарника». Казалось я оглох, дорога была пройдена на автомате, и захлопывая дверь в свою комнату я просто сполз по ней, подпирая своей спиной. Этот рыжий придурок был братом того, кого я грохнул, а значит, тоже имел принадлежность ко двору. Так вот откуда императорское кимоно, и все эти высоко сословные замашки. Но всё явно не так просто, думай же Дей, думай! Что-то уплывало, и я до боли в мозгу, пытался найти эти потерянные воспоминания. Мы были знакомы раньше, это я понимаю, но абсолютно не помню! В Японии мне представляли сотни людей, я не помню не то, что их имен, я не помню их внешнего вида. Неужели я настолько уязвил его гордость, когда не вспомнил его высочество? Нингендо… династия Акихико… Я не вспомню его имя. Но кое-что я всё же смогу исправить, ночь обещает быть длинной. — Какого хуя ты делаешь? — Сонный голос «напарника» нарушил рассветную тишину. — Двинься, я спать хочу. — Я уже поставил колено на кровать и был намерен продолжить движение. — Это моя кровать! — Попытался завопить Хидан, однако я скептически посмотрел в его лицо. — Я в курсе, но давай продолжим этот пустой треп утром, я устал. — Я практически рухнул на кровать седого, блаженно вытягиваясь и позволяя векам сомкнуться, в конце концов проработав всю ночь, я имел право на сон в тепле хотя бы несколько часов. — Вот же щенок. — «Напарник» тихо бубнил и матерился, однако одолжил мне половину одеяла, позволяя не замерзнуть, и выключиться практически сразу, ещё до того, как его рука, нервно притянула меня к себе, в жалкой попытке согреть заледеневшее тело.