Моя (не)идеальная жизнь

Мне снилась слишком яркая для сна гамма красок и эмоций, возможно, это очередной фрагмент моих воспоминаний? Я вышел из метро и направился вдоль пустынной улицы к захолустному бару, с потухшей вывеской. Вокруг была жуткая темень, даже уличные фонари мерцали, будто доживая последние минуты. Не заходя внутрь, я достал сигарету, и позволил тлеющему огоньку освещать моё лицо. Я курил? Гулкие шаги раздались откуда-то сбоку, и моё сердце, слишком радостно забилось в груди. Я определенно ждал этого человека, я жаждал встречи с ним. Кто же это? Последний фонарь потух, и я не разглядел лица, только силуэт, явно принадлежащий не девушке. В этот раз я просыпался от ужасной головной боли, что в принципе стало нормой в моем положении. Какой сейчас день, и сколько я уже нахожусь без сознания? Сухой язык, стал шершавым и практически обдирал нёбо, а открыв глаза, я увидел Итачи. Его тонкие пальцы перебирали мои волосы, а моя голова покоилась на коленях брюнета. Он был каким-то печальным. С чего бы это? Осознание происходящего, заставило меня резко вскочить, а красноглазый даже не попытался удержать меня, ведь как только я принял более-менее вертикальное положение, я с силой ударился головой о крышу автомобиля. Загнанным зверем, я метнулся прочь от гипнотизера, и между лопаток врезается инородный предмет. Спросонья я подумал что это дуло пистолета, но это оказалась всего лишь дверная ручка. Поджав колени к груди, я попытался усмирить бешеное сердцебиение. Скажем так, я удивлен, даже более того, я в ступоре. Наполовину прикрытые глаза длинноволосого, с усмешкой, наблюдали за мной всё это время. Его голова покоилась на левой руке, согнутой в локте и опиравшейся на дверь, таким образом практически полностью закрывая обзор проносящегося мимо пейзажа. — Ты быстро пришел в себя. — На его лице снова появилось отстраненное выражение. Ни за что не поверю что тошнота и слабость, появилась из-за того что меня укачало, в… Стоп. Резко мотнув головой, пытаясь стряхнуть волосы с лица, я захотел увидеть лицо водителя, но моя голова не позволила этой роскоши, отозвавшись новым приступом темноты. Словно слепой котёнок, я подчинился чужим прикосновениям, которые вернули меня в позицию, из которой я так пытался сбежать. Веки больше не раскрывались, видимо резкие движения мой мозг не выносит, и просто переходит в «спящий» режим, отключая меня от окружающей действительности. — Это всего лишь такси. — Его голос был тихим, но казался громом среди ясного неба. — Если ты не возьмешь себя в руки, то я отключу тебя. — Его пальцы снова стали перебирать мои волосы, легко гладя по голове. Какое-то время мы ехали в тишине, и я снова начал дремать. — Ты ведь был вместе с ним, тем утром. Уточнений не требовалось, мы оба прекрасно понимали о ком, и о чем идет речь, но такой ублюдок как этот красноглазый, из моих уст узнает эту информацию последним. Рукой я попытался ухватиться за его ногу, на которой покоилась моя голова, но пальцы даже и не думали мне подчиняться, а ладони так вообще болели сильней чем утром. На мои жалкие попытки улечься, он не обратил ровным счетом никакого внимания, и будь мои глаза открыты, я бы снова наткнулся на эту маску безразличия. — Как же я тебя ненавижу. — Голос вышел тихим, или даже обиженным, да и смахивал на бормотание под нос. Почему этот человек всегда пытается усложнить мне жизнь? — Приехали. — Известил нас водитель, но мотор продолжал работать, однако движения автомобиля прекратилось. Дверь с металлическим скрежетом, как не смазанная железяка, раскрылась и в нос ударил свежий воздух, хотя таким он являлся только по сравнению с его спертым собратом, что был в машине. С болью пришлось разлеплять веки, и солнечный свет неприятно стал жечь сетчатку, рука, что перебирала мои волосы, теперь отсчитывала купюры водителю. — Ты бы лучше отвез свою девушку в больницу. — Голос с явным немецким акцентом известил меня о наличии ещё кого-то помимо меня. — Только что забрал «её» оттуда. — Стоп, стоп, стоп! Вы что, это обо мне? Я вас обоих урою, твари! Попытавшись опереться на руки и встать, чтобы запомнить лицо смертника-водителя, я пошатнулся и упал. Каждый раз забываю, что ладони, не принадлежали мне. — Тише милая, не всё сразу. — Всё дело в том, что упав, я угодил лицом в паховую область Итачи, а эта скотина ещё и издевается! От безысходности я зарычал. Легко приподняв меня, брюнет, наконец, вылез наружу и практически незаметно для чужих глаз размял свою шею. Я выбирался гораздо дольше, и без посторонней помощи. Что ж я и не рассчитывал на неё, это было бы даже излишне. Едва я оказался на улице, как в ту же секунду, тело продрогло до костей, всё же одет я явно не по погоде, и даже в солнечный день, уже не было тепла. Вывеска на здании отсутствовала, но само сооружение, судя по фасаду, позволяло попасть в себя, далеко не бедным особам. Брюнет двинулся первым, и мне пришлось следовать за ним, немного шатаясь и выбивая от холода, зубами, замысловатый ритм. — Пропуск. — Этот громила был даже не человек, он больше напоминал медведя. Странно, что брюнет не стал с ним спорить, или использовать гипноз, он просто достал черно-оранжевую карточку, и «охранник» покрутив её, отошел от двери, освобождая проход. — Пропуск. — Я двинулся следом, но мощная лапа преградила мне путь, заставляя в недоумении уставиться на громилу. — Этот товар, уже ждут. — Подавив порыв изогнуть бровь в вопросе, я обматерил своего «продавца». Замечательно! Теперь я даже не человек! Я — товар. Но магическим способом эта фраза подействовала на охранника, и меня пропустили внутрь. Вот что за несправедливость мира? И какого черта меня вообще вывезли из больницы? К сожалению, а может и к счастью, но зашли мы не через парадный вход. Однако обстановка даже здесь была впечатляющая. Темная подсветка создавала нужную атмосферу, а стены были оббиты чем-то мягким, и поскольку у меня жутко болела голова, я очень хотел ткнуться в них лбом, и заснуть как лошадь — стоя. Длинноволосый взял меня за запястье, вызвав сдавленный мат из моих уст. Что-то в последнее время часто я стал сквернословить, запоздало отметил я. Миновав несколько поворотов, ничем не отличающаяся от других дверь, распахнулась под нажимом плеча Итачи. Внутри было очень светло, по сравнению с коридором, но выдержана была эта комната в морозно-синем цвете, а кристально белые вставки в виде светильника, настенных часов и балдахина на кровати, напоминали лишь о зимней стуже. Это всё конечно выполнено профессионалами, со вкусом, но сейчас, я бы не отказался отчего-то более теплого. Но единственным теплым пятном, как по цвету, так и по температуре, оказался рыжий, который даже не оторвался от прочтения важного документа. «Теплый» прием, я усмехнулся собственной шутке. — Итачи, оставь нас. — Губы красноглазого дрогнули и плотно сжались, побелев, с такой же силой он стиснул моё запястье, практически ломая его и только то, что я с силой дернулся, заставило его выпустить меня из своей хватки. Он посмотрел на меня, явно пытаясь что-то сказать, вот только я не умею читать по глазам. Я не понимаю. Спустя несколько мгновений я уже остался наедине с главой Акацуки. Его глаза, как лазеры просканировали каждый миллиметр моей открытой кожи, дрожь усилилась, такое чувство, что на улице мне было и то теплее. Такого массивного стола, как в кабинете здесь не было, но большое иссиня-черное кресло, прекрасно заменяло этот предмет мебели. — Ты же понимаешь, зачем я тебя пригласил? — Мой взгляд пытался зацепиться за что-нибудь в этой ледяной пещере, лишь бы не смотреть на него. Я просто кивнул, как показала практика, он всё понимает без слов, так зачем напрягать связки? Явно что на душевные беседы за чашечкой чая, мне не придется рассчитывать. — Ничего ты не понял. Это прозвучало как приговор, что ж, он как обычно прав. Все как обычно правы, один я идиот, и как меня мир носит? В моих глазах уже полыхали отблески ярости, когда я, наконец, встретился с ним взглядом. Кажется, рыжего забавляет то, как я злюсь, потому что его губы дрогнули в намёке на улыбку. — Твой затравленный взгляд, как всегда прекрасен. — Он протянул ко мне правую руку, и я невольно вспомнил Маугли. Точней сейчас он был удавом Каа, а я неотесанным бандерлогом. Без слов и приглашения, ноги как ватные сделали шаг вперед: один, два, и протянутая ко мне раскрытая ладонь стала ближе. — Ты так наивно прям, столько ненависти и презрения ко мне. – Три, четыре, пять. Ненавижу. Я упорно шел к нему, ведь от этого взгляда всё равно ничего не скроешь, так какой смысл оправдываться? — Но самое лучшее, это твоё восхищение, смешанное со страхом. — Шесть, семь, достаточное расстояние, чтобы подать свою руку в ответ, поэтому я остановился. — Вечером по приезду, зайди к Какудзо, у тебя швы начали расходиться. Моя полная отстраненность от происходящего, его не удивила. Я просто не хочу в этом участвовать, желаю вообще забыть о том, что здесь будет. Легко поддавшись его усилиям, я оказался вместе с ним в кресле, странно, но пирсингованный явно не вписывался в атмосферу этой обители холода, он был слишком горячим. Левым боком я прижался к его телу, от слишком большой разницы в температурах, меня словно лихорадило, его правая ладонь упиралась между моих лопаток, не то, не позволяя упасть, не то, запрещая, отстранится. Мои ноги свисали с мягкого подлокотника, а поверх них покоилась левая рука рыжего, продолжающая сжимать исписанные листы бумаги. — Вчера ты пришел ко мне просить помощи, но времени выслушать тебя, у меня не было. — А так хотелось, чтобы он забыл об этом инциденте, ведь мне уже ничего не нужно, да и идея вышла паршивая. — Эта просьба уже не актуальна для меня. — Его правая рука стала гладить мою спину, будто передавая тепло, через промерзшую кожу. — Вот значит как. И что сегодня для тебя актуально? — Моё дыхание становилось тяжелым, а его голос тихим и мягким. — Ну например: что мне отвечать на вопросы о том, где я был вчера, и как я получил эти раны, и что конкретно освятить в той утренней ситуации, и каким образом мне объяснить, как мальчишка с пробелами в памяти оказался в том здании, и за какие заслуги я получил коль… — Его поцелуй просто запечатал не успевшее вылететь наружу слово. Солоноватый вкус, обжигал, а пирсинг в виде шипов, что располагался под его нижней губой, моментально проколол мягкую кожу, наполняя мой рот кровью. Алые струи стекали по подбородку, капая на руку Пэйна, что сжимала вместо документов мою шею. Это было не больно, пальцы даже не сдавливали, а просто поддерживали мою голову, но его губы напоминали клыки зверя терзающего пойманную добычу. Засуха, что бушевала у меня во рту, окроплялась слюной вперемешку с кровью, заставляя с жадностью отвечать на поцелуй, раздирая губы о металл. Воздуха практически не оставалось, когда он немного отстранился, и провел языком, слизывая рубиновые дорожки. Закрыв глаза, я полностью сконцентрировался на своих ощущениях, этот дикий зверь зализывал раны, нанесенные будто по неосторожности, влажный язык спустился от губ к основанию шеи, и рука что до этого не причиняла боли, с силой заставила запрокинуть голову. — Прости птенчик, сейчас будет немного больно. — Укус заставил дернуться, но уже обе руки с натиском удерживали меня в неподвижном состоянии. С силой засосав едва кровоточащую рану на моей шее, пирсингованный заставил меня захрипеть от боли. «Ты солгал мне!», вот что хотелось закричать, но вместо этого я давился своими хрипами. Это был явно не засос, если бы этот рыжий был дьяволом, я бы подумал, что он пытается высосать мою душу. — Дыши, дыши, сейчас станет легче. — В его зубах была зажата длинная тонкая металлическая игла, неприятного красного цвета. Он держал меня за подбородок и вернулся в поле моего зрения, едва выплюнув эту дрянь. Я жадно хватал ртом воздух, позволяя слезам безнаказанно стекать вниз. Что это, мать его, такое? Как только мой пульс снизил обороты, руки, которые сжимали меня в объятиях, ослабили хватку. — Ты же знаешь, что у тебя вот здесь? — Его пальцы провели черту поперек моей шеи, как раз в том месте, за которое меня так старательно пытался придушить Учиха. Я не спрашивал у Сасори о том, что же произошло в операционной, потому что сам был не готов рассказывать о том, что было у Хамелеона. Однако я не идиот и понял, что у меня в шее инородный предмет, поэтому кивнув рыжему, я продолжал смотрел в его расширенные зрачки. — Это то, что помогло тебе выжить, но если их оставить на длительный срок, это станет тем, что убьет тебя. И, к сожалению, для тебя — не существует менее болезненного способа извлечь их. — Безвольно и обессилено мне снова пришлось, прислониться к его телу, потому что я растратил всю энергию. Странно, но теперь он не казался таким уж горячим. — Послушай меня внимательно. Сейчас ты прочитаешь вот эту информацию. — Он повернул мою голову в сторону бумаг, что белым веером рассыпались по темно-синему пушистому ковру. — Кроме тебя и меня никто не знает полную версию случившегося, поэтому подумай, прежде чем оглашать кому-либо эту информацию. Я просто слушал, пытаясь понять, что именно от меня требуется, видимо в этих документах ответы на важные вопросы, но немного не те, которые я озвучил. По сути даже запомни я всё это, озвучивать ничего из того что я прочитал нельзя, тогда какой смысл забивать мой мозг информацией, если в любой момент её от туда смогут достать, всякие доморощенные гипнотизеры? Или это жест доверия и уважения, или он хочет от меня избавиться, если эта информация где-нибудь всплывет. — Итачи. — Пэйн в мгновение ока стал серьезным, будто я озвучил какое-то кодовое слово. — В смысле, он пытался сегодня использовать гипноз, или нечто похожее, вот только я почувствовал это. — Он так внимательно вслушивался в слова, которые и для меня уже стали казаться бредом, что я запнулся, так и не договорив фразу. — Значит даже без прибора, ты смог это почувствовать. — Он отвел взгляд, в сторону обдумывая что-то. — Это важная информация, с её помощью можно скорректировать некоторые характеристики твоего аппарата. Вот только придется повременить пока с ним, сейчас нельзя давать сильные нагрузки на мозг, к тому же нужно избавиться от игл. Тот бесхитростный ритуал с извлечением, повторился ещё дважды, казалось, что моё тело в принципе не нуждается в крови, потому что оно постоянно пытается избавиться от этой ценной жидкости. Действительно кому нужна, эта красная херня, которая беспрерывно циркулирует по организму. Глаза кровоточили, с носа и рта лили вишневые сгустки, забивая носоглотку, до тошноты. Шея наверно тоже имела кровоподтеки, бинты на ладонях просто алели. Конечно это всё только смотрелось страшно и в совокупности ничего непоправимого не происходило, но это было как-то… неправильно, что ли. Мягкая ткань, такая приятная на ощупь, что даже не хотелось открывать глаз, а возможно я рефлекторно продолжал притворяться спящим, из-за голосов доносившихся совсем рядом. Значит я всё-таки отключился. Молодец, Дейдара. Проявил себя прямо с «лучшей» стороны! И снова иностранный язык, гость был явно чем-то недоволен и голос этот, я слышал впервые. Против воли я даже дышать стал реже, весь обратившись в слух. Щелчок, шелест, резкие ноты в голосе, черт! Любопытство ускорило мой пульс, и я приоткрыл глаз, в надежде, что это останется незамеченным. Фак! Я лежал в кровати, и этот дурацкий балдахин полностью скрывал от меня всё, что происходило в комнате. Но плюс тоже был, меня же тоже никто не видел. Рядом со мной лежала груда бумаг, именно с ними, рыжий хотел, чтобы я ознакомился. Ну раз мне нельзя подглядывать за вами, то я буду заниматься делами. И мне вообще плевать, если бы не хотели чтобы я мешался, уже отправили бы меня назад в больницу. Тело казалось отдохнувшим, голова впервые за столь длинный период времени абсолютно не беспокоила. Что ж, акупунктура в исполнении Пэйна действительно принесла результаты. Интересно у каждого члена Акацуки есть скрытые таланты или я один такой неудачник? Усевшись и не вылезая из-под одеяла, я аккуратно придвинул листы, а вот за «занавеской» стало совсем беспокойно. Незнакомый голос явно нервничал, а Пэйн оставался в своем репертуаре, мне даже немного жаль того незнакомца. Звук снятия затвора пистолета, свидетельствовал, что шутки закончились, предохранитель снят, а незнакомая рука упорно сжимала край белой ткани балдахина. Ну в принципе я готов поздороваться с тобой смертник, шум возобновился, но полог так и не был, сдернут, я отчетливо понимал, что человек извиняется и видимо удаляется к выходу. Жаль, очень жаль. Дверь захлопнулась и в эту же секунду, листы вихрем взлетели на воздух, сбиваемые резким порывом ветра, поднявшегося из-за отдернутого полога. Рыжий поймал мой растерянный взгляд, заставив поежиться. — И чего ты добивался? — Голос был сухим, но спокойным, уж лучше бы накричал. Подумаешь, чуть переговоры не сорвались. — Захотелось внимания? — Что за бред? — Лучше уж сдо… — Кровь моментально хлынула из губы, видимо рана от шипов не до конца успели затянуться, рефлекторно пришлось остановить эти потоки, тыльной стороной ладони. Как не парадоксально, но это действие расслабило рыжего, видимо потешив, его садистскую натуру. Зло сверля его взглядом я больше не решался раскрывать рта. — Для того чтобы иметь такое поведение как у тебя, нужно быть или полным идиотом, или бешеную самоуверенность подкрепленную чем-то конкретным. — Пирсингованный вернулся к своему креслу и положил на колени небольшой чемоданчик, которого явно здесь не было раньше. — Ты словно раскрытая книга, и в отличие от другой макулатуры, твои страницы столь белоснежны, что порой это ослепляет, а текст настолько черен, что невозможно разобрать слов. — Ещё один бред, который я отказываюсь понимать. Но меня привлекало то, что лежало на его коленях, приковывая взгляд, прочней любой цепи. — Ты даже не пытаешься замаскировать то, что чувствуешь, говоришь, что взбредет в твою голову, словно дичь, которая мечется между хищниками и сама кидается в их когти, чтобы больней укусить за нос. И кто же так тебя поломал в прошлом? Мы перешли на риторические вопросы? Или ты ждешь от меня ответа? Паника поднялась из глубины души, затягивая меня во тьму, перед глазами встал сон, что я гнал от себя прочь, и думать над которым я абсолютно не хотел. Совладав с собой, я перестал обращать на Пэйна внимание, вновь переключаясь на документы, которые были разбросаны по кровати. У меня больше не было ужаса и страха, который я испытывал, когда находился наедине с этим человеком в его кабинете. Возможно другая обстановка, или совместное «задание», или всё вместе, но сейчас я чувствовал некое доверие к этой персоне. Сердце с болью сделало следующий удар, и в страхе я посмотрел на главу нашей организации. — Тебе рот заклеить? — Едва я раскрыл рот, как эта фраза прервала ещё в зачатке, все мои потуги сказать хоть слово. — Мне некогда с тобой возиться, и ты уже должен был понять, что в больницу ты сегодня не вернешься. — Меня убьют. Если не здесь, то дома, при первой же встрече с моим напарником, это точно произойдет. Я откинулся назад и закрыл глаза, нужно подумать. Про телефон я уже давно придумал отмазку, «потерял, когда был на задании», это вполне в моём духе и правдоподобно. — Он не придет сегодня за тобой. В лучшем случае вы увидитесь через трое суток, и послать кого-то кто сопроводит тебя до базы, пока нет шанса, сейчас есть более важные задания для каждого. Рыжий замолчал, и теперь у меня появился новый рой вопросов, значит, один я не могу доехать что ли? Я же не ребенок! И что это значит, что Сасори не придет сегодня?! Он бы сообщил, хотя… Это задание было для него чем-то важным, и вполне вероятно, что связываться с остальными членами организации, категорически запрещено. Бесит! Кто там фигурирует в этом чертовом задании, что Сасори впал в такую эйфорию? Раздражает! Да пусть оно всё подорвется, и красочно разлетится на тысячу ошметков! Резко сев, и впадая в какую-то необоснованную ярость, я попытался вернуться к бестолковым листам. Приходилось перечитывать простые слова, по несколько десятков раз, уж слишком они не вязались с тем, что помнил я, и слишком всё это было невероятным. Все эти письмена были посвящены мне, и это казалось мне абсолютно неправильным. В основном это касалось моего физического состояния, верней то что было до того как я отправился с Пэйном на задание и до момента когда я очнулся в «палате». Был освещен тот факт, что синяки и царапины были мной получены далеко не на задании, и это был фактически мой смертный приговор. А дальше вообще шла ерунда, в моем организме был яд, который находился в мясе, не припоминаю, что бы я чувствовал отравление. Я вообще думал, что мне становилось хуже из-за большой потери крови, но никак не из-за яда. Выходит Сасори приложил руку к моему спасению, что ж список моих долгов перед ним увеличился, хорошо, что он не выставляет счет. Кровоизлияние в мозг, хммм, значит, Итачи был прав, бросаясь такими диагнозами, тогда для чего он полез ко мне в мозг, если знал что этого не стоит делать, неужели хотел незаметно избавиться от меня? Не думал, что он падет так низко. Дальше… дальше… Оригинально, первая клиническая смерть, слово «первая» очень обнадеживает, всего лишь четыре секунды, и случилось это в гараже, забавно, я с трудом припоминаю, как меня усадили на мотоцикл, гаража вообще нет в моей памяти. Это как читать забавный рассказ, по всем показателям главный герой не должен был выжить, но видимо у судьбы другие планы на него. Потеря крови, скучно… ссадины, гематомы, ещё скучней. Огнестрельное ранение, ну про это я знаю, шанс восстановить владение конечностями только 85%, это пугает, но как показала практика, в экстренной ситуации я могу заставить пальцы двигаться, невзирая на боль и швы. Хотя с этим лучше поаккуратней. Вывих обоих плеч, не припоминаю, чтобы они болели, неужели Пэйн уронил меня с мотоцикла? И дальше вторая клиническая смерть, девять секунд. А вот здесь уже волосы на затылке зашевелились, это звучало очень страшной правдой. Это конечно здорово, но… рыжий, что же ты потребуешь от меня, за все эти «воскрешения»? Окон в этой комнате не было, и я понятия не имел, сколько уже находился здесь и который сейчас час. Вся эта информация напоминала мне счет, который мне выставил Пэйн, и деньги этого человека никогда не интересовали. Ещё были два листа про прибор, который я умудрился замкнуть, тем самым и вызвав кровоизлияние в мозг. Аппарат работал на полную мощность, и мозг использовал всё до последней капли, но такое владение техникой могло произойти только года через три, а я в одночасье преодолел этот барьер. Рыжий не покидал комнату, он часто вел переговоры по телефону, на разных языках, сначала я пытался прислушиваться, но потом пришлось смириться и признать, что это бесполезно. У этой комнаты была даже своя ванная, правда внутрь я не заходил, всё равно без рук там делать нечего, а просить помощи, чтобы справить нужду, самого Пэйна… Лучше уж сразу лечь под него, гораздо проще и времени уйдет меньше. Даже смешно, как я докатился до этих мыслей, неужели я смирился с клеткой, в которую угодил, ага, как же! — Подарок. — Едва шевеля губами, чтобы вновь не открыть рану, произнес я. — И что ты хочешь? — На секунду я завис, неужели тогда мне это не послышалось, я был уверен, что это был мой личный глюк. Его глаза просто горели азартом, кажется, я ступил на ту тропинку, которую он подготовил специально для меня. На моем лице был отражен самый мучительный мыслительный процесс, и это подогревало его интерес. — Варианты? — Говорить выходило тихо-тихо и с болезненными ощущениями. — Любой каприз. — За ваши деньги, про себя добавил я. Не может быть такого, я же не полный кретин, нельзя верить в эти слова, но предательская надежда приятно теплила сердце. — Свободу. — Он отвел взгляд и задумался, глядя в никуда и не моргая. — Из Акацуки не уходят. К тому же, ты уже получил кольцо, и пути назад для тебя нет. — Вообще-то я говорил немного о другом, но если бы я мог свалить отсюда это было бы самое замечательное событие последних месяцев моей адской жизни. Но ты знал, о чем я попрошу, не поэтому ли так поспешил окольцевать меня? Я сидел на краю кровати, а рыжий медленно и плавно, точно хищник, перед броском, приближался ко мне. — Я не хочу быть должным. Освободи меня. — Кровь каплями стала падать на мои кисти.