Моя (не)идеальная жизнь

      Как ни странно, по пути мне никто не встретился, но моё хорошее настроение таяло с каждым шагом, приближающим меня к ненавистной двери. В заднем кармане лежал свернутый отчет, и выставлять его на всеобщее обозрение, неся в руках, мне не хотелось, ведь из-за этого могли возникнуть лишние вопросы у случайно встреченных «сослуживцев». Сегодня я не стал мяться перед массивной дверью слишком долго, только услышав «Войдите», я решительно переступил порог. Видимо сейчас, рыжий не был уверен кто за дверью, поэтому позволил себе нейтральное обращение к гостю, что было мне не на руку.       Кабинет был непозволительно пуст, отчего тишина показалась мне звенящей, мои ноги отказывались делать шаг вперед, будто внезапно вспоминая, как сильно они устали на тренировке. Я не успел вымыть волосы, поэтому сальные пакли делали меня нервозным, но из-за свежей повязки, которую мне перевязал Сасори, я уже не дергал головой как припадочный. Пэйн сидел за своим столом, и был крайне сосредоточен, даже скорее сконцентрирован, читая какие-то явно важные бумаги. Стоять и тянуть время не входило в мои планы, а о том, что нужно убраться отсюда как можно быстрее, буквально вопило моё внутреннее чутьё. Подойдя к столу, я оставил свой отчет с ближнего к себе края, максимально стараясь, чтобы мои руки, не попали в поле зрения рыжего, будто меня здесь вообще нет.       — Присядь пока. — Он небрежно махнул в сторону дивана, отчего я невольно задержал дыхание. Полная жопа! Прикрыв глаза, я побрел в сторону указанного предмета мебели, судорожно пытаясь найти, хоть одну, уважительную причину уйти отсюда.       Сидеть было чертовски неудобно, мне ужасно хотелось спать, потому что вставать в такую рань явно не моё любимое занятие. Плюс ко всему, тело до сих пор болело после тренировки. Мышцы, конечно, не сводило судорогой, но выкручивало их знатно, однако демонстрировать свою усталость и не совсем хорошую физическую форму мне абсолютно не хотелось. Время тянулось как патока, обволакивая и утягивая за собой, мне уже с трудом удавалось удерживать себя в бодрствующем состоянии. Прошло около двадцати беззвучных минут, прежде чем его тихий и вкрадчивый голос вернул меня на место.       — Ты сегодня рано, решил удивить меня? — Он откинулся на спинку кресла, и устало прикрыл глаза, ох и не понравилось мне происходящее.       — Кстати об этом. Я хотел бы уточнить время, во сколько мне приходить после общего собрания, чтобы избежать некоторых конфузов. — Думаю, пояснять мне не стоило, что это касается вчерашнего инцидента.       — К сожалению, точного времени, я не могу тебе сказать, думаю, ты не настолько глуп и сам можешь понять, до какого часа тебе нужно появиться здесь. — Ну, ещё бы, прямиком после собрания сюда идти не стоит, слишком рано, но и жать до рассвета не следует, излишнее ожидание главы, ничем хорошим не закончиться.       — Я вас понял. — Разговор явно не клеился, поэтому я поднялся, но Пэйн лишь лениво повторил моё движение и тоже принял вертикальное положение. — Сегодня у меня была тренировка с Кисамэ, в ходе достаточно больших физических нагрузок, сбоя и излишнего дискомфорта прибор не доставил. — Как же я хочу оказаться как можно дальше отсюда, но не сбегать же, в прямом смысле этого слова.       — Это замечательно. — Что-то я не разделяю вашего оптимизма, подумалось мне. И что-то мне подсказывает, что нужно было соврать и сказать, что физические нагрузки мне противопоказаны. Пальцы рыжего стали отбивать замысловатый ритм по крышке стола, отчего мой собеседник погрузился в свои мысли, что-то высчитывая.       Стук в дверь заставил меня дернуться, но Пэйн будто ждал этого, он выпрямился и коротко сказал «гостю» входить. Без лишних разговоров и движений, шатен прошествовал точно к столу главы Акацуки. От увиденной картины, словно гора свалилась с моих плеч, уверенность, с каждым ударом сердца, разливалась по телу. Сомнений нет, Сасори принес какой-то отчет, и мне стало немного интересно, почему он не пошел со мной сразу? Может мой напарник захотел меня увести отсюда? От одной это мысли, что-то теплое разлилось в груди, заставляя меня расслабиться и прислушаться к разговору. Я понял, что этот отчет посвящен той самой, моей будущей лаборатории. А что если он мне не доверяет и хотел поймать меня с поличным? Мгновенно страх и паника смели то теплое и родное чувство, которое я успел испытать.       В разговоре звучали названия различных химических реактивов и неизвестные мне фамилии, наверно это поставщики, запоздало отметил я. Пэйн попросил увеличить поставку некоторых веществ, для того чтобы пополнить общий склад организации. Они продолжали чисто деловой и скучный разговор ещё минут двадцать, отчего мои ноги уже затекли, однако я так и не решался вернуться в сидячее положение.       — Какудзо явно не обрадуется. — От этих слов главы, Сасори еле заметно ухмыльнулся. — Завтра на общем собрании я сам ему скажу о дополнительных расходах. — Ну ещё бы, со злорадством подумал я про себя, это ведь тебе надо, значит и с «бухгалтером» будешь разбираться сам. — На сегодня закончим на этом. — Странно что в присутствии своего напарника, я хоть и боялся того что Пэйн может меня выдать, но всё равно чувствовал себя уверенней.       Пэйн сидел в кресле и перечитывал отчет, который принес Сасори. Наконец шатен обратил на меня внимание, и улыбка против воли выползла на моё лицо. Не заметно для рыжего, он покачал головой, будто я снова где-то нашкодил, но для меня это было уже не важно, потому что я планировал уйти вместе с ним. Как только он направился к выходу из этого офиса дьявола, я практически сорвался с места, на столько, насколько это позволяли мои уставшие и затекшие ноги, то есть, по сути, я просто пошел следом за Сасори.       — Дейдара, останься. — Моя рука уже покоилась на дверной ручке, но от этого приказа, сердце моментально сбилось с ритма и по спине пробежали мурашки. — Завтра вечером у меня не будет времени, а нам необходимо протестировать твой прибор, и днём у тебя занятия, так что сегодня ты задержишься. — Рука безвольной плетью опустилась вниз, может попросить Сасори остаться? — Сасори, зайди к Дзецу, вам нужно обсудить детали к завтрашнему совместному заданию.       Видимо все мои пути к отступлению были настолько очевидны, что Пэйн их методично и с излишним хладнокровием отрубил. Судя по мимолетной реакции на лице шатена, я могу судить о том, что он не знал о новом задании, и после такого заявления Пэйна, ему опять предстоит убить всю ночь на педантичную подготовку. Ещё несколько секунд мы все не двигались, будто чего-то, выжидая, но в итоге Сасори потрепал меня по голове и покинул кабинет, а я из последних сил держал маску беззаботности на лице. Если уж у меня нет шанса уйти, то лучше вести себя так, чтобы мой напарник ничего не заподозрил.       Как только дверь захлопнулась, внутри меня заледенела кровь, и сердце с болью сжалось в клетке из рёбер. Я уставился на входную дверь, за которой скрылся человек, в глазах которого мне хотелось оставаться не сломленным, с трудом подавив жгучее желание начать царапать этот деревянный массив, я выдохнул и развернулся. Всё что происходит здесь, не считается, это не моя вина — как мантру повторял я, про себя, двигаясь и усаживаясь назад на диван. Продолжать стоять больше не имело смысла, я попался.       — Сними повязку. — Я послушно размотал бинт, отмечая, что все эмоции будто умерли во мне. Сконцентрировавшись на таких мелочах, как белая лоскутная полоска, и теплота моих пальцев, я попытался абстрагироваться от всего. — Как себя чувствуешь? — Пока я занимался тем, что выполнял его приказ, рыжий не спеша подошел к моему месту обитания.       — Пока не могу открыть глаз, слишком больно, но если держать его закрытым, то вполне приемлемо. Не хватает обзора, сильно чешется висок, но боль прошла после первой ночи. — Ледяные пальцы без лишней осторожности убрали волосы с моего лица, стягивая их в районе лба в кулак, другая рука хотела взять меня за подбородок. Но опыт прошлого сработал как рефлекс, я сам поднял голову и посмотрел в глаза Пэйну.       — Прекрасно. — На его лице не было эмоций, но я чувствовал его улыбку, это было крайне странно. Ещё немного заставив меня повертеть головой из стороны в сторону, он, наконец, выпустил мои волосы, что тут же скрыли мои глаза. — Я хочу, чтобы ты выпил это. — Он протянул мне не вскрытую ампулу, на секунду наши пальцы соприкоснулись, и склянка перекочевала в мою ладонь.       — А если я этого не сделаю? — Мой голос не дрогнул, но пауза и так затягивалась.       — Значит, я сделаю это силой. — Как-то слишком безразлично ответил пирсингованный, будто это была констатация факта, по типу: небо — голубое, трава — зеленая, вода — мокрая.       — Я не хочу. — Рыжий вернулся к столу, и, открыв внутренний ящик, выставил на стол шесть практически одинаковых ампул, они различались по цвету, и думаю по действенности на организм тоже. Седьмая, уже знакомая мне по цвету находилась в моей руке.       Это что своего рода выбор? Выпить одну, действие которой я смутно знаю, по россказням красноглазого, или в меня вольют шесть различных «коктейлей» о действиях которых, я даже не догадываюсь? Посмотрим… Я поднялся со своего места, мышцы неприятно заныли, захотелось размять их, но нельзя выказывать свою слабость, во всяком случае, не сейчас. Зажав горловину ампулы, я резко нажал на тонкий стеклянный кончик, отчего мелкие осколки моментально порезали подушечки пальцев, но я продолжал смотреть в глаза Пэйна, даже не поморщившись от боли. Одним глотком влив в себя обжигающее средство, я почувствовал, как по горлу и стенкам желудка потекло знакомое едкое вещество. Тело рефлекторно передернуло, и я даже несколько раз мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.       — Что ж, ты умеешь правильно оценить обстановку и выбрать выход с наименьшими потерями, это похвально. — Он смотрел на меня, практически не моргая, видимо ожидая ответной реакции, но её так и не последовало. Это что, проверка моих умственных способностей?       Рыжий, казалось, потерял ко мне всякий интерес, он опустился за свой стол, и стал что-то писать и перечитывать. Я не понимал, чего он хочет, чего добивается, его поведение абсолютно не последовательно. Препарат медленно начинал действовать, набирая обороты, я понимал, что в скором времени просто осяду на пол, поэтому опережая время и действия, я предпочел самостоятельно умаститься на диване. Голова тяжелела с каждой минутой, появилась невыносимая жажда, а сердце в груди просто сошло с ума, норовя пробить грудную клетку и оказаться снаружи. Мне стало невыносимо душно, и мозг отказывался работать, но я старался держать себя в сознании. Ногти впились в ладони, даря секундную боль, и короткий момент отвлечь от мозга, который буквально скандировал: «СЕКС!», однако, этот метод моментально утратил действенность. Я поймал себя на том, что дышу через приоткрытый рот, в надежде утихомирить сердцебиение, будто я пробежал марафон. Тело само откинулось на спинку дивана, а голова запрокинулась, мой ошалелый взгляд пытался найти на потолке что-то, что удерживало бы меня от провала в бессознательность.       В джинсах стало тесно, одежда как иголки впивалась в кожу, хотелось не просто снять, а изорвать её на множество лоскутов, как бешеный пес. Здоровой глаз невыносимо жгло, поэтому он не прекращал слезиться, внезапно даже свет стал невыносимо ярок, и мне пришлось прикрыть лицо рукой. Губы пересыхали, и уже простое облизывание их языком не спасало, я практически изнывал от желания, которое переполняло меня. Это было не удовольствие, далеко не оно, происходящее со мной, было омерзительно! Низ живота уже сводило судорогой, поэтому левая рука сама сползла к жесткой ткани джинсов, чтобы сжать возбужденный член. Колени моментально свелись, ещё больше сжимая мою руку. От этого действия я невольно закусил губу, с силой продолжая тереть паховую область. Унизительно. Как же это унизительно и стыдно! Я гортанно простонал и повторил свой движение.       — Театр одного актера? — Голос рыжего стал таким низким и притягивающим, что я невольно сглотнул. Почему до этого я не слышал эти бархатистые нотки? Шум отодвигающегося кресла и тихие шаги, доносились сквозь вату, которой на самом деле не было в моих ушах.       Властные прикосновения развели мои колени, на что я, лишь, недовольно простонал, ведь теперь мне не хватало такой приятной тесноты. Мужская фигура стояла между моих ног, и дам руку на отсечение, что картину которую он наблюдал, ему нравилась. Такие грубые прикосновения, но им невозможно было сопротивляться, потому что они были мне нужны. Он перехватил мою левую руку за запястье и потянув вверх, заставил выпрямиться и сесть ровно. Прикосновение к лицу ледяных пальцев доводит до исступления, и я, как лишенный рассудка сам терся о приятную прохладу.       — Посмотри на меня. — Это приказ или просьба? Всё слишком смешалось, всё так сложно. Мой взгляд упирается в его темные, расширенные до предела зрачки. — Ты слишком хорош. — Для чего? Или для кого?       Надавив подушечками пальцев на мои разбитые губы, он легко проник внутрь, жар и влага, это единственное что мог почувствовать рыжий. Прикрыв здоровый глаз, я медленно, с каким-то удовольствием, обсасывал подставленные пальцы, позволяя ему играть с моим языком. Член неприятно упирался в ширинку, доставляя только боль. Новый резкий рывок за мою кисть, заставил меня послушной марионеткой принять вертикальное положение. Моё предательское тело, против воли мозга, прижимается к нему, и я краем сознания отмечаю, как ускоряется его дыхание. Он гораздо выше меня, но это не мешает ему впиться в мои губы яростным поцелуем. Это первый поцелуй с такой дикой болью, потому что его пирсинг прорвал саднящую кожу губ и сейчас красная жидкость лилась слишком сильно, пачка даже мою шею. Я не хочу всего этого, но сейчас просто не в силах отказать, чертово тело! Губы терзали почти укусы, а я лишь отстраненно наблюдал сам за собой, поражаясь излишней мягкости своего тела. Неужели я так жалок, что не могу противостоять похотливости своего тела? Или в глубине души я подсознательно желал именно этого? Да что со мной не так?! Мои зубы клацнули, прикусывая язык и губу Пэйна, но он не сразу отстранился, будто не придав моей агрессии должного внимания. Перед глазами уже была пелена, которую я был не в силах отогнать. Страсть? Желание? Не важно! Мне просто нужна разрядка, иначе моё сердце завершит свой бешеный танец, потухнув, загнанное на смерть. Стук в дверь, но в этот раз я не обратил на это, ни малейшего внимания.       — Я занят, если это срочное, то позже. — Голос пирсингованного оставался ровным, сейчас не было той бархатистости, только власть и контроль, но глаза, что с дьявольской усмешкой изучали мой затуманенный жаждой секса взгляд, выдавали его заинтересованность во мне, а не в объекте за дверью. По его подбородку текла струйка крови, и я потянулся за ней, как за драгоценным нектаром.       — У меня есть несколько вопросов. — Ручка практически начала свой оборот, потому что Дзецу, очень хотел попасть внутрь, но видимо не до конца решался сделать это без прямого приглашения. Я не разрывал наш зрительный контакт, языком почти касаясь рубиновой капли.       — Все вопросы завтра. — Дверь так и не открылась, а я, наконец, слизал, кровавую соленую дорожку, размыкая такие сейчас нужные, но чужие губы.       — Ваша кровь такая же ядовитая, как и вы сам. — Мой голос хрипел от перевозбуждения, и если тело сейчас работало против меня, то настоящие чувства, я ничем не мог заглушить, в таком состоянии я абсолютно не контролировал, что говорю и делаю. Я незамедлительно получил жесткий удар в живот, отчего мои колени встретились с полом, а мой «учитель» сел на диван.       Сколько унижений мне ещё придется пережить, чтобы разорвать этот порочный круг, в который я себя поместил? Ведомый инстинктами я практически подполз к его ногам и поднялся на колени, и сейчас это было нормально. В его руках показалась точно такая же ампула, которую я уже осушил, и видимо это действие, мне было необходимо повторить. Пэйн отколол горлышко, и стал неспешно изучать мою реакцию, но я уже не мог терпеть, поэтому уперся ладонями в его колени, и ближе подтянулся к безразличному лицу.       — Открой рот. — Я излишне покорно выполнил этот приказ, и уже второй раз за сегодня едкая жидкость обожгла все рецепторы. — Не расстраивай меня, птенчик.       Эффект от второй дозы накрыл моментально, видимо они усиливали друг друга в геометрической прогрессии. Больше я ничего не мог сделать, потому что сознание провалилось во тьму. Положив руки на бедра рыжего, мой рот аккуратно накрыл его ширинку. Нет, опыта я так и не набрался, но с силой выдохнуть горячий воздух, и потереться щекой, я смог. Мои пальцы прокрались под рубашку главы нашей организации, а потом резко рванули молнию и пуговицу, неаккуратно царапая обнаженную кожу. Пэйн молниеносно сгреб обе мои руки и сжал их за запястье одной левой, отчего я прохрипел, опаляя дыханием гладкую кожу.       — Не оставляй компромата на себя. — Чужие губы коснулись синих дорожек вен на моих тонких запястьях, отчего я задрожал, впервые, за время пребывания в этом кабинете, от удовольствия. Зачем же ты это делаешь? Лучше держи марку монстра до конца, не позволяй мне узнать, что у меня был шанс не испытывать всего этого. Умоляю тебя!       Рыжий, свободной рукой, высвободил свой возбужденный член, а я будто только этого и ждал. Без лишних прелюдий, мои губы обхватили головку и стали её посасывать, язык двигался ведомый инстинктами, задевая уздечку и обводя наиболее чувствительные места рядом. Вобрав глубоко, на столько, насколько я мог себе это позволить, мне всё равно не удалось коснуться губами основания. Тело скомпенсировало это плотно сжатыми губами, что создавали нужную тесноту, и ритмом что изначально был высок. Мои ногти царапали воздух, всё ещё удерживаемые хваткой рыжего.       Свободная рука пирсингованного, опустилась на мой затылок, и я увеличил темп, а он усилил нажим рукой, отчего член проникал мне в горло. Очередной стук в дверь, и я жадно стал хватать ртом воздух, потому что меня резко оттянули за волосы от возбужденного члена, что сейчас был так близко, и который я сейчас желал гораздо больше воздуха. Слюна стекала с края рта, на котором была не только моя подсохшая кровь, высунув язык, я потянулся, к тому, чего желал.       — Я занят! — Этот тон не терпел возражений, но это уже меня не касалось. По моим щекам потекли слезы, я перевел взгляд на лицо пирсингованного, но ему было всё равно. Спустя несколько секунд, послышались три отчетливых, что видимо было особым шифром, потому что Пэйн сдался. — Входи.       Дверь приоткрылась, но из моей позиции было невозможно разглядеть вошедшего, да и кто бы это не был, я пожелал бы умереть прежде, чем узнаю это. Соленые дорожки пополнились новой порцией слез, и мою голову резко насадили на ещё сочащий смазкой член. Я не сводил взгляда с его глаз, надеясь разглядеть в них отражение «гостя», что не подавал признаков своего присутствия, но всё что я видел, это был я сам. Я хочу, чтобы всё это было лишь сном, спасите меня. Тягучая и густая жидкость заполнила мой рот, отчего меня едва не стошнило, но я проглотил сперму, радуясь тому, что вкусовые рецепторы находятся в отключке.       — Конан будет здесь через десять минут. — Ледяной тон, и эта высокомерная манера речи не спутается ни с чем. Пэйн склонился к моему уху и обдал тихим шепотом мою шею.       — Прости птенчик, если бы я знал, что так выйдет… — Даже я едва слышал, о чем он говорит. — Уведи его, он пока не в состоянии передвигаться самостоятельно. И сделай всё тихо. — Пэйн скрылся из моего поля зрения, а я оставался сидеть на полу. На мои кисти капали крупные соленые капли, я был не в силах их остановить. Жесткая хватка чуть выше плеча заставила меня, снова оказаться на своих ногах, оборачиваться не хотелось, ведь я и так знал кого увижу.       — Что ж, тогда завтра у тебя будут занятия с Конан, раз она уже вернулась, не забудь свою повязку. — Одинокая белая лента лежала на черной коже дивана, смятая и грязная, а ведь когда я только сюда зашел, она была чистой и свежей, как гадко. Рука смяла белёсую ткань и сунула её в карман, и отмахнувшись от рук моего провожатого, я двинулся к выходу.       Говорить что-то не имело смысла, я всё ещё сгорал от желания, и каждый шаг давался с трудом, я получил свободу на время, но лучше бы именно сейчас это всё и случилось, чем снова ждать этой неминуемой участи. Дверь за нами захлопнулась.       — Я не знаю, кому ты продал душу, но твоя удача, поражает даже меня. — Голос раздавался где-то далеко и очень тихо, уши заложило, и только ритм собственного сердца пульсировал в барабанных перепонках, заглушая любые звуки.       Всё ЭТО ты называешь удачей?! Ты смеешься надо мной?! Моя левая ладонь опустилась на шероховатую поверхность стены, чтобы не дать мне упасть. Облокотившись, я сделал ещё пару мучительно болезненных шагов, не замечая как правая рука отчаянно сжимала футболку в районе сердца. Вырвать бы этот предательский орган, что никак не унимался, заставляя циркулировать такую обжигающую сейчас кровь.       — Сколько ты выпил? — Перед глазами поплыло, и опорная рука соскользнула, переставая удерживать меня, заставляя больно удариться плечом о стену, а сил передвигать ноги больше не было. — Сколько уже прошло времени? — Да отстань ты от меня! Оставь меня в покое, твой голос раздражает!       Его рука поймала мой правый локоть, но я лишь с силой отмахнулся, от этой «любезности», теряя равновесие, и совершая поворот, мне пришлось прислониться спиной к стене. Затылок стало больно саднить, никак не удавалось сфокусировать взгляд, на лице, что, наконец, возникло передо мной. Темные волосы, светлая кожа, цвет глаз сейчас был абсолютно не виден, слезы продолжали стекать по моим щекам, ещё больше мешая мне что-либо разглядеть. Брюнет снова протянул ко мне руку, «Да что с тобой не так!» неужели ты никак не можешь понять, что я не желаю, чтобы ты меня касался!       Тонкие, длинные пальцы, поднялись вверх по скуле к виску, а волосы, которые налипли к моему лицу, были аккуратно отброшены назад, открывая длинноволосому обзор на мой аппарат и затуманенный взгляд. Вторая рука присоединилась к первой, и они мягко накрыли мои виски. Ничего не вижу, только размытые контуры, но я всё же слабо трепыхнулся, желая разорвать этот ненужный контакт.       — Я хочу всего лишь узнать. — Или он перешел на шепот, или слух окончательно покинул меня.       — Не трогай меня! — Я вложил в эту фразу все силы, и был готов услышать эхо, что будет гулять по коридору, но вместо этого жалкий шепот вырвался из моего рта. Но и этого было достаточно, для того чтобы он нерешительно убрал руки.       Хватая ртом воздух, я стал хрипеть на каждом выдохе, зажмурившись и судорожно нащупывая правой рукой телефон, мне, наконец, удалось его вытащить из кармана. Просто нажать на вызов, и он придет, он обязан придти! Я всё смогу объяснить позже, не хочу делать ещё больше ошибок.       — Даже не думай об этом. — Пластиковый корпус покинул мою обессиленную ладонь.       — Верни. — Задыхаясь, произнес я.       — Я спишу это, на твою потерю рассудка. Время уходит, и если ты не пойдешь сам, я буду вынужден увести тебя силой. — Этот тон… Как ледяной кушак воды, металл в голосе, и вместе с тем столько безразличия, что ж, ты наверно тоже не испытываешь ко мне жалости. Радостно от того что не ты был сегодня на моём месте? Почему нельзя просто взять и подохнуть? — Только ты можешь одним своим появлением перевернуть всё с ног на голову. — Что ты хочешь этим сказать? Сопротивляться сил не осталось, так же как и ответить, а руки брюнета заставили меня перекочевать к нему на плечо. До боли смешно, ведь именно так он выносил мертвую шлюху из своей комнаты.