Моя (не)идеальная жизнь

      Утро выдалось спокойным, я, наконец, выспался, проснулся бодрым и ничего не болело. Постель была пуста, поэтому я смог развалиться и какое-то время быть полностью расслабленным, но потом огромный ком вопросов свалился на меня. Однако быстро отогнав ненужное, я привел себя в порядок в ванной, на столе меня уже ждал скромный завтрак, который был прикончен мной за пару минут. Я не совру, если скажу, что легко привык к такому сервису. Записка, которая нашлась рядом с тарелкой овсянки, гласила «Буду к двум часам по полудню. В три у тебя занятие с Итачи, затем дам инструктаж к твоему заданию». Скудновато конечно, но весьма информативно, имя красноглазого заставило скривиться, убью эту тварь. Смяв записку, я отправил её в мусорное ведро, немного поискав конверт со своим заданием, я пришел к выводу что Сасори, снова взял его с собой.       К слову осмотрев себя более детально, я пришел к выводу, что мои раны были тщательно обработаны, на теле появились бинты, пластыри и следы йода, видимо не хило меня подлатали. Надо посмотреть в книге о «чудо-докторе», как раз убью время, ведь до прихода Сасори ещё больше часа.       Какудзо является экономическим и медицинским центром данной организации. Все денежные вопросы, решаются только через него, даже Пэйн не вмешивается в это. Помимо этого, он является врачом, чаще специализируется на хирургии, но и другие области ему легко даются. Он даже старше Сасори, и почему-то лаконично указано что ему за пятьдесят, видимо чтобы не травмировать мою психику ещё больше. Его основным напарником является Хидан, и вот на этом моменте я реально удивился, ведь они противоположные полюса друг друга, как они смогли сработаться? «Доктор» использует самое стандартное огнестрельное оружие, обладает недюжинной силой и стальными нервами. Сами задания выполняет достаточно редко, предпочитает только то, за что платят большие деньги, на сложность ему в принципе плевать. Внешность конечно внушающая, у него были темно-зеленые глаза, практически всегда он носил хирургическую маску черного цвета, волосы носили такой же оттенок, но были скрыты под серой тканью напоминающей капюшон. Всё это дополнялось огромным ростом, и грудой мышц, и ещё у него был очень темный цвет кожи, не скажу что он африканец, но его корни явно вели туда. С этим человеком явно лучше дружить, и полезно, и безопасно.       Приход Сасори ознаменовал, то, что вскоре я, наконец, смогу ненадолго покинуть этот дом и увидеть город, правда надо будет кого-то убить при этом, но сейчас это мне казалось мелочью.       — Держи — он протянул мне распечатанный конверт — Ознакомься до прихода Итачи. — Шатен быстрым шагом направился в ванну. Я проводил его спину взглядом, потому что что-то определенно было не так. Как только дверь захлопнулась, на глаза мне попались мелкие капли крови на полу. Дорожка легко отслеживалась от места, где сидел я, до двери ванны. Словно перемешанный пазл мысли роились в голове, откинув конверт на кровать, я встал и стараясь не издавать звуков подошел к двери в ванну, понятия не имею зачем это делаю, но тело вело свою игру. Резко распахнув дверь, Сасори дернулся как от удара, его рукава были закатаны до локтя, руки находились в тонких длинных порезах, а пальцы были сплошной кровавой массой. Его глаза до этого носившее темно-карий оттенок казалось, почернели от расширившихся зрачков, вода продолжала наполнять раковину, окрашиваясь в красный цвет. Более чем уверен, что сейчас он раздумывал, убить ли меня на месте, за то, что я увидел его слабость, или же просто вырубить меня. Сделав неуверенный шаг вперед, дверь за моей спиной захлопнулась, отрезая пути к отступлению.       Как завороженный я наблюдал, как по его тонким кистям стекают кровавые дорожки, ещё один шаг навстречу, и шатен напрягся, расправляя плечи и выпрямляясь. Его взгляд стал испепеляющим, но он не произнес, ни слова, ни малейшего движения, только продолжал выжидающе наблюдать за моими действиями. Пальцы у основания были практически лишены кожи, я протянул руку, чтобы взять его кисть, «издержки работы», кажется, он пользуется тонкими струнами, которые по толщине практически как нити. Видимо при использовании человек ранит и себя, учитывая, что уже вчера пальцы были перевязаны, сегодня дело только усугубилось. Рядом с раковиной была аптечка, вся запачканная свежей кровью, но так и не открытая, моя рука замерла так, и не коснувшись его. Сменив направление, я раскрыл аптечку, меня не остановили, а значит, моя смерть пока откладывается.       Склянки, таблетки, бинты и пластыри, пальцы перебирали содержимое, «перекись водорода», пока мозг пытался понять, какого черта я вообще творю, руки жили своей жизнью. Колпачок был откручен, в нос ударил едкий запах, свободной рукой я взял бинт, размотав приличный кусок, пришлось дернуть его зубами, сетчатая ткань легко поддалась, повиснув безвольным лоскутом. Смочив комок бинта, я поставил пузырек и, не спрашивая разрешения, обхватил правое запястье шатена, не дожидаясь реакции, я приложил бинт к основанию пальцев. Шатен рванул руку на себя, тихо зашипев, моих сил не хватило, чтобы его удержать.       Подняв взгляд на него, я увидел, как он пытается скрыть свою боль и шумно втягивает воздух через нос. Не отводя глаз, я снова перехватил его запястье, теперь уже пришлось действовать аккуратней, легкими, едва касающимися движениями лишь на долю секунды я позволял бинту коснуться его кожи. Когда пальцы стали подрагивать, я вспомнил такое простое действие как дуновение, как ни странно это помогало. Я сменил около четырех лоскутов бинта, и смог обработать только одну руку. За всё это время нами не было произнесено ни слова. Вся эта процедура носила какой-то почти интимный характер, мне казалось, что меня допустили туда, куда попасть очень сложно. Пока я копался в своих мыслях, я умудрился перевязать каждый палец в отдельности, наложить какую-то мазь и всё это закрепить пластырем.       Со второй рукой дело пошло гораздо быстрей, вот только чем ближе становилось завершением моей «работы», тем больше я не понимал причин своего поступка, а самое главное как мне это объяснить Сасори. Крышка перекиси вернулась на место, аптечка захлопнулась, и ничего лучше, чем уйти по-английски, я не придумал. Прикрыв за собой дверь, я испытал облегчение с примесью чего-то, напоминающего разочарование. Вытерев капли крови на полу салфетками, которые остались ещё с завтрака, я всё-таки вернулся к изучению своего «задания».       Вытянув тугой сверток листов, я не поверил своим глазам. Печатный текст, далеко не крупного шрифта, четыре альбомных листа, исписанных с обеих сторон всё это, мягко говоря, меня шокировало. Мельком пробежав взглядом по строчкам, волосы на затылке пришли в движение, я ничего не понимал, слишком много информации, уточнений, инструкции, новых мест и названий. Паника медленно стянула узлом желудок, я присел на край кровати и попытался внимательней прочитать текст, у меня даже ладони вспотели.       — Как успехи? — Шатен говорил тихо, но голос был четкий.       — Ужасно. — Признался я, проследив как он, надевает тонкие черные перчатки, скрывая бинты и пластыри. Сасори подошел практически вплотную и пробежался взглядом по строчкам, его рука привычно потрепала меня по волосам. Едва он попытался отойти, моя рука рефлекторно ухватила его за рукав. Не хочу знать какие эмоции сейчас на его лице, я хочу банальной благодарности, просто скажи мне «спасибо», а чтобы не ущемлять твою гордость, я даже взгляд от листа не подниму, просто скажи…       Его пальцы аккуратно вытянули листы у меня из рук, отправив их уродливыми гигантскими снежинками на пол, шершавая ткань перчаток коснулась моего подбородка, заставив всё же взглянуть в его лицо. Шатен наклонился, застыв в нескольких сантиметрах от моих губ, мой взгляд периодически опускался от его карих глаз к губам, но он не двигался. Сердце постепенно наращивало темп, дышать становилось тяжело, моя грудная клетка готова была разорваться, губы пересохли, и мне рефлекторно пришлось провести по ним кончиком языка.       — Сасори-дано…- Он наконец подался вперед, ловя мои губы, тут же проникая языком глубже. Чтобы как-то удержать равновесие я вцепился в лацканы его куртки. Запрокинув голову, для удобства, я уже сам углубил поцелуй, порывистое дыхание обжигало, жадно и яростно кусая губы шатена, мозг был словно в тумане. Поцелуй так же внезапно прервался, как и начался, заставив меня потянуться за новой порцией.       — Не спеши, малыш. — Обжигая дыханием, произнес он. — Я не успел тебе сказать, спасибо. — Шатен провел языком по моим уже распухшим губам, продолжая нависать сверху. Стук в дверь заставил меня дернуться и простонать, понимая что «сладкого» больше не будет. — Не заперто! — Громко произнес Сасори, легкий поцелуй поставил точку, вот только мои пальцы не хотели разжиматься, продолжая его удерживать, и он даже не пытался освободиться. Дверь открылась, и гость шагнул через порог.       — Твоё задание обсудим позже — Сасори, наконец, выпрямился, и из моих разжатых пальцев, выскользнула такая нужная сейчас, ткань.       — Не ожидал, что ты быстро ринешься исполнять мои «советы». — Внутри всё полыхало огнем ненависти, я лишь сильней сжал челюсти. Хотелось крикнуть, что вообще не понимаю, что он несет, но эта тварь может и начать вдаваться в подробности, а сил заткнуть его, у меня пока нет. Я сидел, уставившись в пол, в эти ненавистные глаза ещё успею насмотреться, Сасори отошел от меня, уступая место красноглазому. На секунду мне показалось, что они столкнулись плечами, проходя, мимо друг друга, но это было лишь моё воображение. — Рад, что ты, наконец, смог с собой примириться и понять кто ты есть на самом деле. — Ох, какая двусмысленная фраза.       Я наклонился и поднял листы, аккуратно сложив их и запихнув назад в конверт. Оттягивать неизбежное смысла не было, поэтому мне пришлось встать.       — У меня мало времени, и очень много работы, поэтому давай уже начнем. — Выдал я.       — Сасори, что ты сделал с мальчишкой? — Издевательский тон в вопросе, свидетельствовал о пренебрежительном отношении к моей персоне. — Он уже даже стал говорить твоими фразами. — Красные глаза прожигали насквозь, но я не отвел взгляд. В эту же секунду, красноглазый посерьезнел, придвигаясь ещё ближе. В мозгу вспыхнула картинка нашего прошлого гипнотического общения, кровь прилила к щекам и я отвернулся. Сильная рука вернула моему лицу прежнее положение, почти ломая челюсть. — Не своди с меня глаз. — Приказал брюнет.       Глаза будто выжигало изнутри, мозгу не хватало место в черепной коробке. Будь у меня рядом нож, честное слово, я бы всадил его себе в висок. Я не видел ничего в комнате кроме этих чертовых глаз, ни единого звука, кроме стука своего собственного сердца. Продолжалось это не долго, но мне казалось, что я уже успел сойти с ума, что я никогда не смогу вернуться назад. Словно марионетка, лишившаяся поддерживающих её нитей, я рухнул на пол. Обхватив голову руками, я лежал около ног красноглазого и тихо скулил, обычно это не было так больно. Этот ублюдок может это делать с хирургической точностью, абсолютно незаметно, как той ночью, я испытал это на собственной шкуре, тогда для чего заставлять меня так мучиться. Убью, вырву, чертовы глаза и скормлю ему же. Разогнувшись и приняв сидячие положение, я громко и долго смеялся, пока слезы не потекли из глаз.       — Итачи, у меня к тебе предложение. — Я уставился на него, едва различая контуры его тела, взгляд всё ещё не мог поймать фокус. И пока он не отпустил какой-нибудь комментарий, я продолжил. — Разберемся со всей сложившейся ситуации побыстрее, ты говорил о нескольких «занятиях», как на счет провести ещё одно завтра? — Готов отдать руку на отсечении что он удивлен, тишина практически звенела у меня в ушах.       — Нет. — Медленно проговорил он, этого я признаться не ожидал. — Сасори мне спасибо не скажет, если ты ненароком умрешь. — Шатен многозначительно хмыкнул. — Но если, тебе так не терпится, я найду время в своей графике, послезавтра.       — Договорились. — Я закрыл глаза и откинул голову на край кровати. Еле слышные шаги проследовали к двери, а затем и вовсе скрылись в коридоре. Сасори и Итачи снова не произнесли друг другу ни слова.       — Ну и что ты задумал? — Голос шатена выдернул меня из полудремы.       — Я хочу стать сильней как можно быстрее. — Честно ответил я.       — С такой жизненной позицией, ты умрешь молодым. — Тяжело вздохнув, сказал Сасори. Ну, а мне нечего было ему возразить, умереть молодым не так уж и паршиво.       Не давая мне опомниться, мой наставник стал загружать в мой уставший мозг большое количество информации. Миссия в принципе была не сложна, проследить за объектом, дождаться, когда он выйдет и убить его из снайперской винтовки. Всё досье на этого человека у меня было, поставщик на черном рынке, оружие, диковинные вещи, редкие виды наркотиков. Цель любила проводить время в казино, собственно, когда он покинет это заведение, мне и нужно будет выстрелить. После этого покинуть место своего пребывания незамеченным. Всё предельно понятно и просто, но на самом деле это полный ужас. Если по порядку, на задание я иду один, в незнакомый город, у Сасори, видите ли, своё задание. Я не умею стрелять. Нет, умею, конечно, но не помню. Точней помню, но не всегда, в общем, это сложно. Ещё не забыть приложить фотографии к отчету, их необходимо делать после убийства, со своего места, и чтобы фоном была «работа». Выдают подотчетные деньги, необходимо все расходы подтверждать чеками, иначе Какудзо по стенке размажет. И если так случится, что меня кто-то увидит, необходимо убрать свидетелей, если нет возможности, то собрать на них информацию. Последнее, если меня поймают, а сбежать не получится, то лучше мне сдохнуть прямо на месте, потому что до допроса я обязан не дожить. Почему-то, прелесть первого задания померкла, и я очень не хотел покидать такую уютную комнату.       После полного инструктажа мы отправились в обеденную, где вполне себе спокойно поели, радует, что они не едят все вместе, встречаться ещё с кем-то сил уже не было. Последние двадцать минут свободного времени, Сасори заставил меня собирать и разбирать снайперскую винтовку. Если я начинал задумываться над своими действиями, то всё валилось из рук, но стоило мне отвлечься, как руки сами творили волшебство.       Кеды, черные джинсы, футболка с кошачьей мордой и темно-серая толстовка с капюшоном, широкий ремень с черепами и я вполне сошел за обычного подростка. Паспорт, старенький мобильный телефон, фотоаппарат, всё это находилось в гитарном чехле у меня за спиной, помимо этого там была сама гитара, а вот в ней находилось моё сегодняшнее оружие. Сказать что я нервничал, это ничего не сказать, когда мы подошли к выходу из дома, время было около шести вечера, открыв дверь я наконец смог вздохнуть полной грудью. Свежий, холодный, щекочущий нос, воздух заставил меня потянуться.       — Будь осторожней. — Шатен, обхватил меня сзади, и чмокнул в район макушки.       — Сделаю все, что в моих силах, Сасори-дано. — За высокими воротами послышался сигнал машины, а это значит, что мне пора. К слову, Конан довезет меня до окраин города, оттуда я должен добраться до центрального района, уже самостоятельно.       Темно-синий автомобиль, кажется Мицубиши, стоял и тихонько урчал, прямо за воротами, тонированные стекла, не давали разглядеть хозяйку машины. В спортивных автомобилях всего два места, и ехать рядом с этой женщиной было тем ещё удовольствием. Не знаю, повезло мне, или нет, но всю дорогу она молчала, хорошо хоть в самом начале ответила на моё приветствие сухим «Здравствуй».       — Желаю удачи. — Сказала синеволосая, когда я практически захлопнул дверь. Поэтому я просто махнул в след уезжающему авто и наконец смог оглядеться. Обычный пригород, низенькие дома, вымощенные улицы, создавали антураж старины. Натолкнувшись взглядом на значок остановки, я направился туда, архитектура абсолютно отличалась от американской. Все дома казались немного нереальными, больше сказочными, и я явно не вписывался во всю эту атмосферу. Усевшись на скамейку, я стал ждать автобус под номером 221, улица абсолютно пустынная, к тому же солнце неумолимо клонилось к закату, от всего этого становилось неуютно, а я стал заметно нервничать.       Когда не спеша подъехал автобус, я уже был готов звонить Сасори, хорошо хоть молния на гитарном чехле заела, и аппарат не удалось достать. Поднявшись на ступеньку, я закинул монетку в купюроприемник и взял билет. В автобусе помимо меня и водителя было около двадцати человек, и все они смотрели на меня крайне неодобрительно и высокомерно. Англия — страна старых традиций, и чопорности, ясное дело я был белой вороной, чего только моё побитое лицо стоило, не говоря уже об одежде. Хотя сейчас меня мало волновал мой внешний вид, мне казалось, будто все они знают, что у меня в гитаре, и знают, что я собираюсь делать. Сглотнув ком в горле, я присел на ближайшее свободное сиденье, хотелось выбежать на ближайшей остановке, от этих взглядов. Попытавшись сконцентрироваться на проплывающем пейзаже за окном, стало ещё более не уютно, казалось картинки, совсем не менялись, всё такое серое, скучное и абсолютно одинаковое, хочу назад, с тоской подумал я.       По моим подсчетам ещё оставалось четыре остановки, и тогда можно будет покинуть общественный транспорт. Я развлекал себя тем, что считал вошедших и вышедших, сверялся с памятью и пытался запомнить отличительные черты каждого. Двери автобуса раскрылись, и внутрь ввалилась стайка подростков, они были ярким пятном и источником шума, старшее поколение укоризненно качало головой, косилось на них и цокая языками. Вся эта ситуации меня позабавила, заставив полностью расслабиться, я, не скрывая своего интереса, рассматривал своих сверстников, чем привлек к себе ненужное внимание. Самая шумная девчонка, не скрывая, показывала на меня пальцем, и что-то говорила двум парням, они совсем недолго препирались, но в итоге подошли ко мне.       — Привет, давно играешь на гитаре? — На секунду я впал ступор. Согласно легенде, я действительно играю на гитаре и как раз еду на очередное занятие, но я напрочь забыл об этом инструменте у себя за спиной.       — Прилично. — Как-то неуверенно ответил я, парнишка дернул её за рукав, видимо они ожидали другого ответа, поэтому решили свернуть разговор, но девчонка не успокаивалась.       — Мы тут в «Неон» едем, выступать. Но так вышло, что гитарист сегодня не смог приехать, его дома в комнате закрыли. — Сокрушенно произнесла она, отчего я не сдержался, и засмеялся в голос, а на нас стали цыкать ещё громче. Мои сверстники непонимающее уставились на меня, и чтобы не выглядеть психом мне пришлось пояснить своё поведение.       — Да ничего, просто я так прекрасно понимаю вашего гитариста, которого закрывают в ненавистной комнате. — «Музыканты» тоже стали смеяться.       — Ну, я конечно могу и сама сыграть, но так вышло что петь и играть одновременно для меня тяжело. И я это к тому. — Продолжила она весело. — Не мог бы ты нам помочь?       — Не могу. — Практически не дав ей договорить, ответил я.       — Да ну брось ты, мы так долго добивались этого выступления, и если отменим, с нами вообще больше никто дел не захочет иметь. — Она явно пыталась надавить на жалость.       — Клэр, брось, я же говорил пустая трата времени, у людей поджилки трясутся от сцены. — Полноватый мальчишка попытался встать и вернуться к остальным, но видимо главной у них всё же была девчонка.       — Ну, пожалуйста! — Она схватила мою ладонь, а мои глаза округлились. — Это наша мечта! — У меня просто пропал дар речи.       — Я хреново играю. — Первое, что пришло в голову, выдал я.       — Это не проблема, самое главное создать атмосферу. — Впервые подал голос высокий рыжий парнишка. — Гитару в нужном строе мы тебе дадим, она в нашей гримерке. — В нужном строе? Ребята о чем вы, хотелось спросить мне.       — Мне нужно быть в другом месте. — Будто оправдываясь, сообщил я.       — Да, да, да, так мы тебе и поверили, не обессудь, но на пай мальчика ты не похож. — Она звонко рассмеялась, а двое прихвостней поддержали её.       — Я серьезно, никак не могу сегодня. — Я аккуратно освободил свою руку.       — Желторотый цыпленок. — Тихо сказал толстяк.       — Заткнись Пончи, не все живут по своим правилам, некоторые созданы только для слепого повиновения. — Клэр окинула, меня прощальным взглядом и встала, чтобы вернуться к остальной компании.       — До девяти вечера успеем управиться? — Я не поверил своим ушам, какого черта я несу? Вот почему я не могу промолчать, ну ясно же что они меня просто провоцировали, что за идиотизм со мной происходит, что за детское ребячество?       — Конечно! — Дьявольские огоньки в её глазах, свидетельствовали о том, что я полностью на крючке. Но я не умею играть на гитаре, на долбанной гитаре! Я — идиот!       Клэр была рыжей бестией, вокалистка группы «Без цензуры», и как выяснилось, ей уже исполнилось восемнадцать. Длинный парень это барабанщик к нему обращались по прозвищу Палочник, настоящее имя я не узнал, и ему к слову было девятнадцать, а у басиста толстяка было прозвище Пончи и ему семнадцать. Я представился Дэном, ну и конечно приврал возраст до семнадцати лет. Так весело и беззаботно я давно не проводил время, мы просто отрывались, и всё это было так естественно, что я просто забыл обо всем.       Рыжая каждому из нас сделала сценический макияж, мои глаза были подведены черным карандашом, хотя я приуменьшил, они просто находились в обрамлении черных жирных линий, это смотрелось очень круто. В ходе всего этого, я понял что мы играем каверы на две песни Тимберлейка, в Америке он популярен поэтому песни я знал, но сыграть их… В гримерку ворвался человек и сказал что наш выход через две минуты, взяв чужой инструмент, меня охватила паника, но все уже вышли.       Сердце готово было выскочить, или может я просто готов был упасть в обморок, когда свет софитов просто ослепил, я слышал множество разных голосов, нелестные комментарии и гадкие смешки. Обернувшись на ребят, я увидел, насколько сильно нервничали они, сейчас мы, показались мне жалким посмешищем. Палочник отстукивал ритм, бас включился в игру, и Клэр раскрыла рот. Она не попадала в ноты, абсолютно не слышала музыку, не попадала в ритм и над нами откровенно ржали. Позора в моей жизни мне и так хватало, и я сделал то, что посчитал нужным, я снял гитару.       — Ладно, минута смеха закончена, а теперь, то, что не заставит ваши уши кровоточить. — Выхватив микрофон, весело прокричал я, протянув гитару практически разревевшийся Клэр, я обернулся к Палочнику, и жестом показал начать всё с самого начала.       Отстукивание ритма, я закрываю глаза, позволяя сердцу биться четко в ритм, звук бас гитары, и наконец, я слышу свой собственный голос. Точное попадание в мелодию, полное спокойствие, и вот уже не слышны смех и издевательства, к концу первой песни зал уже одобрительно засвистел, вторая песня прошла шикарно, наконец, удалось чуть-чуть раскачать этот «Неон». Свет софитов выключился, чтобы музыканты могли сменить друг друга на сцене, но я так и застыл посередине с микрофон в руках. За барной стойкой с бокалом виски сидел Дзецу, сверлившей меня взглядом, который ничего хорошего не предвещал. Клэр кинулась мне на шею, на что зал взорвался возгласом требующем продолжения, она не растерялась и стала целовать меня в щеку, мой «коллега» залпом осушил бокал и оскалился в улыбке.       Вывернувшись из объятий, я побежал в гримерную, едва влетев туда, мой взгляд упал на настенные часы. Час ночи, и я покойник. Схватив свою «гитару», я выбежал до того как ребята появились в коридоре, кажется мне что-то кричали в след. Ледяной воздух остудил мои щеки, судорожно пытаясь сориентироваться, я увидел по соседству нужное мне казино, значит мне нужно на противоположную сторону. Перебежав улицу и получив в след нецензурные слова от недовольных водителей, я остановился у единственного входа с здание. Внутри пахло сыростью, меня била крупная дрожь, несколько раз я споткнулся, пытаясь бежать по ступеням, когда я влетел на крышу, звезд на небе было столько, что свет даже не требовался.       Упав на колени, я практически разорвал заевшую молнию, снайперская винтовка упорно не желала собираться, и я готов был заплакать от безысходности. Какой же я идиот, я супер мега идиот, я не просто опоздал к началу, я попался на глаза главному доносчику. Мне конец! Руки тряслись, я выпустил все предметы, закрыл глаза и попытался успокоиться, дышать через нос и не обращать внимания на холод, нужно просто вспомнить, всё получится. Открыв глаза, я огляделся, вокруг части моего оружия, и я раз за разом пытался его собрать, так продолжалось около двадцати минут, но успеха все не было. Решив не зацикливаться на этом, я стал аккуратно наблюдать за входом в казино, поднимая голову чуть выше бортика крыши. Хорошо, что соседнее здание было ниже, значит меня не сильно видно, когда я сижу не рядом с краем.