Имбирь

Сперва она взбесила своим предложением стать шестеркой, больше раздражала собой, чем нравилась. Потом, совсем не желая того, Сайтама начал обращать внимание на ритм ее осторожных, стеснительно-плавных движений. Она особенно поднимала чайную чашку, как-то медленно насыпала в огромное блюдо принесенное с собой дорогое печенье: комната наполнялась вкусным запахом имбиря. От одного его запаха Сайтаме игралось азартнее, и он побивал Кинга. А Фубуки, сидевшая рядом, забывалась и болела именно за Сайтаму, точно так же, как и Генос. Но ее грудные, девичьи вскрики слышать было гораздо приятнее, чем восторженные вопли Геноса. Намного-намного. Она сидела за его спиной, и Сайтаме было тепло. Толи от того, что у Фубуки было жаркое тело, а быть может, потому, что он жевал печенье, и имбирь сперва чуть холодил рот, а затем наполнял уютным чувством нутро. Через несколько общих посиделок она стала необходимой частью однушки, Сайтама и сам не понял — как это произошло, но испытал сожаление, когда в один из дней Кинг явился играть, а она — не пришла. Когда она не явилась и на следующий раз, Сайтама ощутил непонятное раздражение. Видимо, печенья ему не хватало. Он нервничал и проигрывал раз за разом, все чаще вспоминая Фубуки. Без нее было как-то неправильно пусто. Настолько, что Сайтама спросил у Геноса: — Что эта Фубуки — та, что эта, какая-то там Метель, больше не заходит? — Не знаю, учитель. У вас дело к ней? — Имбирь в ее печенье слишком хорош, — Сайтама не знал, что в этот момент лицо его было одухотворенным, с каким он часто мечтал о деликатесах. — Я могу позвать ее ради вас, учитель! — всплеснул он руками. — Мой долг, как ученика, добыть ее номер в Ассоциации, чтобы позвонить ей ради вас и халявы! И пригласить в гости! Сайтама кивнул. «Да, имбирь… — думал он, — Генос все уладит, и я снова печенек с ним пожую». Перед внутренним взором промелькнуло лицо Фубуки. Внутри стало странно тепло.