Reckless Behavior

Лея решает повременить с информацией о местонахождении Сноука, не спрашивая, как Рей удалось ее раздобыть. Они не могут сразу отправиться к нему; им нужен план, второго шанса не будет. Рей спрашивает Кайло, почему тот постоянно твердит ей об этом – когда не отвлекается на другие дела, – но он все равно упорно отказывается отвечать. Рей знала, что в конце концов один из них обязательно попадется. Они умудрились проскользнуть друг к другу пятнадцать раз, прежде чем их везению пришел конец. Она раз за разом говорила Кайло, что встречаться на его корабле и на базе Сопротивления – не самое умное решение. Он лишь отмахивался, отвечая, что есть куда более важные вещи, о которых они могли бы думать. Что ж, как оказалось, она оказалась права. Не то чтобы такой правотой вообще можно было наслаждаться, наблюдая, как бойцы Сопротивления надевают на него наручники. По крайней мере, их не застали вместе – и все-таки это мало утешает, когда она наблюдает, как Кайло вжимают лицом в землю. Рей подается вперед, уже готовая вмешаться и защитить его – в конце концов, он оказался здесь не в поисках информации, а ради нее, из-за нее, и если уж его схватили, то следовало сдаться и ей. Она ведь предала их ради (неимоверно) хорошего секса, и пришло время принять последствия своих действий бок о бок с ним. "Не вздумай", – звучит уверенный голос в ее голове, и его тон не оставляет места для вопросов и торга. Лея идет сквозь расзрастающуюся толпу, приказав солдатам поднять его с земли, и окидывает сына пристальным взглядом. За ее гневом и обидой скрывается что-то похожее на облегчение и шок, и Рей спрашивает себя, когда Лея в последний раз видела его лицо. Люк стоит позади сестры, скрестив руки на груди. Несмотря на то, что внешне он выглядит разъяренным, Рей прекрасно знает, что вид племянника удручает его. Он не должен отвечать за произошедшее в одиночку. Но… "Не нужно рушить ту жизнь, что ты здесь построила", – перебивает Кайло, не глядя в ее сторону. Он смотрит на мать и дядю – молча, вызывающе. Ей хочется спорить – у нее есть веская причина вмешаться, но Рей знает, что он прав. Есть вещи, которые значат больше, чем они, и пускай им было хорошо вместе, закрывать на это глаза глупо. Пришло время вернуться в реальность; время поставить точку в их отношениях. Это решительное понимание ничуть не объясняет, почему она пробирается к нему в камеру следующей ночью. Затем в следующую за ней. Продолжает делать это каждую ночь на неделе. В первую ночь Рей переживала – она смирилась с мыслью о том, что рано или поздно, когда она будет пробираться к нему в камеру, ее поймают; ей только не хотелось оказаться в компрометирующем положении. Звезды, она ведь прекрасно понимала, что поймать их могла бы и его мать. И все же даже этих образов было недостаточно для того, чтобы не идти к нему. Он не пытался сбежать, но и объяснять свои мотивы ей тоже не собирался, сколько бы Рей ни допытывалась. Она сомневалась, что если он действительно захочет вырваться из камеры, принятые меры предосторожности остановят его. У него отлично получалось ее отвлекать. Когда его губы были прижаты к ее губам, когда его пальцы, язык или твердый член находились внутри нее, когда его руки блуждали по ее телу, когда они вжимались в пол, койку или стену камеры, когда они были слишком поглощены чувствами, чтобы заботиться о том, чтобы их вообще не поймали, она не могла думать. Ей по-прежнему больше нравилось быть сверху, и Рей подозревала, что и сам Кайло наслаждается этой позой не меньше. Им обоим нравилось, когда она вжимала его в холодный твердый пол, или в жесткий тонкий матрас, или в прохладные дюрасталевые прутья камеры, крепко обхватывая ногами его поясницу. Труднее всего было не шуметь, стараясь выбирать время между случайными проверками охраны. Днем она делает вид, что не знает о его присутствии, а он не пытается заговорить с ней через их связь, пока она не приходит к нему ночью. Это сложнее, чем кажется, потому что Рей постоянно чувствует его присутствие. Поэтому она старается игнорировать его, чтобы хоть как-то заниматься своими делами. С этим есть еще одна маленькая сложность: она старается сохранить свои мысли о нем в тайне от всех окружающих. Рей кажется, что ее чувства очевидны всем, что все буквально написано на ее лице. Ей кажется, что ее взгляд постоянно устремлен в сторону его камеры, и, разумеется, уж кто-то должен это заметить. Кто-то должен почувствовать, что она не способна фокусироваться на работе, что не уделяет всем должного внимания, а как только появляется возможность, ноги сами несут ее к публичному Врагу номер 2, который всегда ждет ее. К моменту отправки на задание Рей совершенно измотана. Возможно, именно поэтому она возвращается на базу израненная, вся в глубоких порезах и мелких царапинах. Все не задалось с самого начала: после попадания под вражеский огонь ее корабль упал на поверхность планеты. Потом был ужасающий момент, когда она выбиралась из-под обломков – и, разумеется, резалась о раскуроченные куски металла. Кайло удалось прорваться сквозь воздвигнутые ей ментальные стены – заранее старательно возводимые, чтобы полностью сосредоточиться на задании – и он кричал в ее сознании, его неистовый страх за нее эхом отдавался в мыслях. Ей пришлось оттолкнуть его, несмотря на бурные протесты, и возвести стены снова – чужая паника отвлекала; Рей чувствует себя виноватой за то, что пришлось сделать это. С планеты приходится прорываться с боем: израненная, пробиваясь через врагов, она таки угоняет вражеский корабль. Несмотря на то, что само задание провалено, ей, по крайней мере, удалось выбраться живой. Когда она возвращается, ее раны почти полностью затягиваются, медпакет помогает – только в медблок все равно нужно будет зайти. Ее не было целую неделю, и она так соскучилась, что едва приземлившись, тут же идет к нему. Каждый десяток шагов не обходится без того, чтобы кто-то остановил ее и спросил о самочувствии, и Рей нетерпеливо заверяет, что да, все хорошо, и да, в следующий раз она будет осторожнее. Наконец, она добирается до его камеры. Кайло бросается к решетке, обхватывает металл руками, сканируя каждый миллиметр ее лица, словно не веря до конца, что она и правда жива и почти невредима. – Ты хоть представляешь, как тяжело каждый раз избавиться от записей с камер? – издевается она, входя внутрь и пытаясь хоть как-то усмирить беспокойство, высеченное, кажется, в каждой черте его лица. Глаза Кайло беспокойно мечутся, изучая ее, и он подается к ней. Рей делает шаг вперед, принимая его объятия и позволяя осмотреть раны – по крайней мере, те, что сейчас возможно увидеть. – Всего лишь царапины, – смущенно бормочет она. Кайло не отвечает, но склоняется, чтобы поцеловать ее руку чуть выше пореза, а затем с легкостью поднимает ее и усаживает на кровать. Его губы касаются каждой видимой раны, и Рей вздрагивает, прижимаясь ближе; мягкие прикосновения отвлекают, а когда она наконец понимает, что он делает, боль начинает утихать. Когда Рей смотрит вниз, ее кожа уже затянулась, а от глубокого пореза не осталось и следа. – Я чувствовал твою боль, – шепчет он, продолжая касаться ее губами, и Рей завороженно наблюдает за тем, как плавно происходит исцеление. – Как ты это делаешь? – восторженно спрашивает она. – Мастер Люк сказал... "…что это способность Светлой стороны", – мысленно заканчивает она, не решаясь произнести эти слова вслух и испортить… чтобы между ними ни было. – Ненавижу, когда тебе больно, – признается он смущенно. – Ненавижу, когда не могу ничего сделать с этим. – Поцелуй меня, – приказывает она, пытаясь притянуть его к себе, но Кайло не поддается. Он обхватывает одну из ее ног, снимает сапог и повторяет то же самое, освобождая другую. Рей аккуратно выглядывает из его камеры: они никогда не раздевались здесь полностью, и делать это сейчас слишком рискованно. – Успокойся, – бормочет он. – Я только исцелю твои раны. Я не собираюсь тебя трахать, если ты об этом беспокоишься. В его голосе звучат игривые нотки, и Рей прекрасно чувствует осадок его беспокойства – боязнь, что она может не вернуться. Она цепляется за край уже почти угасшей мысли: "Я бы сжег галактику дотла, чтобы отомстить за тебя. Уничтожил бы всех, кто посмел тебя тронуть". – Успокойся, – повторяет его же слова Рей. – Я здесь. Я жива. Со мной все хорошо. Ты исцелишь меня. Все хорошо. – Какое доверие, – бормочет Кайло, и в его тоне слышится благодарность, благоговение. Рей не уверена, что он хотел, чтобы она это слышала. Он продолжает снимать с нее одежду: сперва носки, а затем, с куда большей нежностью, чем она ожидала, брюки и рубашку; нагрудная повязка следует сразу за ними. Кайло легонько подталкивает ее, укладывая обратно на кровать, а затем находит еще не затянувшиеся раны и тянется к ним через Силу; так, как уметь не должен. Рей не понимает, откуда он черпает достаточно света, чтобы исцелять ее; напрягается, пытается услышать его мысли – те, что он так упорно старался от нее скрыть, и… у нее получается. Каждый поцелуй, каждое прикосновение – он вкладывает в них любовь. Это чувство еще не сформировалось полностью, и все же этого достаточно, чтобы обращаться к Свету и исцелять ее. Рей улыбается, глядя на его темноволосую макушку, пока Кайло продолжает целовать ее, и ,прежде чем тот обнаружит ее присутствие, мягко покидает его мысли. Так странно: он столь близок ко Свету и Тьме одновременно. Она не сомневается, он действительно низвел бы мир в пепел, если бы она умерла, и он был неимоверно близок к тому, чтобы вырваться отсюда, лишь бы иметь возможность найти ее и помочь. Теперь же – все, что ему нужно, это касаться ее, держать ее в своих объятиях; возможно, никогда и ни за что не отпускать от себя, чтобы никто не мог причинить ей вреда. Рей знает, что как только последний порез затянется, боль утихнет, но Кайло не отрывается от нее. Нет, он продолжает касаться губами ее кожи, словно хочет проследить ими каждый миллиметр ее тела. Он находит три веснушки, прячущиеся в изгибе ее локтя, а затем зачарованно оглядывает ее кожу в поисках новых. Он целует шрам на груди, который она получила, когда ей было девять лет, упав под обломки корабля. Везде, где ее касаются знакомые губы, Рей обжигает; с каждой секундой желание стремительно растет. Кайло проводит языком по ее левому соску, нежно касется его зубами, а затем переходит к правому. Закончив, он проводит кончиком носа по ложбинке ее груди и обхватывает широкой ладонью ее бедра. Внизу разливается тепло, Рей не хочет ждать; она надеялась, что со временем желание немного притупится, но вместо этого оно только усиливается. – В какой-то миг я не ощутил твоего присутствия, – шепчет он, и его дыхание щекочет ее кожу. – Я подумал, что ты умерла. – Я здесь, – тихо заверяет она, проводя руками по его волосам. Его глаза сияют, и Кайло вновь опускает голову вниз, целует ее живот и сдвигается ниже, туда, где он нужен ей больше всего. Его губы движутся вдоль внутренней стороны ее бедра, дразня, и Рей извивается под ним, сгорая от желания – а ведь он к ней еще даже не прикоснулся. Ей приходится стиснуть зубы, чтобы не издать ни звука; стоны стынут в горле, так и норовя сорваться с губ. – Хочу тебя. Ты нужен мне, – выдыхает она сквозь стиснутые зубы, и эти слова больше похожи на рык. Он смотрит на нее из-под полуоткрытых век, и на его губах расцветает ухмылка. Кайло не разрывает зрительный контакт, продолжая целовать внутреннюю сторону ее бедра, поднимаясь все выше, приближаясь туда, где он нужен ей… больше всего. Но вот он отстраняется, приподнимается, пальцами придерживает ее подбородок и целует в уголок рта. Он зацеловывает ее лицо, рука скользит на ее затылок, забираясь в волосы, и Кайло наконец целует ее в губы. Поцелуй глубокий и нежный одновременно, и Рей ловко расправляется с его комбинезоном, начиная стягивать тот с его тела. Пока она занята его одеждой, его свободная рука смещается ей на бедро и ниже, наконец, погружаясь в нее. Рей выгибается дугой, чувствуя палец Кайло внутри, и на какое-то время забывает о том, что, вообще-то, хотела его раздеть. Он движется в ней, и отстраняется аккурат в тот момент, когда она уже на грани – ей только остается раздраженно наблюдать за тем, как Кайло берет тот самый палец в рот и облизывает его. Закончив, он скидывает с себя наполовину снятый комбинезон – член уже стоит, и Кайло ведет по нему рукой. Затем, придвинувшись к ней, он сцеловывает ее раздражение, снова аккуратно вводит в нее палец и тут же добавляет второй. Ему не составляет труда довести ее – стенки смыкаются вокруг его пальцев, и Кайло яростно целует ее. Дождавшись, пока последние волны удовольствия утихнут, он отстраняется и раздвигает ее ноги; Рей тянется к его члену, подводя к себе, направляя его. Кайло медленно, сантиметр за сантиметром, входит в нее, и они целуются, заглушая стоны друг друга. Рей двигается навстречу, принимая его глубже, нуждаясь в каждом миллиметре его тела, и ей приходится прикусить его нижнюю губу, чтобы не сорваться самой – она смыкает ноги за широкой спиной, удерживая так близко как только может. В этот раз, когда она касается его сознания, Кайло знает, чего она хочет, и впускает ее сразу; это усиливает ощущения многократно – они оба отражают чувства друг друга и разделяют их; теперь оба знают это наверняка. Кайло медленно двигает бедрами. В этом движении нет ни ярости, ни срочности, как было прежде. Этих ощущений так много и так мало, и Рей хочет большего, и это неимоверно прекрасно как есть – она не хочет, чтобы это заканчивалось. Рей движется ему навстречу, двигаясь столь же медленно, как он сам. Они продолжают целоваться, отрываясь друг от друга только чтобы отдышаться. Она хочет стонать, она хочет кричать, она знает, что нельзя. Рано или поздно кто-то придет проверить, как она: Финн, По, Люк, а может, и Лея уж точно хватятся ее и начнут искать – тем более, на базе было известно, что она ранена, и так и не доложилась в штаб. Он отрывается от ее губ. – Знаешь ли, нелегко сосредоточиться, – он подкрепляет свои слова очередным толчком внутрь, – когда ты так настойчиво думаешь о других. Это бьет по самооценке. – Молчи, – бормочет она, обвивая его плечо свободной рукой. – Лично я могу думать сразу о нескольких вещах одновременно. Кайло не отвечает, даже не пытается спорить – просто выходит из нее почти полностью, оставляя внутри лишь головку, а затем возвращается до упора одним плавным движением; все ее мысли исчезают моментально, оставляя лишь одну – о том, что он заставляет ее чувствовать. Рей крепче смыкает ноги на его пояснице, упираясь в ту пятками; темп становится сбивчивым, быстрым – влажные звуки сталкивающейся кожи наполняет комнату вокруг них. Рей вжимается в него так сильно, как только может – одна рука Кайло придерживает ее за талию, а другая сплетена с ее рукой. Она знает, чувствует – он на грани, знает, что и сама не продержится долго. Впервые они кончают одновременно, и это лучшее чувство во всей галактике. "Звезды," – думает она, а может, шепчет или даже кричит. Это слишком хорошо, и Рей не может сформулировать ни одной связной мысли от накатившего удовольствия, только усиливающегося их связью. Вновь прикусив его губу, она чувствует металлический привкус, и Кайло стонет ей в рот, пока она слизывает кровь. Им будет сложно объяснить, почему у них припухшие губы, но сейчас, именно сейчас, Рей совершенно все равно. Когда они, наконец, отрываются друг от друга, постепенно приходя в себя, Кайло выходит из нее и перекатывается на бок, увлекая ее следом. Она жмется к его груди, пальцами путается в его волосах, а ее дыхание и сердцебиение постепенно возвращаются к относительно нормальному ритму. – У тебя два варианта, Кайло Рен, – доносится до них суровый голос, который нельзя спутать ни с чьим другим – всего за мгновение до того, как Лея показывается в поле их зрения. Выражение ее лица почти комично: смесь удивления и ужаса, когда она видит перед собой полностью обнаженного Кайло, прижимающегося к такой же голой Рей. Рей пытается отстраниться, но Кайло, кажется, слишком потрясен, чтобы отпустить ее: его глаза мечутся между ней и матерью. "Отпусти," – просит она мысленно и отталкивает его. Наконец, он ослабляет хватку, и Рей вскакивает, молниеносно натягивая на себя одежду. Взгляда на лицо Леи, сделанного украдкой, достаточно, чтобы понять: удивление сменилось гневом. Кайло и сам уже стоит, одетый в комбинезон, и они оба ждут, затаив дыхание, скажет ли генерал еще что-нибудь. – Генерал, позвольте объяснить, – решает начать Рей, привлекая внимание Леи. – Как давно это происходит? – холодно спрашивает она. Рей сглатывает, горло стискивает сухость. Она проводит рукой по растрепанным волосам, прежде чем честно сказать: – С того момента, как вы впервые отправили меня на его корабль. Лея вздыхает, звук выходит глубоким, раздраженным. – Мама, – зовет Кайло, и обе женщины смотрят на него, когда он усаживается на край койки. – Не наказывай Рей. Это… – он сглатывает, давясь словами, и Рей понимает, как тяжело они ему даются. – Этого больше не повторится. – Хм-м… – тянет Лея, и выражение ее лица смягчается. – Сделаю вид, что ничего не было. Кайло, у тебя только два варианта. Либо ты помогаешь Сопротивлению уничтожить Сноука, либо тебя казнят. – И если я выберу помочь уничтожить Сноука? – спрашивает он, и по его голосу уже ясно, что Кайло все решил. Рей чувствует, как в ней разрастается надежда: она все еще слышит его мысли, он открыт для нее, и она знает, что он точно не собирается ее предавать. Его как будто бы волнует только она – но есть и еще какие-то давно подавляемые эмоции, все отчетливее всплывающие на поверхность, пока он смотрит на свою мать. – Рей пойдет с тобой и проследит, чтобы все прошло гладко. С вами будет Люк. Разумеется, мы не выдадим тебе никакого оружия, пока не доберемся до Сноука, – говорит Лея. – Мы все сделаем, – отвечает Рей за них обоих. – Мама, – вновь зовет Кайло, когда Лея разворачивается, чтобы уйти. Она замирает на месте и оборачивается, и Рей кажется, что она видит, как по ее щеке катится слеза. – Мне жаль, – шепчет он едва слышно. – Когда убьешь Сноука, – столько же тихо отвечает Лея, – твои преступления будут прощены. Люди забудут не сразу, но надеюсь, ты сможешь обрести свой дом здесь, с нами. Возможно, рядом с Рей. Они смотрят вслед уходящей Лее молча, пытаясь переварить услышанное, а та бросает напоследок: – Не задерживайся, Рей, твои друзья волнуются. Сгорая от стыда, девушка подается к Кайло, оставляя короткий поцелуй на его губах, прежде чем поспешить за генералом. "Скоро увидимся", – бросает она ему мысленно, направляясь к уже ожидающим ее друзьям и улыбаясь им. "Я буду ждать, – обещает он. – Мое место рядом с тобой".