Мед.ведь.ма

Раздеваясь и забираясь на свою кровать, Чонгук подождал, не ложась и не засыпая, когда Чжунэ выйдет из ванной комнаты, чтобы задать вопрос: - Во сколько у Джиёна обычно деловые встречи? - Да когда как… - «Какое продвижение! – подумал золотой. – А где же извечное матерное незнание?» - Но вообще он по ночам все свои дела решает. - И ты думаешь, что он появится в Раффлс ночью? Нет, если Мино сказал, что выспится, значит, это будет в первой половине дня. - Но вряд ли слишком рано. Джиён не жаворонок, чтобы вскакивать на рассвете и нестись на работу. У него нет обязаловки, и никто не принудит его прибывать куда-либо минута в минуту. - Он непунктуальный? - По настроению, иногда задерживается, иногда и раньше приезжает. - А я всё-таки будильник поставлю, - определился Чонгук, поняв, что Чжунэ не знает точных привычек Дракона, и угадать не сможет, только предположить. А предположений можно заводить сколь угодно много, на них Гук сам горазд, на воображение жаловаться не приходилось. Утренняя пробежка в спортивном костюме с наушниками в ушах – отличное прикрытие, чтобы осмотреться. Поспав четыре часа и оставив Чжунэ, не среагировавшего ни на какой шум сборов соседа, спать дальше, золотой вышел на рекогносцировку. Отель Раффлс занимал приличную площадь между четырьмя оживлёнными улицами, упражняться на них бегом достаточно странно, и лучше пройтись по ним будто бы после спортивной разминки, восстанавливая дыхание и осматриваясь, как турист. Гук помнил предостережение Чжунэ, что здесь повсюду камеры. Издали оценив непринуждённость и тишину вокруг Раффлса, лазутчик, проникший на вражескую территорию тайком и вынужденный остерегаться разоблачения, двинулся в противоположном направлении. Подходящий для разогрева парк был неподалёку от Карлтона. Молодой человек оказался в нём через каких-то десять минут и, заметив, что среди деревьев наблюдение камерами ведётся менее интенсивно, выдохнул. Рысцой осилив несколько тропок по Форту Каннинг, он уселся на лавочке и поглядел на часы. Минут пятнадцать отсидеться, чтобы не тратить много сил лишний раз, и идти обратно, на экскурсию вокруг чудесного, исторического здания, которое сегодня приютит на какое-то время такие видные и значительные личности, как главарь сингапурской мафии, и некий принц тайских королевских кровей, чьи увлечения и полномочия, наверное, не сильно отличаются от драконьих. Сидеть Чонгуку было скучно, и он всё-таки встал, чтобы сделать пеший круг вдоль ограждённого водохранилища, находящегося в центре парка, за сетчатым забором. В Сингапуре питьевая вода ценится, несмотря на то, что морской воды вокруг бесконечное количество. А вот пригодная для употребления и разных житейских нужд – охраняется и чтится. Резервуар, вроде пруда, был не только за забором, но и на возвышении, в насыпи, из-за чего увидеть его, гуляя, не получалось, а, соответственно, и кинуть в него что-нибудь, засоряя, даже если ты совершенный идиот, тоже. Парень с интересом отмечал, насколько здесь всё продумали и создали умные и рачительные люди, предусматривая всё, вплоть до банального бескультурья. Нет возможности – нет соблазна, вот, что не учитывают демократические государства в своей политике, стремясь обеспечивать людям полную свободу во всём. Да, свободу можно предоставлять только тем, кто умеет ею распоряжаться, а остальным нужны ограничения, правила, указатели. Не это ли называют воспитанием – внушение и толкование, чего нельзя, что неправильно, что хорошо, а что плохо. Как по-другому человек, взрослея, должен учиться не совершать зло? Перенимая пример и внимая рассказам. Иначе приходится вот таким как они, золотым, колесить по свету и объяснять, как делать не надо. Мировые наставники, справедливые менторы, не только бойцы и вершители. Чонгук и сейчас, по три раза на дню, чувствует себя личным гувернёром Ку Чжунэ, не умеющего нормально строить свою жизнь. Большинство заведений, музеи, кафе и офисы, открывалось только в девять, и именно к этому часу Чонгук оказался возле Раффлс-отеля, покинув Форт Каннинг. Купив бутылку минералки без газа, парень побрёл по противоположной стороне улицы. Вот и первый вход, отсюда можно попасть в магазины, пройти насквозь, и очутиться во внутреннем дворике, где открытый ресторанчик. Но вход с тротуара, без парковки, разве влиятельные люди приходят пешком? Нет. Чонгук повернул, перейдя дорогу, и пошёл по Бич-роуд, уже по той же стороне, где располагался Раффлс. Ага, а вот и широкий круговой, парадный подъезд, все официальные или весомые гости должны прибывать этим путём. Веерные пальмы, слегка колышущиеся на ветру, окаймляют дворик; их макушки, как хвосты индюков, ширятся опахалом на уровне второго-третьего этажа. Экзотическая зелень подчёркивает колоритность сикхов, стоящих на должности швейцаров, чьи броские тюрбаны привлекают прохожих. Скорее всего, это и не сикхи вовсе, а любые костюмированные индусы, создающие необходимый туристам фон. Но зато всё, как в те времена, когда европейцы тут были господами и, называемые угодливо «сахибами», пренебрежительно смотрели на любого человека, кто был чуть смуглее и темнее их. Примерно так, как драконы теперь смотрят на любого, кто не относится к их преступной группировке. Что толку менять власть, если привычки не меняются? Чонгук отвлёкся от философии. Есть ли поблизости точка для наблюдения? Золотой мимолётно бросал взгляды, попивая воду, но не увидел ни кафетерия, ни прилавка с мороженым, ничего, где можно было бы просидеть пару часов, пожёвывая что-нибудь и оставаясь незамеченным. Только автобусная остановка, достаточно прозрачная и одинокая, а сидеть на ней напротив парадного входа в роскошный отель полдня – сумасшествие. Чонгук вновь свернул налево, чтобы обойти гостиничный комплекс по периметру. Заезды на внутреннюю парковку и для служебного транспорта. Одна машина как раз выезжала, и молодому человеку пришлось постоять, пропуская её на дорогу. Джиён может въехать и здесь. Он вообще всё тут может, он же негласный король Сингапура. На четвёртой стороне тоже была подъездная дорожка, не столь красочная и величественная, как параллельная ей, но подходящая для того, чтобы ею воспользовались. Чонгук вернулся в номер без утешительных итогов. С четырёх входов появление Дракона возможно, с трёх в логическом преимуществе, а их с Чжунэ всего двое, да и мест для обзора достойных нет. Придётся отправиться в ресторан самого Карлтона, оттуда был хороший вид сверху, главное обхватить всё взором и ничего не упустить. - Просыпайся! – потолкал Чонгук напарника. - Что случилось? – сонно вздрогнул Чжунэ. - Пока ещё ничего. Мы должны случайно встретиться с Джиёном. - В такую рань? Говорил же, он никогда так рано не… - Золотой взялся за простыню и, зная, что дракон может тянуться в постели час, дёрнул её так, чтобы он слетел на пол. Чжунэ ударился об него и ошарашено сел, уставившись на Чонгука. – Ты охренел?! - Пускай Джиён не встаёт так рано, но причёсывается точно быстрее тебя раз в десять, так что пока ты соберёшься, он как раз заявится на встречу. Давай, позитивнее и шустрее! Окинув Чонгука взглядом, полным ненависти и бессильной ярости, Чжунэ поднялся, потирая бок, который ушиб, падая с кровати. Матерясь и обзываясь, но тихо, сквозь зубы, он направился в душ. Выпускник Тигриного лога нетерпеливо присел, надеясь, что Джиён достаточно солиден, чтобы прибыть с шумом, помпой и свитой, которая не оставила бы это незамеченным. На первом этаже, при входе в здание, Чонгук отметил усиление охраны и дополнительные досмотры металлоискателями всех, кто входит с сумками длиннее двадцати сантиметров. Это не было показно и не создавало напряжения, делалось очень аккуратно, даже Чжунэ ничего не заметил, но воину, больше десяти лет постигавшему искусство войны, борьбы и дипломатии, к которым пристрастило когда-то прочтение трактата Сунь-цзы, не составило труда вычленить перемены из общей массы происходящего. Когда молодые люди поднялись на лифте и уселись за столик возле самого окна, Чонгук, как могучая горная птица, обвёл очами далёкую землю, на которой остались невысокие постройки старинного отеля. Он, как и Чаймс поблизости, остался островком старины среди небоскрёбов. Пять многоэтажек с севера, запада, юга и востока позволяли разглядывать Раффлс, как на ладони, правда, с небольшими препятствиями: кроны деревьев и скаты крыш мешали изучать низину досконально. В одной из этих многоэтажек и сидел золотой со спутником. Теперь ясно, зачем дополнительные меры безопасности. Наверняка они введены сегодня во всех пяти зданиях. Дракон обезопасил себя от вражеских снайперов, ни на одну выгодно расположенную крышу не забраться, к нему просто так не приблизиться. - А кто охраняет Джиёна? – спросил Чонгук, тщательно наблюдая за каждым автомобилем, что притормаживал или проезжал мимо гостиницы, в которую обещал нагрянуть главарь мафии. - Мы же говорили об этом – Аяксы, - уплетая завтрак, не интересовался происходящим внизу Чжунэ. - Нет, не непосредственно его телохранители. Кто начальник его охраны? Не он же сам? - Нет, Тэян. - Тэян? Я думал, он директор проституток. - Это по совместительству. А так он обеспечивает защиту Джиёна в пределах Сингапура. - Ясно. – Тогда конечно, не удивительно, что предусматриваются любые точки обзора для снайперов. После долгой совместной работы Тэяна с Химчаном много лет назад, они друг у друга набрались опыта. Интересно, а опыт ликвидации наёмников ближнего боя у Тэяна есть? Глупый вопрос, у него же брат – Бобби! Он при таком раскладе знает абсолютно любые фокусы и трюки, производимые борцами. Чонгук едва не загрустил от всех этих выводов. Люди-то на Джиёна работают не глупые, профессионалы. Это по мере удаления от священной персоны возникают всякие Чжунэ и Сынхуны, а чем ближе, тем гуще и непроходимее мастерство и умы приближенных. Автомобили приезжали и отъезжали, личные и такси, высаживали и загружали пассажиров, но лиц их было не видно с такого расстояния. Сидеть с биноклем нельзя, а зрение не настолько зоркое, чтобы приближать с какого-нибудь двадцатого этажа происходящее на парковке. Конечно, седых, лысых и женщин Чонгук опознавал, понимая, что это не Джиён, но остальное заставляло нервничать. Отсюда всё равно упустят Дракона. Могут же и не успеть спуститься и домчаться, вдруг он приедет, заберёт тайского принца с собой и отчалит в какую-нибудь сауну? - Пошли в Раффлс, - решил Чонгук. Чжунэ едва не подавился. - Что?! - Там же тоже есть ресторан и бар, так? - Да, но… - Мы всё равно тут уже час с лишним сидим. Пошли, выпьем там по коктейлю. – Чжунэ выглядел слегка перепугано и просил парня взглядом не делать этого. – Хватит сомневаться, пошли! Съешь свой баобинь* в другой раз. Цепляясь за названное блюдо, и нерешительно отпуская его вилкой на тарелку, как бумажный кораблик в первое плавание по луже, студент медленно побрёл за Чонгуком. - Ты камикадзе, честное слово. - Я не собираюсь там детонировать и нападать на кого-либо. Я турист! Почему бы не зайти туда? - Вот уж не знаю! Действительно, почему бы нет?! – едко проворчал Чжунэ, но отставал всего на шаг. У него был повод встретиться с Драконом – представить ему якобы новенького в их рядах, но ради такого Джиёна никогда прежде не отвлекали и специально не приглашали, да и сам Чжунэ не был настолько значительным, чтобы претендовать на общение с самим боссом в какой-то приватной обстановке, с глазу на глаз. Молодые люди вышли из Карлтона и перешли дорогу. Не спеша, расслаблено, гуляючи. Первый этаж одной из построек, выходящий на теневую сторону, занимали торговые пассажи, второй - выставочные залы и брендовые бутики. Историческое место культивировало свою драгоценность, хвалясь галереей и музеем «по-домашнему», небольшим, но насыщенным, напоминающим об ушедших веках. Приезжие с Запада начинали чувствовать себя не просто отдыхающими, а теми британцами, кому принадлежал когда-то остров, по щелчку чьих пальцев всё делалось. Чонгук и Чжунэ промелькнули среди гуляющих и, задерживаясь тут и там, у витрин и фотографий начала двадцатого столетия, приближались к проходу во дворик, пересекая который попадаешь в центральную часть Раффлса, где располагался главный вестибюль, бильярдная и лонг-бар. Играла приятная музыка, в стиле американских двадцатых и тридцатых годов, такая, которая звучала с пластинок, из граммофонов. Пара путешественников из Сеула быстро преодолела газон и вошла в основную постройку, белоснежную под ярким солнцем, с такими же белоснежными рамами окон и мраморными просторными лестницами, белоснежными перилами и колоннами. Чёрно-белые, желтоватые гравюры на стенах чередовались листочками с рукописными текстами. Деловито скрестив руки на груди, Гук изучал их, хотя мысли его были далеки от неразборчивых букв на английском. Возле экспонатов висели таблички-пояснения: в Раффлс останавливался Киплинг, в Раффлс останавливался Сомерсет Моэм, в Раффлс останавливался Вертинский. Золотой знал только типа, что написал «Книгу джунглей», всё остальное ему ни о чём не сказало. Интересно, на Маугли он где-то тут вдохновился? В детстве Гук не верил в то, что ребёнка могут вырастить волки, но с возрастом, как ни странно, стал верить в разное, приобретая опыт столкновения с чудесами. Взять хотя бы его наставника, Лео. Он спокойно общался с тиграми и, пусть они его не воспитали, но всё-таки, имели право, пожалуй, считать своим. Всё-таки, в каждой сказке есть доля истины… Стоило подумать об этом, как очередная застеклённая рамка с газетной вырезкой сообщила, что сто двадцать лет тому назад, именно в этом отеле был убит последний тигр Сингапура, случайно забежавший в здание. Чонгуку сделалось не по себе, как ученику Тигриного лога. Не забежал ли в Раффлс ещё один тигр, которого вот-вот пристрелят? Не хотелось бы. Пусть лучше прикончат последнего дракона, у него определённо шкура ценнее, клыки волшебнее, чешуя чудотворнее. Они с Чжунэ вышли из прохладной галереи в не менее прохладный холл, где вертелся портье в чалме, продолжая тематику внешних швейцаров. Справа, сквозь большие застеклённые арки, горел солнцем день, а прямо виднелся вход в бар, где можно было бы засесть, видя, кто входит и выходит из гостиницы. Гук, не меняя скорости и ничем не выказывая каких-либо задумок, шёл по спланированному маршруту, но Чжунэ вдруг придержал его за локоть. - Опоздали, - шепнул он и, когда золотой на него покосился, дракон мимолётно кивнул на вход в лонг-бар. По бокам от него стояло четверо крепких парней, далёких от обмундирования служащих отеля. Чёрные майки и татуировки на плечах, до самых кистей рук, выдавали преступников. – Аяксы, - стараясь не шевелить губами, уточнил Чжунэ, и те, не слыша его, но всё равно приглядывая за панорамой перед собой, приметили взглядом «своего», а один из телохранителей махнул ладонью, здороваясь. Студент ответил тем же и, удерживая борзую и уверенную улыбку, отпустил локоть Чонгука: - Что уж теперь, пошли, подойдём. Краткие рукопожатия закончились, как обычно, представлением золотого его вымышленным именем. - А чего это вы здесь? – сыграл дурака Чжунэ. Ему ответил тот, что видимо был старшим из охраны, по имени Хенкон. - Да у Джиёна встреча. - В баре? А мы хотели выпить по коктейлю. - Придётся подождать, - не дёргаясь, но преграждая своей фигурой путь, сообщил Хенкон. - Важные переговоры? – понимающе покивал Чжунэ. - Чёрт его знает, но просил, чтоб никто не беспокоил. – Сбоку послышались гулкие шаги по вылизанному полу из полированных до зеркального сияния плит, цокали каблуки мужских ботинок, и эхо скакало назад, туда, откуда шаги шли. Аяксы увидели кого-то и, кланяясь, расступились вправо и влево. Чонгук обернулся и, невольно отступая, уткнулся взглядом в высокого брюнета в серых брюках и рубашке цвета бордо. - Добрый день, Сынхён, - поклонился Чжунэ перед ним. Золотой увидел, как бьётся пульс у парня на шее. Как он нервничает перед этими главарями! Итак, вот он какой, правая рука Джиёна? Мужчина лет тридцати пяти, с отсутствующим выражением лица, приближенного к классической красоте, замер перед охраной и двумя молодыми людьми. Густые чёрные волосы были зачёсаны назад, распадаясь сбоку на пробор. Брови молчаливо и чуть задумчиво подпирали две горизонтальные складки на лбу – след постоянной работы ума или переживаний. - Не помню, как тебя зовут, - пробасил низкий баритон Сынхёна, - но и тебе доброго дня. - Ку Чжунэ, - напомнил юноша, боясь даже поджать от обиды губы, что хотел сделать, но сдержался. Чонгук всё успел приметить, не специально, но по привычке придавая значение всему, впитывая, как насос, любые сведения, любые намёки, любые зацепки и признаки чего-либо. - Ку Чжунэ, - с расстановкой повторил мужчина, не пытаясь вспомнить, а будто диктуя на невидимую кассету. - Да, - зачем-то подтвердил студент, хотя его не спрашивали, правильно ли сказал имя Сынхён. - Coup**… - ещё раз изрёк брюнет. - Peut-on entrer, monsieur Coup?*** - Чжунэ непонимающе, в поисках помощи посмотрел на предводителя Аяксов. Тот глазами велел отойти прочь с пути Чхве Сынхёна. Студент поспешил исполнить это, после чего мужчина плавно, элегантно и по слогам отчеканил: - Mer-ci-beau-coup****! Но не успел он войти в бар, который так тщательно охранялся, не давая никому и взора бросить на Дракона, как в главные двери вошёл видный и привлекательный, моложавый мужчина, возможно ровесник Сынхёну, но выглядящий лет на пять свежее. Он был окружён несколькими стражами, хотя сам сохранял радушие и улыбку на лице. Чонгук увидел через застеклённые арки чёрные тонированные автомобили, привезшие этого человека. - Сынхён! – поприветствовал он сингапурскую шишку. - Никхун! – ответил вежливо тот, и приглашающим жестом указал за спины Аяксов. Те расступились ещё шире. – Ну, наконец-то, идём. Как раз уже должны были сделать слинги*****. Чонгук воспользовался моментом и, когда двери открылись, чтобы впустить тайского принца с Чхве Сынхёном, впился глазами внутрь. В пустом помещении, куда пока никого не пускали, за одним столиком кто-то сидел, но мелькнула лишь рука с пальцами, на каждый из которых нанизали по тяжёлому, массивному кольцу. Эта рука держала тлеющую сигарету. Двери закрылись, стерев и самую узкую щёлку, в которой мог бы проглядываться образ заоблачных персон. Чжунэ толкнул Гука, призывая уходить прочь. Соглашаясь с тем, что ломиться никуда не стоит, а ждать у порога – бессмысленно, золотой поддался движению и, вместе с «компаньоном», ушёл за поворот. Там были и туалеты, и коридор куда-то в глубины гостиницы и ресторана. Отсюда и показался минуту назад Сынхён, прервав их беседу с Хенконом. - Когда только Джиён успел прибыть сюда? - прошипел Чонгук, прижавшись к стенке. - Когда угодно. Как видишь, он не играл марш и не выстраивал кавалькаду для встречи себя. - Он что, ездит без охраны? Аяксы приезжают отдельно? - Ну, видимо, так и есть. Он незаметно устраивается, и его там блокирует для безопасности отряд верных гвардейцев. - Не дурно. Ты знал об этом? – прищурился Чонгук с недоверием. - Откуда?! Ты думаешь, я вру тут и вожу тебя за нос? - Да кто тебя знает… - пробормотал парень, мысля, как быть дальше? - Я не враг Бобби, я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. - И с Бёль. - Я в курсе. - Что ж, без дела притаиться – не лучшее решение, пошли, ещё поболтаем с Хенконом? - О чём с ним болтать? - О том, где бывает Джиён, куда они его сопровождали. Они должны знать! Если они такие верные, то кто, кроме них, мог бы стеречь Элию где бы то ни было? – прошептал Чонгук впритык к Чжунэ. Ничего не говоря, тот согласился, обозначив это кивком, и они, делая вид, что ходили в уборную, беззаботно вернулись поболтать «обо всём на свете» с отборными хранителями Драконьего тела. Речь шла обо всём и ни о чём. Аяксы и сами, утомлённые частым ожиданием и выполнением монотонных обязанностей, рады были перекинуться словцом с кем-нибудь. В отличие от Чжунэ и его друзей, выходцев из богатых семей, телохранители Джиёна были простыми парнями, и зарабатывали драками и предоставлением охранных услуг, они были сумасбродными, храбрыми, нагловатыми, равнодушными и не слишком умными – так их описал для себя Чонгук. Хенкон был не прочь покрасоваться, хвастая успехами в боях и тем, как где-то, кому-то, когда-то набил морду, но о поездках и перемещениях Джиёна говорил неохотно, а вернее, вообще толком не говорил. Чувствовалось, что за молчание доплачивают отдельно. Все истории были полны фраз из серии «вот были недавно кое-где», «однажды мотались кое-куда». Пускай не самый сообразительный малый, но как избежать прокола – заучил и ввёл в привычку, он не сообщал никакой конкретики своими рассказами. Гука это не утомляло, но давало понять, что время вновь тратится впустую. - А ты новенький, да? – спросил его Хенкон. - Да, он классно дерётся, - не видя этого ни разу, но повторяя за утверждениями самого Чонгука, заявил Чжунэ. - Вот оно что! Стало быть, к нам пойдёшь, в Аяксы? Золотой за мгновение успел представить, как это было бы легко, продолжить обман сейчас, устроиться телохранителем к Джиёну, оказаться в метре от него и пристрелить его, придушить, зарезать, избавить мир от этого преступника! Ему, с его скоростью, меткостью и реакцией, хватило бы секунды, дали бы возможность. Да, с ним самим после этого тоже разберутся, но зато какое дело будет сделано! Чонгук пожал плечами, отмахнувшись от мечтаний: - Там видно будет, уж где пригожусь… - А приезжайте завтра в яхт-клуб, а? – пригласил другой из Аяксов. – Выпьем там, пока мы будем ждать босса, познакомимся получше. Вдруг всё-таки к нам пойдёшь? Расскажешь о себе. - Можно… а что, Джиён завтра будет в яхт-клубе? – уточнил Чонгук. - Да, обещали всю неделю хорошую погоду, что редкость для ноября. Так его сразу поплавать потянуло. - А там же и пляж рядом хороший, вроде? – поддержал планы Чжунэ. – С удовольствием бы тоже поплавал завтра, не на судне, конечно, а так, вручную. Решено, увидимся в яхт-клубе! Двери за спинами Аяксов открылись и, заставив их разойтись, из бара вышел Никхун с кем-то из тех, кто прибыл с ним. Кельнер, появившийся следом, убедился, что в холле всё спокойно и распахнул двери на всю, демонстрируя, что теперь-то лонг-бар доступен для посетителей. Чонгук любопытно заглянул туда издали. Ни Дракона, ни Сынхёна внутри не было. Хенкон тоже это заметил и, без удивления, кивнул своим коллегам на выход. - Дежурство закончено, погнали отсюда. - А… - запнувшись, совладал с собой Чонгук. – А разве вы не должны были следить за Джиёном? - Мы? За Джиёном? – Хенкон улыбнулся. – Это он тут за всем следит. Наше дело приехать и обезопасить, а доставкой и конвоированием мы не занимаемся. Бравая четвёрка, с припрятанным под футболками, штанинами и поясами оружием, покинула Раффлс. Гук хотел пинать и лягать что-нибудь, понимая, что ничего не добился и вновь не приблизился к цели. Квон Джиён был в каких-то считанных метрах от него, но это ничего не дало, и об Элии, по-прежнему, ни слуху, ни духу. Чжунэ прав, в Сингапуре невозможно заниматься шпионажем, когда весь этот город будто работает на Дракона днём и ночью. Ужасное и некомфортное ощущение, как под лупой, микроскопом. Да, завтра можно отправиться в яхт-клуб и попытаться снова, но… Чжунэ неважный напарник, он хоть и не мешает, но не очень способствует, не потому, что не боится за Бёль и Бобби, а потому, что просто-напросто не умеет хитрить, прогибаться, льстить, пробиваться, быть настойчивым и досужим. Чжунэ уже дракон, он мог бы добиться встречи, хотя бы короткой беседы с шефом, но теряется, боится, волнуется и, опять же, не умеет ловчить. Перед Сынхёном его разве что в пот не бросило, каким же он становится при Джиёне? Парни вернулись в номер Карлтона. Мыслей и идей не было, идти уже никуда не хотелось. Чжунэ позвонил Сынхун и позвал куда-то вечером, но тот, спросив о желаниях Чонгука, вынужден был отказаться. Какие дискотеки и танцы, если они не в состоянии разоблачить единственное, ради чего они здесь – местонахождение ведьмы! Проклятый Сингапур, где ты её прячешь? И ты ли? Чжунэ заказал из бара в номер бутылку вина, томясь скукой. Начав её распивать у окна, как какой-нибудь интеллигентный буржуа, он пробудил и в душе Гука приступ отчаяния. Взяв на столе бокал, золотой попросил и себе налить за компанию. Чокнувшись с угрюмыми лицами, они молча уставились на горизонт, каждый в своих раздумьях. Час спустя пошла вторая бутылка. Язык Чжунэ немного развязался, он начал с очередных предположений о том, куда запихнули Элию, а потом, незаметно, и даже Чонгук не понял как, они перешли на разговоры о жизни. - Я же не просто так переживаю за БиАя, - хмелея, доказывал молодой дракон, - у меня самого младшая сестра, не такая мелкая, как Бёль, но я тоже люблю её, и могу понять Ханбина. А ты? Вот ты в состоянии понять нас? Гук сдержал глубокий вздох, вспомнив о своих младших братьях и сёстрах, которых не видел больше десяти лет, даже не помнил толком в лица. Где они? Чем занимаются сейчас? Кем стали? Живы ли отец и мать? Они не такие и старые, должно быть, отцу под шестьдесят, маме около пятидесяти. - У меня есть близкие люди, - произнёс золотой, - и я могу вас понять. – Но перед глазами стояли Шуга, Ви, Чимин и другие монастырские братья, а не семья по крови. Чжунэ поймал себя на том, что полез в слишком личное и, похоже, как в случае с признанием в убийстве, немного устыдился откровенности. Однако Гук не хотел, чтобы невольный сосед замкнулся и перестал быть с ним хотя бы в такой степени честным и раскованным. Поставив бокал на подоконник, Чонгук присел рядом с ним. - Скажи мне вот что, друг мой. – Чжунэ дёрнул верхней губой, но, переборов отторжение, остановился на ироничном хмыканье. – Я заметил, что вы – драконы, совсем не разбираетесь в женщинах. Вы, такие крутые и деловые в остальном, словно меняетесь с ними ролями, когда соприкасаетесь. Они вас хватают и пользуют, а вы – тряпьё тряпьём… - Никто меня не пользует! - А как ещё это назвать? Лень – временное явление, я бы назвал вас иногда лентяями, но я вовсе не видел, чтобы хоть один из вас показал себя, как мужчина, и сделал бы первый шаг хоть к какой-нибудь девушке. Сынхун настолько ведомый, что за один вечер, как мячик для пинг-понга, только и успевает, что рикошетить от девицы к другой. Тэхёна захомутала и увезла какая-то напористая китаянка, Мино, будь уверен, скоро будет под каблуком своей «коллеги». А ты? Ты в состоянии только заплатить проституткам. Хороша же инициатива! - Да на кой хрен надрываться?! Зачем тратить силы там, где этого не требуется? Ты разве не видишь, что девки с меня текут и визжат? Подмигнул – и она моя, какая ещё инициатива? Если ты неудачник, и с тобой такого не случается, вот и суетись, а мне это ненужно. - Не все девушки прыгают в постель по мановению пальца. - Ой, а какие не прыгают? - Лучшие. - Это что за лучшие такие? Я же тебе объяснял, что в кровати – всё одинаково… - Жизнь не ограничивается границами кровати. - А зачем мне тёлки вне её границ? Чонгук забил бы на попытки образумить парня, если бы не выпил. В нём проснулся генератор нравоучений, ему хотелось делиться своим мировоззрением, своими принципами, ему хотелось показать Чжунэ, что на земле всё куда интереснее и светлее. В Гуке даже симпатия к этому студенту затеплилась, не совсем ведь потерянный тип. - В первую очередь, почему непременно «тёлки»? У тебя язык не поворачивается произнести «девушки»? Это что, врождённый дефект речи? - Иди на хрен, - сразу же огрызнулся Чжунэ. - Я же не в обиду, я пытаюсь понять, почему ты так уничижительно их называешь? У тебя есть мама, есть сестра – они тоже женщины! Почему же остальные – тёлки? Тебя что, отвергла или бросила какая? - Меня?! – поднял высоко брови дракон и захохотал. – Ещё что придумаешь, сказочник? Как меня бросят, если я ни с кем не встречаюсь, как меня отвергнут, если я ни к кому не подкатываю? - А почему ты этого не делаешь? - Я же объяснял, что нет смысла, потому что… - Они лезут сами, первые, да-да, я слышал и запомнил. Но разве когда ты приходишь в магазин, ты покупаешь то, что тебе положат в корзину, или всё-таки то, чего тебе захочется? Вот захотел ты есть. Пришёл в супермаркет. Что ты терпеть не можешь есть? - Ну, кабачки, допустим. - Хорошо. И вот, тебе кладут кабачки. Ты пойдёшь домой и будешь их есть? Или выложишь и возьмёшь то, что любишь? - Я же тебе говорил, что совсем стрёмных тёлок отшиваю. - Девушек. - Да какая к чёрту разница?! Все вокруг говорят «тёлки», БиАй, Чжинхван, Бобби! - А-а, так ты просто повторяешь? Своего мнения у тебя нет? – Чжунэ закатил глаза и скрестил руки на груди. – Ладно, вернёмся к аналогии с едой. Допустим, совсем стрёмные кабачки ты выложил. Но неужели в остальном тебе всё равно, чем питаться? - Я всегда хожу в рестораны и заказываю лучшее. Я люблю вкусно есть. - Что ж ебёшь-то ты что попало?! – всплеснул руками Чонгук. - Да как девушки связаны с едой?! – воскликнул Чжунэ и надулся, разозлившись, после того, как услышал себя со стороны. Он всё-таки автоматически исправился на «девушки». - Напрямую, - сдержал победную усмешку золотой. – Человек во всём в жизни должен придерживаться одинаковых правил, иначе это пустая декорация, что ты питаешься дорогущими блюдами в ресторане. А на деле ты – неразборчивый баран. И толку от модной одежды на плечах и жопе, если к телу прикладывать дешёвых шлюх, которые вчера под стариком-олигархом, завтра под каким-нибудь миллионером-извращенцем. И в промежутке ты! - Я хочу виски со льдом, - оборвал разборки Чжунэ, подняв трубку гостиничного телефона. – Сколько порций заказывать? Одну или две? - Возьми бутылку, на всякий случай, - попросил Чонгук. Уже стемнело, и они, неплохо набравшиеся, лежали без света, уставившись в потолок, каждый на своей постели, разделяемые проходом с тумбочкой. - Вернёмся к девушкам, - чётко и звонко сказал золотой, нарушив тишину. Они обсудили и футбол, и бокс, и фильмы, и даже отношение к глобализации и терроризму, после чего взяли перерыв. И вот, он кончился. - Опять ты за своё! - Я понял, наконец. Ты боишься быть отвергнутым, поэтому ни к кому сам не подкатываешь. - Ничего я не боюсь! - Боишься. Твоя репутация красавца держится на том, что ты потребляешь только изначально согласное. А если попытаешься проверить среди других, то обнаружишь, что там не производишь привычного эффекта. И это тебя страшит. Ты очень неуверенный в глубине души, и отказ тебя травмирует. - Хватит бредить, я адекватный и понимаю, что всем мил не будешь. - Но убеждаться в этом не хочется? - А тебе не приходило в голову, что можно прийти в супермаркет, и понять, что абсолютно без разницы, что есть? Лишь бы не гадость какую-нибудь, а так – всё равно. Чонгук услышал возвращение своей же метафоры и, изумившись, перевернулся на бок. - Я думал, что такое бывает только в состоянии крайнего голода, но тебе оно явно незнакомо. - Нет, представь себе, бывают люди, у которых просто нет любимой пищи. - Потому что ты запросто её получаешь, сразу готовую, сделанную кем-то другим. А если бы ты научился готовить сам, и познал разницу между быстрым и долгим приготовлением… - Ну, начинается, теперь я ещё в повара должен податься? - Я всё ещё намекаю на то, что нужно самому добиваться девушек… - Да понял я! Не дебил. Твоими же аллегориями с тобой говорю. Умник, блин, - проворчал Чжунэ. Полежав без слов, он негромко задал вопрос: - А у самого-то есть любимая? Еда. - Нет. Мне не по статусу любить… еду. Вдруг кто другой сожрёт? - И что же… голодаешь? - Ну… регулярно пощусь. - Не приветствую воздержание в чём-либо. Жизнь одна, если ограничивать себя в ней, то когда же наслаждаться и пробовать все радости? - Если жить в радостях – они станут буднями. После воздержания всегда всё ярче, интереснее, вкуснее. Лучше реже, да лучше, чем чаще, да хуже. - А я всё жду, что ты сейчас Хайяма вспомнишь с его «лучше быть голодным, чем что попало есть». - Ты читал Хайяма? - Представь! Я не такой простофиля, как ты думаешь. - Я не думаю, что ты простофиля, но мне кажется, что ты мог бы быть лучше, чем есть. - Для кого и чего? Чонвон, у меня обеспеченная жизнь, есть друзья, есть деньги, есть секс. Для чего мне становиться лучше? - Для самого себя. - Я сам себя устраиваю. - И ты абсолютно счастлив? – Чонгук ждал, что Чжунэ в очередной раз наспех что-нибудь ляпнет, пошлёт, обзовётся, ответит вопросом же, но повисла новая тишина. Дракон не нарушал её так долго, что оба почти забыли, на чём застопорился диалог. - Слушай, - надумал Чжунэ заговорить, так и не дав ответа, - а ведь трус-то ты, а не я. Это ты не хочешь иметь любимую еду, потому что страшишься бояться за неё. - Возможно, - не стал спорить Чонгук. – Но я хотя бы способен отпустить страх и окунуться в это, просто не даю себе это сделать, а ты… мне кажется, что ты и не мог бы полюбить, добиваться, добиться… - Я? Не мог бы? Пф! – хмыкнул Чжунэ, завертевшись в темноте. – Была бы достойная кандидатура… - Трудно заметить достойную, когда ты их вообще не рассматриваешь. - Не рассматриваю – это не значит, что в упор не вижу. - Так что, какая-то на примете всё-таки есть? - Ну нет, так, иногда попадаются привлекательные, такие, вдувательные, знаешь. - Но они не подходят первыми, и ты не шевелишься? - Ну да. - Лень? - Имидж. - А-а, ясно. Святое, - с сарказмом поддел Чонгук. – Имидж зажравшегося козла, конечно, именно то, над чем стоит трястись. А то ещё примут за нормального парня… - Кому нужны нормальные парни? Все тёлки хотят козлов, Вон, скажи, что не считаешь так? - Считаю. Да, ты прав. Тёлки хотят козлов, Чжунэ. А девушки – нормальных парней. Теперь пазл сошёлся, спасибо. - Пошёл ты! - И тебе сладких снов, - пожелал Чонгук, переворачиваясь на другой бок. Что за дуралей! Вроде есть зерно здравомыслия в мозгах, но используется странно, перемалываясь в гордыню и эгоизм. Однако, ради друга Чжунэ пошёл на сделку с совестью, на убийство, приехал сюда, рискуя собой. Ради близких он на многое готов, забывая и о трусости, и о гордости. Его можно было бы переманить на сторону добра – золотых, только тут печеньками не обойдёшься, нужно что-то весомое. Найти бы ему девушку хорошую, такую, которая бы крышу ему сорвала, но при этом была бы порядочная, умная, справедливая. Да где такую взять? Нашлась бы такая, Чонгук бы сам влюбился, пожалуй, а то хорошие-то попадаются, а вот такая, чтобы крышу снесло – нет. Рядом слышалось похрапывание, и Гук сам задрёмывал, но неудовлетворение от очередного прожитого дня мешало спать, несмотря на выпитое. Нервы не расслабились, разум отказывался отдыхать. Всё в голове рубилось мелко в какой-то салат: драконы, Сингапур, Элия, девушки, зло, добро, Аяксы, ложь, правда, Джиён, Сынхён, золотые, бесконечное море вокруг, пальмы, вино, дискотеки, Сынхун и Сынюн, Раффлс, «Убежище»… Чонгук сел, дотянувшись до пульта от кондиционера и добавив прохлады. Налив себе воды в бокал, который забыл помыть перед сном от виски, парень подошёл к окну. За ним простирался город-государство, весь в огнях, миллионы фонарей и лампочек, ночная суета, пьянки, гулянки, приезжие, уезжающие, шумные тротуары с компаниями, идеальные дороги, набережные в иллюминации и вывесках своих круглосуточных заведений. И только Сингапурский пролив, чёрный и безучастный, бездушный, глубокий и пугающий, как сам Дракон. Чонгук замер, озарённый. Пролив! Джиён… завтра… не только завтра, но и регулярно плавает на своей яхте. Яхта! Она выходит в пролив. Аяксы всегда остаются на берегу и стерегут его тут. А в проливе нет камер, нет слежки, ничего нет, никаких свидетелей и любопытных, там, отплывая на приличное расстояние, можно делать что угодно, с кем угодно, прятать кого угодно. Как он сразу не подумал об этом! Чонгук вмиг протрезвел, хотя и не пьянел до той степени, до какой набрался Чжунэ. Поднесясь к выключателю, он зажёг свет. Спящий некоторое время не реагировал, но потом, заворочавшись, недовольно пожаловался: - Что случилось? Погаси! - Погашу, чуть позже. – Чонгук набрал в мобильном интернете поиск карты Сингапура и, когда она, интерактивная, загрузилась, с предвкушением победы углубился в изучение акватории этого государства.