Катарсис

       — Лив — кто-то толкает меня в бок - Лив, проснись, мы подъезжаем — просыпаюсь. Свет фонаря приносит боль глазам. Телом чувствую инерцию очередного поворота. Машина гладко мчится по дороге, обнесенной густым лесом. Огромные деревья приветствовали меня, сгибая ветви от сильного ветра. Тру лицо, явно чувствуя, что отлежала его. Разгоряченная кожа щек разжигает жар внутри, поэтому открываю окно. Кладу голову на раму — Осторожнее — отец немного сбавляет, явно наблюдая за мной краем глаза. А я все равно высовываю руку. Ветер приятно обволакивает ее, словно в пузырь. Чувствую, как остываю, словно оставленная кружка горячего чая. Пальцы рук приятно разрезают несущийся навстречу ветер, оставляя его лоскутами, а затем заставляя его вновь собираться в единую массу. Хочется дотронуться до деревьев, почувствовать их колючки и шершавую кору. В городе, где мы жили раньше, было очень мало деревьев, а если и были, то невысокие чахлые клены. А здесь все было иначе.        — Нам еще долго ехать? — моя речь немного непонятна, но папа уже привык. Помню, что много раз сравнивала голос в своей голове с тем, что звучал при разговоре. Выяснилось, что в сознании все намного более понятно. Мне хотелось, чтобы люди могли читать мои мысли, ведь тогда бы меня не считали странной. Им все бы стало ясно, если бы они могли их слышать.        - Нет, минут десять еще, главное это не пропустить поворот — папа немного нервничает. Его ладони потеют, оставляя на руле небольшие влажные отпечатки. Мы повернули еще несколько раз, хотя дорога с переднего сидения казалась прямой. Мы сворачиваем в очередной раз, машина съезжает на грунт. Рука, что буквально болтается снаружи, касается чего-то мягкого. Я открываю глаза, хотя не помню, чтобы закрывала их. Высокая трава касается кончиков пальцев, приятно щекоча кожу. Провожу ладонью по мягким колосьям, замечая папину улыбку.        — Тебе нравится? — коротко киваю, ведь слова затерялись где-то. Поднимаю глаза, темное небо сливается с верхушками деревьев. На часах 4.50.        — Мы будем здесь жить? — отец кивает, явно довольный моей реакцией. На некоторых стволах замечаю что-то, спрашиваю отца, указывая на черные пятна.        — Это фонари, для улучшения видимости, что, кстати, не помешало бы — фыркаю, удобнее устраиваясь на сидении. Становится прохладно, поэтому в воздух выдыхаю молочные облака пара. Студеное осеннее утро только разгорается. Достаю из кармана ниточку, высовываю вторую руку, позволяя болтающемуся на другом конце бумажному журавлику «расправить крылья». Ветер подхватывает мою идею, качая птицу на воздушных волнах.

Флэшбек

       — У девочки слабая форма аутизма — врач сочувственно вздохнул. Женщина, что стоит рядом, начинает давиться всхлипами, роняя голову на ладони. Единственный, кто не огорчен — это молодой мужчина. Ему нельзя печалиться, ведь за его спиной стоит маленькая девочка. Он поднимает дочь на руки, целуя в щеку.        — Я люблю тебя, Лив — протягивает ей любимую игрушку — маленького бумажного журавлика. Девочка хихикает, как-то неестественно гладит маленьким пальчиком его спину.        — Лети, журавлик — слова девочки совсем не понятны, но она не придает этому значения. Мужчина берет заплаканную жену за руку, удаляясь из кабинета врача.

Конец Флэшбека

       Стена деревьев расходится, открывая обзор на небольшой дом. Одноэтажный, с виду немного захолустный. Ребристая крыша покрыта множеством остывших от жизни листьев и иголок. Сердце немного ускоряет привычный ритм, нечто волнительное закрадывается в душу, словно при знакомстве с новым человеком. Может папины ладони вспотели от этого? Перевожу взгляд на руки отца. Нет, он определенно слишком взрослый, чтобы бояться новых знакомств. Машина останавливается у большой сосны, что встрепнулась порывом ветра, уронив на землю немного иголок. Мы выходим из машины, хлопаю дверцей, рассматривая участок.        - Лив, возьми некоторые вещи из багажника — я послушно иду к задней части машины, поднимая дверцу багажника. Сразу беру в руки деревянный ящик с растениями, аккуратно проверяя все ли целы.        — Белла, Альфред, Бен, Стив — все целы. Облегченно вздыхаю, проверяя лишний раз слабые листья Бена.        — Ну как, все целы? — папа подходит сзади, забирая большие чемоданы. Я киваю в ответ, умещая цветочный ящик на своих руках — Смотри, здесь когда-то была проложена дорожка — опускаю взгляд на землю. Сквозь траву заметны поросшие мхом каменные блоки. Мои ботинки промокли от скопившейся на поверхности травы и мха влаги. Подол длинной юбки тоже очерчен мокрым ободком, что прилипает к голым ногам — Я говорил, что нужно одеться теплее — замечает отец. Усмехаюсь в ответ, отчего папа тоже не удерживается от улыбки.        Крыльцо немного поскрипывает под тяжестью, некоторые доски просели. Но все выглядит так очаровательно, что нету сил возмущаться. Папа открывает дверь, внутри пахнет деревом. Полы покрыты слоем пыли, отчего хочется чихать. Иду по коридору, разглядывая новое место жительства. Справа кухня, маленькая, со светлыми ящиками, красивая и уютная, гостиная, небольшая ванна, две спальни. Захожу в ту, у которой светлая дверь. Поворачиваю ручку, сердце рвется из груди, ударяясь о ребра, толкая все внутренности наружу. Дверь открывается. Дыхание замирает где-то на полпути. Просторное помещение, с дощатыми стенами и полом. Окна раскрыты, на полу шевелятся листья и иголки. Сквозняк разбрасывает мои волосы.        — Ну как, нравится? — немного пугаюсь, вздрагивая. Оборачиваюсь, папа стоит в дверях.        - Да, очень — он подходит ко мне, Обнимая сзади. Мы стоим, немного покачиваясь. В моей голове столько всего, столько идей, замыслов, планов.        — Хэй — папа оборачивает меня, раскручивая, отчего голова немного кружится. Мужчина начинает двигаться в такт воображаемой музыки. Я смеюсь, но не могу не начать танцевать вместе с ним. Ни я, ни он не умеем танцевать, но это не мешает идеально попадать в такт музыки, что наполняет наши головы.        — Что за песня играет у тебя внутри? — папа немного задумывается.        — Не знаю, даже не думал как-то — пожимает плечами, продолжая танцевать.        — Как это, ты что не думаешь, под какую музыку ты танцуешь? — он кивает головой, притормозив.        — А ты представляешь? — удивленно киваю.        — У меня в голове целые списки песен, которые подходят моменту. Словно где-то между мыслей есть старый проигрыватель. Ты знаешь, музыка, она всегда со мной. Только вот иногда вокруг так громко, что я не могу расслышать ее — отвечаю, возвращаясь к танцу. Закрываю глаза, начиная кружиться, словно если бы я была листком. Меня подхватывает порыв ветра, перебрасывая с одного течения на другую воздушную волну.        — Как ты себя чувствуешь? — мужчина внимательно наблюдает за мной.        — Как бумажный журавлик — говорю, ни капли не смущаясь такого ответа. Мне хорошо. Я хочу жить здесь, в этой комнате. Среди этих разбросанных листков и иголок. Моя юбка подпрыгивает, оголяя колени, отчего по ногам проходит холодок. Ботинки топают по доскам, оставляя мокрые следы узорчатой подошвы на поверхности пола.        — Мне звонили из службы доставки. Нужно встретить грузовик, а то они не могут найти дорогу. Ты побудешь одна? — киваю в неразборчивых движениях, но ничего не говорю. Меня уже здесь нет, я гуляю среди высоких деревьев, как ветер ношусь сквозь осенние листья, сквозь кривые ветви деревьев. Время близится к рассвету.        - Пап, я пойду увидеть солнце — ничего не слышу в ответ, делая вывод, что он уже уехал. Что же. Надеюсь, он не будет против. Натягиваю разноцветный свитер, поверх кофты в которой промерзла. Выбегаю из дома, смотря на стрелки наручных часов с кожаным ремешком. Есть еще 10 минут. Тороплюсь, углубляясь в лес. Немного нервничаю, оглядываясь на уплывающий в деревьях дом. Но это ничего. Иду, касаясь пальцами стволов деревьев. Постепенно их становится меньше, стволы расходятся, провожая меня скрипом тяжести ветвей. Небольшой, потрясающий утес раскинул объятия для меня. Ветер здесь более свободный, его порывы жестче, активнее, сильнее. Мои волосы пытаются удержаться в одном направлении, но ветер играет с ними, разбрасывая в разные стороны. Юбка щекочет колени.        Солнце начинает потягиваться, ускоряя мое сердцебиение. Лучи уже обнимают мои ноги, завязывая солнечные шнурки на них. Целуют лодыжки. Это все так при…        — Отойди скорее! — волнительный мужской голос раздается за спиной. Оборачиваюсь, чуть ли не стукнувшись носом в объектив фото камеры. Послушно делаю шаг в сторону, наблюдая, как парень в свитере и шапке пытается сделать снимок рассвета. Небольшой щелчок заставляет меня вздрогнуть. Он выпрямляется, теперь можно разглядеть, насколько он высок, но худощав. Лицо усыпано родинками, большими и маленькими. Немного вздернутый нос, карие глаза. А может это солнце делает их карими. Он немного горбится, что-то рассматривая в маленьком черном окошке.        — Что ты здесь делаешь? — он на секунду посмотрел на меня, но не задержал взгляда. Топчусь на месте, потирая щеку.        — Я пришла увидеть солнце — ответила. Парень немного нахмурился.        — Зачем? Любуйся сколько хочешь днем — отвечает.        — Ну ты ведь пришел его фотографировать не днем. А когда оно только встает, словно светит только для тебя — говорю, разворачиваясь к огненному шару. Парень ухмыльнулся.        — Верно, но немного эгоистично. Ты что эгоистка? — качаю головой, хмуря брови.        — Я не… — немного запинаюсь. Слова задерживаются на языке, спутываясь в комок букв.        — У тебя проблемы с речью? — он вешает камеру на шею, оставляя ее болтаться на кожаном ремешке.        — А у тебя с воспитанием? — немного злюсь, но это проходит, когда он улыбается.        — Вообще-то да. Знаешь. Ты не подходишь этому месту — заключает, вновь доставая камеру. Щурюсь, ведь не понимаю о чем он.        — Это почему же? — в ответ слышу спусковой щелчок камеры, объектив которой был направлен на меня. Хмурюсь, сердито смотря на него.        — Смотри — он подходит ко мне. Показывая темное окошко, в котором появилось мое лицо — Видишь, твои глаза слишком голубые для этого места — я начинаю вглядываться в свои глаза. Очень внимательно, пытаясь разглядеть, что же в них не так — Нет — нет — он смеется — Ты не в глаза вглядывайся, а в то, как все смотрится в общем. Видишь — он указывает на солнце — Оно такое теплое и яркое, что здесь хочется пить чай и читать книгу в коричневой обложке. На мне сегодня красный свитер — показывает свитер — Коричневые штаны — демонстрирует штаны — Я подхожу этому месту, сегодня на рассвете. А ты — со своими голубыми глазами — цокает языком. Немного обидно, но вновь посмотрев на фото, действительно замечаю, что довольно сильно отличаюсь от этого места.        — Тогда — я закрываю глаза — На мне сегодня разноцветный свитер, бежевая юбка и коричневые ботинки. Если я закрою глаза, то буду подходить — я хихикаю, начиная кружиться в такт вновь возникшей в голове музыке. Слышу несколько щелчков спусковой кнопки.        - Да, так гораздо лучше — открываю глаза, чтобы посмотреть снимки. Парень демонстрирует красивое фото. Он выключает камеру, пряча ее в специальный чехол. Разворачивается и уходит.        — Пока — спохватываюсь для прощания. Парень махнул мне рукой, продолжая удаляться. Я стою на этом утесе, совсем одна, понимая, что не подхожу ему. Смотрю на часы, понимая, что проторчала на нем около получаса. Папа будет искать меня, поэтому тороплюсь обратно в дом. Огибаю деревья по нескольку раз, стараясь не сбиться с дороги. Вот уже через несколько минут среди деревьев виднеется строение, около которого стоит большой грузовик. Забегаю в дом.        — Не-а, Лив, так не пойдет — папа, проходя мимо с коробкой с кухонной утварью, указывает пальцем на мокрые ботинки, которые к тому же покрыты мокрыми листьями и иголками. Закатываю глаза, присаживаясь, чтобы разобраться со шнуровкой — Давай-давай, к тому же это отлично развивает моторику. И кстати, где это ты была? Я начал волноваться — пытаюсь высунуть шнурок из маленького колечка, но выходит не сразу.        — Я ходила смотреть на солнце — решаю умолчать о том странном парне. Наконец-то освобождаюсь от ботинок, оставляя их на крыльце. Папа довольно кивает, проходя на кухню - Пап., а где коробка с моими вещами? — роюсь в поисках той, где разноцветными фломастерами написано мое имя. Наконец замечаю ее, поднимая с пола — Все я уже нашла — иду вдоль коридора, направляясь в свою комнату. Солнце уже во — всю освещает ее, делая золотые пылинки еще более заметными. Вся самая важная мебель уже стоит здесь, некоторые коробки с одеждой и важной для меня мелочью стоят на столе и кровати. Я принимаюсь аккуратно раскладывать вещи.        - Лив, ты закончила? — папа облокачивается на дверной косяк, постукивая по нему пальцами. Киваю, устало потирая спину, ведь та начинает ныть — Ужинать будешь? — качаю головой. отказываясь без слов. Есть не хочется. Папа кивает, покидая комнату. За окном становится темнее, все выглядит таким расслабленным, ветер успокоился, солнце заливает ветви деревьев цветами заката. Я натягиваю свитер, выходя из дома. Земля кусает босые ноги, но мне все равно. Хочется просто бродить. Я иду по еще теплой от дневного солнца земле. Листья приятно шуршат под ногами. Сворачиваю на подъездную дорожку, теперь шагая по мягкой, высокой траве, которая щекочет мои ноги. Выхожу на дорогу и поражаюсь тишине. Поворачиваю голову, конца дороги не видно, ведь ее буквально съедают деревья, над верхушками которых начинает оседать солнце. Это чертовски здорово, наблюдать за огромным огненным шаром, смотреть, как он тает, растворяясь в тишине. Я подхожу этому моменту сейчас?