Я буду петь для вас вечно

— Твоя песня — просто чудо, — Аоба сладко, до хруста костей, потягивается и довольно выдыхает. Сегодня ему впервые за долгое время удалось выспаться. И всё благодаря Клиа, который так кстати в ту ночь решил спеть некогда придуманную им «Колыбельную медуз». Мягкая и завораживающая мелодия избавила юношу от головной боли и унесла за собой в тёплые объятия сна. — Я рад, что вам понравилось, Хозяин! — довольно пролепетал Клиа. Аоба был уверен, будь у этого чудика хвост, он бы им непременно сейчас завилял. — Да, очень. Она ещё и помогла избавиться от головной боли, даже не пришлось пить таблетки, которые сделала бабуля. — Вот как? Тогда я буду петь для вас её вечно, если она вам помогает. — Хах, вечность, говоришь? — Аоба усмехнулся, откинувшись на спинку дивана. — Да! Вечность. До конца ваших дней я буду рядом с вами, — посмотрев в глаза юноши, андроид довольно улыбнулся, как бы подтверждая свои слова. На это Серагаки ничего не ответил. Только лишний раз отметил про себя, что Клиа, как обычно, говорит нечто несуразное. Невозможно быть рядом с кем-то целую вечность, даже если ты — искусственно созданный интеллект. Нет, может и возможно, но ему в это слабо верилось, ведь в этом мире ничто не вечно. Даже песня, которая может быстро приесться и надоесть. Но, несмотря на все сомнения, Аоба часто засыпал под нежный голос Клиа, доносящийся с крыши его дома. Иногда парень и сам её напевал, особенно в моменты, когда ему было очень радостно. Однако, как бы он ни старался, такого прекрасного звучания, как у создателя, у него так и не получалось добиться. Порой Аоба сам залезал на крышу и, сидя рядом, наблюдал за тем, как Клиа, держа над головой свой зонтик, поёт, глядя в небо, словно желая, чтобы его песня достигла самих звёзд. И он всегда улыбался, всегда. В такие моменты Аобе казалось, что все проблемы, которые свалились на его плечи и которые ждут его впереди — всего лишь злая игра воображения. Тоэ, «Морфий», Скрап, андроиды, которые за ним охотятся — всё это просто чья-то злая шутка, иллюзия, которая в один миг развеется, стоит ему услышать уже ставший родным голос. — Кажется, я начинаю верить в эту «вечность», — произнёс Аоба, прислонившись щекой к плечу Клиа. — Что вы имеете в виду? — не совсем понимая, переспросил тот. — Ничего, — улыбаясь, Аоба закрыл глаза. — Клиа, спой мне ещё раз, пожалуйста. — С радостью! Я буду петь для вас всегда. *** Но в этом мире ничего не вечно. Особенно — человеческая жизнь… — Аоба-сан! Пожалуйста, держись, Аоба-сан! — Клиа дрожащими руками продолжал прижимать к себе Аобу, закрывая его кровоточащую рану, в надежде остановить кровь. Это было так безрассудно — бросаться вперёд, навстречу врагу, защищая его, Клиа. Тот удар, который нанёс один из противников, не повредил бы роботу, но для человека он станет смертельным. — А-ах… Умирать больно… — губы Аобы дрогнули. Видимо, он пытался выдавить из себя какое-то подобие улыбки, но не смог. Ему было слишком страшно. Страшно умирать вот так, когда впереди ещё столько всего предстоит сделать. Он был ключевой фигурой в победе над Тоэ, а что теперь? Что случится с остальными, если он не сможет никому прийти на помощь? Скривившись, Аоба тихо простонал от боли. Конечности холодели, начиная отниматься, вселяя в душу парня ещё больше страха. Страх перед неизвестностью. Клиа прижал к себе тело парня сильнее. Он больше ничего не сможет сделать, не вылечит раны, не повернёт время вспять. Но он может даровать Аобе покой. — Не переживайте, Аоба-сан, боль пройдёт. Точно пройдёт… Я обещаю. Клиа возвёл глаза к небу. Он резко вдохнул в лёгкие побольше воздуха, словно вот-вот собирался закричать, высвобождая всю свою боль, но вместо этого, с губ юноши сорвалась прекрасная мелодия. Плывёт, плывёт В волнах морских Лишь медуза одна. Клиа плакал. Без слёз и истерик, но очень горько, в душе. Над потерей, которую ему никогда не вернуть. Над смертью того, кого обещал защищать, сделать счастливым, того, кого так сильно любил. А над городом, подхваченная ветром, продолжала разноситься песня: Усни, усни, Глазки закрой, Не бойся, сон не уйдёт, Медуза его сбережёт.