Любовь к мутантке

Любовь. Какое короткое слово и какое огромное значение. Никто не знает, где ты ее встретишь, где потеряешь, однако все о ней мечтают. Это может быть возвышенное чувство, любовь на ментальном уровне, а может быть и животные порывы. Но если вы дали этому чувству выйти наружу, то оно уже никогда не покинет ваше сердце. Оно будет настигать вас мыслями, воспоминаниями. Трудно с этим жить. Также трудно, как и смириться с тем, что теперь твой любимый человек — монстр, убивающий людей. Для Мити Надя была просто развлечением, способом не сойти с ума в этом мире, где не осталось место жалости, где каждый сам за себя. И, когда она впервые появилась в его отеле, он понял, что готов на все, чтобы она осталась сейчас с ним, чтобы не позволила ему одичать, сойти с ума от одиночества. Их цели практически совпадали. Надя не хотела и не собиралась никуда уходить. Она хотела провести последние свои дни в образе человека рядом с самым близким человеком, который у нее остался. Девушка понимала, что еще чуть-чуть, и она превратится в черноглазого монстра. Она больше не будет знать никаких человеческих чувств, останется только жажда. Жажда крови и страданий. Надя позволила себе быть счастливой также, как и Митя. Вдвоем они чувствовали, что нуждаются друг в друге, что они одно целое, что эта связь не прервется. По-крайней мере, не сейчас. Они слишком многое не успели сказать друг другу. Но судьба, которая удостоила их быть запертыми в городе практически без шанса на выживание, просто развела их по разным сторонам. Он — выживший, борется за свое существование. У него никого не осталось. Только воспоминания, которые заставляют улыбаться, и неограниченный запас алкоголя, который заменил ему живое общение. А она — мурания. Существо с охотничьими инстинктами. Казалось, все до необыкновенного просто — она его убивает и на этом их история закончится. Но она не смогла. Не убила. Просто ушла. Она чувствовала, что еще чуть-чуть пребывания с ним и она больше не сможет сдерживать свой охотничий инстинкт. Она ушла, но точно знала, что вернется, как только научится контролировать свои способности. А у Валеры и Айжан история намного печальней. Они не жили как Митя с Надей — не позволяли себе проявлять хоть какие-то чувства. Айжан всегда чувствовала поддержку Валеры. Хотя, сначала для нее это и было странным, особенно, если вспоминать их первые дни пребывания в бункере. Она осознала, что может на него положиться, довериться ему. Валера не проявлял и не говорил о своих чувствах. Для него это было тяжело, словно он сделает что-нибудь противоправное. Он привык быть холодным, никому не подчиняться, быть во всем всегда первым. Но «Азия» растопила его сердце. И это чувство ему не нравилось. Он бежал от него. Пока не понял, что бежать уже поздно. Ничего не изменить. Айжан превращалась в мутантку буквально у него на руках. Он не успел ее спасти, не успел сказать ей главные слова. Выстрел. Для него она мертва. Айжан больше нет. Нет ни азиатской художницы, что периодически раздражала Валеру, нет ни жестокого монстра, по крайней мере, Валера так считал. Валера смог нажать на курок, а Митя – нет. Говорит ли о том, что Валера не любил Айжан? Нет, конечно. Он просто помнил, что девушка не хотела становиться одной из них. Он выполнил ее волю. Но в его сердце поселилась ненависть. Он мечтал отомстить вершине за всё: за бункер, за этот долбанный конец света, за Айжан… Для него она мертва. Он бы все сделал, чтобы вернуть ту художницу с блистательными глазами, восточном стилем одежды и детской наивностью. Он почти не удивляется, когда на очередном задании видит ее. Она часто ему мерещится. Очередная галлюцинация. Выстрел. Может это была не галлюцинация? Может это была Айжан? Но нет времени об этом думать. Надо бежать, спасаться. Дни проходят размеренно. Они продолжают выживать. Люди "Вершины" атакуют, а все из-за этой дуры Марины. Они меняют базу. Валера узнает, что мутанток нельзя убить. Появляется надежда. Круглосуточное наблюдение за мутантками в надежде найти ту самую среди них. Неожиданное появление старого знакомого. Странно, но он даже рад ему. Теперь их трое. Трое выживших из бункера. Валера старается не думать о времени заточения в бункере, но сны с Айжан постоянно напоминают ему, где и при каких обстоятельствах они познакомились. Нападение мутанток на базу становится для Валеры, как и для всей группы выживших, неожиданным. Вот они буквально выламывают ворота, проникают на территорию базы. Патрон остался только один. Медлить нельзя. Но неожиданный удар электрическим током вырубает Валеру. Митя не знал, чем тогда руководствовался. Он просто не мог допустить, чтобы Валера в нее выстрелил. Также, как и вчера он не смог допустить, чтобы Оля стреляла в Надю, или чтобы Надя убила Олю. «Да, шокер покруче пистолета будет,» — глупые мысли затемняют голову Мити, но в одном он точно уверен — он не может допустить, чтобы Надя и ее «подруги» переубивали всех выживших только из-за него. Решение приходит молниеносно, на размышления времени нет. Вот он уводит Надю и ее команду от базы, при этом чувствуя на себе тяжелый непонимающий взгляд Валеры. Он поймет, позже, но поймет. Вот Митя видит труп Оли. Но нельзя при Наде показывать хоть каплю сожаления об ушедшей подруге. Он прекрасно понимает, что Надя не остановится и будет преследовать его и всех, кто с ним общался. Да, женская многозначительность не знает границ. Он не хочет так. Надя не дает ему свободы выбора, преследуя. Оля первая жертва, и он не хочет, чтобы из-за него страдал еще кто-то. Он просто хочет умереть. Все равно шансы на выживания в этом городе минимальные. Но, как он не старался, Надя не стала его убивать, лишь дикий визг, от которого из ушей течет кровь. Может раз не хочет она его убивать, то он должен сам ее убить? В конце концов может тогда мутантки менее агрессивными будут? Он поливает ее керосином, поражаясь ее податливости, но духу бросить зажигалку не хватает. Эти глаза, которые должны вселять ужас, смотрят так по-родному, что ему самому хочется себя сжечь. Нет, они не хотят друг друга убивать. Тогда что делать? Но времени думать об этом у Мити нет. Он слышит визг мутанток, слышит стрельбу патрульных. Озадаченная Надя хочет то ли броситься на тех, кто постоянно мешает их идиллии, то ли защищать Митю, увести его как можно дальше. Склонившись ко второму варианту, Митя и Надя провели весь день скитаясь по городу. Они практически ничего не делали. Только уходили от постоянного преследования. Всю грязную работу на себя брали подчиненные Наде мураньи. Только вечером, когда Митя смог по-настоящему расслабиться после трудного дня, он задумался о будущем. — Или патрульным тебя отдать… Хочешь к патрульным? — так глупо вести диалог с самим собой. Он знает, что Надя ему ничего не ответит, но просто так молчать он не мог. Отрицательный кивок заставил Митю буквально подскочить на месте. — Ты что, понимаешь меня? — положительный кивок. Он не верит. Неужели не все кончено? Неужели после мутации у Нади сохранились функции мозга? Неужели можно вернуть все назад? Он не знает ответы на эти вопросы. Ему одновременно страшно, радостно, где-то стыдно… Но он знает, что если в Наде сохранилась хоть какая-то часть человека, он сделает все, чтобы вернуть ее к жизни. К человеческой жизни. Может ли быть любовь к мутантке? К существу, убивающему людей, к существу, у которого руки по локоть в крови, причем в прямом смысле слова. Митя для себя ответил на этот вопрос. А Валера еще нет.