К вопросу о прошлом

— В основном полукровки наследуют расовые черты матери, хотя могут присутствовать и расовые черты отца… А дальше все не по существу. — И это всё, что тебе удалось узнать? — К сожалению. В тени высоких книжных стеллажей пустующего и холодного Арканеума сидели двое, постоянно озирающиеся по сторонам. Суровый библиотекарь-орсимер негромко посапывал, откинувшись на спинку стула, а над кружкой тёплого чая тонкой невесомой лентой вздымался пар. Этот мужчина никому не нравился - предыдущий библиотекарь был куда приветливее, правда, держал свою "обитель" в постоянном беспорядке. В углу щелкнул старый механизм часов, привезенных недавно архимагом из самого Блэклайта. Орк, слегка вздрогнув, продрал глаза, — два нерадивых студента все еще сидели и перебирали книги, поочередно перекладывая их по разным стопкам. Девушка, держа над раскрытой книгой железный подсвечник, помогала товарищу-юноше, что водил пальцем по неровным строкам очередного издания каких-нибудь нечитабельных рукописей. — Обляпаете книгу воском — сначала съедите ее без масла, а потом по памяти будете от руки всю переписывать, вам ясно? — рыкнул орк, вынув из шкафчика трёпаное перышко. Макнув его в чернила, этот грозный мужчина что-то чиркнул на пергаменте, лежащем перед самим библиотекарем на столе. — Убирайте всё и марш спать! — Завтра закончим, — шепнула девица своему товарищу. — Давай расставлять книги и пойдем уже отсюда. Утро вечера мудренее. — Вунферт завтра не даст мне проходу. У него после полудня практическое занятие по колдовству, а я обещал с ним тренироваться, — покачал головой юноша. — А я, как мне кажется, после третьего на дню занятия Фаральды не то что искать — здраво мыслить не смогу. — Я кому сказал? — рыкнул орсимер. Студенты под его взором начали убирать стол заметно быстрее, однако болтовню не прекратили. — Фаральда — замечательная женщина. Странно, что она стажируется именно здесь. Мне-то казалось, что чистокровным альтмерам прямая дорога в Сиродил, если дело, конечно, касается заграничной практики. Надеюсь, я смогу втереться в доверие этой дамочке, — немного ехидно сказала убирающая книги студентка, а затем немного сникла, тяжело вздохнув. — Мне кажется, она меня презирает. За то, что я… — Полукровки нынче — не новость и не преступление, Нирия, — проронив это, в знак поддержки юный норд даже забрал из рук однокурсницы книги и самолично понес их бубнящему орку. Вернувшись, юноша добавил. — Ты хотя бы знаешь, что ты альтмер. Велика ли проблема — рост! А я — то ли бретон, то ли норд, то ли скампов сын. И в свои двадцать шесть выгляжу чуть ли не подростком. — Арен считает тебя нордом, и в документах это было обозначено как факт, — заверила Нирия товарища. — Поэтому, Толфдир, меньше переживаний. Нам еще многое предстоит узнать. Но, как мне кажется, в этих свитках, в которые только печёные овощи заворачивать, мы ничего не найдем. — Пойди порадуй своей наблюдательностью Урага, — усмехнулся норд, а затем пожалел: казалось, библиотекарь слышал все, ибо даже стены Арканеума были ушами орка. — Пойдем-ка, пока проблем на ночь не собрали с три телеги. Добравшись до своей комнаты, Толфдир избавился от тяжелой мантии, упал было на кровать, погасив свечу, предвкушая долгий сон: в Сандас просыпаться рано не было нужды, потому что Архимаг собирал студентов на небольшой совет, а затем сразу накрывали обед. Но боги не благоволили, чтоб студент так просто уснул в эту ночь. Сначала его терзали сомнения: стоит ли вообще копаться в своём прошлом, раз оно настолько запутанно и неясно? Одно Толфдир знал точно — его мать была нордкой, и он прекрасно помнил ее. Об отце он знал самое малое, что в далеком детстве ему удавалось подслушать под дверью на кухню в доме ярла. Мать его работала там кухаркой и иногда делилась со своей подругой новостями, изредка приходящими от заключенного в имперскую тюрьму мужа. Самого же сына женщина предпочитала держать в неведении. Почему? Это и пытался узнать Толфдир, но теперь, как ему казалось, время ушло — мать умерла несколько лет назад, а от отца вестей так больше не было. «Забрел я в Шалидоров тупик», — думал Толфдир, ворочаясь с боку на бок. Давал знать о себе и пустой желудок — увлеченные поиском информации студенты пропустили ужин, а потом и вовсе явились в спальни после отбоя. Благо нынешний блюститель порядка плевал на все это, лишь бы шпана за пределами коллегии не шаталась да бутылками в окна преподавателей не кидалась. Иногда Толфдиру казалось, что есть что-то общее у него с альтмерами, даже если брать во внимание, по словам преподавателей, его глубину и многогранность мышления. Студенту давали семнадцать, когда на самом деле юноше уже было к двадцати семи, а порой новые приезжие специалисты не допускали паренька до практических занятий. По незнанию, разумеется — недопонимания подобного рода решались быстро и эффективно, стоило только Толфдиру продемонстрировать свои умения. То, что этот юноша являлся обычным нордом, не вызывало сомнений разве что у слепого. Он был худощав, бледен, к тому же невероятно одарён магическими способностями. Прилежный и аккуратный, тянущийся за знаниями третьекурсник порой даже слишком переусердствовал, днями напролет изучая какой-нибудь манускрипт. Ворочаясь, Толфдир вспомнил, что еще не готов итоговый свиток на зачёт зачарователю Варену. Данмер, казалось, совсем из ума выжил — уроки давать перестал, заваливая студентов самостоятельными исследованиями и бесконечным чтением книг. Порой, увлеченный своей личной работой, он давал ученикам абсолютно неподходящую для его предмета книгу. Сославшись на «скудность мышления», Мейлин Варен заставлял искать меж строк подтексты, а сам продолжал работать со своей пентаграммой, оставляя студентов самостоятельно изучать материал на свой страх и риск. Толфдиру показалось, что он проснулся тут же, едва сомкнул глаза. По какому-то невообразимому закону подлости именно сегодня ему приснился Обвал, будто трагедия произошла только вчера. Хоть и прошла с тех пор пара долгих десятилетий, хоть и был тогда Толфдир совсем крохой, катастрофа навязчиво преследовала паренька. И тогда, в тот роковой день, мать мальчика ничуть не пожалела, что их старый домишко стоял на отшибе. До рассвета оставалось еще часа три, как подметил Толфдир: небо уже чуть посветлело, а звезды будто затянулись дымкой. Если бы не оравший в соседней комнате Фестус, учившийся на последнем курсе, юноша вновь бы погрузился в дрёму, однако содержание восторженных возгласов заставило Толфдира прислушаться. — Вставай, вставай, Вунферт! Придурковатый Неласар опять задымил половину преподавательского общежития! Пойдем, там тако-ое! Растрепанная Фаральда, одетая в какой-то лысенький полушубок с чужого плеча и покрасневшая от злости, переминалась с ноги на ногу и потирала замерзшие ладони, ожидая хоть какой-то реакции от несчастного экспериментатора. Альтмер, очевидно, сыскав в валящем из распахнутых окон дыме что-то невероятное, завороженно смотрел вверх, не слушая свою коллегу. — Я требую объяснений, Неласар! Скажи, зачем смешивать реагенты, свойства которых… — Я думал, что я знаю. Ну, ошибся… Маленько. Со всеми бывает. Зато я теперь точно знаю, как создать дымовую руну! — Сегодня вы будете оттирать стены от сажи самолично, а также устраните все нарушенные чары. — Вот этого я бы ему точно не доверил, — рассмеялся Орторн, однокурсник только что прибежавшего Фестуса. — А вас, Орторн, я все еще жду на пересдачу, — язвительно бросила Фаральда нерадивому студенту, который в стенах коллегии познавал магию из рук вон плохо. — Иначе архимаг выдворит вас за ворота в следующем семестре без зазрения совести! Я лично этому поспособствую! Неподалёку на снегу сидел один старенький преподаватель, что учил только первогодок и которому «посчастливилось» быть соседом Неласара. Какая-то девчонка-первокурсница хлопотала вокруг него, очевидно, заодно практикуя магию школы восстановления. — Эй, котлета! — крикнул Фестус девчонке, потеряв интерес к двум преподавателям-альтмерам. — Не перепутала с жертвой-то? Или на орден претендуешь, баба-милосердие? — Сгинь, поганец! — шикнула ничуть не обиженная Колетта. — Валите отсюда. — Не, она ничуть не ошиблась, — хохотнул Вунферт. — Он уже завтра ничего не вспомнит, наверно. Ну, если доживет, конечно. Загоготав над удачной шуткой, двое молодых людей покинули место, куда уже стекалась толпа сонных студентов, ведь всё самое важное Фестус и Вунферт уже видели. И, как обычно бывало, самыми первыми.