"Веришь ли ты моим словам, Пеллинор?.."

Я не думал, что все может быть таким скучным. Эти конференции действительно уматывают меня больше, чем бессонные ночи, когда у Доктора просыпается острая необходимость в моем ассистировании. Поэтому я немного дремал и на этой конференции, а Доктор был и не против этого. В любом случае, это лучше, чем когда я попадаю в различные неприятности. Даже в таком полусонном состоянии я чувствую, как монстролог рядом со мной волнуется. После всех его стараний найти следы своего друга, он не мог быть каким-то другим, я полагаю. В любом случае, я бы хотел думать, что Доктору станет лучше после сегодняшней конференции. Хоть немного... В последнее время он столько раз был близок к срыву, что всего и не вспомнить. Я знал, что он иногда поглядывал на меня, потому даже я понимал, что у меня все еще могут быть галлюцинации из-за укуса, следы от которого, кажется, все еще видно. Если их действительно видно, то я сомневаюсь, что снять повязку с шеи было хорошей идеей... Я точно не знаю что да как, мы не говорим об этом. Надеюсь, все обойдется без галлюцинаций в этот вечер. Я видел их вчера, поэтому не хотел бы, чтобы что-то подобное повторилось еще раз. До сих пор меня передергивает от увиденного: Доктор и Мюриэл яростно ругались на пороге комнаты прямо предо мной, лежащим на кровати в бреду, хотя я был точно уверен, что Доктор сидел рядом со мной на стуле и долгое время говорил мне что-то. Потом он сказал, что минут десять не мог вернуть меня в реальность. Не хотел бы, чтобы что-то подобное повторилось... Почему-то именно сейчас я вспомнил об Аннабет Кейси. Я выпрямился, а затем немного откинулся на спинку сидения, чтобы хорошенько все обдумать, не подавая вида, что мне до безумия скучно. Интересно, где сейчас Джон - или Аннабет? Я не видел его - или ее - с того самого момента, как он - или она - скрылся в тумане на Пелли. Может ли быть такое, что на сбор в Нью-Йорке она не приехала? Ведь Доктора Кернса я тоже тут не видел... Я заметил, что Уортроп тоже заметно заскучал, и задал ему тихий вопрос: "Как думаете, Аннабет здесь?" - Аннабет? - так же тихо спросил он, будто в первый раз услышал это имя. - Возможно. Довольно сложно уследить за всеми фамилиями в списке, а на приемах, как я знаю, она не любит появляться. - Вы, вроде бы, не закончили какой-то разговор с ней... - Думаешь, в подобном месте такие разговоры можно закончить? - слегка раздраженно спросил он. - Личные разговоры, Уилл Генри, для того и личные, что они не имеют каких-либо свидетелей, особенно это касается Общества. Как мне известно, никто, кроме меня, не знает, что Джон Кейси - женщина. Сомневаюсь, что это не вызовет переполоха на ровном месте. - Даже... - Фон Хельрунг? Думаю, он знает, но довольно умело это скрывает. Либо он действительно не заметил, что у него под носом девушка "вмешалась" в монстрологию. Я не стал говорить что-то еще. Меня заставили задуматься слова "девушка "вмешалась" в монстрологию". Довольно странно, как мне кажется... Почему Доктор расценивал это как вмешательство, мне было более чем непонятно. Любая наука, по своей натуре, - прекрасное создание, чудесное творение человеческого ума, великолепная любовница для утех своего мозга. Наверно, поэтому я не понимаю, что значит "вмешаться в монстрологию". Я думал, что разговор окончен, как вдруг Доктор спросил меня: "Почему ты вообще вспомнил об Аннабет?" - Не знаю, сэр, - я помотал головой, которая казалась мне безумно тяжелой. - Отчего-то она мне вспомнилась. Может, это что-то значит... - Уилл Генри, не придавай многим вещам большие значения. В основном это бессмысленно, - он пару мгновений смотрел на меня, а потом отвернулся. - Аннабет сама по себе уникальна, поэтому думай о ней или не думай, она откуда угодно сама себя вытащит. - Почему Вы в ней так уверены, сэр? Она ведь все равно остается девушкой... - Девушка или нет - значения не имеет, если мы говорим об Аннабет Кейси, - хорошо знакомым мне лекторским тоном начал монстролог. - Я знаю ее достаточно давно, чтобы судить о ее способностях. И, уж поверь мне, это не такой человек, что, в том же сравнении с констеблем, прогнется под того же Кернса. Помнится, она чуть не застрелила его просто по причине того, что он не умеет держать язык за зубами. Я не понимал, говорит ли Доктор об Аннабет с неким восхищением или это что-то другое. Возможно, это действительно что-то другое, ведь яркого восхищения я от него не слышал никогда. В особенности это касалось людей. Пеллинор Уортроп не такой человек, чтобы кого-то яро расхваливать, даже если это касается его самого. Впрочем, многое, что произошло за последние дни, меняло мое представление о Докторе. Мне нравилось думать, что его не просто так разгадать, как кажется на первый взгляд. Мы больше не говорили. Видимо, монстролог не хотел рассказывать каких-либо историй мне сейчас, а я не спрашивал ничего. Так всегда и кончаются разговоры. Я все еще верил, что он продолжит что-то говорить, но он не смотрел на меня короткими взглядами, а начал вслушиваться в слова. Моя вера сразу же рассеялась, будто ее и не было. Снова наступили минуты прослушивания конференции, которая меня неплохо убаюкивала, не хуже любой колыбельной. Только я прикрыл глаза и, кажется, начал засыпать, как что-то довольно громко зашипело, а затем издало громкий звук, похожий на слияние обычного безумно громкого хлопка и взрыва. Я подскочил на месте и широко открыл глаза. Внизу люди суетились, крича и кашляя, убегая от дымящегося почерневшего угла. Я слегка дрожащими руками потер глаза. Возможно, это просто галлюцинация, плод моего воображения. Может, я сейчас сплю, и все просто слишком натурально. Надеюсь, Доктор меня разбудит от этого кошмара, если я действительно уснул. - Уилл Генри, пошевеливайся! Надо спускаться вниз, немедленно! Что ты сидишь? - Это не... Не галлюцинации, сэр? - дрожащим голосом спросил я, поднимаясь со своего места. - Галлюцинации? Вот о чем ты думаешь, тратя время?! Быстро, надо спуститься вниз! Меня как током ударило. Я распрощался сразу же с мыслями о галлюцинациях и сорвался с места. Я чувствовал запах гари и чего-то еще... Не понял, что это был за запах, но то, что из-за него свербило в носу, было точно. Слишком это было неприятно. Казалось, что все здание вот-вот сгорит, но ничего не было, что свидетельствовало бы пожару или какому-нибудь похожему на это бедствию. Я просто бежал, слыша тяжелое дыхание Доктора позади себя, так близко, что, казалось, он дышит мне прямо в затылок. Мы остановились, услышав знакомый мягкий, хрипящий голос с едва заметным французским акцентом. Голос подгонял оставшихся в помещении, говоря, что им немедленно нужно уходить хотя бы из этого места, потому что это несколько опасно. Я не знал, что в зале есть женщины, но узнал об этом, когда мимо нас пронесли раненную молодую даму. Несущего ее мужчину голос подгонял еще больше, чем всех остальных. Полагаю, в помещении остались лишь те, кто пострадал. На пороге появился молодой парень. Он был в выглаженном черном костюме, белой рубашке и галстуке-бабочке. На голове у него была неаккуратно надетая шляпа-котелок. Видимо, он надел ее на голову наспех, торопясь организовать всех, чтобы во время покидания помещения не появилось больше пострадавших. На руках у него были белые перчатки, которые были испачканы в крови леди, сидевшей, как понимаю, довольно близко ко взрыву. Парень передал леди в руки другого мужчины, со словами, что остался еще один пострадавший, за ним в обязательном порядке нужно вернуться. - Джон! - окрикнул парня Доктор, и тот сразу же повернулся в нашу сторону. - Пеллинор, - откашлявшись, выдал парень. - Вы в порядке? - Нас не задело. - Замечательное известие. Здравствуй, Уилл Генри, - отчего-то я застыл после этих слов, обращенных ко мне. - Ты что, не узнаешь? Удивительный парень, только и подумать! - Мэм?.. - только и смог протянуть я. - Что я говорила по этому поводу? - поправив свой котелок, спросил парень. Точнее, Аннабет. - В любом случае, сейчас "сэр", - она развернулась на каблуках своих ботинок и направилась обратно в помещение. - Что ты намерен делать, Джон? - Доктор незамедлительно последовал за девушкой. - Кейси, я с тобой разговариваю. - Ради бога, Пеллинор, - протянула Аннабет и развернулась. - В зале остался еще один пострадавший, его нужно вытащить. Либо не мешай, либо помоги. Вариантов не так уж и много. Аннабет снова развернулась и направилась к самой черноте в помещении. Доктор после таких слов, под нос проклиная девушку, направился за ней. Она была слишком резка, что, как полагаю, и послужило толчком для монстролога. В любом случае, не думаю, что он винит ее, ведь в такой ситуации неизвестно, как кто-то другой бы себя повел. Я последовал за Доктором. Никогда бы ни подумал, что у Аннабет столько сил. Она помогла подняться на ноги раненному мужчине, что почти на фут выше ее. Она, настырно фыркая, сделала несколько шагов, затем Доктор перехватил мужчину и спросил, куда его следует нести. Девушка сказала, что хотя бы до двери, там его, скорее всего, перехватят. Монстролог кивнул и чуть ли не потащил мужчину на себе. Если я правильно увидел, то вены на его шее стало прекрасно видно. Видимо, мужчина был действительно тяжелый. - Ну, что, Уилл Генри, поможешь мне обследовать это место? - Аннабет не казалась расстроенной или подавленной из-за случившегося. Она улыбалась и говорила спокойно, но с небольшой одышкой. - Да, с... - я резко замолчал. - Да договаривай уже, - слегка посмеиваясь, сказала она. - Да, сэр. Она несколько радостно хмыкнула. Видимо, ее это обращение - "сэр" - забавляло. Аннабет недолго проходила просто так мимо меня. Она скинула с плеч пиджак, оставшись в одной рубашке, слегка запятнанной чужой кровью, и сняла перчатки, так же испачканные кровью. Ее это совершенно не смущало, что мне казалось довольно нормальным. Она ведь не просто девушка, она - самый настоящий монстролог, образец странностей и обрыва стандартов. Девушка позвала меня по имени, ослабив бабочку у себя на шее и сказав, чтобы я не просто так стоял на месте, а помог ей в исследовании помещения. Я не думал, что там можно найти что-то интересное, но все равно подошел ближе и стал смотреть через небольшое плечо. Когда Аннабет присела, ее рубашка на спине слегка натянулась, и я увидел бинты. Я застопорился и сделал шаг в сторону, пытаясь не показывать виду, что что-то увидел под, оказывается, тонкой тканью. - Смотри, Уилл Генри, - она показала тонким, длинным пальцем на что-то в одном из углов. - Видишь эту черноту? - Я вижу, что там что-то горит... - неуверенно протянул я. - Горит? - она пригляделась. Аннабет медленно поднялась с места и подошла чуть ближе, сдвинув шляпу назад. Я последовал за ней. Бросив через плечо "Это не то, чем кажется, пригнись!", девушка подбежала ближе ко мне. Раздался взрыв, повторяющий и по звукам, и по разрушениям тот, что уже состоялся в другом углу. У меня в глазах потемнело, и я перестал слышать звуки. - Уилл Генри! Уилл Генри! - я услышал сначала далекий голос, а потом он стал ближе. - Уилл Генри, ты слышишь меня?! - я чувствовал легкие удары по щекам. Значит, меня пытались привести в сознание. - Ради бога, Уилл Генри! - это Аннабет, я уверен. Она хрипит и кашляет. - Уилл Генри! Слышишь меня?! Уилл Генри! - я медленно начал открывать глаза. Все перед ними плыло. - Уилл Генри! Слышишь меня?! - я слабо кивнул. - Ты жутко меня напугал... - она тяжело выдохнула, а потом закашлялась. - Джон! Уилл Генри! - я отчетливо слышал голос Доктора, но, видимо, белая пелена была не только у меня перед глазами. Она занимала все пространство помещения. - Пеллинор! - громко откликнулась Аннабет и снова закашлялась. - Все в порядке? - я увидел силуэт Уортропа в уже более-менее рассеявшейся дымке через дрожащее плечо Кейси. - Аннабет, ты в порядке? - Да, кхм, все в порядке. - По тебе не скажешь, - Доктор присел рядом с нами. На слова монстролога Кейси ответила странным жестом левой рукой. Сначала открытая ладонь ко лбу, затем к губам, а потом жест, будто отгоняет кого-то. Белая пелена перед моими глазами еще немного рассеялась, и я стал осматривать все вокруг себя. Я сидел на полу, прислонившись лопатками к стене, рядом со мной теперь уже сидел Доктор, а рядом с ним, поджав ноги под себя, сидела Аннабет. Она держала правую ладонь на левом плече, слегка сжав пальцы. Рубашка в том месте была немного содрана, видимо, она пострадала больше от самой Аннабет, чем от чего-либо другого. Монстролог помог Аннабет подняться, я же встал самостоятельно, слегка опираясь о стену ладонями. Ноги все еще нетвердо стояли, но я смог устоять. Девушка стояла на довольно близком расстоянии от Уортропа и что-то тихо ему говорила, все еще держась за плечо. Когда она убрала руку, чтобы Доктор смог посмотреть, я увидел некоторые уже слегка потемневшие повреждения на ее коже. Они не кровоточили и, по словам монстролога, не были особо опасны, на что девушка лишь хмыкнула, будто все это просто побаливало и было абсолютной ерундой. Они еще какое-то время тихо говорили о чем-то, пока я не подошел к ним чуть ближе. Доктор сразу же застопорился и стал более задумчив. Аннабет лишь хрипловато на это рассмеялась. Видимо, когда Доктор сказал о личном разговоре, то имел в виду полную конфиденциальность между ним и Аннабет. Никогда бы ни подумал об этом, если бы не увидел своими глазами реакцию Доктора на всего-навсего один или два шага в их сторону. Резко раздался выстрел, и девушка слегка склонилась вперед, пытаясь схватиться за Доктора. - Пеллинор, - прохрипела она, все-таки ухватившись за Уортропа. Ее ноги подкосились, и она почти всем весом навалилась на Доктора. Из уголка губы медленно начала спускаться капля алой крови, которую монстролог сразу же вытер большим пальцем. Девушка заметно задрожала, когда Доктор заботливо опустил ее на пол. Плечом Аннабет облокотилась о торс Уортропа и лбом коснулась основания его шеи. Доктор говорил ей дышать не так часто, пока ловкими пальцами искал место, куда попала пуля. Пуля попала на один уровень с сердцем, но чуть правее его, поэтому не задела орган. Может, совсем немного, но это довольно маловероятно. Доктор сказал, что, скорее всего, бинты слегка задержали пулю, но это он говорил больше для успокоения. Возможно, не только для Аннабет, но и для себя он произносил эти слова. Девушка не облизывала засохшие губы, кожа на которых становилась прозрачно-белой. Она сама становилась белее ее собственной рубашки, а глаза, которыми она стрельнула на меня в какое-то мгновение, когда я подошел, чтобы посмотреть на нее, становились действительно ржавого цвета. Аннабет держала дрожащей рукой плечо Уортропа, ведь он был ее единственной поддержкой сейчас. И ее единственной надеждой. Затем мы услышали действительно безумный смех. Доктор сразу потянулся за своим револьвером. Я даже не удивлен, что он все время держал его при себе. Он вытянул оружие перед собой и довольно громко спросил, кто притаился за стеной. - Meister Абрам, - с неприкрытой неприязнью, даже ненавистью, прошипел монстролог. - Пеллинор, mein lieber Freund, - ласковым голосом начал фон Хельрунг, - не думал, что предатель может лежать в ваших руках. - Предатель? - эхом отозвался Доктор. - Джон? - Джон, дорогой Пеллинор, именно Джон. К моему огромному сожалению, Доктор Кейси не предпочитает живых... - В каком смысле "не предпочитает живых"? - он все еще держал револьвер на вытянутой руке. - Он жив, поэтому не может предпочитать мертвых. - Увы, mein Freund, это уже не совсем так, - я заметил, как Доктор на этих словах слегка прижал к себе Аннабет, будто защищая от этих нападок, и девушка слегка всхлипнула. - Боюсь, ему недолго осталось... - Что, во имя всего святого, движет этим безумием? Вы помешались? Вы пьяны? Что заставило выстрелить в спину собственному ученику?! - Аутико. Джон защищает его, предавая всех и каждого своими поступками. - Это сумасшествие, Meister Абрам! Вы готовы убить собственного ученика из-за того, что в вашей голове что-то не туда перещелкнуло?! Вы готовы убить Джона из-за совершенной глупости?! - Дорогой Пеллинор, перестаньте защищать его, достойного смерти за свое предательство, - фон Хельрунг поднял свое оружие. - Позвольте мне сделать еще один, теперь уже точный выстрел, чтобы покончить с этим. Позвольте убить аутико, что притаилось и забрало от нас Джона Кейси. - Уилл Генри, отойди, - серьезно прошептал Доктор, и я сразу же сделал несколько больших шагов в сторону. Видимо, Уортроп ожидал перестрелки или хотя бы нескольких выстрелов со стороны фон Хельрунга, поэтому приказал мне отойти. - Я не позволю вам и пальцем тронуть Джона, Meister Абрам! Я уже слышал эти слова от Доктора. В лесу. Он не позволил Хоку прикасаться к Джону Чанлеру. Теперь он поступает точно так же и сейчас: не позволяет фон Хельрунгу подойти и коснуться Джона Кейси. Он снова целится в голову из своего револьвера, чтобы защитить того, кто самостоятельно это сделать не в состоянии. Чанлер был в коме, Кейси, по словам его же учителя, - смертельно ранен. Доктор снова геройствует. Мне пора бы привыкнуть к нему такому, но что-то не дает мне это сделать. Я снова поражен из-за его действий. Я снова застыл, оставаясь в состоянии беспомощности. Аннабет тихо кашляла, закусывая губы. Ее плечи тряслись и от кашля, и от непроходимой дрожи. Видимо, она замерзла. Я слышал, что, когда человек умирает, он начинает чувствовать холод. Но я видел, как Кейси боролась за свою жизнь. Она продолжала крепко держаться рукой за плечо Доктора и хватать дрожащими губами воздух. Дыхание было слишком частым, поэтому Уортроп, сохраняя полную концентрацию на фон Хельрунге, шептал что-то девушке. Я не слышал, что он шептал ей, но, кажется, знаю. Он просил ее дышать не так часто. Как бы ей ни хотелось, но делать этого было нельзя. Мне даже казалось, что именно такими словами он ей и говорил. - Вы жестоко раните меня, mein Freund, совершая подобный поступок, - с огромным сожалением, наконец, проговорил коренастый австриец, нарушив тишину. - Подобный поступок? - Доктор эхом повторил слова и еще крепче взялся за револьвер. - Вам не следует защищать Джона, - не унимался фон Хельрунг, все-таки опустив оружие. - Он уже не с нами. Позвольте мне... - Мне повторить, что вы не притронетесь к нему? - напряженно произнес монстролог. Я видел, как в нем закипает злость. - Ваше безумие должно прекратиться. - Безумие, mein lieber Freund? Пожалуйста, прошу вас, посмотрите в его глаза! - Доктор будто нарочно посмотрел в глаза девушки. Я только сейчас заметил, вместе с монстрологом, что глаза у Аннабет болезненно блестели. У нее в глазах стояли слезы. Доктор действительно удивился, не скрыв это. - Видите, дорогой Пеллинор? Видите глаза аутико? Видите их? - с нездоровым азартом в голосе спрашивал фон Хельрунг, мелкими шагами подходя ближе. - Я вижу лишь то, что вы способны ломать людей, - повернувшись на своего учителя, бросил Доктор и второй рукой ближе прижал к себе Аннабет. Девушка сразу начала дрожащей рукой искать большую ладонь Уортропа. - Не приближайтесь. Вы уже довольно сделали. - Поверьте мне, так будет только лучше! Джон, mein lieber, позвольте мне помочь вам! Вы же на грани от смерти! - девушка слегка сжалась и начала быстро повторять "нет", примешивая при этом какие-то выражения на немецком. - Джон, вы же умираете! Позвольте мне... - Нет, Meister, - довольно громко сказала Кейси. - Довольно... Нет... - но даже после этих слов мужчина не остановился, а наоборот, слегка поднял руку, чтобы коснуться Аннабет, когда подойдет совсем близко. - Не трогайте его. Понятно? Я застрелю вас, если вы его коснетесь. Никто к нему не прикоснется, кроме меня! - Тише... Тише... - мягко сказала девушка и сжала сначала плечо Доктора, а затем и его руку. - Пеллинор, тише... Он ничего хуже уже не сделает. Успокойся. Коренастый австриец заметно опешил. Видимо, он думал, что смог задеть хоть какой-то важный орган, чтобы наступила более скорая смерть. Полагаю, Доктор был полон решимости спасти и эту жизнь, а теперь, еще и видя, как пытается схватиться за свою ниточку Аннабет, эта решимость становилась больной, неизлечимой. Он не опускал револьвера до того самого момента, пока фон Хельрунг не ушел почти к самым дверям. Я видел, как горят глаза монстролога: нездорово, с надеждой, страхом и яростным возбуждением. Он был зол. Мне казалось, он боролся все это время с собой, чтобы все-таки не нажать на курок. - Мне... Мне просто хотелось спасти его. Спасти всех нас, - оправдываясь, говорил фон Хельрунг, повернувшись и шагая к дверям спиной. У него в руке все еще был револьвер, которым он жестикулировал не меньше, чем руками. Дуло его оружия летало, будто не зависело от самого револьвера, а было продолжением руки фон Хельрунга. Бросив взгляд на Доктора, я заметил, как его рука с опущенным оружием подрагивает. - Я хотел помочь. Любая помощь была бы незаменимой! Он - предатель - не сможет уже ничего сделать! Доверие, meine lieben Freunde, всегда довольно шатко. Пеллинор, как все еще верите ему? - Доктор молчал. - Джон, как мог предать нас? - Аннабет не шевельнулась. На какое-то время мне показалось, что она не дышит. - Мертв?.. - даже больше испуганно спросил он. - Джон? - монстролог убрал руку от револьвера и поднес пальцы к носу девушки, а затем довольно тяжело выдохнул. - И не надейтесь, Meister Абрам, он жив. Он будет жить. - Мне жаль, - Доктор не успел поднять голову и наставить револьвер вовремя, но все равно наставил оружие перед собой. Фон Хельрунг сделал еще один выстрел и сразу же скрылся. Аннабет взвыла, зубами закусив нижнюю губу, и начала слегка выкручиваться, но Уортроп не дал ей сделать много телодвижений. Видимо, она сдернула засохшую кожу с губ, потому что на них выступила кровь. Я начал глазами искать место ранения от второй пули. Бок. Я вижу большое кровяное пятно на рубашке, и оно постепенно увеличивается. По мне пробежали мурашки, и тело будто облили чем-то холодным, что заставило меня прилипнуть к полу и перестать двигаться. Кажется, я даже перестал моргать. То, что я видел в лаборатории, не сравнится с тем, что я вижу прямо сейчас. То были монстры, которых с огромным азартом изучал Доктор, а сейчас... Сейчас я вижу умирающего человека, которого только что буквально предали и пытались убить. Дважды. Аннабет, казалось, перестала слышать слова монстролога. Она дышала так, как только могла, хватая воздух ртом в немом крике. Иногда она облизывала губы, убирая с них вновь и вновь появляющуюся алую кровь. Неизвестно почему, но Доктор все еще держал на вытянутой руке револьвер, другой пытаясь как-то помочь. Кажется, он просто не мог теперь опустить своего оружия. Он держал вторую руку на простреленном боку девушки, не расцепляя с ней пальцев. Его вытянутая рука подрагивала. Думаю, мы чувствовали одно и то же. Страх. Наш главный враг незаметно подкрался и теперь пронизывал каждую клеточку наших тел. - Пеллинор, - Аннабет ласково позвала его по имени и проскользила пальцами по напряженной руке до запястья. - Слышишь?.. Пеллинор, посмотри на меня, - только сейчас он посмотрел на нее, но револьвер не опустил. - Все хорошо. Успокойся. - Аннабет, он... Ты не... - впервые за долгое время он действительно заикался. Это вводило меня в еще больший ледяной ступор. - Успокойся, - облизав все еще кровоточащие губы, ласково говорила она. Аннабет даже улыбнулась. Из-за тени Доктора улыбка у нее была той самой, призрачной, какой я увидел ее в день приезда Кейси в дом 425 на Харрингтон Лейн. - Все хорошо. Все хорошо... - Что ты делаешь?.. - с некоторым страхом в голосе спросил Доктор. Аннабет уже не улыбалась, когда бросила взгляд на меня. Она взяла запястье монстролога в побелевшие пальцы и, манипулируя им, как захочет, поднесла дуло револьвера к своему лбу. - Пеллинор, убей меня... - жалостливо протянула она. Доктор попытался убрать руку, но девушка сжала пальцы. - Мне не так уж и долго осталось... Умереть так, от пули обезумевшего человека, будто действительно предать всех. Лучше я умру от пули того, за кого я готова отдать жизнь, чем вот так. Убей меня, Пе... - Аннабет, ты не умрешь, - твердо сказал Доктор, не дав девушке договорить его имя. - Где твой пиджак? Уилл Генри, дай мне пиджак Аннабет. Пошевеливайся, Уилл Генри! Пошевеливайся! - он смотрел на меня печальными, но все еще горящими от страха и злости глазами. - Пеллинор, - девушка убрала руку с его запястья и, положив ее на рубашку, начала медленно поднимать ее до лица монстролога, - посмотри на меня. Успокойся. Все хорошо, - в этот момент рука Доктора дрогнула, и револьвер упал на холодный пол. - Я не могу, Аннабет, - он с жалостью смотрел на нее, а она все угасала. Теперь ее кровь, выступившая на губах, была самым ярким на ее лице. Я поднес ему пиджак, и он, не смотря на меня, взял его в руку и положил рядом с собой. - Ты не умрешь, Аннабет, - уже менее настойчиво повторил он. - Ты предпочитаешь морали науку, - устало и очень тихо сказала девушка. Она тратила свои силы, чтобы говорить с Доктором. Я не находил это лучшим решением, но, казалось, только монстролог не понимал - или не хотел понимать - что спасти ее уже нельзя. - Ты не знаешь, что движет тобой, поэтому ты не можешь нажать на курок. Ты все еще веришь, что... можно что-то сделать?.. И кто еще хватается за ниточку в этой жизни - я или ты?.. Я вспомнил одну старую-старую фразу: если человек хочет жить, он будет жить. Я видел, что огонек жизни еще не угас в Аннабет, что она еще держит руку Доктора не только для того, чтобы показать ему, что еще здесь. Она держит его, чтобы знать, что все еще жива. "Он - нет. Я - довольно давно". Ее же собственные слова зазвучали у меня в голове. Сейчас мне казалось, что было совершенно наоборот. Она убеждала его, что все не так, как кажется, а он верил ей и... А был ли он вообще влюблен в того самого человека, что сейчас умирает у него на руках? Мюриэл говорила, что Доктор такой человек, что любить он будет, словно сумасшедший. Он так трясся над Джоном Чанлером... Сейчас он повторяет эту же историю, только с Джоном Кейси. Удивительно, два Джона и оба на грани смерти. Один пропал, а второй пропадает прямо сейчас. Один наверняка жив, а второй... Умирает. Видимо, Доктор не считает это справедливым. Впрочем, кто сочтет это справедливым? - Пеллинор, ты веришь моим словам? - тихо спросила девушка. Ее дыхание выровнялось. Возможно, она специально старалась так дышать, удушая себя нехваткой кислорода. - Ты все стоишь на своем, - качая головой, ответил Доктор, на что Аннабет мягко улыбнулась. На губах снова начала скапливаться кровь. Ее было уже не так много, как раньше, но даже это привлекло внимания монстролога. Я заметил, что он смотрит на окровавленные губы девушки. - Почему? - Потому что я упряма, ты сам так говорил, - она медленно потянулась к лицу Доктора, собрав последние силы в то, чтобы крепко сжать пальцы, собрав в белой ладони одежду монстролога. Она тянулась медленно, но Уортроп даже не дернулся, чтобы помочь ей или остановить ее. Он терпеливо ждал. Я снова видел, что он почти достиг грани, вот-вот и его нервы сдадут. Неужели ради спокойствия Аннабет он устроил этот спектакль, в котором он - ее марионетка, а она - умирающий кукловод? Я не понимал, чего хотел Доктор, но он определенно справлялся с поставленной самим собой задачей. - Веришь ли ты моим словам, Пеллинор?.. - в губы монстрологу прошептала Аннабет. Она, прикрыв глаза, поцеловала его. И в поцелуе, обронив слезу, скатившуюся на лицо Доктора, она... умерла, уронив голову слегка набок. Кровь с ее губ осталась на побледневших губах Доктора, а ее последняя слеза медленно катилась по его лицу. Он спокойно моргал, все еще крепко держа девушку одной из рук. Казалось, он смотрел в пустоту, пока обмякшее, холодное тело человека, столь давно в него влюбленного, лежит у него в руках, убитая серебряными пулями обезумевшего учителя. - Уилл Генри, - он тихо позвал меня, и я сделал еще один шаг к нему, - нужно уходить. Я не ответил. Видимо, он не ждал, что я что-то скажу. - И знаешь, - повесив на руку пиджак, он продолжил, - собери все ее вещи. Что там у нее еще было? Шляпа? - Да, сэр, - все-таки выговорил я, к моему сожалению, слегка пищащим голосом. - И перчатки. - Дай их мне. Даже в такой момент он оставался требовательным. Он сказал мне пошевеливаться и не стоять просто так на месте. Я, тихо передвигаясь по наполовину разрушенному помещению, глазами искал шляпу-котелок, которую тогда Аннабет не сняла с головы. Перчатки лежали на том же месте, где я их оставил, когда принес Доктору пиджак. Найдя шляпу под требовательные высказывания монстролога, я захватил и перчатки. Доктор аккуратно надел шляпу на голову девушке, слегка надвинув ее на лоб, и поднял ее безжизненное тело с пола. Я последовал за Уортропом из зала. Он шел медленно, но широкими шагами. Отчего-то мне казалось, что вся его серьезность сейчас, на самом деле, притворная. Слишком многое произошло, чтобы он мог вести себя подобным образом. Никогда не поверю, что он действительно так равнодушно относится к смерти Джона Кейси. Мы остановились только тогда, когда один из коллег Доктора преградил нам путь. - Бог мой, это же Кейси! - воскликнул он. - Уортроп, он что... - Была перестрелка. Он погиб как герой, - твердо сказал Доктор, и я заметил, что он все еще держит руку Анннабет. - Больше никто не ранен? - продолжал спрашивать мужчина, подстроившись под шаг Доктора. - Пришли только за Джоном. - Почему вы не принесли его на место оказания помощи? - Я всего-навсего выполнил его желание. - Желание? - "Я хочу умереть в тишине, где будет тот, за кого я готов отдать свою жизнь", - все так же твердо ответил Доктор. Мы смогли выйти из здания, когда нас проверили на наличие внешних повреждений. Печально, что нет такого человека, который мог прочитать Доктора изнутри. Наверно, его просто больше нет... Я помню, как Аннабет, при разговоре с монстрологом в подвале нашего дома, успокаивала его. Сначала он кричал, потом шипел на нее, а потом стал говорить тихо, даже тише, чем при обычном разговоре. Если бы был тот, кто смог прочитать Доктора изнутри, он бы хоть смог представлять, что он чувствует. Даже зная его так давно, я не могу сказать, что он чувствует сейчас. Но я хотел бы знать. Мы сели в экипаж. Сначала мы сидели в тишине: Доктор смотрел в окно, я - на пол. Я слышал только тяжелое дыхание рядом с собой, а затем еще более тяжелый вздох. - О чем призадумался? - не смотря на меня, спросил монстролог. - Об Аннабет, - скромно ответил я. - И ее желании. - Тебе интересно, откуда я его взял? - я кивнул. - Вполне обоснованное твое желание знать об этом, Уилл Генри. Он замолчал. Тогда я не смог удержаться: "Расскажите мне, сэр... Пожалуйста..." Сначала мне показалось, что после этого он мне совершенно ничего не расскажет. Но я ошибался. - Танзания, Уилл Генри, - он сказал это так, будто я знал, о чем он говорит. - Впервые я увидел тогда Джона Кейси в деле. Он работал тогда с Кернсом. Затем я с твоим отцом присоединились к ним. Джон был многим на меня похож: от манеры говорить до отношений с Кернсом. Впрочем, он не особо был с ним в теплых отношениях. Столько раз, сколько это делал Джон, заставить Кернса замолчать не пытался никто. Несколько раз он стрелял в воздух холостыми патронами, чтобы тот замолчал. Удивительно было смотреть на то, как Кернс смеялся Джону в лицо, будто тот не умеет стрелять, а затем хвалил Кейси за это же его умение так, будто он единственный умел стрелять. Думаю, Джон ненавидел его. - Вы думаете, что он ненавидел Доктора Кернса, сэр? - Я так и сказал, Уилл Генри, - слегка раздраженно бросил Доктор. - Простите, сэр. - Я почти уверен, что он ненавидел его. Джон никогда не повышал голоса, но был всего один день в истории, когда он не выдержал. - Что он сделал?.. - с опаской спросил я. - Он не просто сделал это. Полагаю, ему доставило нескончаемое удовольствие, что Кернс все-таки замолчал. Джон орал ему в лицо около сорока минут и ни разу не повторил темы. Затем он просто вернулся к работе и был совершенно не напряжен. Полагаю, никто не мог разозлить его так, как это делал Кернс, поэтому Джон прятался от него и его резких шуток, нападок и улыбок в работе. Когда его энтузиазм закончился, он вышел из нашего лагеря и смотрел на звезды. Я присоединился к нему тогда, хотелось тишины. Кернс умотал тогда не только Джона. Он рассказал мне многое в тот вечер, но как раз фразу о его смерти я запомнил лучше всего. - Вы тогда уже знали, что Джон - девушка? - я не мог сдержать своего любопытства. - Как раз в тот вечер и узнал. У Джона были длинные волосы, которые он предпочитал собирать лентой. Его никто не осуждал за это, потому что выбор для каждого свой. Когда он снял свою ленту, я заметил, что лицо у него женское. Тогда он протянул мне руку и сказал, что его зовут Аннабет, но об этом никто не должен знать. А на следующее утро он отрезал свои волосы. Кернс долго не мог на него наглядеться, говоря, что так и выглядят настоящие мужчины, - он выдержал некоторую паузу. - На самом деле, не знаю, почему я сохранил его секрет... Даже твой отец не знал об Аннабет, пока она не приехала в Новый Иерусалим по моей просьбе, - он снова сделал паузу. - Ей нравился твой отец, Уилл Генри. Она говорила, что такой преданности она еще не видела. Впрочем, Аннабет видела его только в работе, в которой хотела его видеть, но не думаю, что она бы поменяла свое мнение, если бы осталась до утра в тот день. - Она уехала до рассвета? - Да, Уилл Генри, она уехала до рассвета, - мне показалось, что я слышал жалость в голосе Доктора. - Знаешь, и ты ей нравился. - Я? - буквально повторяя манеру Доктора говорить, спросил я. - Мне кажется, у меня всего лишь один ассистент. Ты, Уилл Генри. Я призадумался. Получается, был всего один человек, которого она ненавидела, один, в которого влюблена, и двое ассистентов, которые были ей по душе. Интересно, она так же относилась к людям в Обществе? Может быть, да, но я не могу быть уверенным в этом. - Она действительно любила это дело, - продолжил Доктор, вернув меня из мыслей обратно, в реальность. - В Обществе не понимали, как такой человек, как Джон Кейси, вообще на что-то способен в этой науке. Помню, были даже ставки на его счет. - Вы не участвовали? - Это были единственные ставки, в которых я принял участие. Если я не ошибаюсь, я был единственным, кто поверил в силы Джона. Все говорили, что он слишком поздно начал заниматься монстрологией, что он слишком глуп для этого, что у него просто сил не хватит, чтобы поднять обычное тело. - Вы выиграли, - неуверенно сказал я, желая получить подтверждение. - Да, Уилл Генри. Я выиграл. Но, на самом деле, выиграл Джон. Я просто сделал верное суждение о нем. - Вам будет его не хватать, сэр? - больше сказал, чем спросил я, но Доктор расценил это как вопрос. - Никогда нельзя точно знать. Этого нет на страницах книг, которые я читаю. Я не думал, что это может быть как-то связано с книгами. Он просто продолжает что-то недоговаривать. Даже самому себе. Быть честным с другими - важно. Но еще важнее быть честным с самим собой. Доктор говорил, что всегда был честен с собой, и это стоило ему многого. Мне трудно его понять сейчас... Может, он просто боится быть честным с собой именно сейчас? Я всегда думал, что он ничего не боится. Я продолжаю в это верить, но сейчас я просто сомневаюсь. Ему просто нужно отдохнуть... Он просто устал... Мы вернулись в номер, и Доктор сразу же забаррикадировал дверь и окно. Думаю, он прячется. Мне бы хотелось думать, что он в порядке, но пока я не могу себе этого позволить. Думаю, ему нужно поговорить. Я готов говорить с ним о чем угодно, лишь бы стало легче. Но единственная тема, которая появлялась в моей голове сейчас, - Аннабет. Я так мало знал ее и о ней, но так много видел и знал теперь о ее смерти. Мне было интересно узнать ее. Узнать, какой она была при жизни. - Доктор Уортроп, я могу задать вопрос, сэр? - несколько неуверенно спросил я, свернувшись клубочком на кровати. - Аннабет? - он поднял на меня холодный взгляд, и я сразу же кивнул. Мне не нравился его взгляд. - Что еще ты хочешь знать, Уилл Генри? - спросил он устало. - Расскажите мне о ней, сэр, - слегка съежившись, сказал я. Мне было интересно, но я понимал, что Доктор может мне и отказать. Он молчал. Я сразу понял, что он не ответит, поэтому даже не стал продолжать. Я посмотрел на закрытое шкафом окно, возле которого, оперевшись на стену, стоял Доктор. Он из-подо лба смотрел на меня, сложив руки на груди. Я посмотрел на сам шкаф и увидел, что, оперевшись на одну из его дверц, стоит Аннабет. Она держала руки сложенными на груди и смотрела на меня. Одна из ее ног стояла на полу, а вторая - на дверце шкафа. Она мягко, почти незаметно улыбалась уголками губ. Я не вздрогнул, но стал изучать девушку глазами. - На что смотришь, Уилл Генри? - мягко спросил Доктор. - Аннабет, - тихо сказал я. - Галлюцинация. - Где ты ее видишь? - Она стоит у шкафа. - Она улыбается? - он посмотрел на место, куда смотрел я. - Да, сэр, - меня немного смущали расспросы монстролога, но, видимо, они были необходимы. - Она смотрит на вас, сэр. - Ее слова оказались ложью... - Сэр?.. - Она сказала, что хуже ей сделать уже нельзя... А ведь и правда. Если бы пуля была одна, то, скорее всего, хуже бы действительно не стало. Но их было больше... К сожалению... - Я верю ее словам, Уилл Генри, - совсем неожиданно сказал Доктор. - Думаю, она знала это. Я не стал спрашивать, что именно сказала Аннабет, что он верит ее словам. Но он все же ответил на ее вопрос. Кейси еще ярче улыбнулась и начала ходить по номеру в поле моего зрения. Но я все равно сел и стал смотреть за ее передвижениями по комнате. Вскоре она начала обходить и остальную часть комнаты, заглянув за угол. Я с интересом смотрел за ней, такой призрачной и далекой. Я знал, что Доктор наблюдает за мной, задумавшись над чем-то своим, но я не придавал этому значения. Я был увлечен прекрасным призраком, ходившем предо мной. - Знаешь, Уилл Генри, у нее никого нет, - спокойно начал Доктор, все еще смотря на меня. Аннабет при этих словах резко остановилась и застыла на месте. - После смерти отца, ее мать помешалась и, как только Аннабет покинула родительский дом, убила себя. Месяц, может, чуть меньше прошло тогда со смерти ее отца, - Кейси опустила голову, будто сожалея, что ушла тогда. - Поэтому работа была для нее незаменимым атрибутом жизни. - Поэтому она так любила это дело? - не сводя глаз с Аннабет, спросил я. - Не только по этому. Ее отец был хорош в этом деле, а она его продолжила. Взяв второе имя отца, а свое собственное второе забыв, она начала работу у фон Хельрунга. Он любил Джона, и то, что он же с ним сотворил, я расцениваю как предательство. Кейси был достоин большего. - Большего? - с удивлением спросил я и все-таки посмотрел на Доктора. Его взгляд был устремлен в пол. - Большего, Уилл Генри, - повторил он. - То, что знал Джон, и то, как он этим распоряжался, было достойно многого. Сам он не ждал благодарности, но с большим удовольствием дарил ее окружающим. О помощи мог попросить только в письме или жестами. Ты видел один из них сегодня, - я вспомнил тот жест, который Аннабет показала Доктору, когда тот сел рядом с нами в зале, после второго взрыва. - Она сказала, что помощь ей не нужна. Жестом она и прощалась, но довольно редко. Правой ладонью ко лбу, затем к губам и, наконец, выставить ладонь перед собой, - Аннабет улыбалась, когда Доктор говорил об этом. Даже показала мне, как она его делает. - Она не любила прощаться, - он выдержал паузу. - Она никогда не прощалась со мной. - И даже сейчас не попрощалась... - протянул я, смотря Аннабет прямо в ее глаза, отливающие ржавчиной. Доктор ничего не сказал. Я слышал, как он тяжело, но тихо выдохнул. Аннабет, все еще улыбаясь, жестом попрощалась со мной, а затем подошла к Доктору и попрощалась с ним. Она направилась к пролету в следующую комнату и, обернувшись, чтобы в последний раз улыбнуться, скрылась с моих глаз. С тех пор я больше не видел галлюцинаций. Никаких.

***

Еще один прием, похожий на тот, что был в самом начале съезда, был утроен в память о погибшем Докторе Кейси. Мне было неудобно снова стоять в этом зале, а вот Доктор был непоколебим и все так же серьезен. - Будете делать ставки, господа? - Граво появился будто из неоткуда. - Остались на восемь, девять и половину одиннадцатого. - Пожалуй, я все-таки сделаю ставку в этот раз, как бы низко это ни было, - отозвался Доктор. - Пеллинор? Я удивлен. С каких пор принято такое решение? - Джон бы поставил, - отозвался Доктор. - На половину одиннадцатого. - Откуда такая уверенность, что это время выигрышно? - немного усмехаясь, спросил Дэмиен. - "Любое время хорошо, лишь бы как-то касалось одиннадцати", - мягко сказал монсторолог. Кажется, я его совсем не узнаю. - Фразы Джона? Впрочем, он ни разу не проиграл, если ставил на время ближе к одиннадцати. Он был везунчик. - Он никогда им не был, Дэмиен, - покачал головой Доктор. - Он просто не задумывался, что есть удача, и, поверь мне, столько потерять не было суждено человеку с удачей. - Как знать, как знать. Граво как появился, так и исчез, продолжая искать того, кто откликнется на ставки. А я немного призадумался. "Любое время хорошо, лишь бы касалось одиннадцати", если я верно повторяю фразу. Удивительный он человек этот Джон Кейси... А ведь Доктор в тот вечер выиграл...

***

Любил ли Доктор Аннабет? Я не знаю... Она сказала, что любила. Говоря о нем, сказала нет. Я не могу судить точно. Любил ли Доктор Джона? Он верил в него, когда никто не поверил. Это же сродни этому чувству, правда? Любил ли Доктор Аннабет? Трудно сказать... Он ее защищал, верил, что есть надежда на ее спасение, позволил ей сделать то, что ей хотелось, позволил умереть в его руках, до самого конца держал ее слабеющую руку. Не думаю, что это было из-за давнишнего желания... Правда, и его он выполнил. Джон умер в тишине. Он умер рядом с человеком, ради которого был готов умереть. Доктор помнил ее такой, какой она являлась. Думаю, он многое мне не рассказал о ней, но это уже не так важно... Он просто позволил ему, просто позволил ей, просто позволил себе. Они позволили друг другу, и все остальное стало неважным. "Он погиб как герой, - твердо сказал Доктор, и я заметил, что он все еще держит руку Аннабет".