Мальчики находят мальчиков.

      Почти весь последующий месяц за Данилом гонялся нервный и сожалеющий взгляд Вани. Это уже конкретно раздражало! И в один такой вот день Данил не сдержался и: — Хватит! — сказал он, оборачиваясь и смотря в упор на хмурого Ваню, — хватить пялиться на меня таким взглядом. — Каким взглядом? — спросил Иван. — Взглядом аля «Я не понимаю, что за хрень, но я дичайше сожалею», — выпалил Кольков, — Мне уже давно плевать. Успокойся! — Пошел к черту, — зло процедил Иванов. — О, бедняжка, научился сожалеть? Или это я такой особенный, что ты становишься милым мишкой рядом, а? — с сарказмом пропел Данил, невинно хлопая глазами. Ваня грозно зыркнул на Колькова и повернулся, чтобы уйти от Данил и этой этой тупой ситуации. — Ах-ха-ха, — насмешливый голос Данил словно въелся в мозг Вани.       Данил и правда забил на ситуацию в мужском сортире, но… Он явно думал о Ване. Не должен и должен одновременно. Должен потому что, именно Иванов покалечил и морально опустил его, но не должен, потому что он думает совсем не об этом. Он удивляется этому сожалеющему взгляду, ищет в толпе, думает о том, что было бы, если бы так не произошло… Он не должен. — Даня-я! — прокричал Максим, догоняя Данила. — Привет, — спокойно ответил Данил. Ему было хорошо с Максом. Максим милый, добрый, честный. Он понимает его. Максима он знает с самого детства, если бы они не встречались, то можно было их назвать друзьями детства. Они очень сильно напились на какой-то вечеринке в прошлом году, целовались и смеялись, а после просто решили попробовать начать отношения. Максим и Данил знали друг друга наизусть. Увлечения, привычки, любимые вещи. Максим был родным. Парнем и другом. — Домой собираешься идти? Мне сколько тебя еще ждать? — спросил Макс, зло нахмуривая брови. — Иду-иду, мамочка, — Данил засмеялся, но пошел. — Я тебе не мама, идиот, — пробубнил Макс, надувая щеки от возмущения.

***

— Я гей, — спокойно сказал Свят, когда они садились в машину с Ваней, чтобы поехать домой. — Че?! — залип в сторону брата Иван. — Эх… Я ге… — Стоп, стоп, стоп?! Это я уже слышал. Как это так, ну, эм…? — затупил старший брат снова. — По-обычному, люблю мужиков, что не так? — спросил Святик, смотря своим обычным выжигающим взглядом. — Я не менялся, просто девушки меня не заводят. Прими это. И поехали уже, я хочу есть, — раздраженно пробубнил младший брат и указал пальцем на руль. Ваня ничего больше не сказал, просто в шоке завел машину и поехал. Вроде, все такой же раздраженный и спокойный Свят, вроде говорит также, такой же, но гей. — Ты ничего себе не на придумывай, если поменяешь ко мне свое отношения или назовешь педиком, не посмотрю на то, что ты мой брат, побью и уйду из дому, и отцу сам будешь объяснять почему, ясно? — слишком грозно для Свята. Он редко делал такой тон. Только, когда ему что-то важно и кто-то пытается это у него отобрать. — Окей, — протянул Иван, — Но я должен привыкнуть к твоему новому… увлечению, — протянул старший. Свят надел наушники и они молчали всю дорогу домой. Святослав как обычно, а вот Ваня, потому что думал. Переосмысливал. Святика, Данила, самого себя…       «Всегда ли Святик был голубым? Как давно он хотел сказать мне об этом? Не помню, чтобы Свят менялся. Не похож он не пидараса. Он реально в жо…» — устало потирая вески, думал Иванов, — «Может педики не такие, какими он… Нет, они долбятся в жопу, они все ненормальные. Но тогда Свят. А-а-а-а.» Иван решил зайти в чат, чтобы хоть немного не думать об этом дерьме. izzy онлайн — Привет. -Привет, ты точку поставил? Кто-то умер? -Не я просто слишком много думаю — Оу… И о чем же? — О… геях — И что же такого с геями? — Мой брат — Твой брат гей? — Да — И? — В смысле и? Он долбится в задницу — Фу… Вообще-то это дискриминация, и тем более геи — тоже люди. Как можно быть таким животным? — Это же ненормально — Это выбор каждого и не тебе судить других. izzy вышел из чата «Иззи был вторым человеком, который опустил его в этой теме. Иззи был нормальным, да и Свят тоже, может они и правы?» — думал Иван перед тем, как уснуть. Всю следующую неделю Иван думал. О геях, о Святике, об Иззи, о себе, о своих домыслах. Думал и хотелось закопаться. Последний месяц ломал его на части. Он противоречил себе в действиях, в мыслях. Люди противоречили его представлению о мире. А еще он много думал о Даниле. Этот упырь, который поиздевался над ним, своим надменный голосом, не выходил у него из головы. Он бесил, раздражал и интересовал. Такой бойкий, яркий, острый, как лезвие ножа на свету солнца. И так сильно хотелось сжать горло этому маленькому птенчику и лишить способа летать.