The HeadHunting Owl.

Все пошло не по плану, и это дико раздражало капитана команды. Они еще несколько дней сидели с Джонатаном, запершись в одной комнате, прорабатывая детали ограбления, и вроде все шло экстремально чисто, и операцию, которую они решили назвать "Банановый Автобус" — по инициативе, собственно, гениального Тайлера, вдруг решившего, что это будет смотреться эпично в рапортах полицейских, — решили назначить ровно на семнадцатое мая этого, 2013-го, года. Через пару лет они будут дико сожалеть о том, что не дождались лета. Итак, семнадцатое мая, семь часов утра. В главном зале Луи и Джонатан смотрят мультики, параллельно меряясь пистолетами, — именно пистолетами, которые оружие, а тут не должно быть скрытого подтекста, — Мини разговаривает с мамой по телефону, Тайлер сидит возле батареи и залипает в интернете, Ногла решил слазать на крышу особняка, проверить, что за ересь творится с вай-фай роутером (его нещадно наебали, как вы уже поняли, ибо с ним все нормально). Сам же капитан команды внимательно изучает свежеприсланные досье на главных шишек полиции. Три продажных суки, которых уже подкупили, чтобы они перебросили свои отряды на другой конец острова, откуда даже со скоростью света им не добраться до Лос-Сантоса, пока один из них перекрыл кольцевую дорогу под предлогом того, что она может быть заминирована; около шести абсолютно бесполезных и ленивых офицеров, что сейчас были заняты тем, что отсылали подчиненных туда и сюда, чтобы проверить, что за черт неладный перерубил связь чуть ли не во всем полицейском участке, — это все агенты хакера, работавшего именно на нашу криминальную группировку, — и два добросовестных идейных лейтенанта, которые в основном и пинают всех вышеуказанных. Но сейчас, к счастью, они были переведены с острова на большую землю и занимаются там расследованием какого-то таинственного преступления. — Ромашки спрятались, поникли лютики! — на незнакомом Эвану языке пробурчал человек, все это время находившийся с ним на связи. Он ожидал, когда же отчет будет прочтен, но затрахался ждать, и начал распевать внезапно песни. Какой грубый язык. Немецкий? Ну точно не его родной. — Что? — непонимающе спросил его человек-сова, всю ночь просидевший за компьютером и сейчас очень огорошенный странными высказываниями хакера. Да, кстати, чтобы мне долго его с вами не знакомить, просто знайте, что этот товарищ живет в Польше и его зовут Гжегож Бжешченчешчикевич. Посвященные поймут. Однако для простоты Эван звал его просто Гилдфри, ибо ему либо полное имя, либо такая простая кличка. — Гилдфри, выражайся корректно, я не знаю, оскорбил ли ты меня, или просто так сказал. — Сори, бро, — по звуку было ясно, что Гилдфри закатил глаза и недовольно что-то хмыкнул на том же языке. — Просто еман как бесит, ты гребаных полчаса читаешь вот такусенький смол-смол текст, и вообще ничего не говоришь. Было бы у меня меньше терпения - я б уже Пентагон раз шестнадцать взломал за это время, а щас сижу, как самый последний мурлофицин и скучаю! А мне бы повеселиться! Ромашки спрятались, поникли лютики, когда застыла я от горьких слов! Зачем вы, девочки, красивых любите, не постоянная у них любо-о-овь. Эван отчаянно что-то просипел, но упорно продолжал игнорировать эту жутковатую песню, как вдруг в комнату ворвался Тайлер, и ой-как капитан команды пожалел о том, что сидел без наушников. Спелись, называется. — Сняла решительно пиджак наброшенный, казаться гордою хватило сил. Ему сказала я: "Всего хорошего!" — а он прощения не попросил! — какие вы, суки, голосистые, при чем что у того, что у другого слуха ноль. И хором: — Ромашки сорваны, завяли лютики, вода холодная в реке рябит... Зачем вы, девочки, красивых любите, - одни страдания от той любви... 14:54, центр города, а по радио, как назло, проигрывают старые альбомы Эминема. День ужасного музыкального вкуса, дамы и господа. На весьма вызывающего вида Зенторно ярко-розового цвета по главным улицам нарезают круги два мажора, один из которых одет в хоккейную маску, на которой руками Тайлера перманентным маркером написано слово на незнакомом никому в команде, кроме Гилдфри и самого невероятного Алка, "хуй". По-английски это слово должно читаться как "ксавью" или что-то типа того, но очевидно, что маска идет на выброс, ибо Тайлер шепнул перевод Мини на ухо, и тот сначала шокированно вытаращил глаза, а потом упал на пол от смеха. Второй же сидит за рулем ввиду того, что через узкие прорези в маске первый ничего не увидит, и на вид второй человек азиатской внешности, но скрывает узкий разрез глаз под темными очками. Мимо проезжающая дама на коричневой "Опель" вообще не замечает этой странной машины, но зато девочка лет шестнадцати на переднем сиденье с открытым ртом вглядывается в людей за тонированными стеклами. Эван ради выпендрежа опускает оконное стекло, сдвигает очки на нос и подмигивает ей, моментально давая газу, как только его товарищ раздраженно рычит "ты че стоишь, зеленый же". Около получаса они вот так катаются по городу, и весьма безрезультатно. Мини и его бухой спутник по закрытому каналу общаются, при этом обсуждая, в какой части военной базы может находиться вертик и истребитель. Была выдвинута идея о том, что можно с истребителя побомбить пару прилежащих к банку зданий, однако на него сразу же окрысился Луи, не дав и слова сказать капитану "ты дурак? Забыл, что было одиннадцатого сентября?", и Ногла на заднем плане ехидно посмеивается - его все-таки поставили в защиту навигационной части их плана, так что сейчас он внимательно следит за тем, чтобы никто не вторгся в закрытый канал и параллельно что-то рисует, судя по поскребываниям стилуса на планшете. Он перманентно находится на связи, ни на секунду не отвлекаясь от прослушивания канала. В первый раз два гениальных тактика совсем забыли по Брока, Луи и Террорайзера, то бишь Брайана. Трудно привыкнуть его настоящему имени. Единогласно решили из первых двух составить группу "Тета", а третьего отправить вместе с "Эпсилоном", но не в одной машине, а по отдельности - так, что два комнадира катались на шикарной тачке, а он прогуливался в парке и пикапил всяких там мадам, но без фанатизма — чтобы все выглядело натурально во всех смыслах, его так же попросили не приставать к мужикам. Но хитрый Брайан все же ухищрился постебаться на каким-то бедным гомофобным подростком. Вооружение у него было весьма стандартное для человека, отождествляющего себя с Терминатором — РПГ, несколько пистолетов-пулеметов и штук пятнадцать гранат, чтобы было место для полного боезапаса для остального оружия. Крупный походный рюкзак со всем весельем внутри он запихал в багажник не очень заметной машины, на которой и приехал в центральный парк. — Бум, детка, птичка в воздухе! — восторженно вскрикнул вдруг в динамиках голос Тайлера, и все коллективно оглохли на пару секунд от передавшегося с его голосом грохота реактивных двигателей. Он отрубился, и вместо него послышался обрубок фразы Крэйга. — Дебил, глуши движки и иди в пике, за тобой ракета! — очевидно, он имел ввиду самонаводящиеся ракетные установки, которые невероятный Алк еще не успел сбить, но за пару десятков секунд он, не послушавшись совета напарника, пошел на разворот и пустил пулеметную очередь по центру управления, что отдалось так громко, что в активном радио Мини было слышно "тра-та-та-та", повторившееся семь или восемь раз. — Извращенец, твою мать! — Извращенный гений, — поправил его Ногла, внимательно следящий за новостным центром копов, который через пару минут замигал ярко-красным и потребовал все подразделения срочно на военную базу, которую они держали в секрете до того момента, пока Давид не скомандовал Гилдфри опубликовать запись переговоров копов в международном СМИ, дабы испортить впечатление о США и отвлечь весь мир от "че там у хохлов". Через две минуты радиомолчания и напряженных споров Эвана и Джонатана, над городом почти неслышно, если выражаться максимально мягко, прошестел истребитель и зашел на круг, продолжая нарезать линии над городом. Согласно заранее слитым в дип-веб данным этого истребителя, называющегося "Lockheed Martin F-35 Lightning II" 1 ,на птичке можно пукать около трех или двух с половиной часов, и, как доложил Тайлер только что, бак был полный и имел даже дополнительные баки. Ну что же, неплохой куш. — Киса, дуй на базу, — сладко промурлыкал в динамики певческий бас Ноглы, на что ему через рев движков истеричным воплем ответили "отсоси - потом проси!", но все же Локхэд Мартин развернулся, немного повыпендрившись и пролетев между зданиями ФБР и какого-то частного предприятия, чуть не снеся погрузочный строительный кран. Хорошо, значит, дураков спровадили. 15:38, центр города. Через полчаса с хвостиком, а если точнее в 16:09, операция пустила свой основной ход, что значило, что два гениальных тактика конечно же перепланировали весь спектакль, и теперь Тета... Да, вроде эта группа звалась Тетой. Так вот, Тета-группа расформировалась и присоединилась к Эпсилону, а главными нарушителями порядка решено было стать "кисе" и мини-человеку. Целью стал сравнительно жилой дом - о боже, какой ужас, они собираются подорвать невинных людей! Брок был против, как и Мини, но, черт, покажите мне тех, кому не плевать на мнение этих моралфагов? Бомбы уложили за пять минут, для пущего эффекта котик Тайлер должен был прошить верхние этажи. Приманкой станут бывшие участники Теты - Мини сделает почти что ложный вызов и заложенной в здании бомбе, соберутся копы со всего города, и тогда будет идеально ворваться в банк, а параллельно подорвать дом, чтобы погрести все силы копов под грудами обломков, трупов и камней. Веселиться в месте потенциального терракта будут сам противящийся Брок и Террорайзер. Брайану проще всего уговорить Брока, хотя никто еще до конца не понял, почему. Соулмейты, че. — Эй, сникерс, — прошуршал в рацию Джонатан. По ухудшившемуся качеству связи он понял, что это приватный канал. Делириуос звучал раздраженно, и немудерно - Эпсилон рассредоточился по всему кварталу, потому что времени до взрыва оставалось минимум полчаса, максимум полтора, а на улице было плюс тридцать градусов по цельсию, и это вымораживало, простите за каламбур. — Помнишь, обещали по поводу хакера поговорить? Это тот самый, или уже другой? — А кто был прошлым? — разыгрывая дурачка спросил Эван. Он сидел в неприметном темном прохладном месте, поэтому ему было проще постебать товарища по команде, что второго очевидно бесило еще больше, чем погода, когда на тротуаре можно жарить яичницу. С другого конца послышалось сдавленное рычание, и, кажется, Джонатан, спасающийся от жары на другом конце города, а точнее вообще за его чертой — было решено оставить Эвана ближе к центру, к банку, а самому его напарнику смыться, — где-то в кустах или под деревом, показал самому бедному дереву фак и мощно выругался. Бедняга. Эван усмехнулся. — Ты бесишь просто-о-о-о, — отчаявшись, простонал Джонатан и сполз вниз в траву, приложившись затылком о землю. Но ему не хватало сил сейчас сказать что-то дерзкое или язвительное в ответ, потому что, ребят, ну черт, при такой погоде можно будет в ноябре купаться на пляже, если учесть, что климат вдруг поменяется на климат какой-нибудь захолустной сибирской деревушки. Можете, кстати, не спрашивать, откуда Делириуос может знать о том, что за дичь творится в Сибири с погодой, отвечу в сингле про нем (а может и нет!). — Прошлый был поляк, Табровольски кажется? — У тебя идеальный французский акцент, — смешливо заметил командир. Когда рядом не было никого из их товарищей, между Эваном и Джонатаном, признаться честно, было химия, и общаться им было легче. Но на людях одному приходилось разыгрывать властного покровителя всея их преступной плеяды, а другому попросту шизика с обсессивно-компульсивным расстройством и маниакальным синдромом одновременно. — Добровольски, не все поляки так жутко пшекают. Сейчас француз. Угадаешь его имя? — Чарльз Дюпом, Габен Андре, Исаак Тома, Арно Лабель... — начал перечислять Джонатан, но быстро уточнил, вернувшись из воспоминаний: — Это мои знакомые с третьего курса. У нас было много иностранцев в институте, особенно повально шли к нам с Европы. Представляешь, был даже украинец! — А как звали? — без особого интереса спросил Эван, лишь бы вывести напарника на разговор, которые он так обожал, особенно когда дело касалось светлой стороны его прошлого: историй было неисчерпаемое количество. Он даже однажды рассказал, как на спор в пятнадцать лет прыгнул с крыши дома в огромный сугроб, но пролетел мимо и улетел в дерево - сломал нос и руку. — Бажен Гавриленко, — незамедлительно ответил Джонатан. Очевидно, "Бажьен"... Какие у них имена невыговариваемые, язык сломаешь. Очевидно, Гавриленко ему очень запомнился, потому что Эвану бы никакой памяти не хватило упомнить хотя бы имя. Он даже фамилию Мини забыл, хотя тот даже не скрывал ее, а зря. Простой человек, не такой, как тот, с кем он сейчас общается. — Так, ты меня отвлек. Так я угадал? — Практически, — успехнулся Эван, припоминая имя хакера. Французы, вообще дико видеть представителя стереотипно романтичного и весьма туповатенького народа в рядах подобного рода людей. — Он тоже поляк, я тебя обманул, просто вытянул новую инфу о тебе. Гжешож Бжешченчешчикевич. Позывной Гилдфри. Может, знаешь, он весьма известен. — Как-то у меня не складываются в голове понятия "известный" и "подпольный хакер". Однако и вправду, ужасно имя, — туманно протянул Джонатан, явно отвлекаясь от разговора. "Что там?", быстро вклинился Эван, узнавая эту интонацию в два счета. Делириоус ответил, но голос его звучал севшим. Через секунду Эван понял, что он хотел сказать, оправившись от контузии. Над головой прогрохотал взрыв и в полутораста метрах от него посыпались на землю бетонные перекрытия и обломки самолета. — Кто это был?! Наш?! — взъярился Ваносс, покидая свое укрытие как можно быстрее, оглядываясь на куски белого истребителя "Мартина Локхэда", со скрипом тягуче планирующих на землю. Сердце ушло в пятки, когда он остановился, не услышав взорвавшийся недружным гомоном его товарищей по команде, потому что руки опустились от вида надломившейся пополам выгоревшей от взрыва кабины, в которой он увидел практически ничего, кроме углей, пепла и сгоревших органических останков. Одно из валящихся крыльев было сбито пулеметной очередью и разорвано в клочья. Несчастным случаем это не назвать. Эван глянул на часы, зафиксировав время смерти по гадкой привычке, когда его бывшие товарищи дохли как мухи. 16:34 дня, семнадцатое мая две тысячи пятнадцатого года. Прощай, Тайлер. — Кто его сбил? — Один из Предаторов, сэр. Доложить о нем? — Докладывать будешь начальству. Сколько их осталось? — Семь человек, сэр. А что? — Полиция бесполезна. Отправьте еще две вертушки со спецназом тогда, когда они начнут действовать, если вообще начнут. СВАТовцев на все главные дороги, перекрыть автомагистрали, объявить неучебную тревогу. Прячьте гражданских, пока будем развлекаться с ними. Наконец мы на них вышли.