О книгах и картинках в них

Лет пять назад Брюс бы и не улыбнулся, если бы ему кто-нибудь сказал, что его союзником, его боевым товарищем, человеком, которому он будет прикрывать спину, будет шут Готэма. Но времена изменились. Рим. Вечный Город. Бэтмен и Джокер. Вечная Вражда. Идеальное совпадение. Кто-то определённо долго писал этот сценарий. Кто-то долго готовился к его исполнению. И кто-то идеально его исполнил. Но кто? В Рим вели все дороги. Но у них была только одна. Потому что вела она не в Рим, а в Колизей, в амфитеатр для гладиаторских боёв. В место для схваток один на один. Но их было двое. Так к чему это, в таком случае? Они заходят на арену. И кого же они там видят? Кто он, этот загадочный враг, тот, кто посмел покуситься на двух сильных мира Готэма, на властителей его тёмной и светлой половин? И почему он решил скрываться здесь? Тот, кто заразил их вирусом, выступает, наконец, из тени. Двухметровый силуэт – что в высоту, что в плечах. Огромные мускулы, перекатывавшиеся под кожей. Маска со шлангами. Испанский акцент. Его трудно не узнать. Бэйн. Ему-то всё это зачем? Бэтмен и Джокер. Здесь. В его руках. Ощущение власти над теми, в чьей тени он вечно находился. Над теми, кто считал себя умнее всех в Готэме. Над теми, кто считал, что они превосходили всех остальных. Теперь они познали свою истинную сущность. Теперь они познали, насколько они ничтожны – в сравнении с ними. Они не встанут перед ним колени. Он это знает. Они сейчас поставят на колени его. Вдвоём. Несколькими ударами. Хотя они гораздо слабее его, они смогут. Брюс один это делал. А уж в компании с Джокером – тем более. Но это уже не важно. Он уже заставил их принять то, чего они так боялись. Того, в чём оба уже не раз признавались всему окружающему миру. Но не друг другу. И уж тем более, не самим себе. Однако теперь они никак не могли опровергнуть эту очевидную истину. То, что они были двумя сторонами одной и той же монеты. Монеты в один доллар. Готэмской чеканки. То, что не существовало Бэтмена без Джокера. То, что не существовало Джокера без Бэтмена. Это было очевидно всем вокруг. Кроме этих двоих. Но сейчас они поняли. Сейчас они, наконец, признали это. Признали, что не могли обойтись друг без друга. Что сотни лишних жертв их игры были лишь потому, что Брюс никогда бы не смог убить Джокера. Равно как и Джокер – Брюса. Они оба имели тысячи шансов сделать это. Но ни один из них этими шансами не воспользовался, убивая каждый раз тысячи невинных вокруг последствиями непротивления злу насилием. Или же непротивления добру насилием. Неважно уже. Они стоят и смотрят на него совершенно не понимающими глазами. Они бьют его. Они побеждают его. А он, улыбаясь, говорит Брюсу, что Джокер позволил умереть какой-то девчонке. И уходит в тень. Уходит на трибуну и садится смотреть самый захватывающий спектакль в его жизни. Первый удар. Облегчение. Второй удар. Вирус уходит. Дошло, Брюс? Давай же. Сделай то, к чему так давно стремился! Давай! Ты можешь, Брюс. Исполни мечту тех, кто живёт в Готэме. Расправься с этим шутом. Прикончи его. Ты можешь. В тебя верит Бэйн. А вместе с ним – и весь город. Весь город. Не подведи его, Брюс. Не подведи. Слышишь? Бэтмен смеётся. О, сколько бы многие за это отдали. На что бы только не пошла его семья, лишь бы увидеть, что их «отец» улыбается. И то, что Джокер, наконец-то, не смотрит на него со своей вечной ухмылочкой. Что этот шут, наконец, перестал улыбаться. Джейсон Тодд наверняка бы с радостью на это посмотрел. Но его здесь не было. А Бэйн – был. И он всё это видел. Надо было бы ещё камеру с собой взять. Показать потом кому-нибудь из пойманных мышат. Порадовать их. В последний раз. А потом перебить позвоночник. Или проломить череп. Эх, мечты скромного служителя смерти! Брюс хохочет. Его пальцы сомкнуты на шее Джокера. Он душит его. Сквозь зубы шут бормочет: - Ну же, Брюс. Давай. Убей меня уже. Закончи это всё. Ты сильнее. Брюс хохочет. - Только потом не забудь прыгнуть вместе с моим трупом с Биг Бена, хорошо? Это же так прекрасно. Брюс хохочет. - Брюс, обещаешь? Брюс хохочет. - Брюс? Бэйн встаёт и уходит. Он не в силах более смотреть на это. Странно. Очень странно. Это же обычное убийство. Не более того. А скольких он убивал собственноручно? Но это… Это выше его сил. Это выше его возможностей. Да и не должен он видеть это. Право на частную жизнь. - Брюс? Слишком интимно. Бэйн готов поклясться, что покрылся румянцем. Он стоит на стене Колизея и бросает последний взгляд на них. На улыбающуюся летучую мышь, так похожую в этот момент не на обычного нетопыря или ушана, но на вампира. А более всего – на Дракулу. - Брюс? Что же он наделал? А самое главное, зачем он это наделал? - Брюс? Он прыгает со стены Колизея. Отряхнувшись, медленно уходит по ночному, необычно пустынному проспекту. Брюс хохочет.