Гнилые семена

Сынри осторожно приоткрывает входную дверь и машинально оглядывается по сторонам, хотя вокруг кромешная тьма. Ли тянет за собой Квона и включает мобильный телефон, чтобы хоть как-то ориентироваться вокруг и не навернуться. Похоже, все члены семьи давно закрылись по своим комнатам. Сынри называл это про себя "временным перемирием" перед очередным сражением. Сынри усмехнулся про себя. Загвоздка была в том, что Сынри всегда был лишь мирным жителем. А может, проблема в том, что Сынри называет собственный дом полем битвы. Сынри не знает. Сынри устал. Сынри ведет Джиена к своей комнате, осторожно ступая рядом с комнатой сестры, потому что пол там всегда скрипит. Ри наконец доходит до назначенного пункта и закрывает за собой дверь, перед этим пропуская вперед себя Джи. Сынри закрывает дверь и думает, что отгородился. Это конечно не так. Но рядом Джиен. И от этого почему-то не так страшно. Сынри поднимает взгляд на Квона; тот ему коротко улыбается и, сделав пару шагов, заваливается на кровать. Кровать Ри. Это очень важно на самом деле. - Не слишком ли нагло, Джиен-а? - саркастично произносит Ли. - На полу тоже весьма удобно, - Сынри якобы раздраженно хватает подушку с ног Квона и кидает ему в лицо. - Это не очень гостеприимно, Сынни-а, - не менее саркастично отвечает Джи и ухмыляется. - Вообще-то, ты сам навязался, - ворчит себе под нос Сынри. И Джиен и Ри знали, что это неправда. Квон просто не хотел оставлять его одного в этом холодном доме. Сынри действительно было холодно. Как это называется? Когда северный ветер крепчает внутри. Ты не ожидал, но уже весь в инии с подбородка до самых пяток. Но Сынри был благодарен. - Подвинься, - все еще играя в раздражение, бурчит Ли. Ему все еще неловко за свои слезы. Это всегда было так. Не легко показывать свои неровности и трещинки, которые сыпятся и шуршат в области груди. А за стенкой старые и немного уязвимые механические часы. Сынри не уверен во многом. И в Джиене тоже. Но сейчас ему спокойно и он ложится рядом, спиной к Квону. - Мне нравится твой дом, - в пустоту произносит Квон. - Я его ненавижу, - отвечает Ри. - Это не правда, - Сынри не видит, но чувствует как Джи улыбается уголками губ. Сынри ощущает тепло чужого тела, когда Джиен прижимается сзади и обнимает поперек талии. Ри закусывает свою итак раненную нижнюю губу и считает это абсолютно несправедливым. Настолько, что уже нет сил сопротивляться. Джиену хочется доверять. А это даже больше чем сказать "ты мне нравишься". Доверять словам Джиена, неважно правдивы они или нет. Доверять присутствию Квона, его улыбке и теплым рукам. Сынри такие мысли пугают ужасно сильно, и он крепко жмурит глаза. За закрытой дверью Сынри кажется, что он огородился. И это неправда, Ри знает. Рука Квона на его талии очень теплая, как самый настоящий камин холодной зимой и Ри значительно спокойнее. Джиен был опасным для Сынри. Стоит отвернуться и бежать куда глаза глядят. Ему не страшно было показать все свои неровности и трещинки. Быть уязвимым и открытым, но не бояться. Сынри прикрывает глаза, его клонило в сон. С Джиеном хотелось поделиться со всеми кошмарами о которых никто не знает.

***

Джиен привычно здоровается с Тэяном, переговариваясь несколькими фразами. И как обычно, лениво пошагивает в сторону учебного кабинета и плюхается за парту на последнем ряду. Джиен вполуха слушает преподавателя, рассматривая пейзаж за окном. Окна были закрыты и поэтому Джи не слышал звук запутавшегося ветерка между кронами деревьев. Квон рассматривает зеленые растения на клумбе и солнечные лучи, что росой блестели на лепестках. Джиен в отдаленных мыслях думает, что на крыше он мог бы вдохнуть свежий воздух полной грудью.

***

Здание учебного заведения и шум толпящихся учащихся кажется чем-то привычным и въевшимся в мозг. Каждый день будто распечатанная копия другого. Даже улыбающийся и махающий ему на прощание Тэян идеально вписывается во всеобщую картину. А еще Джиен знает, что ему потребуется ровно четыре минуты, чтобы добраться до крыши. Где ветер будет шелестеть ненавязчиво и путаться в волосах. В руке у Джиена будет единственный блокнот и ручка. И это на самом деле знакомо. А еще рядом будет Сынри. И это тоже очень привычно. Но не совсем. Сынри сидит рядом; не так далеко и не так близко. Квон, от скуки подставив ладонь вверх, ловит солнечные лучи в воздухе. Ветер проходится по крыше и треплет волосы Ри, Джиен это видит, потому что краем глаза всегда поглядывает на него. Сынри был рядом на крыше школы, как и вчера и позавчера. Ветер трепал ему волосы и Джиену от чего-то хотелось запустить в них пальцы и растрепать еще больше. Джиен временами смотрит на дни через толстый слой морской воды. Он ничего не слышит, а глаза временами жжет из-за соленой воды. Мимо проплывают рыбки разных цветов и оттенков, а иногда даже хищники. Так вот, Сынри рядом в этой гуще морской воды, и Джи знает это, потому что это было привычно. Но он не рыбка или кто-то еще. Он просто Сынри. Его имя перекатывалось на языке очень знакомо и тепло, как утреннее солнце. Хочется выглянуть в окно и отогреваться под его лучами после холодной ночи. Джиен до сих пор чувствует соленые капли слез на своем плече. Помнит, как хотел обнять крепче настолько, насколько это возможно, чтобы высосать чужую боль. Отнять и спрятать далеко, где не достанут. Оберегать и защищать как что-то ценное и особенное. - Эй, ты не слышал? Звонок прозвенел, - Сынри машет руками перед лицом Квона, который совсем отгородился своими мыслями. Ри садится ближе к Квону и отчетливо произносит прямо ему в ухо: - Джиен! Проснись! Квон ощутимо вздрагивает от испуга и поворачивается на источник голоса. - Ты чего так... - Джиен не договаривает, лицо Сынри близко, потому что младший не умеет соблюдать личное пространство. Джи смотрит на Сынри и почему-то считает, сколько раз тот моргнул, хлопая длинными ресницами. Семь раз. Ри моргает очень часто, когда взволнован. Джиен не хочет думать о том, что знает о таких мелочах. Лицо Сынри очень близко и Джиен тянет руку, треплет и без того растрепанные волосы. - Перегрелся что ли? - ворчит Ли, возмущенный этим жестом и отводит взгляд в сторону. А затем встает с насиженного места и уходит; вероятно, на занятия. А Джиену хочется крикнуть: "Стой! Не уходи!" Но в гуще морской воды у него выходит лишь бурлыканье; и слова остаются на кончике языка как и имя. Сынри. Джиен временами смотрит на все через толстый слой морской воды. Он ничего не слышит, а глаза временами жжет из-за соленой воды. Вокруг много рыбок разных окрасов и даже хищников. А еще был Сынри. Совсем рядом и над их головами распласталось голубое небо и слышен шелест ветра. Сынри выделяется. Будто что-то эфемерное, но настоящее, теплое. Он не рыбка или кто-то еще. Он временами ворчит и улыбается, уголки его губ поднимаются в кошачьей манере. И Джиен, подняв ладонь верх, ловит солнечные лучи в воздухе. Пускай это нелогично под морской гущей. Джиен улыбается тоже и понимает, почему же Сынри выделяется. Не потому, что он другой. Он тоже застрял в морском колодце. А потому что он особенный. Особенный именно для Джиена.