Мечты подростков - поступки взрослых.

Жизнь у Олега веселая. Нечто среднее между «заебись» и «по пизде». Детдом-служба-СИЗО. Ну, с последним он бы не стал связываться, если бы в обстоятельства не вмешалась одна веская причина. Разумовский. Этот сукин сын не изменился ни на грамм, только самоувереннее стал. И красивее, зараза. Делать было нечего, и Волк помог старому другу выбраться из-за решетки. Но спокойствие после законченного дела было не долгим. Рыжий, которого в детдомовские времена звали «Серым», начал бредить майором Громом. Волков слушал, конечно, но от такого количества информации о ненависти и планах мести в его черепной коробке подкипала вязкая жижа, которая ранее именовалась мозгами. Сегодня же Сергей был необычно тихим. Посмотрев на уткнувшегося в монитор компьютера рыжего гения (или психопата), Олег вышел и скрылся за дверями своей комнаты, намереваясь лечь спать. Уже давно стемнело и какой-то непонятный полевой режим срабатывал в любой точке мира: отбой-подъем по солнцу. Но спал он не особо хорошо – слишком мягко. Да и мужик какой-то полуголый на него прямо из фрески со стены смотрел. Черт бы побрал этого любителя искусства, купившего замок в Венеции. Уснул мужчина быстро, но поверхностно, будто в дрему провалился. А вот проснулся он далеко не так, как ожидал – кто-то тормошил его за плечо. Думая о том, что сейчас прикончит того придурка, который помешал ему, он разлепил глаза, а увидев рядом Разумовского, не слабо охренел. Потом присмотрелся – пьян. Не сильно, но глаза уже шальные, готовые на любую пакость. -Ну и чего? Собутыльника ищешь? Так выпей с Марго. – Сонно усмехнулся наемник. -Я не намерен портить ее здоровье! К тому же, она птица. – Тут же заступился Разум за свою пернатую спутницу, видимо, жизни. – Вообще-то, мне просто скучно, и я подумал… -Мне станцевать для тебя? -Сыграй со мной в шахматы, м? – Ох, как не добро горели глаза парня, только слепой алкоголик, а то и вовсе померший, не заметил бы. К слову, Волк заметил, но не придал значения, свалил на алкоголь. -Шахматы? Я похож на того, кто умеет играть в них? – Темноволосый предложил бы карты, но памятуя о том, что этот рыжий гад выигрывает почти всегда, поостерегся и оставил эту затею. - Не ври. Умеешь. В детдоме играли, я помню. – Сережа прищурился и улыбнулся, в то время как Волков, зарабатывая косоглазие, возводил глаза к небу. - Одну партию. И для начала я выпью. – Перестраховки много не бывает. Уж слишком сильными были сомнения в том, что Разумовский будет играть за «просто так». Поэтому Олег надел черную борцовку и зарулил на кухню, отхватив там бутылку коньяка, побрезговав стаканами. А пьяненький Сереженька уже ждал его в одной из многочисленных комнат, он сидел на шикарном кресле из красного бархата перед столом с шахматной доской и фигурами на ней. -Ну, начинай. – Небрежно бросил наемник, зубами открывая бутылку и делая большой глоток прямо из горла. Разумовский не ответил, только улыбнулся и сделал первый ход. Игра началась довольно неплохо, по крайней мере так думал Волков, который еще не разучился переставлять фигуры и помнил их названия. Это было достижением. Сергей же, казалось, спал и двигал фигуры по полю одновременно. Он был даже слишком расслаблен, но за ходом игры на самом деле следил неотрывно. Не удивительно, что та самая «одна партия» закончилась в его пользу. За своим проигрышем Олег наблюдал, делая все новые подходы к бутылке, а часть ее избавил от страданий сам победитель, который сейчас сам себе аплодировал. -Что ж, Волче, я выиграл, а значит, у меня есть желание относительно тебя. -Как предусмотрительно я напился. – Негромко засмеялся мужчина, прикрывая глаза. – Ну и что загадаешь? Что я должен сделать? Сергей снова промолчал и ухмыльнулся. Одним прыжком он забрался на стол, сметая все фигуры с игрового поля и посмотрел на Волка, подтягивая его за вырез борцовки к себе, стоя на четвереньках, как кот. -Возьми меня. Это приказ. – Рыжий дьявол все так же усмехался, а золотые глаза горели неясным огнем. Волков быстро протрезвел. Причем до такого, что даже не сразу понял, откуда пустая бутылка. Слова друга доходили медленно и мелкими порциями, но суть была ясна. Получается, сейчас сам Разумовский просит его об этом. О том, что еще в детдоме представлял наемник, когда гормоны издевались над его телом и сознанием. Он не сможет отказать. -Неужели настолько пьян? – Спросил Волк у Сергея чисто для справки, подхватывая того на руки. Нет, трахаться на столе – слишком избито, да и не так удобно, как кажется на первый взгляд. Поэтому пристанищем становится пол – жесткий, холодный кафель, но это только к лучшему. Он холодит кожу, а горячая кровь снова ее нагревает, заставляя психически улыбаться. Рыжеволосый лежит на полу, а сверху тот, по кому он так скучал. Одних снов ему было и будет мало, хочется чувствовать живое горячее тело и слышать голос. Это его выбор, который он сделал уже много лет назад, именно той ночью, когда, лежа на жесткой кровати приюта, дрочил, представляя друга. Волков не любит долгие церемонии, но ему почему-то кажется, что сейчас нужно именно так, что Ему нужно именно так, а потому исполняет. Плавно, осторожно, но по-свойски горячо целует совсем не мягкие, но желанные и горьковатые от коньяка губы. Еще и еще раз, а потом переходит на шею. Кожа у парня светлая, почти обжигающе горячая, хочется целовать и кусать до бесконечности. Интересно, так со всеми было или только с ним? Да к черту! Не сдерживая собственнического инстинкта, Олег оставляет не яркий, но вполне заметный засос, от чего Разумовский тихо стонет. И Волкова ведет. Майки и с него самого, и с партнера летят, как при ураганном ветре, а глаза у обоих темнеют от желания и какой-то неделимой связи, которая сейчас только сильнее обострилась и накалилась до бела. Наемник уже не сдерживает себя, целует кусает, зализывает следы собственных зубов и пьет редкие негромкие стоны парня под ним. Разум умеет держать себя в руках. Волк постепенно спускается ниже, буквально губами при поцелуях чувствуя прерывистое дыхание и хриплые вздохи. Молчит, рыжая гадина, а ведь все равно заводит хлеще любого профессионала. Горячий язык темноволосого мужчины обводит кожу на внутренней стороне бедра, а потом Олег рывком стягивает со своего уже любовника оставшиеся шмотки. Лукаво смотрит на Разумовского, усмехается и, не разрывая зрительного контакта, языком обводит головку его стоящего члена. Реакция рыжего его радует: откидывает голову, выдыхает сквозь стиснутые зубы, сжимает руки в кулаки, явно хочет ощутить больше, не умеет скрывать своих «хочу». И правильно делает. Все же мужчина не удерживается, обхватывает член губами и начинает быстро сосать. Черт, он что даже тут какой-то особенный на вкус? Что ж, Разумовский, он и есть Разумовский. Вскоре Сергей уже стонет куда громче, торопливо толкается в горячий рот, хмурит брови, хочет. И Волков снова не может отказать. Избавляет себя от одежды и наклоняется к уху Сережи. -Готов поспорить, что ты все предугадал, и смазка лежит в кармане твоих штанов. – Слышит одобрительную усмешку, мол, правильно, Олежа, угадал. Искомое Волк находит рекордно быстро, выдавливает смазку на пальцы, которые уже потрясываются, сам еле терпит. Он быстро раздвигает ноги парня и проводит холодными от геля пальцами между его ягодиц, отчего рыжеволосый сразу напрягается, но расслабляется так же быстро. Волкова дрожь бьет, поэтому он заполняет Сергея сразу двумя пальцами, двигает рукой рывками, быстро и размашисто, как двигался бы сам внутри. Надолго растяжка не затягивается. Олег подтягивает любовника ближе к себе, еще шире разводит его ноги, отчего Разумовский чувствует себя слишком открытым, но доверяет. И тут наемник резко толкается, да так, что выбивает из выгнувшегося юноши вскрик, то ли болезненный, то ли удивленный. Долго не ждет, довольно скоро начинает двигаться, то выходя почти полностью, то вбиваясь до предела. Внутри Сережа неприлично узкий и настолько же неприлично горячий. Разумовский вскоре и сам втягивается, начинает стонать громче, хватается за сильную спину мужчины, царапает ее в кровь своими короткими ногтями. И, черт бы его побрал, так хрипло и упоительно-блядски выстанывает имя «Олег», что у самого Олега тормоза срывает окончательно, как бы не кончить только от этого. С каждой секундой ритм убыстряется, нет возможности, чтобы остановится, нет желания, чтобы закончить этот ёбаный марафон. И тут наемник подхватывает Серого под колени, меняя угол проникновения и попадая по простате, заставляя любовника почти биться в истерике, чуть ли не плакать и просить еще – черт, как же развратно он это делает. Надолго их не хватает, и Сергей кончает первым, в последний раз (последний на этот марафонский забег) выстанывая имя наемника, а следом за ним и Волков, чувствуя напряжение в чужом теле, он изливается, почти рыча. Произошедшее доходит до обоих с трудом. Они лежат на холодном кафельном полу, но дико жарко, и мышцы парализовала послеоргазменная истома, которая еще долго не даст им двигаться. Сбылось то, о чем они мечтали с детского дома, но боялись сказать. Сбылось так, что теперь хочется повторить и лучше не один раз. Первым в себя приходит, видимо, более выносливый, Волк и усмехается в привычной ему добродушной манере: -У тебя отвратительный подход к шахматам. -Только не говори, что тебе не понравилось! – Засмеялся Разумовский непривычно хрипло. Ну да, хрипло. Ради этого стоило сорвать голос и заработать синяки от чужих, нет, родных рук. Стоило.