Gloria victoribus или Морник с привкусом вишни

Со дня неудавшегося полёта Крейна с крыши прошёл целый месяц. Он уже почти не стонет во сне. И его речь заметно улучшилась. А вот от переживаний насчёт того, что Игры плохо без него готовятся, от лекарств, от специальной диеты он похудел и осунулся. И теперь он напоминает живую мумию. Под его диктовку я записываю приказы. Он заставил меня тренироваться подделывать его подпись. Теперь у меня получается в совершенстве. Он уже по чуть-чуть двигается и большей частью сидит. Но ещё не поднялся. Он стал похож на капризного ребёнка: что-то требует, всем недоволен, орёт на безгласых. Мне до них нет дела, но иногда бывает жаль. Он ведь сменил три десятка за этот месяц. Видимо, не хотел, чтобы кто-то запоминал его униженным и слабым. Его понять можно. Человек, работа которого - убивать, будет убивать и в будние дни. Это часть его жизни. Он жесток. Властен. Не признаёт ничего, кроме своего эгоизма. Не удивительно, что он любимец Президента. Он ведь так на него похож. Уверена, Президент Сноу в молодости был таким же наглым, дерзким и амбициозным юношей, учтивым с высшими по статусу и отвратительным с подданными. Двуликим. Жестоким. Но все-таки невероятно обоятельным. Я сижу в кресле напротив Крейна и читаю ему очередной отчёт.Впервые он меня не слушает. Но приказа останавливаться не было. И я продолжаю. - Итак, переродки. Двадцать восемь образцов моделей были доставлены в лабораторию... - Довольно, - Крейн жестом меня останавливает. Его руки работают уже хорошо. И около его кровати всегда стоят ходунки. На случай, если он решится встать. Но он не решается. Боится. Я знаю. Мне знакомо это чувство. Когда на Арене после битвы с переродком-буйволом мне удалось его заколоть, я ещё долго лежала на земле с закрытыми глазами, инстинктивно обнимая мёртвую тушу. Я боялась открыть глаза,встать и осмотреть себя. Боялась не обнаружить у себя руки или ноги. Страх неизведанного. - Довольно, - снова говорит Сенека и я перестаю читать, - пора хоть что-то сделать. Он приподнимается на кровати. Я не двигаюсь. Один раз я уже предложила ему помощь. Хватит. Наслушалась тогда его криков. Его рука уже работала, и я схлопотала затрещину. Мужчины как уязвленные дети. Терпеть не могут жалость. Особенно от женщин. Крейн садится и спускает с кровати ноги. Моё сердце замирает, когда он впервые в своей жизни берёт ходунки. Пальцы нервно теребят краешек отчёта, превращая его в лохмотья. Сенека крепко сжимает рукоятки ходунков. "Ну же, Сэр... ну же... у Вас получится" - я открываю рот, чтобы произнести это вслух, но в горле пересыхает от волнения. Губы не слушаются. Язык онемел. Лицо Распорядителя искажается от усилий. Как же ему должно быть сейчас тяжело... Гуманист во мне рвётся помочь ему, но голос разума твердит: нельзя. Не время, Эмили. Сенека вдавливает ходунки в пол. И на какие-то секунды его немощное тело приподнимается, отрывается от постели, но тут же в изнемождении падает обратно. Он тяжело дышит. Как будто только что пробежал кросс. - Сэр... - я робко подаю голос - Что?! - рявкает он,и я испуганно вжимаюсь в кресло. Но решимость во мне не пропадает. Я откладываю измочаленный отчёт в сторону и встаю. - Давайте помогу. Прежде, чем Вы меня пошлёте, хочу сказать, что я не из жалости это делаю. Просто меня достало читать Вам отчёты. И я хочу, чтобы Вы уже встали и свалили отсюда на свою идиотскую работу. Сенека усмехается. - Ладно, иди сюда. Поддержишь меня. Дважды говорить не приходится. Я с охотностью подхожу и осторожно приобнимаю Распорядителя со спины, крепко держу его и он пробует снова. Теперь, когда я держу, он встаёт, но пока не распрямляется. Так, сгорбленные и слепленные, мы проходим пару шагов вперёд - назад и возвращаемся в сидячее положение. Руки сильно ноют. Спина тоже. Крейн, хоть и прилично похудел, всё ещё тяжёлый как кабан. А может, и я сбросила вес, пока за ним ухаживала. Тоже ведь нервы мне потрепал... Ничего, скоро встанет и снова начнёт оставлять меня одну. -Иди в кресло, - бурчит Крейн. Не любит, когда я сижу рядом. Я только усмехаюсь. - Ну уж нет. Не только Вы устали. Вот отдохну немного и пойду. А то Вас вот так таскать по комнате замучаешься. Правда, я возила его по квартире в коляске. Иногда. Чтобы сменить обстановку. Тогда тоже приходилось приподнимать. Но это было проще и быстрее. Да и это быстро ему надоело. Всё одно и то же. Только у безгласых новые лица каждый день. А на улицу и даже на балкон выходить он наотрез отказался. Боится огласки. Даже шторы в его комнате плотно закрыты. Президент Сноу оказался на удивление понимающим. Он не отстранил Крейна от должности. И теперь все в Капитолии с замиранием сердца ждут его возвращения. Ещё бы... такая сенсация. Такая таинственность... Сенека улыбается мне. Впервые за эти долгие дни он награждает меня улыбкой. Просто камень с души. Вот так бы сразу. - Спасибо,Эмили,- тихо произносит он. От шока у меня распахиваются глаза. - Снизошли, наконец, - язвлю я и он смеётся, покачивая головой в стороны. Резким движением сильной окрепшей руки он притягивает меня к себе и целует. Я и не подозревала, насколько я соскучилась по этому вкусу.