Резинка

      Наша школа — это минидурдом. Серьёзно. Каждый раз, когда я прихожу сюда, мне хочется кого-нибудь убить. А иногда мне хочется убить не кого-нибудь, а вполне реальную персону. Персону эту зовут Стас. Стас Кирсанов. Это имя преследует меня в кошмарах. У этого человека есть удивительная способность — действовать мне на нервы. Я тоже в долгу не остаюсь. Наше противостояние длится уже порядка десяти лет. Я думала, что уже изучила все его подколы, но сегодняшний день показал мне, насколько сильно я ошибалась на его счет. Да и на свой тоже.       Была большая перемена. В классе были только девчонки, потому что наши мальчики дружным стадом поскакали в столовку на водопой и поглощение булок. Наконец-то тишина. Как же долго я этого ждала. Сегодня мой будильник подвёл меня, и я проспала. Даже причесаться толком не успела. Вон весь хвост лохматый. Хорошо бы причесаться, но я забыла расческу дома. Ладно, попробуем так разодрать. Подойдя к зеркалу, я начала осторожно распутывать кончики запутавшихся прядей. Как вдруг кто-то подошел сзади и больно дернул меня за волосы, сорвав с меня резинку. И я даже знаю кто этот кто-то. — Слушай, камикадзе, я всегда знала, что ты больной, но чтоб настолько, — сказала я, разворачиваясь на 180 градусов. — Резинку отдал быстро.       На что этот придурок только ухмыльнулся, продолжая вертеть мою резинку. — Кирсанов, ты что, оглох? Отдай сейчас же. — Зачем? — классный вопрос, ничего не скажешь. В нашей школе строго-настрого запрещено ходить с распущенными волосами. Тем более такой длины, как у меня. Тем более когда в школе проходит проверка.       Мельком взглянув в зеркало, я отметила, что видок у меня, конечно, еще тот. Мои ярко-рыжие патлы торчали во все стороны, придавая мне сходство с ведьмой. Разъяренной ведьмой. Не дай боже, моя классная увидит меня в таком виде. Расстрел на месте.        — Кирсанов, я не шучу. Быстро дал сюда, — я медленно закипала, приближаясь к нему все ближе. — Не-а, давно хотел это сделать. — Хотел сделать что? Выставить меня дурой? — А разве для этого нужно что-то делать?       Ой, все, конец твой уже близок. Кирсанов, видимо, тоже это почувствовал, потому что он вдруг бросился к двери и выбежал в коридор. — Беги, беги, скотина, подожди, доберусь я до тебя, — закричала я, вылетая вслед за ним. И правда, как ведьма. Только метлы и не хватает.       Он был впереди, я чуть отставала, но оно и понятно — я все-таки на каблуках. Продираясь сквозь толпу пятиклашек, я бежала вслед за ним, чувствуя удивленные взгляды за спиной, еще бы, такое зрелище. Не дай бог, завуч увидит. Не видать мне золотой медали как своих ушей. Тем временем Кирсанов добежал до последнего кабинета и, рывком открыв дверь, забежал туда. Ну, все, теперь ты точно не уйдешь. Я дернула эту дверь так, что она чуть не слетела с петель. Наша учительница по английскому Елена Ивановна была просто в шоке. И весь ее класс тоже. — Елена Ивановна, извините, но у нас с Кирсановым возникло одно небольшое недопонимание, и нам срочно нужно его решить. Не обращайте на нас внимания. — Слушай, а тебе так даже лучше, — послышался голос Стаса. — Уверен, Ирина Георгиевна тоже оценит.       Вот же сволочь. Он прекрасно знает, что с Ириной Георгиевной у нас очень сложные отношения. Она цепляется ко мне по любому поводу, а тут такое. — Ты. Меня. Уже. Достал. Иди сюда, отмороженный, — я бросилась в его сторону, но он загородил мне путь партой. Я в ярости отодвинула эту парту и двинулась к нему, но он снова увернулся от меня. Мы ходили по кругу вокруг парт, напуганных детей и учительницы, онемевшей от шока. — Стас, не беси меня, отдай резинку по-хорошему, потому что когда я до тебя доберусь, тебе не жить, это я тебе обещаю. — Это мы еще посмотрим, — убегая от меня, он сам загнал себя в угол. Я уже обрадовалась своей победе, но неожиданно расстановка сил поменялась.       Стоило мне подойти к нему, как он схватил меня и с силой впечатал меня в шкаф. От такой наглости у меня чуть глаза из орбит не вылетели. — Ты что творишь? А ну отпусти меня, — я начала вырываться, но он перехватил мои руки, и, крепко сжав их, удерживал их на весу, продолжая сверлить меня взглядом. — Не хочу, — прошептал он мне почти в губы. — Почему? — от такой близости у меня пересохли губы, и я нервно облизала их, проведя языком по нижней губе.       Кирсанов все это время неотрывно следил за моими действиями. — Стас… — у меня почему-то резко участился пульс и бешено застучало сердце. — Просто молчи.       Я не успела ему ничего на это ответить, потому что в следующий момент он поцеловал меня. Вот так просто. Без предупреждений и предисловий. И, что самое удивительное, я отвечала ему. Оторвавшись от его губ, я, задыхаясь от нахлынувших эмоций, смотрела в его смеющиеся карие глаза. — Что это было? — Резинка, — ответил он, отпуская мои затекшие руки и аккуратно вкладывая в них помятую резинку. — Резинка, — повторил он, и, повернувшись, стремительно вышел из класса.       И я осталась одна, в смятенных чувствах и с резинкой в руке, под пристальным взглядом Елены Борисовны и детей. Мои губы все еще горели от его поцелуя, а сердце выстукивало, что это не конец, это только начало.