Вдох

Ты вернешься? Вернусь. Обещай. Ты ведь не веришь в обещания. Кью сжимает телефон в ладони немного сильнее, чем требуется, и прижимается лбом к стеклу. Ни одно обещание не имеет смысла, если исход не зависит от тебя на сто процентов. А он ни от чего не зависит на сто процентов. Всегда есть вероятности, случайности, не говоря уже о контр-шагах, предпринимаемых противником, когда, казалось, ты все из них просчитал. Кватермейстер закрывает глаза и вспоминает лондонское метро. В ушах словно слышится грохот проносящегося мимо поезда, мнущего застоявшиеся массивы воздуха. Вдох. Ночью слишком душно и холодно, чтобы спать, не просыпаясь. Когда это стало так сложно? Ведь ничего не изменилось. Или дело как раз в этом? Кью встает и заваривает себе травяной чай, чтобы отвлечься. Горячая кружка обжигает пальцы, заставляя чувствовать себя живым чуть больше, чем минуту назад. Тьма над Лондоном отпускает падать дождь. Глаза болят, словно пересыпаны песком. Вдох. Оглушительный грохот. Кватермейстер успевает уклониться — один из обломков сильно оцарапывает ему щеку, а другой больно ударяет в плечо, но пожилой паре в десяти футах повезло куда меньше. Крики людей, звон бьющейся посуды, чей-то плач и специфический запах разорвавшейся взрывчатки. Звуки сирен означают, что представители закона уже в курсе о произошедшем. Кью думает о том, что теряет концентрацию. Это мешает ему жить. Вдох. В отделе все заняты привычным делом. Новые разработки требуют много времени и вдумчивого подхода, вот только времени всегда недостаточно. Предварительные чертежи, доработка, проверка безопасности — излюбленная рутина, которую он не променял бы ни на какую другую. Ну разве что... Двери лифта открываются. Кватермейстер бросает беглый взгляд на приближающегося агента — как всегда невозмутимого после того, как в очередной раз спас мир, заодно поставив под угрозу еще одни дипломатические отношения. Два-нуля-семь кладет перед ним на стол то, что осталось от последнего выданного спецснаряжения и ждет, пока Кью поднимет на него глаза. — Снова? Надо ли мне напоминать, что у короны нет средств на порчу оборудования, когда ее можно было бы избежать? Он отворачивается, чтобы убрать то, что осталось от его предпоследнего изобретения, в ближайший ящик. Два-нуля-семь уходит. Кватермейстер сверлит его взглядом через медленно закрывающиеся двери, когда телефон вибрирует, перемещаясь на четверть дюйма по поверхности стола. Обещаю. И Кью чувствует, что лишь сейчас, впервые за последние две недели он может выдохнуть.