Это абсурд, враньё: череп, скелет, коса. «Смерть придёт, у неё будут твои глаза»*
— Пётр Сергеич, — Бойко направилась к Волынскому. — Ваня тут такое раскопал… Насчёт Бергман. — Красавица, покажи новенькому отдел, я на допрос, новости потом. — Волынский, распорядившись, ушёл. Полковник и без того четверть часа «мариновал» приехавшего с адвокатом господина Юпитера. И теперь надеялся на продуктивный допрос. — Вот так всегда, — Саша пожала плечами. — Давайте, что ли, знакомиться. Младший лейтенант Бойко, Александра. Лучше просто Саша. — Майор Князев, Константин. Лучше просто Костя, — Князев улыбнулся. — А у вас тут всегда так… Спокойно? — Спокойно? Я бы не сказала. Просто сейчас все то на выездах, один у нас в госпитале, кто-то под прикрытием. — Ух, отлично работает Питерская полиция, не чета столичной. — Это сарказм? — Бойко усмехнулась. — Пойдём лучше, покажешься на глаза начальству и поможешь. У нас тут дел невпроворот… — Вводи скорее в курс дела, будем работать, — майор потёр руки. — Вкратце — пропали дети, у нас есть данные, что их похищали с целью продажи на органы. Ищем. — Много детей? — Сорок пять, — Саня на этих словах окончательно помрачнела. — Сразу предупреждаю, чтобы не возникло неловких ситуаций — у нашей начальницы, Валентины Палны, пропал сын. Он числится в этих же сорока пяти. — Ё-моё… Понял. Буду осторожен и в меру активен. — Так, вот здесь мы все работаем, — Бойко, едва они вошли в общее помещение, показала на рабочие места, разделённые колоннами. — Наверное, тебе вот сюда. Здесь место Ильинского, но он в отделе появится не скоро. Костя понятливо кивнул, скинул пиджак на спинку кресла и огляделся. Вид баскетбольной корзинки заставил его улыбнуться чему-то своему, из далёкого прошлого. — Вон там у нас кухня, там можно поесть и просто отдохнуть немного, — Саша продолжала краткий экскурс, прикидывая, что ещё можно рассказать новичку. Ей было несколько обидно, что когда она пришла в убойный в качестве стажёрки, никто даже и не подумал сделать подобное — кратко и конспективно изложить тонкости местного житья-бытья. — А вообще, как у вас тут коллектив? Дружный? — Дружный, но не без проблем, как в любом коллективе. Ребята все хорошие, профессиональные, — Бойко постучала в кабинет начальницы. — Валентина Пална, разрешите? — Да, Саша. Что у тебя? Князев протиснулся в дверной проем и чуть улыбнулся одними глазами. — Майор Князев для прохождения службы прибыл. — А имя у майора есть? — мрачно поинтересовался Володин, до этого что-то чертивший в блокноте. — Константин, — казалось, Князева ничто не способно смутить, особенно такая мелочь как начальство, пребывавшее не в духе. — Я введу Константина в курс дела? — Станислав Юрьевич обернулся к Валентине. — Да, конечно. Саша, останься на пару слов… — попросила Калитникова и Бойко послушно присела на один из стульев. Станислав Юрьич провел нового сотрудника в комнату для совещаний, чтобы ввести его в курс дела и дать парочку несложных поручений, поставив в пару с Бойко. — Если коротко и конспективно, то у Валентины пропал сын. А буквально этой ночью появились новые эпизоды — ещё шестеро. Родители подали в розыск, но пока безуспешно. Мы считаем, что это всё — звенья одной цепи. Андрея держат в подпольной клинике, торгующей органами. У нас есть факты, но нет достаточно весомых улик, никак не можем подобраться к основным фигурантам, но обложили их со всех сторон. — Сколько прошло? — Четыре дня с похищения Андрея, шестеро пропали в течении двух месяцев, а остальные… А остальные в течение года, — Володин остановился возле доски, со свежими фото пропавших детей. — Опа… Подождите, — Костя замер, внимательно изучая фотографии всех фигурантов по делу. — Ты кого-то знаешь? — Вот эта, — майор ткнул пальцем в одну из фотографий, — Оксана Воронцова. Я её знаю под именем Дарьи Прохоренко. Это точно, ошибки быть не может, она моя одноклассница, мы виделись несколько месяцев назад. — Номер её есть? — Да, сейчас, — Костя достал мобильник и, набрав номер, прижал телефон к уху. Но вместо ответа в динамике звучали гудки. — С Ваней не знаком ещё? — Володин вопросительно глянул на майора. — Нет, а должен? — Он местный хакер, фанат компьютеров. Пошли к нему, разберёмся, что там за ерунда с Оксаной-Дарьей… Мужчины вышли из совещательной, один — в крайней задумчивости, а второй не совсем понимающий, во что он вляпался в первый же рабочий день.***
— Саш, что там за информация на Бергман? — Калитникова нервно постучала карандашом по столу и тут же убрала ненужный предмет обратно в органайзер. — Валентина Пална, там что-то странное… Помните, мы пробивали, что Милочка улетела в США? Ваня покопался дотошнее, и выяснил, что улетела похожая на неё женщина, а сама Милочка сейчас в Питере…. В клинике. — А кто улетел вместо неё? — Выясняем. Фото с камер видео наблюдения не очень чёткое… У женщины была загипсована правая рука и повязка на нижней челюсти. На голове шляпка. — Подожди-подожди, — Калитникова поняла, что ещё немного и она запутается окончательно. — То есть, Троев и иже с ним, отправили в США кого-то по паспорту Милочки, а она осталась здесь? В Питере? — А вот это непонятно… — Саня задумчиво потёрла лоб. — Может, она тоже улетела, но под чужим именем. — Сложно это чересчур. Но, зная, на какие многоходовки способны эти люди… Чёрт. Если Бергман сейчас в клинике, то она наверняка знает, что Женя ряженая, и никакая не медсестра! — Я сейчас наберу Фила, как у них там, — Бойко набрала Филиппова. Дима отозвался сразу, да так громко, что слышно было и Калитниковой. — Сань, тут полный Тарантино, как говорит Михей! — Что, что случилось? — Ждём шести часов. Если до этого времени Женька не выйдет на связь, вызываем ОМОН. — Она что, с ума сошла? — Не знаю, Сань… Как начальству докладывать — не представляю. — Дай трубку, — Валентина протянула руку к смартфону, Саша разжала пальцы. – Дим, ты представляешь, насколько это опасно? Бергман не уехала в США, мы думаем, что она может быть в клинике. — Валентина Пална, может, не будем лезть на рожон? Женька она знает, что делает… Она не авантюристка… Если бы была опасность, то она бы не стала настаивать. Но, если вы прикажете, мы с Антоном рванем туда и всех задержим. С особой жестокостью. — Дим, не надо, возвращайтесь в отдел. Я договорюсь насчёт группы захвата. — Я пойду, там родители, наверное, приехали… — Саша поднялась с места. — Конечно, иди, — Валентина кивнула и занялась бумагами, лишь бы чем-то занять руки и отвлечься.***
Андрей пришёл в себя снова в палате, накрытый тонким одеялом и с клеёнкой под головой вместо подушки. Его тошнило, болела голова, всё вокруг кружилось в серебристой, лёгкой дымке. Тазовые кости и всё, что было ниже, нещадно болело, ныло, как будто его переехало катком пару раз. Кажется, где-то рядом капала из крана вода, но это могло и привидеться в посленаркозном состоянии. Подросток прикрыл глаза, попытался пошевелить ногами, чтобы подтянуть их под одеяло, это получилось, но не сразу. За стеной или в коридоре, мальчик не мог понять, раздался истошный детский крик. Пронзительный до мурашек. Андрею почему-то подумалось, что кричит девчонка, но ещё маленькая. В ушах от её истошного вопля звенело, и подросток очень пожалел, что не может сейчас подняться и как-то ей помочь. Крик стих так же резко, как и появился. Спустя несколько секунд где-то там, рядом с девочкой, что-то шлёпнулось и лязгнул металл каталки. А что было дальше, Андрей не слышал, погрузившись в болезненную дрёму. Из неё он чуть выплыл и в ужасе дёрнулся вбок, отчего голова заболела больше. Совсем близко склонившись над мальчишкой стоял его отец — Воронцов Иван Андреевич, в больничной рубашке и с перевязанной головой. — Папа? Папа!***
— Ну что, Игорь Леонардович, давайте знакомиться. Полковник Волынский, Пётр Сергеич, — начальник УУРа присел напротив Юпитера. — Для начала хочу сообщить, что за дачу ложных показаний вы будете привлечены к уголовной ответственности. — Вы запугиваете моего клиента, это не по правилам! — тут же взъерепенился адвокат, поправляя съезжающие очки. — А вас, господин адвокат, пока не спрашивали. Я веду допрос согласно нормативам, и ни одного запрещённого вопроса не задал, — Волынский усмехнулся. — Продолжим нашу чудесную беседу. Скажите, Игорь Леонардович, вы знаете, где сейчас находится Борис Михайлович Коржов? По лицу Юпитера было видно, как он нервничает, пытаясь ответить нечто нейтральное, но при этом не особо соврать. — Мой клиент не знает никакого Коржова, — снова встрял адвокат. — А вы не только адвокат, но ещё и ежедневником подрабатываете? — Ну знаете, что! Я… — Адвоката потребуете? — Насколько я знаю, Борис Михайлович сейчас в Санкт-Петербурге… — выдавил из себя Юпитер, растеряв все прежние качества Барина. — Как занимательно. А точного адресочка нет? — Послушайте, вы вырываете меня с важных переговоров, я мчусь сюда, по какому-то важному вопросу, а в итоге мне задают вопросы про Коржова? — Да, представляете, бывает и так. А вообще, Игорь Леонардович, Коржов нас интересует меньше всего. Расскажите лучше, как вы с господином Троевым ездили по детским домам, в качестве благотворителей и отбирали талантливых детей, а после увозили в подпольную клинику и продавали на органы?.. Или такое вы рассказывать не хотите? Лицо бизнесмена на этих словах разом потеряло краски и стало похожим на плохо отжатую белую рубашку во время стирки. — Отто нам всё рассказал, и расскажет ещё больше, когда узнает, что вы задержаны. — Отто? О ком вы? — Не валяйте дурака. О Троеве Владимире Оттовиче. Вашем подельнике. Точнее, одном из подельников. — Он перегибает палку… — Птица, наблюдавшая за допросом из просмотровой, обеспокоенно глянула на Калитникову. Она смотрела на экран с отвращением и глубоко задумавшись. — Ну же, Игорь Леонардович. Время — деньги, вам ли не знать. Мы знаем многое, но вот ваших слов в истории не хватает. — Я ничего не знаю, — мотнул головой Юпитер, оттягивая узел галстука вниз. — Да, мой клиент будет хранить молчание, — выступил адвокат, сжимая обеими руками кейс. Выглядело это нелепо и смешно. — Валентина Пална, он сейчас в обморок грохнется, надо прекратить допрос, — Татьяна была ну просто верх человеколюбия и почему-то переживала за гражданина Юпитера как за родного. — Пётр знает, что делает, Таня, — полковник была настроена более скептично. — Тогда предлагаю провести очную ставку, — мило улыбнулся Волынский, вынимая припрятанный козырь из рукава. Задержанный вместо ответа плавно стёк со стула на пол, потеряв сознание, как и предсказывала Татьяна. — Игорь Леонардович, ау, — Волынский, мгновенно оказавшись рядом с Юпитером, похлопал его по щекам, побрызгал для верности водой, но ничего не помогло. Адвокат наблюдал за происходившим в каком-то ступоре, пока Пётр вызывал скорую и пытался оказать мужчине первую помощь. Птица рванула в допросную тут же, прихватив по дороге нашатырь. Через полчаса, проводив медиков и Юпитера, по-прежнему находящегося без сознания, Волынский заглянул в просмотровую и не найдя там Валентину, пошёл к ней в кабинет. — Ну ты даёшь, Пётр. — Калитникова покачала головой. — А ты предлагаешь с ними миндальничать на допросах? — Нет, совсем нет. Просто… Теперь мы неизвестно когда сможем его допросить. — Что там у Стрельниковой? — полковник перевёл тему на более безопасную. — Пропали все сигналы с её маячков. Лернер и Филиппов там, пока не звонили. — Тебе-то самой врач точно не нужен? Извини за прямоту, Валентина, но выглядишь ты не очень. — Спасибо, Петя, на добром слове. Кстати, как тебе новенький? — Поживём, посмотрим. Но парень он хваткий, смышлёный. Как раз, пока нет Ильинского, поработает… — А за какие грехи его к нам? Он же московский? — Ой, Валя. Там дела амурные, между нами говоря, так что давай будем считать, что подарок по имени майор Князев прилетел к нам случайно. — Случайности не случайны. Ты сам это знаешь. — Ладно, Валентина, некогда мне лясы точить. Скоро родители потеряшек приедут, надо бы допросить. Бойко подряжу на это, Володина возьму, ты не против? — Нет, конечно. — Вот и отлично. — Только ты поаккуратнее, а то опять доведёшь кого-нибудь до сердечного приступа. Волынский, как-то самоуверенно хмыкнув, покинул кабинет Шахерезады Палны. Раскаяния не было, была чёткая цель, к которой товарищ полковник шёл, не оглядываясь по сторонам.***
В наэлектризованном воздухе, казалось, вот-вот появятся искры или разгорится настоящий, полноценный огонь. Стрельникова, с ссадиной на лбу и разбитой губой, выглядела совсем потерянной. — Ну что, шмара ментовская?! Думала, всех перехитрила? — Диана, усмехаясь, прижала к горлу Жени скальпель. На коже появились бисеринки крови. — Я ничего не думала… — процедила Стрельникова, понимая, что положение её, мягко говоря, хреновое. — Оно и видно. Так, красотуля, ты посиди тут, подумай о своей никчёмной жизни, — медсестра нехотя отвела руку со скальпелем и еще раз проверила, надёжно ли связала «Аню». В роли верёвки была разорванная на длинные полосы простыня, руки и ноги Жени были связаны особым, тройным узлом. — А не проще меня сразу грохнуть? Вам же не привыкать, — зло огрызнулась капитан, ругая себя последними словами. Глупая была затея, она только сейчас это поняла. И стало до невозможности обидно и страшно. Не потому что её могут убить, а потому что не помогла приблизиться к спасению Андрея. — Улыбайся, Анечка, тебе недолго осталось, — с этим пожеланием Диана ушла, закрыв за собой металлическую дверь на замок. Женя осталась одна в автоклавной, чувствуя себя идиоткой в квадрате. «Надо продержаться до шести… Просто до шести… Ребята пришлют ОМОН и… И? Женя, да ты дура! Все успеют свалить, и Милочка в том числе… Залезла в осиное гнездо и разворошила все…» — отчаяние подбиралось все ближе, Стрельникова готова была совсем по-женски всплакнуть, но тут услышала странный звук. Задержав дыхание, она прислушалась и, чувствуя, как сильнее забилось сердце, заулыбалась во все тридцать два — кто-то тихонько стучал по батарее, видимо, из соседнего помещения. А звук доносился из крохотной щели между небольшой трубой и стенкой. «Может, они там держат Андрея?! Или ещё кого-то… Чёрт!» — Женя повращала кистями, пытаясь ослабить узлы на простыне, тоже самое проделала ногами. На ее счастье у Дианы были достаточно длинные ногти и идеально завязать узлы она не смогла — между затяжками оставались просветы. А значит, шансы на освобождение у Женьки были.***
Михей, чувствовавший себя довольно сносно, с упоением рассматривал кусочек неба, по чистой случайности не закрытый жалюзи. Его плавные мысли о том, что было и о том, что будет, когда получится покинуть больничные стены, весьма неожиданно прервала Мария — младшая и любимая сестрёнка. — Маша! Хорошо, что пришла… — Ильинский заулыбался, глядя на сияющую сестру, в медицинском халате поверх симпатичного платья и с неизменными вкусностями в пакете. — Сейчас же не время для посещений. Ой, то есть… — Не паникуй, всё нормально. Миш, вот это мама передала, — Маша показала на мисочки с овощным и мясным пюре. — Вот тут соки, йогурт и творог… — девушка выложила гостинцы и осведомилась уже более деловито. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, Марусь. Как видишь, живой и даже улыбаюсь, — Михей пожал плечами. — А ты чего такая счастливая? — Я по этому поводу и пришла, — Маша на мгновение смутилась. — В общем, Миш… Я вышла замуж. Только ты не подумай, мы просто расписались в ЗАГСе, а праздник устроим, когда ты поправишься. — Чего?! Маша, какой нафиг замуж? — Миша, мягко говоря, удивился такой новости. — Кто он? — Так, тебе нервничать нельзя, а ты орёшь, — Ильинская поправила одеяло и сердито зыркнула на старшего братца. — А как мне не орать, Машк? У меня других сестёр кроме тебя и Кристинки нет. Кстати, она там не вышла никуда ещё? — Нет, Крис никуда не вышла. Миш, я приведу к тебе Алекса, познакомитесь. Просто я решила сначала тебя подготовить… — Иностранец? — Финн. Алекс Хаартонен. Бизнесмен, у него строительный бизнес. — О как… — Ильинский откинулся на подушку, чуть улыбаясь и осознавая услышанное. — Слушай, а чего такая спешка? Ты не…? — Нет. Мы хотим усыновить малышей из Дома малютки, для этого и оформили брак. — Вот это темпы, — только и смог произнести Михей. — Понимаешь, он такой… Ну вот бывает любовь с первого взгляда. Вот и тут так же. Миш, ты не обижаешься? — Маша заглянула ему в глаза, надеясь, что брат всё понял правильно. — Нет, но новости надо переварить. Мама как, нормально? — Завтра придёт, не переживай. Расскажет всё сама, — Ильинская покосилась на часы, затем на брата и поднялась на ноги. — Всё, мне пора, я тебя и так заболтала. Отдыхай, — легонько поцеловав старшего брата в щеку, Мария ушла, стараясь как-то гасить то и дело возникающую широкую улыбку. Сомнения, тревоги относительно Алекса остались позади и теперь Маша была по-настоящему счастлива.