Стрелу не остановить

      Ночами Небесная Гавань успокаивается – правда, ненадолго. Часы спокойствия бывают лишь в середине ночи, когда ночные странники уже в пути, а дневные герои уже вернулись. Аламэль любит гулять по городу в эти тихие минуты, глядеть на огни столицы, рассматривать очертания в полумраке спокойных улиц. Наверно, это из-за того, что Аламэль еще не потеряла ту мечтательную и романтичную натуру, которая была в ней с самого начала, хотя произошло столько страшных вещей. К тому же, вопреки мнению многих жителей, Аламэль вовсе не состояла на службе у короля, а скорее походила на наемника, так что могла сама распоряжаться своим временем. Не то, что в Колдроке, где её мотали несколько весьма суровых взрослых, которым требовалось круглосуточное присутствие лучницы или её отсутствие её по причине работы.       Так что Аламэль бродит в тишине, и почти не слышно ни гомона, ни цоканья, ни еще привычных городских шумов. Девушка с удовольствием вдыхает свежий воздух, а над головой темнеет городская стена, а дальше – замок, освещенный огнями фонарей, и ночная стража вздыхает по периметру – им-то не поспать, даже если ночь такая чудесная. Эльфийка останавливается напротив конюшен Линдси, у крохотного уличного кафе – она часто приходит туда, чтобы посидеть за столиком и выпить чего-нибудь бодрящего. Теперь лишь пара ламп горит над деревянным козырьком, Аламэль садится снаружи. Она гуляет уже пару часок, скоро начнут подтягиваться уставшие герои.       Первый появляется со стороны главной улицы, самым веселым способом перелезая через ограду и взбираясь через цветочные кусты. Наверно, его уже ловили за этой привычкой, потому что он воровато оглядывается и садится за первый попавшийся столик, как раз рядом с Аламэль.       - Привет, - не сдерживает улыбку она, больно смешное выражение лица у незнакомца.       - Келле не нравится, что я крышу её палатки топчу, - смущенно-весело отвечает тот. Это ассасин и, похоже, неплохой парень. – Ты ведь лучница, да?       - Охотница, - кивает девушка. – Аламэль. А ты?       - Фелессан, монах. – Он вежливо улыбается. Довольно сдержанный юноша, и лучница прячет веселье.       Аламэль оглядывается на лавку Келлы. В темноте не видно, какой ущерб нанесен ей одним единственным ассасином, но кусты он точно помял. Впрочем, Аламэль его понимает – перелезать гораздо быстрее, чем обходить улицу, вот только прыжок эльфийки легче, выше и длиннее, чем прыжок ассасина, так что Аламэль пока за подобную вольность не перепадало.       В темноте она почти не видит его лица; впрочем, прилив симпатии (или просто потому что ночь такая замечательная и теплая) лучница готова ему доверять. Может, они даже станут друзьями.       - Если ты станешь врагом Келлы, Бролин в любой момент откликнется тебе, - хихикает она. – Не любят торговцы конкуренцию. Может, даже улучшит твое оружие дешевле, а то обычно цены слишком завышает.       - И где же столько камней искать? – вздыхает Фелессан. – Постоянно требует все больше и больше. Мол, я пропадаю в местах, полных сокровищ, значит, и добычи приношу больше.       Аламэль незаметно поглаживает собственный лук. Она недавно ходила к кузнецу, чтобы усилить его, починить порвавшуюся тетиву и вдобавок купить стрел. С кузнецом у неё отношения складывались приятельские, но их немного омрачала тесная связь эльфийки с Келлой. Ну, что тут поделаешь – дружелюбная улыбчивая Келла сразу притянула Аламэль к себе своим энтузиазмом и природным очарованием. Эльфийка умеет ценить искренность.       - Келла славная, - замечает охотница.       - Даже не знаю, - негромко смеется Фелессан. Смех у него странный, но Аламэль это не волнует. – Только подумай: талисман за сорок серебра! Кажется, если она продолжит так торговать, то скоро разорится.       - Ты думаешь? – встревожено вопрошает Аламэль. – Я бы этого не хотела! Она очень помогла мне и продолжает помогать, с ней всегда общаться весело.       - А Пьеро? – усмехается ассасин. – Он же пытался и тебе впихнуть свой меднотаз?       Аламэль смеется. Да уж, как такое забудешь! Что она там сломала? Удалямбу? Меднотаз? Остромеч? Да уж, коварный торговец всегда имел талант к придумыванию легендарных названий. Аламэль не удивится, если свое новое изобретение он назовет Стрелолуком или Шваброножом, с него станется. Еще и цену завысит так, что потом не расплатишься вовек, даже если названный Швабронож был сделан из супового ножа и гоблинской повязки.       - И все же лучше тебе не лезть через кусты, - говорит она. – А то и Бролин перестанет тебе ковать.       - А Тролин и еще пять братьев? – с деланным удивлением вопрошает ассасин, и они оба смеются. – Ладно, я понял, Аламэль. Постараюсь обходить. И Келлу, кстати, тоже.       - У тебя разве нет режима невидимки? – невинно спрашивает Аламэль.       - Это у ниндзя. Но ты почти права, - он улыбается. – Будем прорываться с боем.       Ночи приносят не только сон но и радость. Они все гуляют по улицам, пока заря не поднимается за вратами Небесной Гавани, не будит торговцев, не вынуждает их собираться на ежедневную работу, а герои, позевывая, разбредаются по домам. Аламэль останавливается у своего места обитания – уютный дом, верхний этаж которого она снимает у Гюнтера, и машет ассасину рукой. Фелессан машет и улыбается в ответ. И лучница исчезает внутри, радостно думая о том, что обрела нового друга.       И лучше бы ей предупредить Келлу, чтобы та не сильно злилась на непоседливых героев, что мнут её газоны.