Любовь и время

Кап. Кап. Кап. Рука не шевелится, и сама она словно не живая. Капельница, лекарства и белые подушки. Через пол часа операция, и пока я могу побыть с женой. Привычный и родной, запах смешался с запахом лекарств. Больница.. Опять мы тут. Больница. От слова "боль". Агата лежит не шевелясь. Почти не дыша. Почти мёртвая. - Молодой человек, прошу выйти. - произнесла вошедшая медсестра. Я встал, и покачиваясь, вышел, но тут же упал на стул в коридоре. Я устал. Силы уже давно покинули меня, но это вовсе не помешало мне дождаться скорой помощи, сесть и вместе с Агатой приехать сюда. Лёша сидел со мною, но вскоре ушёл, сказав что надеется на лучшее. Стены коридора давили на душу, заставляли задыхаться, бросить всю надежду и веру. Коротко глянув на меня, прошли в палату доктора. - Это кто? - спросил мужчина в очках. - Муж. - лаконично ответил я охрипшим от молчания голосом. - Муж? - Ага. Доктора вошли в палату, закрыв за собой дверь. Запах лекарств.. Хуже чем запах смерти. Хуже чем запах пожара.. Самый ненавистный запах. Агата.. Что же ты сделала не так? Почему с тобой все это происходит? Больно тебе, больно и мне. Она сейчас лежит там, за дверью, а я тут. Раздались шаги, но я не поднимал головы. Шуршание одежды, стук подошвы о пол. - Зонтик? - я услышал голос своего короля. Куромаку серьёзно смотрел на меня поверх очков-половинок. Я не ответил, только слегка качнул головой. - Я не буду спрашивать что случилось. И так знаю. Зонтик.. И вообще.. Сегодня первое сентября..Послушай меня! Куромаку надоело то что я сидел как каменный и кажется не видел его. - Зонтик?! - он вдруг схватил меня за плечи, рывком поставив на ноги. - Зо-о-онтик! - Она была на третьем месяце.. - как бы в пустоту сказал я. Трефовый король замер как вкопанный. - Мы хотели назвать сына Сирафимом, а дочь Мирославой.. Он вдруг отпустил плечи, и гримаса раздрожения сменилась на выражение ужаса и непонимания. - К-как такое возможно..? - он нахмурился, неверяще глядя на меня. Я не ответил, только опять сел на стул, опустив голову. Куромаку сел рядом, не говоря ни слова. Там, за стеной люди в белых халатах борются за две жизни сразу. - Я.. Я не знал. - произнёс треф. - По моим расчётам такого чисто физически быть не могло. - Почему? - не особо интересуясь спросил я. - Ты клон, весь твой организм это лишь несущественная копия одного человека.. И та авария.. Физически невозможно. - Куромаку. - остановил я брата. Тот замолчал. За стеной доктора громко разговаривали, оперируя. Воздух словно запорошеный пылью, не смотря на стерильную чистоту вокруг. А коридор бесконечный тоннель, и света не видно. Куромаку молчал, словно в мыслях находился вообщер не тут и не в этом времени. Сколько времени мы так сидим? Час? Два? Без разницы, понадобится, посижу хоть год. Агата сидела месяц пока я был в коме. Главное пока надеяться. Сердце опять бьётся по минутам, кажется оно устало. Веки становятся такими тяжелыми, словно свинцовые. Куромаку продолжал сидеть, сведя брови и сосредоточено думать о чем-то. Я склонил голову ему на плечо, и закрыл глаза на секунду. И тут, совершенно неожиданно для меня, старик Морфей выхватил меня из реального мира, и утащил в свой сонный ад. Я проснулся тогда, когда Куромаку вдруг дернул плечом. - Ч-что случилось? - сонно спросил я. Король и не ответил, только указал взглядом на дверь палаты. - Не знаю. Я тоже уснул. - ответил треф. Судя по всему, мы проспали часа три. За дверью не было не звука, и вообще так тихо, что я даже слышал, как стучали женские каблуки по полу этажом выше. Я хотел было уже подняться со стула, как вдруг хлопнула дверь, и мужчина в белом халате вышел. Увидев меня, он вздохнул, и ушёл, опустив голову. Под ложечкой засосало, и я мне стало страшно. Что там? Доктора и медсёстры начали выходить, и самая последняя, врач в очках, подошла ко мне, и сказала: - Пошлите. - она протянула руку, и я чувствуя не доброе пошёл за ней. Куромаку хотел встать, но доктор попросила его сидеть на месте какое-то время. Дверь была скрипучая, открылась кое-как. Я с опаской заглянул в белую палату. Агата лежала, на белом, не подвижная. Рука уже без капельницы. Белая простыня накрывала ее от бледных плеч до колен. Волосы были спутаны и раскиданы в хаосе по подушке. И шрамы. Затянувшиеся, большие шрамы. На руках, на ступнях ног и коленях. Раньше, я кажется и не обращал на них внимания. А теперь они особенно сильно выделялись на слишком бледной коже. Откуда их так много? Единственное что я знал, это то, что они были уже давно. До того как попала под КАМАЗ. Глаза были закрыты, и лицо как восковая маска. - Было слишком поздно. И девушку и ребёнка было не спасти. - раздался голос врача за спиной. Потом она ушла, закрыв дверь за собой. Я не плакал когда в Агату вонзилась пуля. Я не плакал пока она лежала под ножами, медленно умирая. Я не плакал всё это время. А теперь.. Агата. У меня больше нет сил держаться! Нет сил. Нет ничего.. Ноги подкосились, и я упал. Упал на холодный пол, зарыдав в голос. Нет, мне сейчас не стыдно плакать. За что?! Какое ещё чудовище может убить человека с ребёнком внутри?! Зачем?! Одним выстрелом убить двоих людей, и наверняка, эта тварь сейчас довольная. Она умерла, даже не оставив следа. Не хочу оставаться в мире, где погибло то, ради чего жил. На плечо упала холодная ладонь. Я не стал оглядываться, мне было плевать. Плевать на то, кто там сейчас. Кто вдруг решил меня успокоить. - Прощай, Зонтик. - шепнул мне кто-то на ухо. Я замер, и моё дыхание перехватили. Я боялся оборачиваться, но чертовски хотелось верить в то что я не ошибся. Нет не мог. Вот она - Агата, лежит на белых простынях передо мною.. Но кто же тогда сзади?! Я осторожно повернулся. Полупрозрачная, как тюль, сквозь неё я видел стены и дверь, лёгкая как воздух. За руку держит черноволосого мальчишку. Он смотрел на меня своими голубыми глазами с доверием, даже с каким-то обожанием. Заметив, что я смотрю на него, улыбнулся. Я в шоке смотрел на них. Агата, словно живая, только прозрачная. Я не мог сказать с уверенностью что мне это не превиделось, но хотелось верить. Хотелось, чтобы это было правдой. - Мы ещё вернёмся. - пообещала такая любимая голюцинация. Я не мог отвести глаза от них двоих. Вот они, моя семья - моя Агата, мой ребёнок. И тут мальчишка подбежал ко мне, и это было настолько реально, что я подумал, что сейчас он коснётся меня. И тут он повис у меня на шее. Я почти этого не почувствовал. Словно дым коснулся кожи. Агата глядя на это рассмеялась. Потом я хотел также обнять мальчишку, но как только мои руки задели прозрачную спину, он вдруг растворился, словно дым развеялся. Я непонимающи глянул на жену. Но она тоже исчезла, словно ее здул лёгкий порыв ветра. Опять передо мною возникла суровая реальность: больничная палата, ледяная любимая среди простыней и ничего больше.