Спасибо, что ты есть.

В таверне Пять Графинов было шумно как никогда. Эль и прочие напитки текли рекой, ведь сюда вернулся герой. Я сидела поближе к барной стойке и пила свар – алкоголь мне был строго запрещён. А даже если бы и можно было, я ни за что не стала бы пить эту дрянь. Убрала волосы с запутавшимся в них солнцем с глаз и взглянула своими большими голубыми глазами. Толпа народа пила и веселилась, празднуя очередную победу над злом. Особенно выделялся голос Минска, просто ревущего о торжестве справедливости, победе добра над злом и вообще, какие мы все молодцы. Имоен, младшая Дитя мёртвого бога смеялась и радовалась, иногда заглядываясь на богато одетых посетителей. Остальных не было видно, столь много было народу. Эти четыре с половиной месяца, проведённых вместе с тобой казались мне действительно счастливым отрезком измученной жизни. Сначала потеря крыльев, потом бесконечные нападки твоих "друзей" за всё – за взгляды на жизнь, за слабый характер, за частые расстройства и рыданья в подушку после этого – я была беззащитна перед ними. Сколько слёз было пролито и сколько наволочек приходилось менять горничным после наших ночных отдыхов. И поначалу лишь Минск, такой большой, и такой добрый защищал меня, даже попросил стать колдуньей взамен погибшей Дайнахер. А ты лишь холодно, безразлично смотрел на всё это, словно на игру, шахматные фигуры и доску гроссмейстер... Однако всё изменилось, когда на привале у костра в звёздную ночь я поведала тебе о потере своих крыльев. Тогда ты изменился. Ведь знал, что такое терять. Дом, пусть там и не было родных. Отца, пусть и приёмного, но любимого и любящего. Друга, даже если тот был занудой и пессимистом. Но знал и понимал... И ты стал щитом для меня – от нападок других, от атак и заклинаний врагов, от ударов судьбы. И с каждым днём, с каждым словом или фразой мы становились всё ближе и ближе. А когда мы в первый раз разбили гильдию Бодхи и поднялись из её склепа вместе с солнцем, встающим из-за горизонта, ты впервые меня поцеловал. Осторожно, ненавязчиво, словно боялся сломать меня, как некую хрупкую вещь. Нет, ты вовсе не был неопытен, я даже уверена, что до меня у тебя были девушки. Но я была не опытна. Как же я боялась тогда. До сих пор помню, как залилась краской, и меня бросило в дрожь от твоих действий. Но боялась отстраниться, сделать что-то не так, чтобы тебе не понравилось. Тогда ты сказал, что поцелуй был прекрасен... За то время, пока я путешествовала с тобой, ты из маленькой, слабой, боящейся даже собственной тени девочки превратил в сильную духом женщину, одну из могущественных волшебниц Фаэруна, готовую сражаться со злом. А потом ты преподнёс мне другой подарок... Хотя срок был ещё относительно ранний, я тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри меня теплится маленькая жизнь. Я решила назвать его Квейл, ибо чувствовала, что это был мальчик. Когда я спросила, как ты относишься к гному, в честь которого решила дать имя нашему сыну и моему "дяде", ты сказал, что он старый скрипучий пень, ворчливый зануда с манией величия. Я не стала спорить – всё это было правдой. Но когда сказала о будущем ребёнке, ты обрадовался. А я боялась, что на этом отношения наши закончатся. Но ты и дальше продолжал радоваться появлению малыша, будто сам был ребёнком. Хотел, чтобы я где-нибудь отсиделась, подождала беременность, но я отказалась – я сильная и смогу всё выдержать, - твердила в ответ. После того, как Айреникус был побеждён, я больше не плакала. Лишь три раза. Первый раз я не выдержала, когда один из призраков принял облик моей мамы, уверял меня, что я виновата в её гибели. Это была чистая, наглая ложь хотя бы потому, что мама была жива. Но я не знала... Мне никогда не забыть, как рыдала навзрыд, обливаясь горькими слезами. Благо ты был рядом, уверял, что это наглая ложь. Пытался укрыть, защитить меня... Потом была попытка уйти в поисках своих родителей – я не знала, солгал ли призрак или нет. Тогда мне было больно, как никогда раньше и слёзы текли из моих синих глаз. Но ты не пустил, напомнив о клятве, что мы будем вместе всегда. Я не осмелилась её нарушить, да и ты пообещал, что после того, как всё закончится, мы отправимся в Фения-Дейл, ради моей расы – Авариэль. И последний раз это было в Бездне, точнее на одном из её слоёв. Когда закончилась самая тяжелая битва в моей, и возможно в наших жизнях. Когда Мелисса, последняя жрица Баала, возомнившая себя новой богиней, была повержена тобой. В тот же миг явилась планетарий Солар, дабы вынести вердикт – возвести на небосвод новое божество в твоём лице или же избавить тебя от наследия. Тогда я пыталась не плакать, но было намного больнее, чем когда раньше. Ведь ещё немного, и ты оставишь меня. Моё сердце то сжималось, то рвалось от боли на части. Я не хотела отпускать тебя, не хотела лишать нашего сына отца. Но я не могла быть такой эгоистичной – ты постоянно говорил и даже иногда кричал, что станешь богом и уничтожишь Сирика хотя бы за то, что он отобрал у твоего отца божественный домен. Наш разговор был тяжелым, но ты уверял, что всё будет хорошо. Я верила и старалась сдерживать слёзы, говорить ровным голосом. Потом ты долго молчал, уставив взгляд куда-то вдаль. Я затаила дыхание, в ожидании надежду. Потому что нет в мире ничего страшнее разбитой вдребезги надежды. После нескольких минут молчания ты повернулся и подошел ко мне. Крепко обнял меня и поцеловал. Тогда я поняла – это конец. Всё кончено. Это последний раз, когда мы видимся. Уже перестала себя сдерживать, но все еще тёплые слёзы тонкими струйками текут по щекам. Крепко обняла тебя, как могла, но возможно, ты даже не почувствовал этого. Целовала тоже крепко, страстно, как могла. Чтобы запомнить этот поцелуй навсегда. Слишком больно, слишком тяжело было тогда, что бы смотреть. Я закрыла глаза, в ожидании... - Мне не нужна сила моего отца. Забери у меня это пятно, - презрительно бросил ты тогда. Твой голос был твердым. Даже твёрже чем когда либо. Ты говорил все это, не презирая Солар, а презирая пятно. Для меня это стало шоком. Отказаться от мечты, от наследства, от дара. Ради тех, кого любишь... - Ты... ты остаёшься? – всё ещё прибывая в изумлении, охнула я. – Ох, любовь моя! Мы проживём самую лучшую жизнь, я обещаю. Ты, я и наш малыш! - Я не сомневаюсь. – Улыбнулся ты, снова поцеловав. Со всей нежностью. Я ответила тебе тем же... ...Людей было так много, а воздуха становилось все меньше и меньше. Мне стало не по себе, и я вышла из таверны. И когда легкий ветерок с нежностью прикоснулся к коже, я со спокойствием вздохнула полной грудью. Прядка волос, заплетенная голубой летной вылезла мне на лицо, закрывая весь обзор. Я тихо захихикала, и одним движением руки убрала ее за ухо. Вскинув голову к небу, я засмотрелась на звезды. Не показалось ли, но, кажется, они смотрят на меня. - Вот ты где, - услышала я за спиной самый прекрасный, самый любимый голос в жизни. Я обернулась с улыбкой на лице. Ты тоже улыбался и нежно коснулся моей щеки рукой. - Джейсон... – вздохнула я, прикрыв глаза и прижимая твою руку своей. – Любовь моя. Ты приблизился и обнял меня. Я положила голову тебе на плечо. И сказала, что давно рвалось из груди. Что хотелось давным-давно сказать: - Спасибо, что ты есть...