Что хорошего в королеве, которая не держит своего слова?

      Она знает.       Она знала это на протяжении нескольких дней, с тех самых пор, как почтовые птицы смогли улететь с поля битвы. Люди и лошади движутся несколько медленней, так что у нее было время подготовиться.       Они спасены после долгих недель непрекращающихся сражений, враги повержены и, поджав хвосты, бежали. ДанБрох наконец вздохнул свободно, окунаясь в мирскую повседневность: женщины в ткачество, фермеры в поля, ведьмы в леса.       Они спасены, но и они понесли потери.       Никогда еще тяжесть короны на ее голове не была столь сильна. Макинтош преклонил колено перед ней, голова опущена. Дожди не унимались неделям — волосы налипли ему на лицо и шею, его глупые синие полосы растеклись по руке и груди. Краска скорее всего окрасила его накидку, к огромному сожалению. Это хорошая накидка, теплая и практичная. Но, в конце концов, ей кажется, что это не важно. Все хорошие вещи должны подойти к концу.       Рукоять принадлежащего ее клану палаша нагрелась от ее ладоней. Ее руки не тряслись — у нее были дни, чтобы суметь сейчас выглядеть подобающе. Она непоколебима, намного более непоколебима, чем в ту ночь, когда она отправила его на войну с мольбой, замаскированной под предупреждение. В ночь, когда он дал ей обещание.       – Лорд Макинтош, — голос Мериды зазвенел в практически пустом тронном зале. Он — ее последняя аудиенция пополудни. Она приказала всем покинуть зал, оставляя ее разбираться с вассалом наедине, — Вам был отдан приказ перед Вашим отбытием из ДанБроха, правда или нет?       – Правда, миледи, — голос Макинтоша был тихим.       – Прошу, повторите его.       Он слегка приподнял голову, вновь смотря на нее из-под этих его ресниц, заставляя жар пробежаться по ее телу. Но сегодня в них не было никакой нежности. Только раскаяние. Она могла видеть, как двигается его кадык, когда он сглотнул комок в горле.       – Вы сказали мне, великая госпожа, «Ты вернешься, вместе со всеми до единого парнями, или клянусь всеми богами, я выслежу тебя и убью сама». Вы уточнили, выразились ли Вы достаточно ясно.       – И что Вы ответили? — спросила она, вызывающе приподнимая подбородок.       Он вновь опустил голову, волосы упали ему на лицо, пряча его от нее.       – Да. Я сказал да, если так угодно моей королеве.       – И что произошло? Когда Вы отправились на поле битвы?       Мерида слышала сбивчивое дыхание Макинтоша, пока он не заговорил:       – Я подвел Вас.       Она видела, как изменилось положение его тела, плечи опустились, теряя горделивую стать. Она видела, как весь его вес упал на кулак, которым он упирался в пол.       Перед ней был поверженный мужчина. Гордый мужчина, не сумевший сдержать данное слово.       И несмотря на то, что у нее были дни, чтобы подготовить себя к этому моменту, ее сердце разрывалось на части.       Она встала, рукоять древнего меча впилась ей в ладонь. Меч дважды со звоном отскочил от каменного пола прежде, чем она упала на колени рядом с ним, обвивая руками его шею.       – Ты не подвел меня, Макинтош, черт бы тебя побрал, — яростно шепчет в его мокрые, свалявшиеся волосы, и, боги помогите ей, запах дождя, перемешанный с его собственным мускусным ароматом, вызывал в ней слишком головокружительные ощущения, — Я знаю.       Он тверд как камень, — она едва ли могла почувствовать его дыхание, — и она испугалась, что могла чересчур ошеломить бедного парня, загоняя его в могилу раньше времени, но затем он отстранился, смотря на нее самым недоверчивым и шокированным взглядом, которой ей когда-либо доводилось встречать.       – Мерида, парень умер, потому что–       – Потому что вас разделяло почти тридцать берсеркеров, и, если бы остальные парни не оттолкнули тебя с пути летящего топора, мы бы не разговаривали сейчас, — мягко закончила за него Мерида. Она не могла бороться с желанием, мягко убирая спутанные волосы с его лица. Его глаза слегка расширились, он вновь сглотнул комок в горле, — Ты пытался, парень. Ты вернул всех до последнего домой, за исключением одного. И даже после этого, ты привез домой его тело. Его душа сможет упокоиться с миром.       Макинтош посмотрел вниз.       – Миледи, Вы сказали–       – Что я сказала осталось между нами, так же, как и сейчас. Дура та королева, кто отдает приказы, которые, она знает, не могут быть выполнены. Но ты вернулся, — Мерида накрыла его руки своими, и, стоило ей посмотреть на них, наступила ее очередь тяжело сглатывать. Чувства никогда не были ее сильной стороной, в отличие от ее печально известного нрава. Ее губы шевелились несколько мгновений, пытаясь найти слова, чтобы объяснить саму себя и не сильно в этом преуспевая.       – Мерида.       В последний раз, когда он так произносил ее имя, она искрилась огнем и желанием. Сейчас все ее естество было наполнено бабочками и мягкими, глупыми чувствами.       – Замечательно, неуважение к своей королеве, — шепчет она, не в силах поднять на него взгляд.       – Королева Мерида. Глупая девица, можешь ты посмотреть на меня, хоть на мгновение?       Ей следовало бы врезать ему прямо по носу за это, подвесить за запястья за воротами замка, и она подняла взгляд, чтобы сообщить ему об этом, но затем его губы накрыли ее, и единственный шум, который она может произвести, — это совершенно несолидный писк. Он рассмеялся ей в губы, и она отчаянно захотела врезать ему по лицу.       Так что, она именно это и сделала.       Своими губами.       Он ворчливо усмехнулся, удивленный силой, с которой она ответила на его поцелуй, и потерял равновесие — они опрокинулись назад, но она ни на йоту не побеспокоилась об этом. Безусловно, он тоже не возражал, потому что его руки на ее талии и в ее волосах, и его зубы делают что-то совершенно невероятное с ее нижней губой.       В конечном итоге, когда вся яростность вышла, они оба лежали на боку, лицом к лицу, тяжело дыша. Его рука мягко обхватывала ее бедро. Мерида прислонилась своим любом к его.       – Ты вернулся ко мне, — шепчет она.