Что ты чувствуешь под своей завесой? Я не слышу тебя за стеной из твоих слов.*
— Том, где мои любимые джинсы? Том, лежа на животе, разлепил веки и потер их, просыпаясь от крика Агнет из гардеробной, и причмокнул, накрывая голову одеялом. — Черные такие? — спросил он хрипло, когда недовольная и запыхавшаяся Агнет влетела в комнату. — Да! — с надеждой в голосе воскликнула девушка, оборачиваясь к нему. — Неа, не видел. Том потянулся на кровати, вспоминая события прошлой ночи, их горячие тела и жаркие поцелуи, соединившиеся плоти… Как же он любит тело этой обжигающей сладострастной блондинки. Пока девушка металась в поисках одного из любимых предметов гардероба, Том успел принять душ и почистить зубы. Девушка была вне себя от бешенства, Том даже удивился такому повороту, девушка редко взвинчивалась по таким пустякам. — Агнет, — Том заглянул в гардеробную, одевшись в свободные джинсы, майку и жакет кофейного цвета, — Долго ты будешь бегать по дому? Мы поедем к твоей матери или нет? — парень нахмурился, наблюдая, как девушка крутится у зеркала, облаченная в спортивный велюровый костюм. Том не хотел ехать за пределы города. Вернее, он вообще не хотел ехать к матери Агнет. Конечно, он хотел провести день с Биллом, наконец, разузнать о его жизни поподробнее. За несколько дней знакомства он не выяснил ничего, кроме того, что парень не может разговаривать, но умеет читать и писать. Парень тяжко вздохнул, оперевшись плечом о косяк двери. В этот момент в его голове вспыхнул не совсем честный план. — Том, я поеду так, — девушка надула губы и развернулась к парню, а затем притянула его к себе и приобняла за шею, — Очень плохо? — Милая, ты великолепна в любой одежде. А особенно без нее, — на последних словах брюнет чмокнул Агнет в губы и приобнял за талию, — Подумаешь, какие-то джинсы. Да хоть сегодня заедем в твой любимый бутик и купим новые. Даже две, нет, три пары! В глазах блондинки заплясали озорные огоньки. — Правда? — Ну, конечно. Том отвел взгляд, медленно отпуская девушку, делая вид, что что-то забыл. Агнет с небольшой дозой испуга наклонила голову, взглядом словно спрашивая в чем дело. — Черт… — Что случилось? — Родная, — Том взял девушку за руки. — Я забыл отпроситься у отца, предупредить его, что сегодня не смогу приехать на работу… — в голосе парня прозвучали нотки обиды и разочарования, он качнул головой, жалобно вздыхая и покидая гардеробную. Озорные огоньки в глазах Агнет моментально потухли. За секунду в ее сознании построилась логическая цепочка, что Йорг, отец Тома, вряд ли отпустит сына с таким поздним предупреждением. И ее опасения оправдались, когда Том пришел обратно и посмотрел на нее. Она прекрасно знала этот взгляд. Это был взгляд сожаления и полного раскаяния, оповещающий, что сегодня никак не получится поехать за город. Конечно же, Том оповестил отца. Сразу же, как ему прошлым днем позвонила Агнет и сообщила о планах, которые построила. И теперь, сидя в автомобиле и глядя на руль, Том слушал гулкие удары сердца, раздающиеся в горле и ушах. Это был не испуг, это было нечто такое, что заставляло кусать губы, шипеть на самого себя, это заставляло выйти из машины и во всем сознаться любимой женщине. Это было то, что называлось скребящейся совестью — она колола его под ребра, крича, что он поступает совершенно неправильно, что нужно сейчас же извиниться перед женой и поехать вместе к ее матери. Но Том переборол это чувство. Он, стиснув зубы, завел мотор машины и, выехав из гаража, направился в сторону рабочего центра, но у самого его подъезда резко свернул направо и, проехав квартал, оказался у высокого панельного дома персикового цвета. Дома, где ночевал его симпатичный парнишка. Том улыбнулся сам себе, постучав в дверь и прислушиваясь. В руках он держал небольшую коробку и блок с маленькими упаковками мультифруктового сока. Билл открыл не так быстро, как ожидал Том. Билл просто не мог понять откуда доносится стук, это было непривычно для него. Он обустроился на месте быстро. Проводив Тома, мальчик поужинал и сел на диван, включив телевизор, чтобы порисовать в альбоме. Позже он эту идею отбросил, чтобы не транжирить пустые листы, и решил посмотреть телевизор, а вскоре заснул. Спал он предельно спокойно и умиротворенно, лежа в постели, он всплакнул, улыбаясь в подушку, мечтая, чтобы все это не прекращалось, не нарушалось, мечтая предстать перед Томом хорошим ребенком, послушным и верным, чтобы тот его не выбрасывал, как щенка, на улицу и не лишал заботы, которую проявляет по отношению к нему. Билл не ожидал увидеть на пороге Тома в половину девятого утра. Том безмолвно улыбнулся, получая довольную улыбку в ответ. Билл пропустил его в квартиру, принимая из его рук блок с соками. — Хорошо спалось? — поинтересовался Том, проходя в кухню, Билл семенил следом, утвердительно кивая. — Это хорошо. Я решил купить тебе маленькие соки, надеюсь, этот вкус тебе понравится. Ты пробовал его? Билл отрицательно покачал головой, помогая парню распаковывать блок. Он заметил небольшую продолговатую коробку, одиноко отставленную к краю стола, и с любопытством глядел на нее. Том ухмыльнулся, заканчивая с соками. — Я принес тебе подарок, — он толкнул коробку и та, с легкостью прокатившись по столешнице, попала в руки парнишки. Билл сразу же раскрыл ее, — Это планшет. Так ты сможешь общаться со мной с помощью СМС или писать на нем, как на меловой доске, ну, или просто писать заметки, а я буду читать. Том по-доброму улыбнулся. Билл запрыгал на месте в своей милой голубой пижаме, прижимая гаджет к груди. Он не мог поверить в такое добросердечие незнакомого мужчины, преданно смотрел на него, а затем крепко обнял и легко поцеловал в щеку. Как бы он много хотел сказать ему, рассказать, поблагодарить, попросить никогда не покидать его. Это было больше, чем просто подарки. Биллу словно вживили в сердце моторчик, который ускорял пульс при виде этого грозного на первый взгляд Тома, который учащенно бился, заставляя все клеточки организма дышать и обновляться, будто Билл расцветал от этого. — Я рад, что тебе нравится. Альбомы и блокноты — прошлый век. Да и это гораздо удобнее… Я думаю, что ты быстро разберешься с этим. Том провел с Биллом весь день. Он помог мальчишке разобраться с планшетом, они установили различные приложения, чтобы Билл не скучал в отсутствие Тома. Парни смотрели фильмы и мультики, кушали прямо на диване, увлеченно рисовали в альбоме. Том почувствовал себя ребенком рядом с Биллом, почувствовал себя нужным и незаменимым. То же чувствовал Билл. Они не заметили, как время подступило к семи часам вечера. Том предложил поужинать, позвав паренька на кухню. На ужин Том разогрел свиные кюфте и приготовил пасту по своему фирменному рецепту. Билл был в восторге. Том не сомневался в этом. — Расскажи о себе, — внезапно для себя самого начал Том, трапезничая в полной тишине около десяти минут. Билл подтянул к себе планшет и быстрым движением пальцев напечатал: «Что ты хочешь знать?» — Хочу знать все. Почему ты оказался на улице, — Том осекся, пережевывая пищу, — Где твои родители? Билл с обидой посмотрел на Тома. Он знал. Он понимал. Он чувствовал. Он ранее представлял, как Том спрашивает его об этом. С этим ничего нельзя было поделать. Все, что может сделать для него Билл — быть предельно честным и не бояться его. Парнишка, печатая, немного расслабился, понимая, что вины Тома ни в чем нет, и развернул планшет. «Они мертвы.» Том затаил дыхание, глядя то на экран планшета, то в глаза Билла. По глазам читалась откровенность — Билл не лгал ему, он просто смотрел и ждал следующего вопроса. Но Том боялся спросить. «Мама говорила, что отец ушел от нас после моего рождения. Больше об отце я ничего не знаю.» — Но ведь он жив. «Для меня он мертв.» Том скупо откашлялся, откидываясь на спинку стула и поглаживая бородку. Через секунду он понял по выражению лица найденыша, что мальчишку понесло. Тот что-то очень быстро печатал, стуча пальцем по экрану, хмуря брови и высунув кончик языка. Тома на несколько секунд это даже умилило. Через пару минут Билл развернул планшет, покусывая губы. «Мы жили впроголодь. Маме было тяжело со мной из-за моего заболевания. В конце концов, она нашла работу. Не совсем хорошую и безопасную работу. Деньги появились, но ненадолго. Когда мне было 7, она скончалась от СПИДа.» Прочитав последнее слово, Том вскинул брови и дернулся всем телом. Он представил, каково было мальчишке в этот период жизни. Мурашки побежали по крепкому телу. Жалость к Биллу умножилась во сто крат, Том с сожалением посмотрел на мальчика, тот усмехнулся ему в ответ. — Как ты жил дальше? Ты девять лет скитаешься? Это… «Нет», — перебил его Билл, развернув планшет. — Что же было дальше? «Меня отправили к опекуну. Из родственников у нас осталась только тетя Матильда и ее серый шнауцер Корн. Ей было совершенно плевать на меня.» — Как? Совсем? Как же тебя доверили ей? — сердце Тома бешено стучало, готовое расколоться на тысячу мельчайших частиц, настолько Тому было больно смотреть в лицо этого мальчика, видеть бегающие по экрану пальцы, ловить каждую его эмоцию, с которой он писал предложения. Тому было не все равно. Уже сейчас он твердо решил, что не отвернется от этого хрупкого существа. Слишком многое он пережил. Плевать, как отреагирует жена, плевать, как отреагируют все, кто узнает об этом. Том разглядел в этом мальчике всю его сущность, все тепло, которое улетучилось, потрепанное жизненными побоями. Том едва сдерживал слезы. Он поверил, что сама судьба подарила ему этого мальчика. Доброго, милого и такого нежного и потерянного в жизни мальчика. Том сжал кулаки, глядя на Билла. «Она постоянно выгоняла меня на улицу, чтобы я гулял с Корном. Я знаю, что во время моего отсутствия она приводила в дом мужчин. Она не работала. Нет, работала, она зарабатывала деньги своим телом. Но у нее это получалось лучше, чем у моей матери. К тому же, она получала мое пособие. Я не видел этих денег. Три года, что я жил с ней, я ходил в вещах, которые были куплены еще моей мамой. Знаешь, это была не совсем удобная одежда, Том.» Том читал слова Билла быстро, он был зол. Зол, что на свете живут сволочи, так относящиеся к детям, к людям. — Куда смотрела социальная защита? Неужели она не видела этого хаоса, что происходил там? «Когда мне было девять, гуляя с Корном, я познакомился с Ким. Она научила меня читать, писать я научился уже сам. Ей было пятнадцать, она жила на улице полгода. Сбежала из дома. Не первый раз. Я стал много времени проводить с ней, она многому научила меня, я стал воровать еду из дома и относить ей, кормил ее, познакомил ее с серым шнауцером. Она стала моим лучшим другом. Заменила мне Матильду и дом. Через полгода наших отношений она обрадовала меня, заверив, что нашла неплохую работу. Я относил небольшие свертки, не больше моего мизинца, в разные дома, за это нам платили деньги. Неплохие деньги. Я не знал, что это были за свертки и где Ким брала их, я не спрашивал. На вырученные деньги мы покупали еще свертков и продавали их втридорога, их брали. Мы покупали еду, ее не пришлось красть у тети Мати. Хотя мне не стыдно было красть у нее. Честно.» Сердце Тома разорвалось. Оно бухнуло куда-то глубоко в живот. Мысли жуками окутывали мозг, скреблись и пытались разнести голову. Тело словно его не слушалось. Он был в полнейшем шоке. У него даже не было слов, которые он мог бы сказать Биллу в знак поддержки, в знак сожаления. Губы побледнели. Парень никогда не был таким мямлей. Но он всегда любил людей, и тот факт, что кто-то просто так может в миг перечеркнуть чью-то невинную жизнь, убивал. Резко и подло. — Это были наркотики? Билл утвердительно кивнул головой, уголки его губ чуть опустились вниз. Он не плакал. Слез не было. Он много раз смотрел на свою жизнь, прокручивая ее кинолентами. Он смирился. Смирился с такой позицией. В свои шестнадцать он ничего не мог сделать. Ничего. Слишком слабый, болезненный, одинокий, потерянный. С одной отличительной особенностью. Самым главным минусом всей его жизни — он безмолвный, немой, это сбивало наповал, это уничтожало в нем все надежды. Прежде чем появился Том. Такой светлый луч добра в его темном и мрачном мире. — Что было дальше? — прошептал Том, словно боясь нарушить эту мистическую тишину, такую покорную тишину правды. Билл не старался укрыть хоть что-то, он писал все так, как помнил сам, и от этого ему становилось легче. Легче, потому что он не переваривал это в себе, не обдумывал вновь и вновь, а мог рассказать, освободиться, очистить свою душу, чтобы та стала похожей на белое перышко. «В тот день все началось не так, как я задумал. Я хотел встретиться с Ким, отметить день рождения с ней и серым шнауцером. Я планировал рано утром тихо выйти из дома, как делал раньше, но у меня не получилось. Матильда увидела, что я выхожу, она не спала, она бросилась на меня, крича, что я постоянно мешаю ей и ее личной жизни. Я стоял, молчал, а она покрывала меня бранными словами и повторяла, что я не нужен ей, что я обуза, что от меня один прок — это пособие, которое она получает. Она несколько раз ударила меня, я хотел убежать, открыв дверь, но не успел, почувствовав, как что-то тяжелое падает мне на голову. А потом темнота, забытье…» Билл слегка улыбнулся и посмотрел на Тома. В глазах его не читались ни страх, ни горесть, ни обида. Он смотрел на Тома взглядом отвергнутого человека, который со всем смирился. «Я очнулся ближе к вечеру. Я точно помню это. За стеной стонала Матильда и пыхтел мужик. Я встал с кровати и собрал некоторые вещи, я больше не мог жить с ней. Она била меня не в первый раз. Она всегда повторяла, что я никто, что ей не повезло, что ее идиотка сестра подохла, оставив такой камень на шее в виде меня. Дверь в мою комнату была заперта. Сначала я подумал, что это заел замок, он часто заедал, но, дергая ручку вновь и вновь, начал понимать, что тетка закрыла меня. Меня бросило в холодный пот, я боялся ее всем нутром. Шнауцер карабкался в мою дверь с обратной стороны и поскуливал. Я никак не мог вылезти в окно — слишком высоко. Никак не выбраться.» — Она выпустила тебя спустя время? Ты ушел? Билл мотнул головой, стирая напечатанный текст, и глубоко вздохнул. Ему было непросто собраться с мыслями и написать то, что он никогда не забудет в этой жизни. Билл печатал около пяти минут. За это время Том не тревожил его, перебарывая в себе чувство любопытства и отвращения к людям, подобным Матильде. Он помыл тарелки и налил красного чая, а затем подвинул свой стул ближе к парнишке и устроился поудобнее. Когда ответ Билла был наконец готов, парень развернул планшет. «Через час она открыла дверь и ворвалась в комнату с тем мужиком. Я читал книгу, уже не помню что… Матильда попросила его деньги вперед, я подумал, что она решила продать меня, и вжался в угол. Он отдал ей деньги, она закрыла дверь с той стороны, дав ему полчаса. Шнауцер выл под дверью, лаял и карябал дерево. Мне было страшно. В глазах мужчины читались мерзкие чувства, он поманил меня к себе, я не мог ничего сделать. Он ударил меня несколько раз, а потом… Мне было десять в этот день, Том.» Глаза Тома расширились от ужаса, он сжал ладонь Билла, прекрасно понимая, что творил с ним тот гад. Он не мог поверить в это. Ему стало так мерзко, словно это случилось с ним самим. — Какая же тварь! Как таких мразей носит земля?! «Я смог убежать тогда, я забрал пса с собой. Мы пришли к Ким, она ждала нас в шалаше на дереве. Я передал ей собаку, а затем поднялся сам. Я не помню как добежал до нее. Мне было очень плохо и больно. Больно во всем теле, больно везде. Мне было стыдно признаться ей, но я признался. Она поклялась, что убьет мою тетку и того мужика. Меня тошнило, голова кружилась. Она отпаивала меня водой и вытирала мои слезы. Я был благодарен ей. Я чувствовал ее рядом, захлебывался слезами и умолял сделать хоть что-нибудь, чтобы мне стало легче. Я не помню как уснул. Проснулся утром и чувствовал боль и тяжесть во всем теле. Ким не было. Она вернулась поздно вечером, ее одежда была в крови. Она сказала, что зарезала Матильду, она смеялась и прижимала меня к себе, твердя, что все будет хорошо, что я никогда не должен отчаиваться, что я должен бороться до последнего и надеяться на самое лучшее. Она гладила меня по голове, пачкая кровью моей тети. На следующий день ее не стало.» Том не мог пить чай. Ему казалось, что он читает книгу ужасов. Он без слов прижал Билла к себе и стал шептать, что никогда его не оставит, что он не может поступить так, что теперь все будет иначе, что он поговорит с Агнет и Билл будет жить с ними. Он обещал все, шептал, покусывал свои губы, обещал все, что мог обещать. Он не мог поступить иначе. Он не мог убивать в Билле ту крупицу жизни, которая в нем осталась. Не мог. Билл мягко отстранил Тома. Он хотел сказать что-то ему еще, прижав к груди планшет, он хотел бы кричать, кричать о наболевшем, но он не мог. «На следующий день рано утром я проснулся от визга пса. Ким, казалось, обезумела — она не была похожа сама на себя. Бешеные глаза, страшная гримаса на лице. Она запихивала Крона в мешок. Я спросил для чего это нужно, но она убедила меня не волноваться. Она не вернулась к ночи, и я отправился ее искать. Нашел около пекарни, где ты нашел меня. На том самом месте. Я увидел ее судороги и бросился к ней, я не успел. Я искал слишком долго. Собаки не было с ней. Ее глаза закатывались, ее трясло, у рта пена. Мне было очень страшно, Том, очень страшно. Я подхватил ее под голову, она смогла сказать, что добыла денег — продала собаку — и спустила их все на небольшие свертки. Десять из которых она вскрыла. Через пару минут ее уже не трясло. Я отцепил ее впившуюся в мое колено руку и даже не заплакал. Я не знал, что делать дальше. Но теперь я здесь. С тобой. Спасибо, Том.» Том отложил планшет и взял лицо Билла в ладони. Такое маленькое, светлое личико. Он изучал его, сканировал несколько минут. Он не знал, что ему сделать, как поддержать этого шестнадцатилетнего мальчика. Шестнадцатилетнего. Больше половины жизни которого - ад, разрушения и боль. Что он еще мог сделать для него, чтобы осчастливить его? Том не мог предположить что нужно, чтобы ребенок вздохнул полной грудью. Билл видел в янтарных глазах напротив поддержку и тоску. Он понимал, что переживает Том, такой доверчивый и добрый Том. Он словно спрашивал взглядом чем может помочь, и Билл хотел бы сказать, что ему нужна любовь. Любовь, которая отогреет его сердце. Любовь, которая исцелит. Его не любили. Никогда. Даже Ким не любила его. Она покинула его жизнь так же стремительно, как появилась, лишив напрасных надежд. Секунда — взгляды, пересекаясь, отражают всю душу, заставляя верить друг другу еще больше. Мгновение — и Билл, подтянувшись к Тому, с благодарностью целует его в губы, сухо, скупо, совсем по-детски. Это то, что он может дать брюнету взамен.***
— Агнет? — Том прошел в квартиру, раздеваясь и запирая за собой дверь. Девушка сидела в гостиной и, медленно попивая чай, смотрела телевизор. Она с улыбкой обернулась на зов любимого мужчины и встала с места. Том стоял в коридоре. Девушка встревоженно подорвалась к нему. — Том, на тебе лица нет! Что случилось? — она приобняла его за плечи, легко поцеловав в уголок губ, но Том не отзывался. Он был мрачнее тучи. Он не понимал что творится в его душе. Том нахмурился. — Агнет, ты когда-нибудь думала об усыновлении? ..