Лучший подарок

Морозные узоры на окне были волшебны. Каждый завиток по-своему необычен. Небольшая ель, что стояла в детской, тускло освещалась светом гирлянды. Стеклянные шары, хрупкие, как лёд, отражали все происходящее в небольшой, но просторной комнате. Плюшевый волчонок, сидевший на подоконнике, молча наблюдал за действиями в помещении. ~~~ Стараясь остаться незамеченной, Оливия Вейл кралась на цыпочках в гостиную комнату. Пять шажков — и родительская спальня осталась позади. Плед, которым укрывалась малышка, волочился следом за своей хозяйкой. Пряди густых темных волос были немного растрёпанными после сна. Маленькие серые глаза-пуговки внимательно следили за танцем снежинок за окном. Опомнившись, Оливия продолжила свой путь и уже через одиннадцать шажков оказалась в главной комнате. Гирлянда, лежавшая на зелёных лапах ели, тускло мигала, словно приглашая её подойти. Под деревом, которое, к слову, было настоящим, лежали три подарочные коробки: одна, самая большая, для Оливии и две, куда меньшие в размерах, её родителям друг от друга. Яркие открытки, которые она делала сама в течение двух дней для своих мамы и папы, виднелись за игрушечным Санта Клаусом. Красный носок, висевший над потухшим несколько часов назад камином, по-видимому, был полон конфет, но малышка не торопилась наедаться сладостями. Разве что одной самой маленькой конфеткой, пропажу которой мама не заметит? Спрятав предательски зашуршавший фантик в карман пижамных штанов, Оливия подошла к ели. Дерево было раз в пять выше ее, поэтому красную звезду, что сейчас красовалась на самой верхушке, малышка крепила, сидя на плечах отца. Поджав губы, она присела на пол, аккурат перед самым большим подарком. Маленькие ручки потянулись к пышному алому банту, но через мгновение отдернулись. Лампа в гостиной зажглась. Яркий свет люстры, от которого Оливия зажмурилась, озарил комнату. Её отец, Виктор Вейл, ровно кашлянул для привлечения внимания дочери. Малышка поджала пухлые губы и медленно обернулась к родителям. Виктор стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди, и улыбался. При виде отца Оливия виновато улыбнулась, опустив взгляд в пол. Затем малышка вновь подняла глаза, но на этот раз посмотрела на свою маму. Руби Вейл стояла около мужа, положив голову ему на плечо. На её лице, как и на лице Виктора, красовалась широкая улыбка. Зрительный контакт продолжался около двух минут, по истечению которых в комнате раздался смешок. С непониманием посмотрев на отца, Оливия выгнула брови. Следом за Виктором засмеялась и Руби. — Милая, а ты не знаешь, куда пропала одна конфета? Виктор по-прежнему улыбался, глядя на дочь. — Пап, это не я. Правда-правда не я. Она сама. Руби подошла к дочери и мягко провела ладонью по её губам. Показав руку малышке, она вновь расплылась в улыбке. На её ладони красовалось коричневое пятно, от которого исходил приятный запах шоколада. Оливия поджала губы и виновато опустила глаза в пол. — Мам, она слишком сильно торчала из мешка. Я… Я больше так не буду. — Всё в порядке, Лив. Ничего страшного. Оливия бросилась маме на шею и почти невесомо чмокнула в щеку, на что Руби ответила дочери тем же. Виктор, видимо, будучи не в силах смотреть на эту картину равнодушно, подошёл к своей семье и присоединился к объятьям. — Раз Санта уже положил подарки под ель, то, думаю, мы можем открыть их, да, Руби? Та одарила мужа полным нежности взглядом и одобрительно кивнула. Маленькая Оливия, вскрикнув от радости, вырвалась из объятий матери, и на пустующее место тут же подоспел Виктор. Он аккуратно заправил выбивший тёмный локон и поцеловал жену в лоб. Оливия с шумом распаковала свой новогодний подарок и взвизгнула, увидев в коробке относительно небольшой новенький арбалет. — Это… Это как у бабушки? Я уже умею кое-что, она меня учила! Малышка опустила подарок на пол и кинулась в сторону своих родителей, бросаясь им в объятия. Виктор не растерялся и подхватил дочь, как только та оказалась достаточно близко. Руби что-то шепнула мужу, на что тот сначала нахмурился, а затем рассмеялся. — Да, милая, только не используй его на мне, как жаждет того твоя бабушка. Малышка рассмеялась, чмокнув отца в правую щеку, а маму — в левую. — Это лучший подарок на Рождество. Я вас люблю. Мгновение — и Оливия уже сидела на полу, рассматривая арбалет: тёмная древесина была хорошо отполирована, тетива туго натянута, да и само устройство удобно лежало в руках. Арбалет был лёгким, не похожим на тот, на котором она тренировалась с бабушкой. Меньше. Аккуратнее. Новее. И главное — он был её собственным. Руби положила голову на плечо мужа и на несколько секунд прикрыла глаза. — Вик, сейчас наша очередь открывать подарки, что думаешь? — Полностью согласен с тобой, дорогая. Виктор нехотя выпустил жену из объятий и направился к ели, куда за ним последовала и Руби. Когда подарки уже были у них в руках, мистер и миссис Вейл сели на диван, который стоял напротив камина. Виктор, являвшись главой семейства, решил начать первым. — Руби, ты знаешь, я не силён в речах или поздравлениях. Поэтому — вот, это тебе. Небольшая коробочка оказалась на коленях у Руби. В её глазах загорелся огонёк любопытства. — То есть я могу открыть, да? — Он твой. Раз — и жёлтый широкий бант оказался на полу. Два — и подарочная обертка присоединилась к банту. Три — и крышка коробки поднялась. И вот перед Руби, на самом дне коробки, оказался конверт. Её руки сами потянулись открыть его, но не резко порвать, а аккуратно срезать бумажный край. Из открытого конверта выпали небольшие бумажки, и Руби, поднеся те к глазам, принялась изучать написанное на них. В ожидании реакции жены, Виктор, поджав и без того тонкие губы, поочерёдно переводил взгляд то на её лицо, то на подарок в её руках. — Вик… Как ты узнал?.. — Как я узнал любимую страну своей жены? Руби, ты даже во сне говоришь про корриду, Гауди и паэлью. Догадаться было не сложно, любимая. Девушка положила три билета в Испанию на диван около себя и наградила мужа тёплым, полным любви и нежности поцелуем. Этот момент не хотелось нарушать. Супругам хотелось просто так сидеть на этом мягком диванчике в уютной гостиной и целоваться, зная, что их маленькая Оливия сидит на ковре и занята делом. Но Виктор был бы не Виктором, если бы не испортил идиллию. — Я тоже хочу получить свой подарок. Руби театрально надула губы, как бы обидевшись на мужа, но в следующее мгновение мягко улыбнулась и нежно провела рукой по его щеке. Тот в свою очередь чуть ли не замурлыкал и прикрыл глаза — так на него каждый раз влияли прикосновения жены. — Хорошо, думаю, ты заслужил свой подарок. Ведь весь год ты был примерным мальчиком. Ладно, не весь год. Ладно, не совсем примерным. В общем, держи. Виктор засмеялся своим слегка хриплым смехом и принял протянутую девушкой коробку, которая была ещё меньше, чем та, что дарил он. На секунду он подумал о том, что чем старше член их семьи, тем меньше коробку с подарком он получает. Выходит, вдова Лукас получит… Ничего? Виктора такой расклад вполне устраивал, ведь особой любви он к ней не испытывал. И это было взаимно. Освободив коробку от темно-синего банта, мужчина так же аккуратно избавился от жёлтой обертки. Обнаружив небольшой конверт на дне, Виктор усмехнулся. — Ты тоже купила путёвки в Испанию? — Да распакуешь ты этот чёртов конверт или нет? — Так не терпится? — Представить себе не можешь, как. С заметным удивлением, мужчина открыл конверт. Сказать, что доктор Вейл пребывал в шоковом состоянии — ничего не сказать. Его рот открылся сам собой, а брови так же самостоятельно поднялись вверх. — Вик? Ты… ты не рад? Ты не рад… Извини, я… — Руби! Моя милая Руби. Не глупи. Я… я просто не ожидал этого. Моему счастью нет предела, просто… Просто я все ещё не верю в это. Я люблю тебя, Руби — А я-то как тебя люблю, Виктор. Руби вновь накрыла губами губы своего мужа, и тот ответил на поцелуй. Виктор осторожно коснулся её живота и медленно провёл по нему рукой. На коленях Вейла-старшего лежала маленькая черно-белая фотография. Маленький черно-белый снимок УЗИ. Их маленький ребёнок. — Знаешь, Блейн Вейл звучит хорошо. — Для начала дай ребёнку определиться с полом. Маленькая Оливия с визгом бросилась к родителям. Она уже очень давно мечтала стать старшей сестрой.