Ради встречи

Снова их номер. И, кажется, я снова сижу на полу. Рядом Рэсси, почему-то тихо скулящий. Встревоженная Катя с кончиком бинта в руках тоже здесь. А Сергея нет. — Меня снова пришлось тащить? — вяло поинтересовался я. Для одного дня многовато проблем от одного меня. И для одного меня тоже. — Ты сам шел, — девушка вздохнула, — хотя и так, будто не понимаешь, что делаешь. Страшно было… — Зря. Это все только от неожиданности, а так — мне почти не принес вреда этот укус. Даже наоборот: вытекло немного испорченного масла. Хотя теперь нужно новое, — я опустил взгляд на Рэсси. — Ну, что с тобой? — Прости! Хозяин! — тут же отозвался он. — Я совсем не злюсь, — пожал плечами я, хотя это тут же напомнило об укусе. Хотя следов его теперь было не видно, сам он не пропал, конечно же. Кажется, даже рубашка немного порвалась. Или не немного… — Но что случилось? — Не знаю! Я отключился! И все! — И на Вовку ты лаял без сознания? — поразился я. Нет, да что же с ним сделали? Что надо было придумать и изобрести, чтобы Рэсси так кидался на всех? — Или все же в сознании? — посерьезнел я. Если так, то скорее всего Вовка как-то замешан в этом преступлении. И тогда? — Рэсси? — я опустил здоровую руку ему на голову. Рэсси посмотрел на Катю, потом на меня, ужасно виноватыми глазами и наконец ответил, перейдя на сигналы: — Мне казалось, все вокруг враги, надо защищаться. Это было как вирус. Я пришел в себя только когда понял, что сделал. — Да, наш преследователь себе не изменяет, — недовольно проговорил я. — Ты хоть знаешь, за что он так с тобой поступил? Что ты узнал? — но, спасибо, что он тебя не убил. Если бы ты погиб… то как можно было бы здесь и дальше оставаться? — Он все стер. Я уверен, что было что-то, но я не могу ничего вспомнить. — Я даже не удивлен… Кстати, — уже перейдя к нормальной речи, обратился я к Кате. — А где Сергей? — все-таки, странно, что он не здесь. Ему не все равно, я уверен, пусть даже это несколько нехорошо — настолько не сомневаться. И все-таки… — В ванной. Он сказал, что пока ты без сознания, можно стереть эту надпись, — пояснила Катя, немного смущенно. И с чего ей смущаться? Она ведь не знает, что эта надпись может сделать. Точнее, прикосновение к этой надписи. Но, с другой стороны, сами слова уже могут смущать. — Ее нельзя стереть, — болезненно рассмеялся я, и сам же поразился тому, как неестественно звучит мой смех, — она слишком сильно на меня влияет, если ее тереть. Катя громко вздохнула и сочувственно улыбнулась. Но улыбка ее тут же стерлась, девушка довольно мрачно произнесла: — Я вот хочу спросить… Как только я уеду, что, все? Гуляй рванина? Свобода? — Если бы свободу можно было получить так просто, я думаю, Сергей не стал бы даже просто тебя брать с собой, — не стал подтверждать я. Да нет, какая уж свобода? Нам она еще долго не грозит. Пока не поймаем преследователя. А может и еще дольше, пока не получим достаточно решительности. Ведь, по сути, мы постоянно боялись… — Я имею в виду, вы снова сблизитесь, — серьезно пояснила она, и мне снова захотелось смеяться. А с чего ты взяла, хотелось спросить мне, что мы сейчас еще не сблизились? Но это прозвучало бы как издевка, а издеваться я не хотел совсем. Просто для меня это правда было странно… Тот миг, тот самый миг, когда она ушла в ванную уже обозначал возвращение — полное возвращение — той близости. Если только она имеет в виду в неприличном смысле. Но это практически ничего не значит в такой ситуации. — Боюсь, мы уже снова сблизились, — заметил я, и увидев удивление в ее глазах пояснил: — Не физически, но… физическая близость много ли значит? — Ну все-таки она не то чтобы совсем незначительна, — несильно покраснев, призналась девушка. Ну да, да, может она и права. Но я сейчас не сознаю этого. Это будто бы только естественное продолжение и больше ничего. — Я не могу тебе обещать ничего, — произнес я, почти безразлично. Не могу сказать, что мы точно не станем «сближаться». Не могу сказать, что точно станем. — И зачем ты спрашиваешь? Чтобы еще больше расстроиться? Ты уверена, что тебе это нужно? — Может я хочу понять, как себя ты чувствовал, когда он… — Катя осеклась, — ведь он же сказал, что вы расстаетесь, да? — она вдруг нахмурилась. И я снова едва сдержал смех. Ну что ж, значит, теперь можно рассказать ей практически все? Это даже интересно. Но зря она придумала сравнивать. Ее чувства в этот момент с моими не совпадут. Моя реакция вообще была ненормальной. Да и то, что было сразу же после того, как Сергей сказал, что «все», тоже не назвать типичным. Нормальные люди, если расстаются без ссор, грустят. По крайней мере, ведут себя серьезно. А мы смеялись. И если бы только смеялись… нет, это был прямо какой-то праздник. Правда, видимо, потому что мы отлично понимали, что это все только шутка. И никогда не предполагали, что эта шутка закончится вот так. — Я себя замечательно чувствовал, когда он так сказал, — сообщил я, криво усмехаясь. — Мы вообще были как никогда счастливы в тот год. — Именно вы? — уточнила девушка. — В смысле, вы с ним? С ним, как двое, да? Но он в то время уже был со мной? — Да, все ровно так, — кивнул я и прикрыл глаза. Помню, да, помню. Так хорошо, как ничто другое. — Настоящий «конец» пришел уже потом, как раз через год, — продолжал я, — но снова не думаю, что моя реакция будет здесь похожей на твою. Это было очень холодное ощущение. Больше сказать нечего. Наверное, только когда он сказал мне уехать, тогда было похожее. Но я не возьмусь тебе объяснять, что это было. Я не смог успокоиться. Он приехал раньше, чем мне стало лучше. — Значит, ты так сильно к нему привязан? — прошептала Катя, резко ослабевшим голосом. — Получается… получается, — у нее дрожали губы, — нет, я видела, что он к тебе тоже. Ну просто потому, что он тоже не мог успокоиться с того дня. Значит, вам обоим было бы лучше, если бы я погибла. — Ага, зашибись насколько лучше! — Сережа вышел из ванной с самым мрачным видом. — Вообще, взяли бы труп и устроили ритуальную пляску радости. Что за странный разговор? — он резко опустил ей на лицо мокрую тряпку. Видимо, именно ей он намеревался стереть клеймо… — Я же объяснил тебе зачем все это, ты так и не поняла? Если бы нам было надо, чтобы ты умерла, мы бы тебя точно отсюда не отпустили бы! — Все я поняла, — проворчала она, — но очень несложно совмещать. Если бы это случилось, вы бы спали себе с чистой совестью. — Если бы мы были способны на такое, если бы чья-то смерть могла очистить наши совести, знаешь, мы бы очень давно стали убивать, — твердо проговорил я. — Не думай о себе, как о препятствии, которое нам бы хотелось устранить. Это ненормально. Каждый человек — человек. И его смерть никак нельзя считать чьей-то удачей. Хотя я знаю, что так делают, — я посмотрел на Сергея, он только согласно кивнул. Все же, он еще до покушения собирался ее защитить, пусть и таким вот образом. — Да и тот, кому мешает чья-то жизнь, навечно завязан. Ему всегда что-то будет мешать. — Ты думаешь? — девушка, наконец, сняла тряпку с лица. То ли от воды, то ли уже от слез, ее щеки и глаза были влажными. — Вот именно, — за меня согласился Сережа. — Так что, нам пора. А тебя, Эл, Зоя жаждала увидеть. — Странно, что так, — я устало опустил голову на грудь. — А что с Вовой, кстати? — Ну, он в обморок грохнулся. И теперь такое чувство, что Гусев его уже возненавидеть успел. Ругал на чем свет стоит. Хотя, такая реакция, конечно… — Сергей скривился, будто считал это чем-то действительно неприятным. Ну да, неприятно, когда теряешь сознание. Но тебе, а окружающим-то?.. — Ну, фактически, я тоже потерял сознание, — слабо улыбнулся я. И который уже это раз за день? Да и когда же кончится этот самый день? Он кажется совершенно бесконечным. Столько всего успело произойти… Да и вчера тоже, а ведь я тогда еще и очнулся поздно. — Ага. Фактически, в том-то и дело. И тем не менее, ты хотя бы сам шел, и Рэсси не выпускал, и тем более, — тут он несильно встряхнул меня за руку. Действие отозвалось слабой болью. Да, это заживет нескоро. Если заживет. Может ли так вообще быть? Создан ли я с расчетом на это? На удивление, за все время существования, я не получал достаточно серьезных повреждений. Ну, мелкие ранки-то точно были. Но они были так несущественны, что информация о них давно стерлась, чтобы не перегружать память. Так что лучше спросить профессора. О, но это будет тяжело. Особенно для него. Представляю, что это будет… — Так что это не одно и то же. — Но близко, — я встал на ноги. — Значит, мне к Зое? — Ну да. А нам, повторяю, уже пора прощаться, — заметил он, строго взглянув на Катю. Девушка опустила голову. Ах, как я не хочу знать и видеть… — Да, пора. А то нас отправят обратно. А это важно. — Важно-важно, — с горечью повторила она. — Хорошо, — и с нерешительностью взяла Сергея под локоть. Больно было смотреть. Мне было ясно, что я вижу нечто последнее, что-то, чего больше никогда не будет. Кажется, Сергей и говорил, что вернется, если все хорошо кончится. Но вернуться недостаточно. Слишком мало, чтобы снова… снова по-настоящему быть рядом. Хотя, для меня ведь хватило просто его возращения. Но именно в этом и дело. Не думаю и не верю, что можно поддерживать такую связь с несколькими людьми. И она, наверное, это понимает. А если не понимает, то это еще страшнее. — Прощай, Эл, — она вдруг обернулась. — Наверное, мы уже не увидимся? — Почему? — поднял брови я. — Я, скорее всего, никуда не уйду, — хотя мне и хочется. — Так что до встречи, пока что. Катя кивнула, и они, наконец, вышли из номера. Секунду я молчал, а потом беззвучно произнес то, что просто не мог сказать вслух ей, при всех обстоятельствах: — Прощай. Я не хочу тебя больше видеть. Потому что стыдно… Стыдно, а я ведь ни в чем перед ней не виноват. Я ничего ей не сделал плохого, не сказал. А заставить Сергея не любить меня я, естественно, не могу и не мог. Но я мог понять, что его попытка стать нормальным, лишь отчаянный порыв, попытка скрыться от осуждения миром, которого так и не было. И в этом я мог остановить его. Сказать, что нельзя губить кого-то еще на такую попытку, если не уверен, что получится. Только в то время ни он, ни я и представить не могли, что все будет серьезно. Особенно для нее. Тем не менее, все это можно было предотвратить. Могло этого прощания не быть. Могло не быть ни одного из них. Теперь же ничего нельзя поменять. И лучше теперь просто уйти к Зое. Она ведь хотела поговорить… неприятно это будет, естественно. Но зато отвлечет.

***

От Кукушкиной мне пришлось выслушать довольно длинную и нудную лекцию о том, что Рэсси отставлять одного нельзя, и что я обязан постоянно за ним следить, и что он должен вечно находиться в режиме исполнения команды «к ноге». Потом Корольков рассказал, что пес гнался за ним всю дорогу от кафе до отеля, и он от безысходности забежал на ту улочку, где думал спрятаться. Я правда так и не понял, с какой стати надо было прятаться там, если отель был совсем рядом, но все-таки, напуганный человек это отдельная тема. Он еще и не такое мог бы сделать. В любом случае, теперь было ясно, что Рэсси напал на него как только он вышел из кафе. Значит, нужно будет сходить к этому самому кафе и попробовать найти, откуда выскочил Рэсси. Это поможет выяснить, где он вообще был до этого. И кто смог его так быстро и отключить, и лишить памяти и еще включить с такой установкой, что все вокруг враги… В любом случае, больше со мной никто ни о чем говорить не хотел. Хотя, пожалуй, Женя собирался. Но несложно догадаться, что с ним не хотел говорить я.