That Party Last Night Was Awfully Crazy

Вечеринки оставляют кисло-гнилой привкус во рту Алекса. Комнаты были наполнены людьми, которые трогали друг друга, как будто выставляли все напоказ – ну, привязанность будет не тем словом – может быть желание, возможно возбуждение, он всегда чувствует себя настолько плохо, когда просыпается утром. Он думает, что это что-то типа послевкусия; как будто вы начинаете ненавидеть вкус шоколада, когда позволяете таять ему во рту слишком долго, и он растворяется, делясь на сахар и сухое молоко, наряду с искусственным какао-порошком. Наслаждение не должно длиться так долго, поэтому послевкусие всегда немного горькое. Алекс не был профаном в вечеринках; он был тем, кто в одиннадцать вечера уже лежал с пачкой сигарет в руке там, где было очень много прокуренного воздуха. Откровенно говоря, он был душой вечеринки; он никого не оставит без внимания, он трахнет все, что движется; черт, он может выпить бочонок за шестьдесят три секунды в хороший день и за сорок три в плохой. Если бы это была нормальная вселенная, Алекс бы пел «I love College» весь день. Но, по некоторым причинам, отстойный вкус похмелья на пару с затуманенными воспоминаниями пришлой ночи заставляют его чувствовать…опустошенным. Опустошенным, как будто он действительно что-то сделал неправильно. Чувство, которое не может даже заглушить голый незнакомец рядом с ним. Но была одна ночь, которая заставила его изменить свои привычки навсегда. Он пообещал, что возьмет свою сестру на одну из самых нелепых вечеринок старшей школы и, конечно, он был ответственен за доставку сестры домой вовремя. Он был назначен водителем – единственное условие мамы – и решил, что будет абсолютно трезв, лишь бы не разгневать мать. Но то, что ему придется быть трезвым на школьной вечеринке, заставило его чувствовать себя не очень круто: там были шестнадцатилетние полуголые девушки, изображающие Кешу собственной персоной, и отвратительные извращенцы в начале своего периода полового созревания, которые трогали девушек за все, что только можно и нельзя. Так или иначе, он не пропустил время школьных вечеринок, поэтому понял, что в последнее время молодежь пошла не по той линии развития. Все они выглядели отстойно и даже не достигли своего восемнадцатилетия. Алекс продолжал с тоской смотреть на дверь, надеясь, что в какой-то момент его сестра устанет от полупьяных разговоров с ее подругами-курицами и танцев с вышеупомянутыми отвратительными придурками из школы. (Алекс всегда их так зовет – он говорит, что они говорят как гуси, да и выглядят так же; его сестра ему не верит и называет мудаком) Хотя не похоже, что в ближайшее время он сможет уйти оттуда, так что он просто стоит, прислонившись к стене, и надеется на лучший исход событий. Он держит красный пластиковый стаканчик с апельсиновым соком, пока пытается этой же рукой зажечь сигарету. В момент, когда густой дым заполняет легкие, он чувствует себя расслабленнее. - Какой, ты думаешь, трек поставит этот идиот следующим, - спрашивает голос откуда-то справа. Он медленно поворачивает к нему свою голову, затягиваясь сигаретой еще несколько раз, только интересуясь, потому что тут явно не на чем больше сфокусироваться. Все, что он видит, когда поворачивается, это худой, долговязый парень, который оказывается примерно не старше шестнадцати лет, еще он выглядит достаточно болезненным. Парень смотрит неловко и не слишком заинтересованно в свои чертовы семнадцать лет. Он, кажется, на одной волне с Fall Out Boy, его волосы зачесаны на лицо и выпрямлены, а его ноги в джинсах стройнее, чем ноги модели из Victoria Secrets. - Я имею в виду, судя по тому. Что сейчас играет, это будет чертова Мадонна или что-то похожее, - продолжил он. Его голос был немного раздражающим и громким; странный контраст с его черными волосами и видом эмо. Алекс по-прежнему смотрел настороженно, но старался этого не показывать, пока смотрел, как белый дым меркнет в темном воздухе. - Я слышал теорию, что Мадонна умерла в 1998 и тот человек, который поет вместо нее – управляемый робот, - он пошутил. Алекс приподнял бровь. - Она выглядит как восковая фигура, - тем не менее, он согласился. - И Бог, музыка – как давно ты здесь? Ты слышал, как она включал «Time of my Life»? Дважды! – подросток начал тираду. Алекс до сих пор не перебил его; по-видимому, он в хорошем настроении сегодня. Развлечение от бедного школьного лузера, ура! Алекс считает, что у этого парня довольно печальная жизнь, если он делает это: находит незнакомцев и пытается общаться с ними. Или, он напоминает себе, он может быть просто дружелюбным. Алекс действительно ненавидит школьников. - Не думаю, что слышал, - говорит он медленно, протягивая каждый слог. Сигарета тухнет на последней затяжке – как он любит. - Это было смешно! Но так как в нашей школе все настолько идиоты, я даже не удивлен, ты знаешь, - сказал подросток. Алекс кивнул, рассеянно, пока глаза бегали по комнате в поисках наиболее интересной темы для разговора. Это начинает надоедать ему, что он даже чувствует неловкость, окружающую того подростка и его позитивную энергию ауры. - Имей в виду, я никогда тебя не видел. Из какой ты школы? – парень поинтересовался. - Университет Тоусона, - ответил Алекс. Подросток повернулся и побелел. - Ты студент? – спросил он. Его глаза широко раскрылись от удивления, но если бы Алексу не было настолько по барабану, то он бы рассмеялся. - Нет, я просто хожу туда ради еды, - сухо ответил Гаскарт. Теперь была его очередь вводить подростка в неловкое положение. Он, кажется, так разволновался, как будто Алекс сказал, что ему двадцать семь или что-то типа того. Алекс начинает себя чувствовать не очень хорошо, скользит вниз по стене и садится на пол. Он гладит место рядом, помогая понять, что ждет, когда парень сядет рядом с ним. Он чувствует себя чересчур милосердным. - Что ты думаешь о Трое и Габриэлле вон там? – Он спрашивает. - Воу, вот дерьмо, - ответил подросток. – Он как будто пытается проглотить ее язык. - Или задушить ее своим, - ухмыльнулся Алекс и парень улыбнулся в ответ. Он до сих пор нервничал, но как-то больше уже расслабился. Алекс решает быть сегодня очень-очень-очень милосердным. - Уже вроде бы прошло так много времени, с того момента, как я был на одной из таких вечеринок, - Алекс продолжил. – Это нормально? Типа, все занимаются сексом? Похоже, это был правильный вопрос. - Я думаю, что сексуальная революция началась в шестидесятых годах с изобретения противозачаточных и сексуальная активность среди тинейджеров не была на пике популярности, как в то время, когда ты был как я. То есть, если тебе не около шестидесяти, и ты не будешь этого делать в плохо освещенном месте, то ты очень симпатичный дедуля. – Подросток выглядит мило и Алекс пытается воздержаться от того, чтобы пригладить ему волосы и сказать «все хорошо, милый». - Ты очень много говоришь, - вот, что говорит Алекс. - Да, - отвечает парень, - Я выпил несколько стопок водки и я говорю бессвязно, когда нервничаю. – Алекс засмеялся; это было хорошим знаком. - Мне девятнадцать, - наконец сказал он. – Просто я хорошо сохранился. – Он подмигнул подростку, который за мгновение поменял сорок оттенков красного на своем лице. Они продолжали какое-то время молчать, но потом подросток что-то увидел в другой части комнаты. Это было настолько раздражающее, что невозможно описать словами – скажем так, бутылка пива, три парня и две девушки, и один из них надевает шляпу для вечеринок. - Я точно уверен, что это не законно как минимум в 21 штате, - незнакомец намекнул. Алекс перевел взгляд туда, куда смотрел малыш, и понял, что должен закурить, чтобы унять свои нервы. - Это должно быть больно, - прошептал он. – Как он это делает? Они молча наблюдают эту сцену, которая разворачивается перед ними, задавая вопросы у себя в головах, как такое возможно. Алекс прерывает тишину и закуривает свою четвертую сигарету за вечер. - Убери эту смерть, - говорит подросток. – Курение заставляет твой пенис засыхать и опадать. - Это то, что сейчас говорят на уроках полового созревания? – Алекс спросил насмешливо, выдыхая дым прямо подростку в лицо. - Заткнись, мне восемнадцать, - огрызнулся парень. Алекс настолько громко начал смеяться, что это получилось неловко, но прекрасно, потому что никто не слышал на заднем фоне песню «Like a Virgin» - Парень, ты бы не выглядел на восемнадцать, даже если бы не носил футболку с Blink-182 и так не подводил глаза, - Алекс ухмыльнулся. Его голова начала болеть от большого количества никотина, но он не мог заставить себя прекратить вдыхать ядовитые пары сигареты – это, по крайней мере, занимало его руки. В противном случае он встал бы и налил себе пива, потому что эта вечеринка была ужасной. - Окей, мне шестнадцать, но все равно,- подросток погрустнел. – И – Джек. - Подожди, здесь есть Дэниэлс? Где? - Это мое имя, придурок, - сказал парень, скрестив вызывающе руки. Алекс выдавил еще один неловкий смешок. - А ты не должен уважать старших? – спросил он. - Ой, заткнись. Алекс ухмыльнулся. Он был доволен. - Я Алекс, если что. Они снова погрузились в тишину. Это было неплохо, что сегодня у Алекса появился тот, с кем можно было безмолвно судить всех людей вокруг. Все просто выглядели так плохо с беспорядками на головах и неуместными играющими гормонами, чувствующихся еще в воздухе. Алекс иногда хотел стать моложе и снова делать вид, что все крутится вокруг него, как он делал в старшей школе. Он видит, как другая парочка отвратительно целуется у противоположной стены и открывает рот, чтобы сказать об этом Джеку, но чувствует губы на своих губах, которые буквально с остервенением целуют его. Это странно, горячо и головокружительно, что Алекс сначала не осознает, что это Джек. Он открывает глаза и тратит несколько секунд, чтобы начать нервничать и паниковать, пока не понимает, что его целует Джек, и позволяет прижать себя ближе и продолжить поцелуй. На секунду он хочет оттолкнуть Джека, потому что чувствует, что он так бессовестно пользуется несовершеннолетним, но потом он спускает все свои принципы в туалет и начинает отвечать на поцелуй. Он должен признать, что для шестнадцатилетнего Джек целуется великолепно. Они целуются, пока оба не чувствуют, что это или слишком долго, или недостаточно долго, поэтому они оба запыхавшись отстраняются, но Джек не убирает свои руки с прядей Алекса, а Алекс продолжает обнимать младшего за талию, плотно обхватив. - Ты, действительно, не как все, - говорит Алекс, потому что не может остановить себя и быть своего рода придурком. Джек не отвечает, а только прижимает ближе парня. Заставший мир вокруг меркнет, пока не пропадает даже АББА на заднем фоне, поющая «Dancing Queen». Алекс позволяет себе расслабиться здесь, где он не чувствует ничего, кроме кожи и губ Джека, и ему это нравится. Алекс и забыл уже, каково это, целовать человека, который не гордится, что перетрахался со столькими людьми. Он забыл, каково это чувствовать молодость, но быть достаточно старым, чтобы понимать, что значит секс, имея столько жизненного опыта. Он не знает, сколько они целуются и изучают друг друга, но в какой-то момент Алекс чувствует руку Джека на своем запястье. Он считает это впечатляющим, что человек, с которым он рядом, не приближается к интимным местам, а лишь невесомо поглаживает его руки или шею. - Алекс, - шипит голос. Алекс не отвечает. Он не хочет отрываться от Джека. Но кто бы с ним не хотел поговорить, видимо это было чертовским срочно. В следующую секунду на него и Джека выливают целый стакан какого-то напитка, что Алекс выгляди сердито, а Джек немного испуганно. Алекс должен признать, что мальчишка выглядит очень мило с такими удивленными глазами, поэтому притягивает его к груди. - Что за фигня, Анна? – спрашивает Алекс свою сестру. Она возвышается над ними, а в руках у нее остатки ее оружия. Джека, кажется, немного трясет, поэтому у Алекса снова возникает странное желание защитить его от всего. Он чувствует себя очень милосердным сегодня. - Нам надо домой, Алекс. Скоро комендантский час, - ее глаза налиты кровью, и Алекс может увидеть один или даже два засоса, украшающих ее шею. Он решает не спрашивать. - Боже мой, Анна, как раз тогда, когда я начал ловить весь кайф, - он ухмыляется. Она только моргает и ничего не отвечает, но этого достаточно, чтобы понять, что конфликт исчерпан. - Окей, - говорит он. – Иди в машину и жди, я приду через пять минут. Как ни странно, она уходит без протестов, оставив Алекса и Джека около той стены на отстойном полу, а их тела переплелись, как будто они не хотели, чтобы даже воздух стоял между ними. Это грязно и пьяняще, но Алекс и понятия не имеет, что он делает, развлекаясь с шестнадцатилетним. - Мне пора идти, - наконец говорит Алекс. Он улыбается Джеку. - Хорошо, - отвечает он. Он выглядит грустным, опустив голову и закрывая глаза от усталости. - Дай мне твой телефон,- требует Алекс. - Ч-что? – Спрашивает Джек, поднимая глаза, но достает телефон мгновенно. Алекс закатывает глаза и берет его из рук. Он записывает свой номер и оставляет поцелуй на губах Джека. - Увидимся, - восклицает он. - Так, - кряхтит Джек, а потом прокашливается. – Так это не было на одну ночь? Он выглядит серьезно, заставляя Алекса засмеяться снова. - Нет, если ты не хочешь, чтобы так было. Джек мотает головой. - Я скоро позвоню, - обещает он. - Не заставляй меня ждать, парень из старшей школы, - отвечает Алекс со смешком и уходит. По дороге домой он должен слушать, как его сестра заливает ему о том, да о сем, что она никогда больше не пойдет на вечеринку с ним, что он позорит ее перед всей школой. Но Алекс улыбается и ведет машину дальше. На следующий день больше не было горького привкуса во рту – только утреннее дыхание.