Вторая жизнь

К настоящему времени Лидия достаточно потеряла в весе. Ее кожа имела немного сероватый оттенок, и кости на ее руках начинали показываться через кожу. Мы сидели в гостиной комнате. Сентябрь выдался достаточно холодным, поэтому Лидия почти не выходила из дома. Болезнь прогрессировала быстрее, чем сказали врачи. И мы не были к этому готовы. Но, несмотря на все это, она все еще выглядела красивой. Однажды, Клавдия вернулась из школы вся в слезах. -Он рассказал всем, все знают, что ты больна. — Милая, присядь, — попросила Лидия, нежно потянув дочь за руку и усадив между нами, — кто рассказал? — Лавлл, — рыдая, ответила она.- Даже учителя знают. Все плачут, жалеют меня, рассказывают о тебе истории, как будто ты умерла. Они спрашивают весь день, что могут сделать для нас. — Они бы узнали об этом рано или поздно, солнышко, — Лидия успокаивающе поглаживала дочь по руке. -Как ты чувствуешь себя, — спросило Клавдия, немного успокоившись. — Всё прекрасно. — Не правда. У тебя новые ушибы. Ты снова упала? Тебе больно? — Нет, малышка, доктора дали мне немного лекарства от боли, и это, кажется, помогает. — Не разговаривай со мной так, словно я маленькая девочка, мама. Будь со мной честна, как с папой, — серьёзным голосом сказала Клавдия, — я могу что-то сделать для тебя? — Только одно, — улыбаясь, ответила Лидия, — будь такой же сильной. Всегда. Октябрь выдался, на удивление, легче. Нам удалось сходить вдвоём в ресторан. Мне было так хорошо, вот так просто, сидеть с любовью всей моей жизни, и я знал, что она чувствовала так же. Мы не могли так часто выбираться из-за болезни Лидии и моей работы, поэтому это было хорошим изменением обстановки для нас. На Лидии было надето голубое платье, волосы были распущены, макияж совсем незаметный, но она всё равно выглядела, ошеломляющи, впрочем, как и всегда. — Спасибо, что вытащил меня из дома, Стайлз, — она улыбнулась слабой, но искренней улыбкой. — Нам давно пора побыть наедине. Люди, приходящие поддержать нас…это мило с их стороны, но уже нет сил, видеть их практически каждый день. Сидя напротив меня, она выглядела сияющей и по-настоящему живой. — Я люблю тебя, Лидия, — наши глаза встретились, и Лидия засияла ещё сильнее, как в наше первое свидание. — И я люблю тебя, — прошептала она. Дело, за которое я взялся, практически не продвигалось. Нашли пару человек, которые видели с сиротами мужчин, но как они выглядели, толком никто вспомнить не мог. Параллельно я работал над другими нераскрывшимися делами, и весьма успешно. Ноябрь прошёл быстро и без происшествий. Но приближающая зима всё сильнее сказывалась на здоровье Лидии. Новый год мы провели в больнице. Как сказали врачи, так будет лучше. Она должна побыть здесь несколько недель, если станет лучше, то она сможет вернуться домой. Улучшение было. И скоро мы снова были все вместе. Конец января выдался самым холодным, а последние его дни лил дождь. Лидия не хотела выходить из дома, хоть её и советовали почаще выходить хоть на несколько минут подышать свежим воздухом. И было настоящее чудо, если она соглашалась. Когда мы выходили, я волновался о ней, поэтому старался укутать её как можно теплее. В начале февраля, доза таблеток, которые принимала Лидия, была увеличена, чтобы помочь переносить усиленную боль, которую она чувствовала. Резкое повышение дозировки приводили ее к головокружениям, и несколько раз она падала в обморок. Позже она настаивала, чтобы доктора сократили количество ее лекарств, уверяя, что ей лучше, врачи так и делали. Они понимали, что она врёт, и понимали, что она уже не может выносить всё это. На людях, Лидия старалась выглядеть энергичной. Но дома, ей было трудно подняться даже по лестнице. Даже свои волосы, она не могла расчесать самостоятельно, её помогала Клавдия. По ночам, она плакала, уткнувшись мне в плечо. Через некоторое время, Лидия снова начала принимать таблетки. Благодаря им, она стала сильнее, хоть похудела ещё на шесть килограмм. 14 февраля, день святого Валентина. Лидия попросила близости. Она знала, что пока она хоть как-то лучше чувствует себя, это её последняя возможность. Я был осторожен с ней. И всё это напоминала больше первый раз подростков. Прогрессия ее болезни продолжалась, убыстряясь, когда приблизился март. Она принимала больше лекарств, но теперь они не давали никакого положительного результата, и она чувствовала себя плохо. Она становилась слабой. Она должна лечь в больницу, и, возможно, она уже не вернется домой. Её желание, остаться дома, врачи отклонили. Даже несмотря на то, что она хотела дать расписку, что это её желание, что они не несут ответственности. Благодаря Скотту, Лидия была окружена дорогим оборудованием, была снабжена всеми лекарствами, в которых она нуждалась, и была под полным наблюдением врачей. Той ночью, когда я точно знал, что остался один, я плакал. — Есть какие-нибудь жалобы? — Спросил Скотт, когда её осматривали медсестры. Она была в своей «кровати» под покрывалом, трубка в ее руке, питала её лекарствами, в которых она нуждалась. Ее лицо было бледно, она могла с трудом ходить, и когда она шла, её нужно было поддерживать. — Нет, всё в порядке. — Оцени своё состояние от 1 до 10. — Пятерка. — Я восхищаюсь тобой, Лидия, — качая головой, сказал он, — ты сильная. И это не справедливо, что всё случилось с тобой. — Это не справедливо, с любым, который в такой же ситуации, — улыбаясь, ответила она. Когда медсестра окончили осмотр, Скотт вышел следом за ними, давая какие-то указания. Пообещав скоро вернуться Лидии, я поспешил догнать Скотта. — Скотт, — он обернулся на мой голос, — спасибо тебе, за всё, что ты делаешь для нас. — Не за что. Это единственное, что я могу сделать. Вернувшись в палату, Лидия уже спала. На время, мы переехали к родителям Лидии. Я работал, и не мог проводить всё время с дочерью. После работы, я заехал за Клавдией, чтобы отвести повидаться её с Лидией. Мисс Мартин предложила заменить меня. Я не спал двое суток, поэтому выглядел неважно. -Спасибо, но не стоит, я справлюсь, — вежливо отказался я. Подъехав к больнице, Клавдия быстро выскочила из машины и побежала внутрь. Когда я пришёл в палату, Клавдия что-то показывала Лидии. -Очень красиво, милая. Мне правда, очень нравится. Думаю, тебя стоит записать в художественную школу, чтобы ты развивалась дальше. Увидев меня, Лидия улыбнулась мне и протянула рисунок дочери. -Смотри, правда, превосходно? На альбомном листе было изображена семейная пара, которая поднимается вверх на воздушном шаре прямо к солнцу. Картина выглядела очень аккуратно и реалистично. -Да, мне нравится. Думаю, стоит повесить его здесь. Я сел в кресло и стал наблюдать за своими девочками, которые болтали о том, что, по всей видимости, не стоило моего участия. Немного расслабившись, я не заметил, как уснул. Дернувшись во сне, я проснулся. Но, услышав, тихий разговор Клавдии и Лидии я продолжил делать вид, что сплю. — Ты всё ещё боишься? — Прошептал еле слышный голос дочери. — Да. — Я тоже боюсь, — ответила дочь. — Я знаю. И сожалею. — Что я могу сделать ещё помимо того, чтобы быть сильной? — Ничего. Просто будь рядом со мной сейчас. И с папой, когда он будет нуждаться в ком-то. — Без тебя он всегда будет нуждаться в ком-то, как и я. — Я знаю. Прости. — Ты не виновата. Я так люблю тебя, мамочка. Остаться с нами как можно дольше. — Я стараюсь изо всех сил. Время бежало так быстро, что мы не заметили, как подошел конец марта. Лидии становилось постоянно хуже. Её тело ослабело. Но она держалась, как могла. Лидия не могла встать с кровати. Даже с поддержкой она не могла ходить. Прикованная к постели, она практически всё время спала. — Лидия, не уходи, останься с нами, — повторял я слова дочери каждый раз, когда Лидия спала, — я не смогу без тебя. Я нуждался в тебе всегда, сколько помню себя. Моя любимая девочка, спала теперь в течение многих долгих часов. Она не реагировала на звук моего голоса; ее дыхание было быстрым и слабым. Я сидел около кровати и наблюдал за нею, думая, как сильно я люблю ее. Я хотел плакать прямо здесь, но вместо этого я повернулся лицом к окну. Почему мой мир внезапно развалился. Почему это случилось с ней, а не со мной? Почему я теряю всех, кто мне дорог? Неужели, Бог так жесток со мной, с Лидией и с моей дочерью? Почему он забирает самое дорогое, что у нас есть? Смотря в окно, я начал замечать, как просыпается природа от долгой зимней спячки: деревья расцветали, листья ждали своего момента, чтобы раскрутиться, зеленая трава, еле-еле начала пробиваться через почву. Выйдя из палаты, я нашел Скотта. — Привет, как ты? — обняв меня, спросил Скотт. — Держусь. Ты можешь мне помочь? — Я сделаю всё, что угодно. — Я хочу прогуляться с Лидией по лесу. Знаю, что ей сейчас не стоит никуда выходить. Но она любит это время, когда всё оживает. Прошу. — Хорошо, я могу это устроить. Но, придется подождать до завтра. — Конечно, спасибо. Забрав дочь пораньше из школы, мы быстро перекусили в кафе и направились в больницу. Зайдя к Лидии, она сидела в кресле-каталке, которая приспособлена к передвижению по неровной поверхности, вроде лесных тропинок. Куда мы сейчас и отправимся. — Ну, готова? — Спросил я, поцеловав её. — Да, — улыбаясь, ответила она, — я даже не надеялась, что выйду отсюда. В лесу людей мало, лишь изредка попадаются любители свежего воздуха. Лидия вне больницы, теперь полностью зависит от кресла, меня и дочери. Я качу её вверх по тропинке. Уловив её неровное дыхание, я понял, что она плачет. Ей так не хватает природы. И  сада, который так нуждается в её руках. -Всё, давайте остановимся на секундочку, — говорит вдруг Лидия. Потом переводит дыхание.- Вы только посмотри на деревья. Красиво. Свет играет на опавшей листве. Лидия дрожит. — Лидия, что с тобой? Тебе плохо? Ты замерзла? — Нет, что ты, всё в порядке. Клавдия, сходи, прогуляйся немного. Поняв, что Лидия хочет поговорить со мной, Клавдия разворачивается и угодит в противоположную сторону. — Стайлз, посмотри на меня. Я… я теперь ничто и никто. Я — овощ. Я так этого боялась. Я ведь надеялась, что буду способна двигаться до конца, а оказалось иначе. Что будет дальше со мной? Что будет с вами? Я поднял Лидию с кресла, взял ее на руки и посадил себе на колено. Мы вместе смотрим на реку под нами, на верхушки растущих по склонам деревьев. Постепенно Лидия успокаивается. — Прости, — говорит она, — ужасно вышло, — ухмыляясь, добавляет она. — Всё в порядке. Это нормальная реакция. Вдруг, Лидия изо всех сил отталкивается от меня. Она резко встаёт, но в туже секунду ноги не выдерживаю, и она падает на мокрую землю. В ужасе, я подскочил, моля, чтобы она ничего себе не сломала и, матеря себя зато, что не среагировал вовремя. Вся ее одежда в грязи, испачканы руки, волосы. Но она решительно отбивается от меня, когда я пытаюсь, её поднять: свитер, рубашка, джинсы — все промокло, все холодное, липнет к телу. Успокоив её, я отдаю ей свою куртку и говорю: -Ну, и что это было? Бунт? — Ты не понимаешь, как мне сейчас больно? — Я понимаю, солнце, но ты понимаешь, как сейчас больно сделала мне? Я люблю тебя, какая бы ты не была. Всегда тебя любил. На наши голоса прибежала Клавдия. -Что случилось? — Запыхавшись, спросила она. — Выпала из кресла, представляешь? — Смеясь, и делая вид, что всё в порядке ответила Лидия. Я поднимаю ее и несу на руках в больницу. Клавдия сзади катит кресло. Через пару недель, Лидии окончательно стало плохо. Она с трудом могла говорить. Поэтому просто улыбалась нам или кивала головой на наши вопросы. «Стайлз, это может случиться сегодня». Эти слова крутились у меня в голове всю дорогу, пока я ехал на работу. Я чувствовал себя последней скотиной, уезжаю от жены. — Езжай, милый, — еле слышно и с большим усилием сказала она, — я люблю тебя. — И я тебя, прости, — я поцеловал её в губы, пытаясь насладиться их не с чем несравнимым вкусом, — Я постараюсь быстро. Но быстро не получилось. Я не заметил, сколько прошло времени. Сидя за бумагами, я ничего не замечал. — Шериф, — в комнату влетел мой помощник, — звонили из больницы, вашей жене стало хуже. Я привык к таким известиям, но я знал, что это уже конец. -Почему мне никто не позвонил раньше? — Я начал раскидывать бумаги, пытаясь найти свой телефон. — Вам звонили. Найдя телефон, я увидел пропущенные звонки от Скотта, дочери и Мисс Мартин. Схватив ключи, я выбежал из участка. Не помню, как я добрался до больницы, не помню, как я влетел в палату к Лидии. Мозг отказывался, что-либо соображать. — Где ты был? — Крича и рыдая, бросилась на меня дочь, — где ты был? — Повторяла она, но я ничего не мог ответить. — Лидия, милая, ты слышишь меня? — Я взял её ледяную руку и прижал к сердцу. — Стайлз, — Эллисон обхватила меня за плечи, — мне жаль. — Нет, не смей, — я оттолкнул её от себя. — Лидия, открой глаза. Прошу тебя. Очнись. Ты слышишь меня? Лидия. Давай же. Посмотри мне в глаза, хорошо? Лидия, ты должна открыть глаза…Лидия.. Вернись. Ты не можешь вот так уйти, — закричал я, — Прошу, ну же. Я не хотел. Прости, прошу, прости меня, что не был с тобой, — от собственного крика у меня по коже бежали мурашки.