Cyanide and happiness

      Августовская ночь пахла прохладой и приближающейся осенью. Открыв дверь на улицу, Дарья вдохнула воздух полной грудью. Луна светила ярко и инсталляции отбрасывали причудливые тени. Увидев отблески костра, Дарья двинулась туда. Чем ближе она подходила, тем громче и отчетливее слышала голоса и смех. Она различила голос Джейн и заходящегося кашлем Трента. Видимо, веселье было в самом разгаре.       — О, Дарья, решила к нам присоединиться? — улыбнулся Трент, затягиваясь и передавая косяк Джесси. Дарья огляделась в поисках Джейн. Костер переходил в длинную дорожку из раскаленных углей, метров семь, не меньше. В ряд сидели Трент, его музыканты, лица остальных терялись в темноте. Джесси невозмутимо запекал нанизанные на прутик зефирки над углями.       — У вас тут что, ритуал какой? — оторопело спросила Дарья, бросив взгляд на импровизированную тлеющую дорожку. Выглядело все это очень странно. Обкурились они что ли совсем…       — Мы только тебя ждем, Дарья, — прошелестел Трент, выпуская изо рта струйку дыма. Дарья удивилась еще больше. Парень нетерпеливо дернул плечом:       — Тебе нужно пройти испытание. Ну, типа как йоги, — пояснил он. Блики от костра плясали на его лице и огнем отражались в почти черных глазах. Трент протянул ей косяк. — Это не помешает. Расслабься.       «Что за пьеса абсурда», — подумала Дарья, но косяк взяла и даже сделала осторожную затяжку. Затем закашлялась, давясь дымом. Кто-то из сидящих хихикнул. А дыма от костра становилось все больше и больше, Дарья напрягала глаза, чтобы хоть что-то разглядеть.       — Ну, давай, Дарья, — подначил ее Трент, отбирая косяк. Сердцебиение Дарьи участилось, а восприятие ощутимо исказилось. Она потерла глаза и внезапно почувствовала, как сильные руки подхватили ее и подняли вверх. Незашнурованные ботинки соскользнули на землю, а сама Дарья оказалась на углях. Жар мгновенно обжег голые ступни. Она вскрикнула от боли, но вдруг с ужасом поняла, что не может соскочить оттуда и сделала несколько быстрых шагов, зажмурив глаза и сжав зубы.       — Здравствуйте! С вами наше ток-шоу «Разоблачение», где мы из недели в неделю срываем с героев маски. С вами я, Чарльз Руттгеймер, ваш бессменный ведущий на страже справедливости. И сегодняшний герой — Дарья Моргендорфер! — вдруг услышала голос Тошнотика Дарья и распахнула глаза. Под смех и улюлюканье зрителей она обнаружила себя в центре студии под прицелами видеокамер. Поодаль стоял Руттгеймер, противно улыбаясь и сжимая в руке микрофон. Среди десятков и десятков зрителей Дарья увидела своих одноклассников, ребят из школы, «Модный клуб», детей из лагеря. Похоже, аудитория была подобрана из людей, которых она знала. В первом ряду по левую сторону сидели Лейны и Том Слоан, по правую — Моргендорферы в полном составе. Джейк жизнерадостно улыбнулся и помахал Дарье. Девушка будто оцепенела, чувствуя направленные на нее взгляды. Тем временем, Тошнотик осклабился и продолжал:       — Итак, Дарья, занимай свое место, — он махнул рукой куда-то за ее спину. Дарья оглянулась — на возвышении стояли несколько диванов, как и в любой студии ток-шоу, и огромная бочка. Такая, как ставят на карнавалах для развлечения зевак. Попадешь мячиком в цель — человек, сидящий на бочке, свалится в воду. Дарья нерешительно двинулась к дивану, со слабой надеждой, что на бочке ей сидеть не придется. Зрители засмеялись, кто-то засвистел.       — Нет-нет, тебе самое почетное место, — усмехнулся Тошнотик. Дарья замерла на мгновение, затем поднялась по лесенке на бочку и села там, внутренне сжавшись. Ее начала охватывать паника. Направленные на нее взгляды царапали кожу. Она посмотрела на Джейн в поисках поддержки, но та демонстративно отвела взгляд. Внутри болезненно кольнуло.       — Напоминаю правила нашей передачи: право голоса есть у всех, кроме Дарьи Моргендорфер. Так что, хотите что-то нам рассказать, сегодня ваш счастливый шанс. — Тошнотик усмехнулся.— И первый гость нашей программы — То-о-о-ом Слоан! Встречаем!       Зал зааплодировал. Прерывисто замигал зеленый свет, и, под бодрую музыку, Том спустился из зрительного зала и занял свое место, доброжелательно улыбаясь.       — Приветствую, Том.       — Привет, Чарльз, — откликнулся Том, устаиваясь поудобнее. Тошнотик елейно улыбнулся и подошел ближе:       — Ну-с, приступим, — он переложил микрофон в другую руку и провел по своим уложенным с помощью геля рыжим волосам. — Поговорим о герое сегодняшнего выпуска. Расскажи нам, пожалуйста, о Дарье.       Том задрал голову и посмотрел на бочку:       — О, привет, Дарья. Я тебя не заметил.       Зал засмеялся. У Дарьи пересохло в горле, она хотела отмочить что-нибудь в ответ, но с ужасом поняла, что голоса она лишена в буквальном смысле. Из зала послышались смешки, когда она испуганно дотронулась до своей шеи. Захотелось спрятаться от всего этого, но она была вынуждена лишь наблюдать. Том развалился на диване:       — Ну, что я могу сказать. Дарья — довольно тяжелый в общении человек, так может показаться. Она действительно мизантроп и редкостный циник. Немного зануда — не обижайся, Дарья, — он поднял руки в примирительном жесте и посмотрел на девушку, лишенную своего главного оружия — острого языка. Зрители засмеялись. Том улыбнулся.       — Однако, вам это не помешало поладить, если ты понимаешь, о чем я, — протянул Тошнотик, ухмыляясь. Зал насмешливо заулюлюкал. Том кивнул, улыбаясь. — Давайте посмотрим этот момент. Внимание на экран.       Свет погас. На стене позади диванов висел огромный плазменный экран. Он мигнул, и возникла картинка: Дарья и Том в его машине. После нескольких реплик они поцеловались. Аудитория отреагировала крайне бурно.       — Все-таки легко было воткнуть другу нож в спину, мм? — хохотнул Тошнотик. Дарья покраснела до корней волос. Тем временем, экранная Дарья после чертыханий снова слилась в поцелуе с Томом, а затем пулей вылетела из машины. Экран погас, а свет в студии снова загорелся.       — О, так я не единственная, от кого ты убегаешь. Слава богу, дело не во мне, — проговорила Джейн в микрофон. Зрители снова оглушительно засмеялись. Хелен подозрительно и с опаской глянула на нее. Том усмехнулся:       — Думаю, она всегда будет неспособна справиться с сильными чувствами и эмоциями. Потому-то она их прячет или сбегает. Сильнее собственного влечения, Дарью пугают только чувства окружающих. По крайней мере, тех, кого она не ненавидит.       — Благодарю за разъяснение, Том. Но давай, пожалуй, вернемся к тебе. Что там у вас случилось дальше? Думаю, всем интересно это узнать, — под аплодисменты Тошнотик присел на подлокотник дивана. — Что скажешь?       — Ну, мне недвусмысленно дали понять, что Дарья занята, — сказал тот, закидывая ногу на ногу и ехидно улыбаясь.       — Вот это поворот! И кто же этот потерпевший? Нам всем не терпится узнать, — Тошнотик обвел взглядом зрителей. — Квин, спускайтесь к нам. Поприветствуем Квин Моргендорфер!       Свет снова замигал. Зрители устроили овацию, особенно усердно хлопала мужская половина. Джоуи, Джеффи и Джереми привстали с мест, подняв плакат «Квин, сходи с нами на свидание?». Квин подошла к дивану в центре и присела, смахнув с брюк несуществующие пылинки.       — Итак, Квин, пролей свет на то, кто все же оказался избранником Дарьи.       — Боже, обязательно меня спрашивать об этом? — получив заверение Тошнотика, что да, обязательно, Квин продолжила. — Это было, когда мы поехали на эту дурацкую Альтернапаллузу. Несколько часов пути в душной машине со всеми прелестями сельских запахов, чтобы потолкаться среди толпы людей и послушать невероятно безвкусно одетых музыкантов. Знала бы, что меня ждет под конец, лучше бы осталась в городе и на свидание сходила.       — Не отвлекайся от темы, Квин. Нас интересует, в чьей компании ты увидела свою сестру, — вернул ее в нужное русло Тошнотик. Зал замер, Квин громко и неестественно засмеялась, махая руками:       — Что ты, что ты, она всего лишь моя дальняя родственница… Так вот, мы с «Модным клубом» стояли на парковке, когда ЭТО случилось. Это был большой удар по моей репутации.       — Господи, Квин, что ты тянешь, — послышался гундосый выкрик из зала. — Ее кузина сосалась с девкой в красном пиджаке.       Прожектор высветил среди зрителей лицо Сэнди. Та самодовольно улыбнулась, получив свою секунду славы, и снова уселась между Тиффани и Стейси, которая стала что-то ей шептать на ухо.       — Да, так и было, — скорбно подтвердила Квин. — Дарья целовалась с Джейн.       Зал ахнул. Дарья побагровела. Она была готова сквозь землю провалиться. Ну, или в воду. И всплыть. Через пару дней. Хелен прижала руки ко рту, Джейк опасно покраснел, выглядя при этом одновременно растерянным и рассерженным.       — Как я понимаю, для мистера и миссис Моргендорфер это оказалось сюрпризом, — довольно сказал Тошнотик, сузив глаза. Микрофон из рук в руки передали Хелен.       — Это, черт возьми, худшая новость в моей жизни! Черт! Черт! — восклицал Джейк, первым дорвавшись до микрофона. Он даже вскочил со своего места, но на него никто не обращал внимания. Микрофон забрали и отдали Хелен.       — Боже, Дарья, что за фокусы? Это все серьезно?! — Хелен выглядела совершенно несвойственно с устремленным на Дарью страдальческим взглядом. Лицо девушки заполыхало под взглядом матери.       — О-о, не беспокойтесь, миссис Моргендорфер, ваша дочь не воспринимает поцелуи серьезно, — ехидно вставила свою реплику Джейн. Она что-то шепнула Тренту, и тот засмеялся.       — Дамы, прошу вас к нам в студию, — вклинился Тошнотик в вероятную перепалку. После того, как они под мерцающий зеленый свет заняли свои места, Хелен расстроенно произнесла:       — Боже, как стыдно и неловко. Признайся, Джейн, это ты ее к этому склонила.       Джейн рассмеялась:       — Не угадали, миссис Моргендорфер. Дарья сама предложила мне встречаться. В качестве эксперимента. Скажу больше, она даже сама меня поцеловала. Учитывая, что мои чувства были настоящими, это более чем цинично, не правда ли?       Зал осуждающе загудел, кто-то снова засвистел. Дарья ежилась от направленных на нее взглядов, но пытка продолжалась. Никогда Дарья не чувствовала себя настолько уязвимой и настолько презираемой.       — Какой неожиданный поворот событий! Но как же развивались ваши отношения? — воскликнул Тошнотик, подсаживаясь к Джейн. Та брезгливо отодвинулась.       — Дарья изворачивалась, убегала, несла какую-то околесицу. Приятного мало. До сих пор ума не приложу, зачем все это было, — проговорила Джейн и обернулась, бросив презрительный взгляд на Дарью, которая сжалась и пыталась казаться как можно меньше, пока в голове проносились самоуничижительные мысли.       — У меня есть предположение, — вставил Том. — Она хотела убедить тебя, Джейн, что у вас ничего не выйдет. То есть, она к тебе ничего не чувствовала.       — Хорошо, что я переключилась на Эллисон. Она понимает, чего хочет, — Джейн усмехнулась. Затем подняла свой испепеляющий взгляд на Дарью. — Хотя, я все-таки не ожидала такого предательства с твоей стороны, Моргендорфер. Все это время столько лжи, а ведь я думала, что твоя хваленая честность и прямолинейность хоть чего-то стоят. Выходит, ты такая же лицемерка, как и остальные.       Дарья не смогла выдержать ее взгляд и обреченно повесила голову, спрятав глаза. Зал загудел, как разворошенный улей.       — А мы подошли к финальной части нашей программы, — провозгласил Тошнотик, перекрикивая шум. — Уважаемые зрители, какой вердикт вы вынесете? Думаю, об оправдательном приговоре и речи быть не может.       Поднялся невыносимый гвалт.       — Таких, как она, лечить надо! — кричала Сэнди.       — Сжечь на костре!       — Пожизненное в лагере «Плакать — это нормально»! — послышался рык ДеМартино.       — Тихо, тихо, — Тошнотик поднял руки, требуя тишины. Затем с жестом фокусника достал откуда-то из-за спины корзину с теннисными мячиками. Все одобрительно загалдели.       — Думаю, это более чем справедливо, — веско сказала Джейн, подойдя к Тошнотику. — Вы позволите?       Тошнотик, приторно улыбаясь, протянул ей мячик. Джейн прицелилась, размахнулась и швырнула его в цель. Мгновением позже кожу обожгла ледяная вода…       …а Дарья проснулась, хватая ртом воздух. Она резко села на кровати, пытаясь понять, где находится. Потом взгляд упал на полотна Джейн, и она глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание. Кожа горела, а внутри все еще ютились стыд и унижение, вызванные кошмаром. Находясь под впечатлением ото сна, она не сразу заметила Джейн, которая глубоко дышала, лежа на той же кровати, только ногами к изголовью. Дарья наклонилась к подруге — глаза были закрыты, она спала. Дарья осторожно стянула с нее ботинки и укрыла одеялом. Затем снова легла на свое место, стараясь не потревожить сон Джейн.       Дарья чувствовала себя освобожденной из чистилища. Она заснула незаметно для себя под мысли о том, что все еще хуже, чем она думала. Кошмар хоть и был всего лишь кошмаром, но урок, вынесенный оттуда, был настоящим.