Акт 1. Боль открытия
8 января 2016 г. в 02:28
Меня разбудил и заставил подскочить на кровати высокий до звона в ушах, полный ужаса и отчаяния крик. Я инстинктивно провёл рукой по второй половине постели и даже не успел подумать, куда с утра пораньше могла деться моя пассия, как получил ответ. Придав двери такое ускорение, что та со смачным треском врезалась в стену, Крис пулей вылетел из ванной, сжимая что-то небольшое в руке. В мгновение ока он оказался у кровати и швырнул это «что-то» в меня. Пришлось быстро приходить в себя и оценивать ситуацию. Во-первых, Крис не завершил свой ежеутренний ритуал, то есть побрился, но не накрасился и не уложил волосы, из-за чего длинные пряди завились, спутались и стояли торчком. А во-вторых, намного хуже было то, что его била крупная дрожь и глаза у него были на мокром месте, что предвещало скорую истерику.
Срывающимся голосом Крис завопил:
– Это мне сделал ты! Доволен?! – после чего упал на свободную сторону кровати и зарыдал, уткнувшись в ладони.
Несколько секунд я в ступоре смотрел на два запущенных в меня предмета, один из которых я автоматически поймал на лету. Однако задаваться вопросом, что делать в подобном случае с рыдающей под боком омегой, причём «не совсем своей», мне пришлось недолго. Раздался настойчивый стук в дверь и приглушённый женский голос:
– Альберто! Крис! У вас там всё нормально?
Я накинул халат и пошёл открывать, впуская в двухместный люкс коллег по сцене. Выглядели ребята заспанно, но беспокойство и любопытство всё же заставили их непривычно рано встать и проделать путь до соседнего номера. Скорбные рыдания прекрасно было слышно в прихожей. Жанин смерила меня взглядом а-ля «убью тебя, если ты обидел моего мальчика, и не посмотрю, что ты альфа-мужик». В свою очередь я молчаливо выразил нечто вроде: «Я и так позволяю тебе много лишнего, потому что он называет тебя своей сестрой». Всё-таки спросив: «Можно?», и получив утвердительный кивок, она на правах лучшей подруги прошла за мной в спальню. Сэмми и Ричи заняли пост у входа в комнату, подпирая косяки и обмениваясь многозначительными взглядами.
Судя по тому, как округлились глаза Жанин, даже она ни разу не видела Криса в таком состоянии. Он покачивался взад-вперёд и всё так же ревел, не собираясь сбавлять звук. Истерика грозила стать затяжной. Причиной, видимо, была не только богатая на эмоции омежья природа, но и бурлящие гормоны.
Девушка взяла себя в руки и мягко потрясла своего лучшего друга за плечо:
– Крис, ты чего так орал? Наверняка весь отель на уши поднял. Что случилось?
Он оторвал ладони от лица и обхватил себя руками, не переставая при этом всхлипывать. Его раскрасневшееся лицо было мокрым от слёз, текущих солёными реками, глаза припухли, а ресницы слиплись от влаги.
– Всё очень плохо… – вставил он дрожащим голосом между судорожными всхлипами.
– Кто-то заболел? Кто-то умер? Да что случилось-то?
Справедливо рассудив, что от Криса в этот момент толку было мало, я решил ускорить процесс. Я вынул спрятанные в карман две пластиковые штуки, с которых начался явно не самый лучший день в моей жизни, и протянул их Жанин.
Сообразив, что именно ей дают, девушка взяла приборы нежных розового и голубого цветов ближе к экрану. Сначала она посмотрела на розовый, зажатый в правой руке, затем с недоверием перевела взгляд на голубой в левой, потом ещё раз уставилась на розовый и поражённо воскликнула:
– Кристофер, ты залетел?!
Ричи с обречённым вздохом откинул голову, стукнувшись о стену. Сэмми прыснула и зажала рот двумя руками, чтобы не издавать лишних звуков. Я испытывал настолько широкую гамму ощущений, что принял решение не показывать ни одного и отрешённо наблюдать за реакцией аудитории.
Воцарившуюся ненадолго тишину прервал звонок стационарного телефона. На определителе высветился номер ресепшена. Обычно в таких случаях трубку брал Крис из-за того, что его сожитель не в лучшей мере владел английским, но всё было уж точно не как обычно. Я махнул рукой на свой английский и ответил на звонок.
– Доброе утро! – начал бодрый женский голос. – Простите за беспокойство, но ваши соседи сообщили, что несколько взволнованы… э-э… звуками из вашего номера. Мы хотели бы уточнить, всё ли у вас в порядке.
«Пять минут назад я узнал, что, возможно, сделал ребёнка гулящей омеге, для которой беременность – худший ночной кошмар, а в остальном у нас всё зашибись», – пронеслось у меня в голове, перемежаясь отборным испанским матом.
– Да, у нас всё хорошо. Извините за шум, мы будем потише.
Слава богу, все догадались замолчать, в том числе и Крис, снизивший громкость.
Как только я опустил трубку, Жанин положила приборчики на край постели и снова повернулась к самому несчастному человеку на планете в эту минуту:
– Так, давай кое-что проясним. Можешь сказать, на какой ты сейчас неделе? – Крис качнул головой в отрицательном жесте. – Окей. В таком случае, два теста – это не точный показатель. Ты же знаешь, что они бывают ложноположительными?
В ответ вроде как начавший успокаиваться Крис махнул рукой в сторону ванной и со стоном упал на подушку, заходясь новой волной горького плача.
Жанин рванула в ванную. Я понял, что без вмешательства уже не обойтись, и полез в чемодан на поиски аптечки.
– Что смотрим? Хоть принесите воду и салфетки, – скомандовал я Ричи и Сэмми, которые тут же скрылись в соседней комнате и быстро вернулись со всем заказанным оборудованием.
Из ванной вышла Жанин со стаканчиком для зубных щёток, из которого торчал букетик тестов всех цветов и фасонов. С задумчивым видом она начала перебирать их, и по выражению её лица было ясно, что объединяет эти тесты одно – две заветные полоски.
Добыв наконец пластинку успокоительного, я оторвал Криса от подушки, на которой красовались три мокрые пятна, и засунул ему в рот сразу две таблетки. Пока он запивал их и изводил целую пачку бумажных платков, я сидел рядом, прижимая его к себе, не позволяя снова уткнуться носом в любую удобную для рыданий поверхность. Мысленно для себя я без особого удивления отметил, что мне приятно прикасаться к «не своему омеге», который может быть беременным от другого альфы. Чудесно. Ну и что мне с этим делать?