The First Unicorn

Ещё две недели Дэн провёл в больнице, оправляясь от паранормального сотрясения. Фил проводил дни вместе с ним, поддерживая его и помогая оформлять письменные заявления, которых требовала от Дэна полиция: сам он не мог писать, так как его левая рука всё ещё была забинтована. Но оставаться на ночь Дэн решительно запрещал: «Поезжай домой и выспись уже нормально. Ни к чему стеречь меня круглосуточно». И Фил уезжал, но выспаться по-прежнему не мог: ему снова снилась комната, красные вспышки и чьи-то шаги. Фил просыпался рано утром, выпивал кружку кофе и сразу же ехал в больницу, чтобы убедиться, что с Дэном всё хорошо и он идёт на поправку. Наконец, наступил тот день, когда Дэн и Фил возвращались домой из больницы вместе. В тот день было пасмурно, с неба изредка падали капли дождя, и весь Лондон был погружён в осеннюю хандру. Но это точно никак не относилось к Дэну и Филу, которые спускались по ступенькам больницы: Дэн рассказывал о тех неловких ситуациях, в которых он побывал в отсутствие Фила, а тот поддерживал его за руку и счастливо улыбался. Левая рука Дэна всё ещё была перебинтована, и он немного хромал, но это не мешало ему экспрессивно размахивать здоровой рукой и довольно бодро доковылять до подъехавшего такси. Непрестанно болтающий Дэн вызывал у Фила такую бурю тёплых чувств, что он не мог отвести от него счастливого взгляда всю дорогу до дома. И когда они оба вошли в свою квартиру, когда Фил включил свет и помог Дэну снять куртку, только тогда они почувствовали, что кошмарная история, в которую они ввязались, закончена. Получая от следователя задание проверить «Одержимый Дом» на аномальность, Дэн и Фил понятия не имели, к чему это приведёт. Отчасти Фил был даже рад, что всё сложилось именно так, ведь события в «Одержимом Доме» помогли ему, наконец, сказать Дэну правду о своих чувствах. Выговоривший весь свой словарный запас, Дэн молча проковылял в гостиную, сел на диван и нежно обнял подушку, обнимая таким образом весь дом, по которому так скучал. Фил сел рядом, борясь с желанием прижать его к себе и поцеловать, но пока что он не знал, хочет ли этого Дэн: они больше не говорили о тех поцелуях в больнице. — Через месяц генерал вручит нам медали. Даже не верится, — сказал Фил, хотя собирался сказать совсем другое. Дэн оторвался от подушки и серьёзно посмотрел на него. — Фил, — протянул Дэн, — мне кажется, я должен отказаться от наград. — Что? С чего ты взял? — Ну… чем я это заслужил? Тем, что немного поболтал с Полтергейстом? Этот Полтергейст — просто редкостный придурок. Не так уж сложно было развести его. — Ты шутишь?! — воскликнул Фил. — У тебя провалы в памяти, это точно! Ты отвлекал Полтергейста, чтобы попытаться спасти его жертв, и единственным выходом было провоцировать его. Ты его провоцировал, чтобы он избивал тебя, и ты осознанно шёл на это, чтобы выиграть время, хотя прекрасно знал, какую боль он причинит тебе своими ручищами. Дэн всё же пожал плечами, сомневаясь, что это было достаточно геройски. — Я делал то, что должен был… — Нет, — твёрдо сказал Фил. — Ты смотрел прямо в глаза монстру, который хотел тебя убить, и провоцировал его, чтобы спасти людей. Уже за это я бы дал тебе хоть тысячу орденов. Хоть Дэн и не выглядел убеждённым, Фил знал, что на самом деле ему приятно слышать такое. Усмехнувшись, Фил добавил: — Кстати… между прочим, члены Ассоциации смогли отключить ауру всех кукол именно благодаря моему блокноту, в котором я вывел формулы для анти-аурного вещества. Так что нетрудно догадаться, кто теперь получит премию за вклад в феноменологическую химию… — Господи, Фил, неужели этот позорный блокнот принёс какую-то пользу?! — с наигранным восторгом воскликнул Дэн и засмеялся: — Знаешь, в какой-то момент, пока Полтергейст отбивал мне почки, мне в голову пришла мысль, что ты прячешься за ящиками и ищешь в своём блокноте какие-нибудь заметки вроде «как настроить ловушку когда твоего друга избивают а сам ты ни черта не умеешь». Это… это было странно. — Вдруг Дэн перестал смеяться и снова посмотрел на Фила абсолютно серьёзно. — Знаешь, всё уже позади, а у меня всё равно какой-то грязный осадок от этой истории. Полтергейст говорил, что ему помогали… «сверху». От этого становится жутко. Мы с тобой чуть ли не умерли, защищая страну от монстра, которого спонсировали люди из нашего же правительства. Фил задумался и протянул: — По крайней мере, теперь у нас есть повод послать наше правительство, стать вольными охотниками и разъезжать по всему миру. — Ага, один раз мы попробовали поработать в Японии, чуть ли не сгорели в драконьих пещерах и вернулись в Лондон, поджав хвосты, — усмехнулся Дэн. — Хотя… знаешь, я бы не прочь слетать в Штаты. В Нью-Йорке активизировалась группировка ведьм, это может быть интересно. А Луиз рассказывала, что зимой круче всего травить полярных гномов… Пока он опять с увлечением о чём-то рассказывал, на душе у Фила становилось всё теплее. Он боялся, что события в Одержимом Доме сломают Дэна, отобьют у него всякое желание продолжать карьеру охотника, но теперь видел, что Дэн не собирается бросать своё любимое дело. Хотя иногда он замечал беспокойство, появляющееся на лице Дэна, его глаза вдруг начинали бегать из стороны в сторону. Разумеется, воспоминания о ночах в Одержимом Доме ещё не раз будут всплывать в мыслях Дэна и заставлять его сжиматься от омерзения. Но Фил точно знал, что сможет помочь ему забыть об этом. — Знаешь, — начал Фил, когда Дэн наговорился и устало вытянулся на диване, — я думаю, из всей этой истории можно вынести много уроков. — И что же за уроки ты вынес, Фил? — спросил Дэн, с блаженной улыбкой осматривая гостиную. — Мне кажется, что-то от Полтергейста есть в каждом из нас. Мы все когда-то чувствовали себя «Первыми Единорогами» в чём-то, когда делали что-то не так или выглядели как-то неправильно. Только нам, в отличие от малыша Пола-Сковородки, очень сильно повезло. Мы можем принять свои странности. А вот он, никем не понятый и не принятый, продал свою душу ради мести. Вот и урок, — Фил поднял указательный палец, — не отчаивайся, если ты «Первый Единорог», если ты странный и неправильный, обрати это в свою пользу. Дэн задержал взгляд на подоконнике и проговорил: — Очаровательно, Фил. А как насчёт урока «никогда не суйся в одиночку в грёбаные дома с существами, которых не можешь одолеть»? Или, например, урок «не вытаскивай на свет божий свои адские растения, ради всего святого»?! — Дэн махнул рукой на горшок с ночным перецветником, стоящий на подоконнике. На вид это был безобидный цветок с мягкими чёрными лепестками, но при недостаточном уходе он мог начать гнить и привлечь своим запахом ведьм-домушниц. — Он просто замёрз в лаборатории, ему нужно немного солнца! — попытался оправдаться Фил. — Тогда тебе лучше вывезти его из этой страны, — проворчал Дэн. Убрав перецветник обратно в лабораторию, Фил пошёл на кухню, чтобы приготовить ужин. Обычно ужин готовил Дэн, но на этот раз сломанная рука не позволяла ему сделать это. Пока Фил на кухне, напевая какую-то мелодию, жарил блинчики, Дэн отдыхал у себя в спальне. Он не мог не думать о том, что рано или поздно им придётся поговорить об их отношениях. «Мы всё ещё друзья или уже нет?» — рассуждал Дэн, глядя в потолок. Было жутко осознавать, что те поцелуи в больнице должны были, видимо, изменить всё. Через полчаса в его комнату заглянул Фил. — Ужин готов, — сообщил он. Посмотрев на него, Дэн неуверенно похлопал по кровати, приглашая Фила сесть рядом. — Сядь, пожалуйста. Мне нужно спросить кое о чём. Мысли об ужине тут же вылетели у Фила из головы. Он сел на кровать и выжидающе посмотрел на Дэна, который, по всей видимости, решил затронуть ту самую тему. — Ты… не будешь против, если я ещё немного подумаю насчёт того, кто мы друг другу? — выдохнул Дэн. Было неожиданно, что Дэн решил заговорить об этом именно в тот момент, но Фил был рад, что парень не делает вид, будто ничего не случилось. Он кивнул: — Конечно. В конце концов, это не так уж важно! Я не тороплю тебя. — Я, в принципе, раньше об этом думал… всё-таки мы знакомы семь лет, естественно, за это время я иногда подумывал о том, что мы могли бы быть… — Дэн щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать слово. — Ну, знаешь, как эти парочки, которые держатся за руки и целуются. Но я пока что не готов к такому резкому переходу, я привык считать тебя лучшим другом, а потом ты меня поцеловал, и всё запуталось… Фил прервал его: — Я понимаю. Только не усложняй. Я знаю, как ты это любишь, так вот — не надо. Мы либо остаёмся друзьями, либо становимся любовниками, вот и всё… — Ты прав. Ладно. Я постараюсь не сильно загоняться. Они продолжали сидеть молча, глядя друг другу в глаза, хотя с кухни давно уже доносился соблазнительный запах блинчиков. Филу захотелось обнять Дэна, что он и сделал. И это не было неловко, это не вызвало недовольства Дэна. Это было то, что нужно было сделать. — Будет очень слащаво, если я скажу, что чувствовал себя «Первым Единорогом» буквально во всём, пока не встретил тебя? — спросил Дэн. Фил засмеялся: — Будет. Но я и сам в последнее время склонен к романтике. Дэн отпрянул от него и пробормотал: — И меня немного смущает, что твои слова про Полтергейста заставили меня… в какой-то мере… пожалеть его. Но я не должен его жалеть! — одёрнул он самого себя. — Так нельзя, монстров нельзя жалеть, они не имеют души и все свои действия совершают по злому умыслу, это основа паранормальной психологии. Если ты жалеешь монстра, ты не можешь понять монстра, не можешь перехитрить его… — Я знаю, мы оба знаем, — усмехнулся Фил, замечая, что Дэн уже вступает в профессиональный спор с самим собой. — Полтергейста можно было бы понять и пожалеть, будь он человеком. Сегодня утром в Алжире его окончательно уничтожили, ты слышал? В Ассоциации очень хотят сегодня вечером видеть нас на вечеринке в честь этого. Всё-таки не каждый день уничтожают легендарных монстров. Хочешь пойти? Пожав плечами, Дэн протянул: — Ну, не то чтобы я особо хотел сегодня куда-то выбираться, особенно с рукой, но раз уж есть такой повод… думаю, да, стоит там показаться хотя бы из вежливости. Фил был немного разочарован, так как этот вечер ему хотелось провести дома, наедине с Дэном. Просто говорить с ним, смеяться с ним, как раньше, только стараясь не напоминать ему о тех кошмарных часах в Одержимом Доме. Но Фил не переставал улыбаться, так как знал, что у них впереди ещё тысячи таких вечеров, когда они смогут говорить, смеяться, есть поп-корн и смотреть сериалы… — Ты весь светишься, как грёбаное солнышко, — негромко произнёс Дэн, притянул Фила к себе и приобнял свободной от гипса рукой. Дэн и Фил как никогда чувствовали, что находятся у себя дома. В квартире, в которую не войдёшь без порции лазерного облучения. В квартире, где двери комнат и дверцы ящиков открываются с трудом. В квартире, где можно случайно вдохнуть вездесущий анти-призрачный порошок и чихать весь оставшийся день. В этой квартире живут гениальные лондонские феноменологи Дэн Хауэлл и Фил Лестер. Такими их знает мир, но друг для друга они — Дэн и Фил, два странных парня, два «единорога», которые днём спасают страну, а вечером греются у камина, едят хлопья и заставляют друг друга смеяться. И этих двоих, конечно же, впереди ждёт ещё много интересных историй.