Львиное сердце

"Лихо" поднималось из благоухающей пены. Дэн никогда не встречался с ней до этого, но сомнений в том, что перед ним причина того, почему девочки не появляются в туалете на втором этаже, было мало. Она прекрасно подходила под описание, которое ей давали: очки, которые не запотевают от влаги, и волосы, забранные в два хвостика. — Миртл, — Фил же, отнюдь, не выглядел шокированным. — Мне приятно, что вы узнали меня, мальчики! Привидение когтевранки-третьекурсницы скрылось под водой, не разбрызнув ни капли. Дэну приходилось встречаться с призраками в Волшебном Мире, правда в основном — с Безголовым Ником. Сэр Николас не изменял своим традициям, ежегодно теряя голову при виде первокурсников. — Миртл, я был бы непрочь поиграть с тобой, но я сейчас не одет, — Фил сидел на самой кромке ванной, свесив в нее ноги и прикрываясь пеной. — Для меня это не проблема. Твой друг может дать тебе полотенце, — Миртл подлетела к Дэну, и опустилась, почти касаясь ногами пола. Она повернулась лицом к Дэну; он дрогнул, когда привидение коснулось его рукой. И в этом не было страха: просто прикосновение обжигало холодом, словно состояло из ледяной воды или чего-то вроде. — Чем вы тут занимаетесь, мальчики? Заливисто смеясь, она опустилась рядом с Филом, приближаясь к нему почти вплотную. — Творите непристойности, да? Дэну хочется нырнуть и оставаться под водой до тех пор, пока привидение не перестанет говорить настолько смущающие вещи; оно, в свою очередь, прекрасно видит, что попадает по больному и продолжает: — Прерываю романтику? Фил поворачивается к ней. — Это все просто случайность! Он краснеет, и этого достаточно для Миртл, чтобы рассмеяться вновь. Она поднимается еще выше, посылает Дэну воздушный поцелуй и ныряет в воду. В толще воды гудят ее последние слова: — Развлекайтесь, голубки! Фил вздыхает чересчур громко. Дэн поправляет полотенце и идет к раздевалке. Когда он выходит из ванной старост, то чувствует на себе чужой взгляд; русалка с витража хихикает, прикрывая рот рукой, когда Фил погружается в воду полностью и, используя пену как маскировку (я тучка-тучка-тучка, точнее облачко, я вовсе не медведь), наблюдает за гриффиндорцем. Большая часть сокурсников еще не в гостиной, в Большом зале близится время обеда и большая часть людей спешит туда. Дэну это на руку: никто не спрашивает о том, почему его волосы мокрые, а вид уставший. И если второе еще можно списать на усталость, то оправдания душу среди дня нет: не оберешься неуместных шуток от Харриса и его братца-слизеринца. Свитки по Истории Магии не могли ждать вечно, хотя профессор Пинс — мог. Дэн не любит историю, потому что имена магов непроизносимы, и порой кажется, что все без исключения даты — важные. Он зависает на одном слове и долго корябает пергамент, протыкая в нем небольшую дырочку; из этого состояния его выдергивает Эван. Он кладет руку на плечо, заглядывает в глаза и спрашивает с неподдельным интересом в голосе: — Ты в норме? Дэн теряется, потому что не может определить норму для себя. Он покачивается из стороны в сторону и Эван понимает, что ответа ждать бесполезно. — Я принес тебе сэндвич. Остаток вечера состоит из скрипа перьев и шелеста страниц. Эван уходит в гостиную и долго сидит у камина вместе с Доди: она напевает очередную песню и говорит о том, что после экзаменов им совершенно точно необходимо ее записать на пленку. Когда он возвращается в спальню, то решает, что Хауэлл уже заснул: тот лежит под одеялом с закрытыми глазами, и почему-то не опущенным пологом. — Я чувствую твой взгляд. — Опустил бы полог. Дэн разворачивается и садится (спину простреливает острой болью, потому что он писал почти весь день, согнувшись слишком сильно) лицом к Эвану. — Я, вообще-то, ждал тебя. Эван приподнимает брови и стягивает с себя футболку, заменяя ее более старой и привычной, заменяющей ему пижаму уже второй курс. — И чем же я заслужил такую честь? В Эвана летит подушка; Дэн промазывает, и она врезается в плечо, но этого достаточно для того, чтобы оба гриффиндорца рассмеялись. — Видел Криса сегодня? — Да. Он что-то говорил ПиДжею, а потом развернулся и ушел. Это было на обеде и, мне кажется, они серьезно повздорили, — очки Эвана уже на тумбочке, поэтому он щурится и смотрит на темное пятно, думая, что это — Дэн, — ты в этом замешан? Хауэлл не отвечает. Ночью его будит Крис. На его лице безумная улыбка, и первое, о чем думает Дэн — это сцена кровожадного убийства, совершенного безумным маньяком под покровом ночи. Но Крис пришел не убивать, а спать. Он просто падает рядом с Дэном и обнимает его, прижимая к себе и закрывая глаза. — Ты ничего не перепутал? — До моей кровати еще два лестничных пролета, — он хочет продолжить, но его язык заплетается. — Дэн, блять, сколько можно водить к себе парней! Крик Харриса будит остальных в спальне, и, конечно, утром не оберешься шуточек. Дэн ненавидит общие спальни и, хватая Кендалла за шкирку, вытаскивает его в коридор. Разговор будет не для чужих ушей. Крис сидит на диванной подушке, подогнув ноги под себя и раскочегаривая пламя в камине. За окном меркнут звезды, светлеет потолок в Большом Зале и эльфы-домовики уже вовсю сервируют четыре факультетских стола. — Я сказал ему, как есть. Дэн не задает наводящих вопросов, потому что они не к месту, не до них сейчас. Он молчит и ждет. — Зелье удачи не помогло, он сказал, что любит меня как друга. — Может, в этом и была удача? Сохраните вашу дружбу на долгие годы? Кендалл резко поднимается с места, ноги неприятно покалывает. — Уже не сохраним. Он выглядит протрезвевшим и поднимается по лестнице, почти не пошатываясь. Чувство вины гложет Дэна изнутри. Коридоры замка еще пусты, а в футболке здесь прохладно. Дэн идет вперед, не глядя; слишком много назойливых мыслей шумит в голове, и это точно вина мозгошмыгов, а не совести. Когда гриффиндорец врезается в преграду из холодной воды, то едва не взвизгивает; перед ним его старый знакомый — Безголовый Ник. Дэн думает о том насколько прозаично было делать привидением факультета храбрых (безрассудных) труса. Быть может, его ждет похожая судьба: слоняться по коридорам замка и жонглировать своей головой. Ник улыбается, но Дэну видится в этой улыбке какое-то лишнее чувство. Ему кажется, что призрак скорее насмехается над ним сейчас. Осознание мелькает перед глазами живописной картиной «Когтевранцы и пена». Он отступает на шаг, другой, и бежит обратно к портрету Полной Дамы. Она недовольна и грозится пожаловаться директору, но что-то в лице Дэна пугает ее: она сдается и открывает проход. — Ты пойдешь на завтрак? Эдингер нависает над ним, приподнимая полог и позволяя солнечному свету проникнуть в такую вожделенную сейчас тьму. Дэн моргает несколько раз: глаза сильно щиплет. — У него после бурной ночи, наверное, разыгрался аппетит. За спиной Эвана маячит Харрис: он ехидствует, пользуясь возможностью. После «бурной ночи» Дэну вообще не хочется выходить из спальни; завтрак может пойти в обратную сторону просто потому, что все естество заполняет едкая смесь из волнения и стыда. — Пошел ты, Харрис! — выплевывает ему в след Эван. Дэн скатывается с кровати на пол, устланный футболками, носками и подушками, где-то в районе живота валяется открытая книга. В Большом Зале шумно, как и всегда, но Дэн чувствует себя потерянным больше, чем обычно, когда ищет смысл жизни в хлопьях. Фил сидит не спиной к нему, а лицом. Он говорит о чем-то с ПиДжеем. Дэн понимает, что не видел Криса с ночи: его нет за столом Гриффиндора. — Как ты себя чувствуешь? Эван жует тост и переглядывается с Доди; они используют язык взглядов и жестов настолько часто, что зачастую забывают о необходимости слов. — Как размокшая кукурузная хлопушка. Размокшая кукурузная хлопушка плавала в столовой ложке, на которую смотрел Дэн. — Почему на тебя смотрят два когтевранца? Они оба объективно симпатичные. — Да и субъективно они очень даже ничего, — добавляет Доди, потягивая через трубочку морковный сок. ПиДжей показывал на Дэна рукой, а Фил улыбается. Смотреть в глаза человеку с которым ты разделил некоторое количество смущающих воспоминаний обычно неловко. Они синхронно опускают взгляд: Дэн на свою бедную хлопушку, которой теперь, чтобы передать все его чувства необходимо еще и покраснеть, Фил на овсянку. Эван и Пиджей подмигивают друг другу. Фил не сдерживается и поднимает взгляд раз за разом, пытаясь смотреть в сторону и одновременно на Дэна. — Почему он постоянно смотрит на тебя? Ты не рассказывал о том, что у тебя появился личный сталкер. Дэн шумно сглатывает. — Смотрит? — Ага, — Эван машет рукой Филу. Тот снова опускает взгляд. Дэн подрывается с места, хватает сумку и опрокидывает свою тарелку с хлопьями. Эдингер что-то кричит ему в спину, но Дэн просто идет вперед очень быстрыми шагами. В дверях его хватает за руку Чельберг и, с мольбой в глазах, просит об одолжении: — Можно я одолжу твою сову? Полярная сова Дэна, Тенебра, в этот момент подъедала хлопья. У Эвана пропал аппетит, и он предложил сове кусочек своего тоста, та, конечно же, не отказалась. — Она рядом с Эваном сейчас, так что конечно, бери. Чельберг рассыпался благодарностями: — Огромное спасибо! Марция не отвечает на мои письма, хотя последнее Майя унесла давно. Сейчас у нее повреждено крыло, кот Джека прыгнул на нее на прошлой неделе... Дэн нервничает: он потирает руки и закусывает губу, оглядываясь. — Тебе, наверное, надо идти? — Да, не хочу опоздать: Эван оторвет мне голову, если я еще раз провинюсь. Феликс еще раз благодарит его, только потом понимая, что сам Эван все еще за столом, и бежать у Дэна причин не было. Но причина была. Она пыталась догнать Дэна, задыхаясь от своей абсолютной (включая квиддич и волшебные шахматы) неспортивности. — Дэн! Дэн! Постой! Дыхание Дэна сбивается, и он притормаживает, чтобы отдышаться. — Зачем ты убегаешь? ПиДж сказал, что тебе нужна помощь с трансфигурацией. Говоря начистоту, у Дэна больше проблем с травологией. Но он на четвертом курсе, экзамены совсем скоро, а он все еще может превращать только иголки и пуговицы. Поэтому он не отказывается от помощи и кивает. — Да, очень нужна, если честно, я даже шишку превратить не смогу. — Даже шишку? Мы легко это исправим! Фил пожимает ему руку, прощаясь, и уходит дальше по коридору. Дэн думает о том, что он должен поблагодарить ПиДжея. И помирить их с Крисом, во что бы то ни стало.