Фиолетовая чума: Ваас vs Убивашка

Hereʼs where we keep the armies, Hereʼs where we write their names, Hereʼs where the money god is, Hereʼs our famous hall of shame… © Alice Cooper «Brutal Planet»

Небо плотными слоями разноцветных полос смешивало слои атмосферы, прилегая низко к вершинам высоких каменистых холмов. Южный остров отличался от северного тем, что колонизаторы вырубили в свое время большую часть джунглей, оставив плоские равнины и проложив подобие дорог. Зато горы, которые теперь ловили в удаленной перспективе вечерние облака, они не срыли. Это даже мистеру Волкеру не было под силу — впрочем, ему хватало и форта в укрепленной просматриваемой на несколько километров низине. Возле крепости протекала мелкая река, так что наводнения ждать тоже не приходилось. Только если бы цунами накрыло весь архипелаг, а этого не случалось, словно Рук провалился в параллельное измерение, и его миновали события, касающиеся большой земли. Хотя периодически кто-то попадал оттуда, с другой стороны, например, сумасшедшая по имени Убивашка, из-за которой Хойту пришлось перебраться с верхнего этажа на нижний, укрепив при этом стены и потолок на случай разрушений. Кажется, у босса развивалась паранойя после наглого вторжения, хотя обычно он ничего не боялся, с легкостью стрелял метко в цель, а мог и в поединок на ножах вступить. Но первое, что он сказал подручному, когда полевые медики зашивали его рану на ноге, было: — Ваас, ты остаешься возле меня на южном острове, пока мне не принесут труп этой фиолетовой чумы. Главарь пиратов тогда только вернулся из джунглей, не найдя диверсанта, отчего жутко злился. Подобные заявления Хойта его не радовали, поскольку уже содержали противоречие: сначала ему давали задание устранить Убивашку, а потом приказывали оставаться в форте, опасаясь повторного вторжения. Ваас надеялся, что босса просто немного контузило взрывом. Обычно мистер крокодил-Волкер отличался крайне здравыми рассуждениями. Но в данном случае Ваас позволил себе негромко возразить: — А что с моими пиратами? Они ребята горячие, им бы пострелять, побегать, кровь пустить какому-нибудь ***, ну баб еще полапать. — Пусть ими руководит пока, — Хойт задумался на миг и выдал шедевр: — Твой заместитель! Ваас с трудом сдержал смех, переминаясь с ноги на ногу, стряхивая на бетонный пол болотный ил: — Да нет у меня «заместителя»! — но перешел на недовольство: — Этой ***вой оравой только я и умею руководить. Так что, Хойт, ты же не испугался какую-то девчонку? Глаза босса мгновенно налились яростью. В такие моменты он поразительно походил на акулу, учуявшую кровь. И безвкусная рубашка цвета сырого мяса добавляла образу чего-то еще более зловещего. Но Ваас намеренно провоцировал, дабы проверить вменяемость Хойта, который незамедлительно ответил, приподнимая брови: — Ты пытаешься указывать мне? Или мне показалось? Нет, Ваас, ты скажи, что мне показалось. А то в противном случае я из тебя стейк сделаю. И ты в курсе, что я не в переносном смысле, — Хойт гордо вскинул голову, потер раненую ногу, но тут же бодро вскочил с жесткого дивана, доказывая, что он все еще в строю и подручный может и не надеяться, что обретет свободу. — Мне наплевать, что будет на северном острове. Если твоя падаль взбунтуется, то мои люди ее в два счета распылят на атомы, — босс косо глянул на притихшего Вааса. — Так мне показалось, что ты дерзил мне? — Ну что ты, Хойт, что ты, босс, показалось, конечно, хе-хе, — разводя руками, нелепо улыбался главарь пиратов. — Я все для твоего блага стараюсь! Если я буду сидеть здесь, сложа руки, то рано или поздно эта… как ее… Убивашка похоронит нас в этой же крепости. Ваас ненавидел себя в такие минуты, но знал, что это необходимая часть его работы. Он шут, он цепной пес; за это, за верность с долей унижения, Хойт и позволял ему править северным островом, делясь немалой частью прибыли. А то, что только благодаря Ваасу наркобарону удалось завоевать оба острова, Хойт, кажется, временами забывал. Впрочем, они оба не слышали о таком слове, как «благодарность». Но уж превращаться из командира в личные телохранители главарь никак не желал. Нет, не для того его подвижный ум составлял расположение аванпостов и командовал завоеванием северного острова, не для того он вел войну с ракьят. Наемники Волкера отсиживались на южном острове, следя за сохранностью крепости, товара и редких клиентов, которые лично прибывали на встречи с наркобароном. Ракьят уже давно не водилось на территории Хойта, их истребили еще колонизаторы. Наверное, прибыли однажды так же, как Хойт — на корабле, из другой реальности. И долгое время диктовали свои условия, навязывали образ жизни и мышления, прямо как Волкер теперь. Однако на этот раз удалось склонить его к диалогу: — И что ты предлагаешь? Ваас обрадовался, что ему вернули право голоса, не обвинив слепо в том, что он упустил «фиолетовую чуму». Для начала он почти вальяжно прошелся по небольшой комнате, изрядно наследив и попутно отметив про себя скопившуюся в ней духоту. Затем окинул взглядом удвоенную охрану у дверей и окон, отхлебнул немного самогона из чьей-то плоской фляжки на столе и только затем, пристально глядя на босса, ответил: — Хойт, до ее появления ты дал мне четкое задание: выследить и убить. Я готов приступить к выполнению. Для начала надо проверить, не грозит ли тебе опасность. Ваас вновь проявлял услужливость. Как же его это бесило! Он надеялся по возвращению на свой остров как следует накуриться, чтобы забыть этот эпизод, вычеркнуть, будто его и не существовало, как и все визиты босса на северный остров. Но теперь приходилось самому оставаться подле проклятой акулы. Волк сидел на цепи, но лишь изредка вспоминал о ней, лишь когда хозяин изредка тянул за нее, но теперь его пытались посадить на короткий поводок. И он проявлял все свои таланты, чтобы не попасться. Хватило и того, что ракьят в лице Цитры пытались провернуть с ним подобный фокус. А он сбежал, как считал, ото всех. Но жизнь показала, что все не так просто. — В обороне крепости нет слабых мест, — фыркнул недовольно Хойт, принимаясь анализировать, — периметр охраняется круглые сутки. В таком случае, как одна полоумная девчонка могла незаметно преодолеть стену и взобраться на крышу, не подняв тревоги? — Хойт, тут такое дело… Сигнализация выведена из строя к ***ям. Ее до сих пор ни*** починить не могут, — доложил узнанное на входе в крепость Ваас, поведя плечами и снимая автомат. В висках стучало, по телу проходил легкий озноб, отзывавшийся в литых мышцах. То ли сквозняк из подвала-пыточной так действовал, распространяясь неприятно на весь первый этаж, то ли начиналась ломка. Если бы кто-то назвал это свободой, вероятно, он ничего не смыслил в жизни, не отличал волю от череды повторяемых действий, похожих друг на друга, как два мерзких черных жука. — Я подозревал, — рассуждал между тем Хойт. — Тогда остается один вывод. Догадываешься? — У нее был союзник в крепости. Один из твоих наемников, — продолжал играть роль нормального Ваас, хотя контролировать свое настроение с каждым мигом становилось все сложнее. Он знал, чем чревата попытка напасть на Хойта. Но вот же он — босс, сидел на буром диване в метре от него, и автомат покоился на приземистом столе, закиданном «бычками». Только схватить оружие и совершить один единственный выстрел — и все, тогда он реально царь и бог обоих островов. И больше никогда не придется унижаться. А что останавливало? Ничего! Разве только тупые охранник в дверях. Но им бы не хватило скорости опередить лучшего воина обоих островов. Ваас их больше не боялся, он внезапно ощутил все позволяющую дрянную свободу. Она кричала из всех углов сотнями чужих голосов, вилась яркими всполохами. Пространство искажалось, стены раздвигались, растворялись границы миров, а у Хойта изо рта торчали четыре ряда острых, как пилы, клыков. Ваас опешил, когда перед ним предстал монстр, демон, но не сомневался ни секунды, схватил автомат. Уж если наемники не понимали, кому служили, то он видел больше них всех, всю картину мира. И облака, и земля выстраивались для него в один ряд. Однако автомат оказывался слишком легким, монстр только взглянул на него — и металл расплавился, обжигая руку. Но главарь все равно с глухим рыком кинулся на врага, замедляя время, останавливая пустые оболочки телохранителей. Он сам превращался в огонь, несущий смерть, разрушение. Он кидался на смеявшегося монстра, но рука проходила сквозь чернильную кляксу. Противник растворялся и свивался вновь черными нитями, оплетая жадными змеями и Вааса. Змеи жалили прямо в сердце, выпивали душу, как жадные паразиты, наедались до одури. Он все размахивал кулаками, так и не сумев схватить ни одну из них. В этот миг все растаяло, и Ваас обнаружил, что стоит все там же посреди серой приземистой комнаты с низким потолком напротив коричневого дивана. Главарь даже воровато огляделся, прислушался, но никакого гомона голосов не услышал, за окном только разносился гул мощного генератора, через который едва-едва пробивалось жалкое пение птиц. «Странный глюк», — подумал Ваас, чувствуя, как желание закурить усилилось, и поймав себя на мысли, что босс тем временем продолжает рассуждать об очевидном. — Ты бываешь на редкость сообразителен. Иногда. Изредка, — махнул рукой Хойт. — Из крепости никого не выпускать. Теперь бы вычислить предателя. — Я тут сопоставил факты, — возвращал себя к реальности главарь, считая своим долгом сообщить о домыслах. — Ты? Факты? Допустим, это из области фантастики, но продолжай, — Хойт скептично глядел на подручного, который в свою очередь рассматривал челюсть босса, вводя того в сущее недоумение. Ваас поморщился, отгоняя наваждение — нет, никаких клыков у Волкера не обнаружилось, только желтоватые мелкие зубы, как у вонючего хорька. — На мой остров недавно прибыли левые контрабандисты, — докладывал Ваас, на всякий случай все-таки посматривая по углам, убеждаясь, что комната никуда не исчезает, но говорить и оценивать ситуацию это нисколько не мешало. — Наверное, думали на***ть нас и скрыться с грузом, но не вышло. Раньше нас с ними кто-то разделался. Перерезали подчистую! Одного за другим, словно выслеживали по одному. Он и правда неделю назад выслушал донесения полевых командиров, которые находили на острове трупы, сильно отличавшиеся от ракьят и других жителей, жалких остатков колонизаторов, которые когда-то истребляли племя не хуже Хойта, загнав его на северный остров. Теперь их потомки расплачивались наполовину рабским положением в подобиях мелких городов, которые стали перевалочными пунктами для наемников. Но заезжие незваные гости выглядели слишком прилично для случайно убитых местных алкашей. Да и раны походили на работу опытного мясника, привыкшего точным ударом лезвия умертвлять скот. И после вторжения у Вааса появилась догадка, кто мог разделаться с ними. Но Хойт пока не улавливал взаимосвязь: — Какая связь между контрабандистами и предателем? Ваас! Я люблю послушать, как ты рассказываешь анекдоты и истории, но у нас нет времени! Ваас все больше злился, не понимая, как такой недогадливый босс пролез с самых низов банды в Южной Африке, да еще реквизировал себе островок в Тихом Океане. — Окей, Хойт, — терпеливо выдохнул главарь. — Если короче: гр***ая крокодилица уничтожила тех, кто доставил ее на остров. Может, она тайно скрывалась. Может, она их тоже подкупила. Она не работает ни с кем! — Ваас уверенно дернул руками, точно дирижер перед оркестром, отчего наемники тут же встрепенулись, будто испугавшись, что разъяренный подручный причинит вред их ненаглядному работодателю. — Просто использует людей. Так что предатель — это не ее союзник. Это ее первая цель, стоит ему выйти из крепости. Но суть не в том: он здесь, и у него денег больше, чем у остальных, — Ваас приблизился вплотную к Хойту, продолжая нервно бессистемно «дирижировать». — Надо найти самого жадного м***ка. А если он чувствует, что «чума» придет за ним, то скорее всего сейчас напивается прямо здесь, у тебя в баре. — Занятная теория, Ваас. Но это только одна из версий, — сощурился Хойт, вальяжно откидываясь на спинку дивана, лениво кладя раненую ногу, демонстрируя своим видом, что никуда не намерен двигаться в ближайшее время. — Да — еще! Этот человек нехило разбирается в электрике. Жадный пьяный м***ла-техник, — довольный свой лаконичностью отрапортовал Ваас, решив, что предателя он вычислит и без помощи босса. — Ну тогда ищи. Если надо, могу предоставить список имен. Правда, я не очень верю в твои дедуктивные способности, — пренебрежительно заявил Волкер. В своей крепости он вел себя откровенно по-хамски по отношению даже к своей «правой руке». Первым делом Ваас, выйдя от Хойта, все-таки затянулся от свежего косячка, блаженно прислонившись к свае у лестницы. Мир вскоре стал более ярким, и настроение улучшилось. Вот разве только голоса из недавней галлюцинации снова звучали где-то на периферии сознания. «Ну все, можно начинать гр***ное расследование!» — повел плечами главарь, вновь довольно лохматя ирокез, который немало помялся после пробежки через мангровые заросли. Но теперь и неудача казалась не такой фатальной — тем более он сам радовался, что нашел новое развлечение. Предстояло только убедить Хойта, что Ваас Монтенегро хорош в любом деле — стратег, главарь, палач — но никак не в роли телохранителя. Пират направился в первый пункт назначения, необходимый для подтверждения сложившейся теории, то есть в единственный в крепости бар. Местное заведение для увеселения наемников обдало кошмарной духотой и крепкими парами спирта, окутав сигаретным дымом. Окон в том сарае как-то не предполагалось или их просто не открывали. Свободные от караулов наемники коротали время за покером и пивом. Хотя в час после сигнала тревоги было не очень людно. Всего пятеро бородатых высоченных крепких мужиков собрались за дальним от входа столом. Ваас же проследовал к деревянной стойке, ненавязчиво заказывая пиво, докуривая на ходу свою любимую траву. Стоило только бутылке оказаться у него в руке, как пират, производя намеренно как можно больше шума, начал возмущаться: — ***! Че за теплая ***? Это не пиво, это ***! У тебя холодильник сломался? А? Амиго? — он впился зверским взглядом в недоумевающего бармена, который косился с крайним удивлением на покрытую мелкими каплями ледяную бутылку, но главарь не унимался, обращаясь уже к собравшимся: — Здесь есть техник, чтобы починил морозилку этого м***лы? — Ваас окинул всех присутствующих наемников пристальным, но ненавязчивым взглядом, зацепившись за одного в углу. Молодой парень точно боялся показываться на свет. Но именно он отозвался с деланной беззаботностью: — Что? Опять сломался! Ну ладно, я вечером починю. Глаза Вааса на миг сузились, точно у варана, заметившего цель. Но он себя ничем не выдал, отхлебнув не без удовольствия холодно пойла и еще разок глубоко затянувшись дымом, отчего настроение с каждым мигом только повышалось, как и уверенность в себе. Впрочем, последней и так хватало всегда в избытке, правда, не до такой степени, чтобы переоценивать себя, как «фиолетовая чума». Ваас же действовал всегда неглупо, даже если по мнению трусливых обывателей здравый рассудок покинул его. Но только у них не хватало ума дойти до логичной теории по поимке предателя. Пират приблизился к столу наемников, вскоре принимая участие в карточной игре. Это помогло дополнительно скрыть тот факт, что он следит за малейшим движением наемника, который вызвался чинить холодильник. Все сходилось — испуганный подвыпивший техник, забившийся подальше от окон и дверей. Поэтому доморощенный сыщик Рук Айленда, расплываясь в радушной крокодильей улыбке после выигранной партии обратился к притихшему объекту наблюдения: — Так ты техник? Да?.. Типа ученый. Слушай, приятель, у меня тут ч***ву рацию клинит. А ты вроде в этом спец. — Да, конечно. Ерунда, — обнажая красноватые десны в робкой вежливой улыбке, отозвался техник. Ваас видел такое выражение, написанное на мордах бойцовских сторожевых собак, которые охраняли аванпосты, когда они либо упускали добычу, либо по глупости смели укусить хозяев. Главаря никакая тварь не трогала, словно негласно признавали его вожаком. Так что псы нередко покорно даже поскуливали при его приближении, уже тем более, если в чем-то провинились, пытаясь задобрить. И одну из таких напоминал теперь техник. Сомнений не оставалось, а рациональные доказательства на Рук Айленде не требовались. Вымученная улыбка еще не сползла с его лица, когда Ваас стремительно дернулся вперед с ножом наголо и пригвоздил руку техника к столешнице. Карты посылались в разные стороны, словно разноцветная опадавшая листва. — А-а! За что?! — воскликнул плаксиво до отвращения жалкий человечишка, обескуражено глядя на кровоточащую медленно припухавшую кисть, безуспешно пытаясь вытащить из нее нож. Ваас тем временем вогнал лезвие поглубже в доски, неторопливо отхлебнув еще пива, приятно пощекотавшего холодом горло. — Я соврал, — хохотнул он, обратившись к бармену: — О***ная морозилка! — Ваас! Хойт этого так не оставит! — тут же спохватилось несколько наемников. Проклятые прикормленные холуи босса ненавидели пиратов, считали, что они-то элита, а под началом Вааса сброд какой-то ошивается. Будто они не являлись отрепьем мирового общества. — Спокойно, мужики. Хойт в курсе, — махнул в их сторону главарь, наседая на приколотого, точно насекомое, техника: — Ну, крыса, есть что рассказать? — в ответ слышались только немужественные оханья, отчего пришлось повысить голос. — Я тебя спрашиваю! Ты, гр***ая на*** крыса ***глазая! Есть что рассказать? — О чем? — вылупился с нескрываемой паникой допрашиваемый. Ваас загораживал спиной свет тусклой лампочки, отчего его новая жертва терялась в тени, как будто стремительно уменьшаясь в размерах. — Не о чем? — прицыкнул Ваас риторически, разводя руками и хмурясь. — ***! Может, тебе мозг просверлить, чтобы память улучшилась? Затем он схватил за грудки техника, поднимая с места, отрывая пришпиленную руку от стола, начиная трясти на глазах опешивших наемников, но наличие свидетелей играло на руку. Главарь вскоре откинул к стене скованного тремором техника, торопливо привычным жестом бандита обшарил его куртку и карманы брюк. И отыскал желаемое, отчего потерял интерес с такому простому делу, в котором даже не хватало и доли загадки: из-под куртки показалась толстая пачка денег. Ваас картинно разочарованно вздохнул, точно доказывая, что он никогда не ошибается в людях: — Когда это тебе такую прибавку назначили? Может, премию выписали за порчу сигнализаций? А? — Я вообще не знаю, о чем ты! — все еще пытался сопротивляться прилепившийся к стене предатель, прижимая травмированную руку к выпотрошенной форменной куртке. — Это… Это деньги, которые я домой собрался послать! — ***! Ну ты и у***к! — осклабился с нескрываемой ненавистью Ваас. — Еще своей семьей прикрываешься, сука! Он ненавидел все темы, которые касались семьи, ненавидел и само это слово. Оно причиняло боль, которая не проходила со временем, не глушилась бесконечными наркотиками и жесткостью. Вновь задетый рубец стоил глупому технику нескольких выбитых зубов, когда главарь с размаху ударил его о столешницу, заламывая до предела руку, держа стальной хваткой за шею. — А так лучше вспоминаешь? Лучше? Лучше?! — исступленно твердил Ваас, еще несколько раз с силой прикладывая предателя о стол. — Ваас! Ты его убьешь! — запротестовали наемники, в которых уже не оставалось сочувствия к бывшему товарищу. Впрочем, они здесь все друг друга ненавидели, конкурировали за большую выручку. — Отвали на***! Указать тебе, куда это? — Ваас указал, недолго думая, на дверь, с гордостью объясняя: — На***! Я веду допрос и расследование, не видно? — Пока видно, что ты окончательно спятил и нарушаешь договор между островами! — недовольно буркнул наемник, отходя к стойке, отворачиваясь. Больше происходящее его не интересовало. Но он отвлек главаря, а промедления хватило, чтобы техник, которые до этого прикинулся умирающим, встрепенулся, как оглушенный олень, и одним прыжком достиг двери, выбивая ее и выкатываясь на улицу. Ваас выругался, схватил нож и ринулся следом. Солнце ослепило после полумрака, оно жадно лизало предметы, словно лев свежее мясо, съедая краски и очертания форта. Но если подводили глаза, то вступали в игру другие органы чувств, обостренные, отличавшиеся от отупевших ощущений цивилизованных людей. Вероятно, по этой причине безнадежный побег техника не увенчался успехом. Главарь очень скоро приставил нож к его шее, выкрутив руку. А ведь мелкий поганец направлялся к воротам! Значит, не боялся уже погибнуть от рук «фиолетовой чумы»: знал, что она поступит милосерднее, чем разъяренный главарь. — Куда-то собрался, м***ла? Напомни, когда я тебе позволил? Мы не договорили! Затем Ваас, приковывая взгляды караульных и вырывая хриплый крик пойманного, сломал последнему мизинец и безымянный палец левой руки. — А-а! Поща-пощадите! — вскричал истошно плененный. — ***! Ты баба или наемник? Говори, ***, говори, как ты провернул все это! Иначе я лично насажу тебя на вертел и буду жарить на медленном огне! Да, ***! Как ту свинью! — рокотал голос Вааса, когда он подвел наемника к жаровне, наклоняя близко к углям, над которым и правда висела выпотрошенная свинья. Предатель прекрасно понимал, что главарь никогда не шутит. — Успокойся, Ваас, — внезапно вмешался другой неизменно спокойный ледяной голос. — Мы же вежливые джентльмены. Хойт Волкер внезапно появился на пороге своего обиталища, разводя с фальшивым великодушием руками, хотя до этого делал вид, что ничего не происходит. Теперь он не опасался покидать самое охраняемое строение, отреагировав на поднятый шум. Да на нежданное «представление» вся крепость теперь глазела. Что ж — Ваас привык оказываться в центре внимания. Но появление Хойта показалось неожиданным. Главное, чтобы босс не испортил поимку предателя из желания доказать, что подручный без него ни на что не годен. Клыки, четыре ряда, точно у белой акулы. И змеи вокруг, вместо воздуха бессчетные нити призрачных змей. «Отвали, ***ый глюк!» — рыкнул сам на себя Ваас, тряхнув головой, с энтузиазмом констатируя: — Да-да, ***, вежливые на***. Но крыса раскалывается! — Зачем же так грубо? — ухмылялся Хойт, ничем не выдав свой гнев. — Может, поговорим с ним, как с человеком? Может, его грех не так уж страшен по сравнению с тем, что ты намерен с ним сделать. Он даже подошел в плотную к технику, внимательно рассматривая его со всех сторон. — Она… Она заплатила мне! — глотая слезы отзывался молодой техник, с отчаяньем продолжая. — Больше, чем Хойт! Складывалось впечатление, что образ спокойного мистера Волкера ввергал его в больший ступор, чем издевавшийся над ним главарь пиратов, на всякий случай приготовившийся сломать еще пару пальцев. — Это я уже вижу. Ты с ней в сговоре? — начинал мягко ввинчиваться в голову допрашиваемого Хойт, легким нажатием на лоб отклоняя безвольно болтавшуюся голову пленника. Ваас поежился под взглядом босса, словно наблюдал сеанс гипноза. На его глазах подавлялась, пусть и слабоватая, но воля, съедалась, растворялась. Как техник вел себя перед боссом, ведет себя только загипнотизированная мартышка перед пастью удава. — Нет… Нет! Клянусь! Я ничего о ней не знаю! — мотал головой техник, рискуя сам себе перерезать горло, поэтому Ваасу пришлось немного ослабить хват, впрочем, сбежать бы он уже не позволил. Но техник больше и не пытался, его обступали плотным кольцом наемники, он был обречен, но зачем-то все рассказывал, как на исповеди: — Она связалась со мной через третьих лиц. Заплатила наличкой. Да я столько налички не видел с начала своей службы здесь! — А кто были эти третьи лица? — терпеливо задавал вопросы Хойт, делая вид, что живо заинтересован в судьбе предателя. Ох, и умел же босс лгать, давить на больные точки, чтобы люди сами к нему тянулись, сами перед ним раскалывались! И Ваас представил, что держит, вывихивая плечи, не трепыхавшегося пленника, а мистера Волкера, медленно вспарывает ему глотку, чтобы больше никогда не слышать этот насмешливый голос. Но главарь почему-то приложил немалые усилия, чтобы обезопасить ненавистного босса. — Контрабандисты. Оружие везли, — после минуты молчания и всхлипов, пискнул техник, окончательно превращаясь в аморфную массу, которую, как показалось, и на вертел-то не насадить — стечет желеобразной кашицей страха и безволия. — То есть ты был в сговоре еще и с контрабандистами? — покачал осуждающе головой Хойт, закладывая руки за спину, с видом ментора расхаживая перед провинившимся. — Я не… Я не знал их! — дрогнул голос техника, на миг он попытался распрямить спину, насколько позволял хват Вааса, отчего последний понял, что предатель лжет: — Но они предлагали деньги, много денег! — Может, не стоит врать? Не мне, — мягко вкрадчиво сообщил Волкер. — Так! Или ты говоришь, что за дела у тебя с контрабандистами, или я приколачиваю твой *** гвоздями к вон той свае, — яснее выразился Монтенегро, которому порядком надоел допрос в стиле босса. — Да! Да! Я покрывал их! Покрывал! — вскидывая голову, восклицал обреченный человек. — Они уже три раза были на острове и поставляли оружие независимым скупщикам! — То есть в деревню Аманаки и Бэдтаун, — констатировал Хойт, мрачнея. — Какие интересные подробности всплывают, — однако липкая патока вновь разлилась в его улыбке, скрывая оскал. — Но это еще не самый страшный грех. Ты мог бы искупить свою вину, переманив контрабандистов на нашу сторону. Вот только жалость — некого переманивать, перебила всех твоя «благодетельница». — Об этом она ничего не говорила! Да я и не видел ее! — онемел на миг техник. Очевидно, что союз с контрабандистами представлял для него какую-то ценность. Может, он и в наемники пошел только затем, чтобы скрывать их прибытия на остров, передавая сведения о расположении аванпостов и патрулей. Все оказывалось не так просто, как думалось в начале небольшого расследования. «Цитре вздумали помогать?» — скрипнул зубами Ваас. — То есть ты просто встретился со «знакомыми»? Поэтому ты не заподозрил ничего плохого, когда они предложили деньги? — рассуждал Хойт. — От меня только требовалось вывести сигнализацию из строя и выключить прожектор возле той стены, — опускал голову техник. Куда-то подевались и всхлипы его, и тремор. Теперь он как-то больше напоминал мужчину, а не амебу, словно весть о гибели нелегальных союзников обессмысливала и его жизнь, отчего он уже не боялся ужимок Хойта, который все продолжал гипнотизировать: — И ты не знал, зачем все это требуют? Не думал, что нарушаешь целостность охраны периметра? Человек резко замолчал, челюсть его нервно дернулась в сторону, по телу прошла волна озноба, которую даже Ваас ощутил. — Не знал, что предаешь своего благодетеля? — продолжал с видом инквизитора Волкер; спустя миг с его морщинистого обветренного лица сползла мнимая благостность, он открыто насмехался. — Кажется, знал. Ужасный грех, просто ужасный. Но ты еще можешь очиститься. — Правда? Как? Я на все согласен! — вновь показывал себя с жалкой стороны техник, вновь его раскалывали, как недоспелый кокосовый орех. «На все… на все…» — эти слова звенели в голове Вааса, точно прошлое тянуло к нему липкие руки, замаранные в смоле и крови. Давным-давно он был готов на все ради одного человека, ради Цитры. А потом соглашался на все, когда Хойт пообещал, вот так же сладко убеждал. Неразумный молодой волк поверил, и вскоре стало слишком поздно что-то менять. Замок лязгнул, круг замкнулся. — По старинной методике инквизиторов, сын мой, — ухмыльнулся довольно Хойт, хладнокровно констатировал: — Сжечь в железном ящике, как мы это делали с ракьят. — Но вы же! Вы обещали! — заголосил обескураженный техник, когда Ваас с недовольством кинул его палачам Хойта, потеряв интерес и к допросу, и к своей мелкой победе. — Что обещали? — ухмылялся Волкер, удаляясь по направлению к железному ящику, в которых он обычно казнил людей. — Ты не будешь нагишом вертеться над костром. Согласись — это лучшая смерть. Для таких, как ты. Предателей! Ваас наблюдал со стороны, не испытывая никакой радости от совершавшейся на его глазах новой жестокости. Вновь гудели несуществующие голоса, вновь мир искажался, превращаясь в огненный ад, а в центре его верховодил настоящий хозяин черной бездны, в которой Ваас являлся только одним из демонов. Огонь поглощал воздух, небо горело, земля плавилась, облака били пламенными хлыстами. Откуда-то доносился истошный вопль. Что-то происходило. Нормальный человек оценил бы это как нечто кошмарное, но для Вааса это являлось привычным зрелищем, он сам мог и хуже устроить. Но в тот день его, очевидно, сбили с нужного настроя последние слова мертвеца. «На все!» — и так рушился мир. Очень скоро все закончилось: в железной глухой клетке пропитанные бензином пленники погибали быстро, корчась и стеная от боли. Хойт испытывал непреодолимую тягу к огню и взрывам. Странно, что его все считали нормальным. Может, просто всюду правили сумасшедшие, которые слишком хорошо научились выдавать свое безумие за норму. — Итак, пусть это послужит всем уроком. Кому-то еще кажется, что я вам мало плачу? — вставал, как на пьедестале, возле ящика смерти Хойт. — Никому? Вот и хорошо! По крепости распространялся запах паленого мяса, перекрывавший приятный дымок от наливавшейся соком свиной туши. Вскоре босс оставил наемникам убирать труп и последствия расправы, удалившись в свои «покои» и позвав за собой жестом и Вааса, который покорно поплелся следом для обсуждения дальнейших планов. Награды или благодарности он не ждал, Хойт уже присвоил всю славу себе. И так происходило всегда. Он бы и победу над ракьят записал исключительно на свой счет. Может, поэтому Ваас и не торопился разделываться с ними. Оттеснял все дальше к деревне Аманаки, отрезал все пути перемещения по острову, но не добивал. Вновь полумрак залеплял глаза, проникал под кожу головы нежданной сонливостью. По бетонному полу гулко рассыпались шаги, или вновь что-то привиделось не с той стороны. Или просто Хойт, устроившийся снова на диване, утащил своим вторжением все веселье. — Хитрая чума. Нашла же идиота. ***, поправка — идиотов! — Ваас сразу же перевел на интересующую его тему грядущий разговор. — Впредь надо лучше проверять пополнение. Он здесь всего три месяца был, а уже успел наладить связь с контрабандистами. Надо проверить скупщиков, а то они решили, что могут свободного торговать на моем архипелаге! — сцепляя руки в замок, сухо отчеканил босс. — Может, он и раньше с ними был знаком. Не люблю я всю эту накипь с замашками ***ых интеллигентов, — пренебрежительно бросил Ваас, зная, что в прошлом, в юности, сам Хойт удачно пристроился счетоводом к одному авторитету из ЮАР, а потом пошел вверх, наладив схемы обогащения и в итоге уничтожив и своего босса. — Техники, медики, бухгалтера — непонятное ***ло, которое в любой момент может воткнуть нож в спину. Хойт намек понял, но ничего не возразил, ведь подчиненный мог говорить и о нынешнем предателе. Только смерил Вааса уничтожающим взглядом, отчего пират нагло ухмыльнулся, ощутив себя все-таки в выигрыше, и приступил к делу: — А она просто демон в юбке на***! Сначала подговорила контрабандистов вывести на нужного человека, потом их же уничтожила. И денег не жалеет. То ли тебя ограбить надеется, — он замедлился. — То ли возвращаться не планирует. — Неплохо бы узнать, кто она такая. Какие у нее были мотивы уничтожать клан ДʼАмико. На нас она вышла явно через них, — задумался Хойт. — Будет сделано, Хойт! Будет сделано! — потирал руки от предвкушения Ваас. На этот раз он старался никак не для босса, лишь для себя, намереваясь узнать о нежданном пришельце все, что позволило бы причинить ей максимум боли и сломить морально. «Ты еще поймешь, что супергерои никому не нужны!» — мстительно посмеивался Ваас, обожая доводить людей с какими-то идеалами до последней стадии отчаяния и неверия.