Твои территории

— Кто там? — услышав стук в дверь, спросила Польша.       Ответа не последовало, стук только усилился — теперь казалось, что кто-то пытался вломиться в дом. Она встревожилась: время было очень неспокойное, казалось, мир стоит на краю пропасти, готовый вот-вот сорваться в неё, затаивший дыхание в ожидании чего-то ужасного. В такое время никогда не знаешь, что может случиться с тобой в следующий момент. Вдруг дверь резко распахнулась. На пороге стоял Германия. — Снова ты? Я же уже сказала, ты ничего от меня не получишь! — воскликнула она, подойдя к двери.       Он молча прошёл в дом, оттолкнув её. — Я, типа, понятия не имею, зачем ты пришёл, но я тебя точно не приглашала. Выметайся! — Вот значит как? А ты не хочешь ответить за свои поступки? — Какие ещё поступки? — Ну, например, какого черта твои солдаты делают в Гляйвице? Ты решила повоевать со мной? — он подошёл ближе к ней. — Тотально, что за чушь? Какие солдаты? Ты ведь не скрываешь, что это ложь! Твоя провокация! — Если я сказал, что это правда, — он дал ей пощечину, отчего Польша, чуть согнувшись, закрыла лицо руками, — значит это правда, и тебе никто не поверит.       Девушка, с ненавистью посмотрев на него, кинулась к телефону, и дрожащими пальцами набрала номер Англии. — Англия? Да, это Польша! Скорее, помоги мне, он здесь…       Германия с силой оттолкнул её от телефона, отчего она упала наземь. — Чего ты хочешь от меня? Данциг? Коридор к восточной Пруссии? — голос девушки срывался, она готова была расплакаться. — Нет, Польша, — склонившись к ней, он провел рукой по её щеке, по которой уже стекали слезы, — твои территории — моё жизненное пространство. Мне нужна ты. У тебя нет шансов, открою тебе секрет — твои союзники отвернулись от тебя, тебе больше никто не поможет. Ты сдаёшься? — Никогда! Пока я жива, я буду… — он прервал её резким ударом ноги в живот. Она вскрикнула от боли и закашлялась. — Что ты сказала? Ну-ка, повтори? Сплюнув кровь, она продолжала говорить: — Пока я жива, я буду бороться! — А вот это зря, — он снова ударил ее, — твои территории очень важны для меня. Это — первый шаг на пути к великому Рейху… — Я тебя тотально ненавижу! — захлёбываясь слезами и кровью, не слушая его, продолжала она, — а твой босс — просто чертов психопат и агрессор! — Не смей так о нем говорить! — он поднял её с пола и, держа её одной рукой за шею, а другой закрывая ей рот, прижал к стене, — унизительный Версальский мир, послевоенная разруха, еврейство — он помог нам превозмочь все это!       Вместо ответа она из последних сил сжала зубы, прикусив его палец. — Ах так? Ты ведь все равно будешь моей, Польша, тебе никуда не деться.       Его рука скользнула ниже по шее к груди девушки и резким движением расстегнула ворот платья. — Что ты творишь? .. — чуть слышно сказала она и вцепилась руками в его волосы, пытаясь освободиться, — пусти меня! — Черт, да замолчи уже! — он ударил её по лицу, отчего у неё из носа пошла кровь.       Прижав её к себе и не давая возможности отстраниться, он запустил руки к ней под юбку. — Снова это чувство, да, Польша? Тебя снова запросто растоптали, а ты даже не можешь сопротивляться? Какая же ты жалкая, Польша! Только получив суверенитет, ты снова его теряешь.       Слезы снова покатились по её щекам, но не от боли, нет, боль отошла теперь на второй план.Она плакала от унижения и отчаяния: ведь в глубине души она понимала, что он прав, пусть внешне всегда это отрицала. У неё была возможность готовиться к войне, отразить нападение, но она не смогла ничего сделать. Осознание этого было гораздо больнее ран, нанесённых Германией.       В следующее мгновение он, избавившись от ткани брюк, отделяющей его от желанного тела и, грубо раздвинув ей ноги, резко вошёл в неё. Она закричала от боли, не пытаясь больше освободиться, ведь это было тщетно. Тело предательски выгнулось к немцу, ускорившему темп. С каждым толчком боль все усиливалась, сознание девушки начинало мутиться, а ноги уже не держали её. Кончив, он отстранился и отпустил её. Полячка обессиленно опустилась на пол, и лежала, свернувшись, все ещё немного дрожа.       Приведя себя в порядок, Германия, с самодовольной усмешкой, снова набрал номер Англии. — Польша, ты? Что у тебя там происходит? Германия напал на тебя? — Англия говорил быстро и взволнованно. — Не волнуйся ты так, Англия. Это я. — Где Польша? Что ты с ней сделал? — Не важно. Скажу одно: мы бы все равно не избежали этой войны. Я просто забрал то, что принадлежит мне. — Что?! Её территории не принадлежат тебе! — А давай спросим у неё? Польша, ты сдаёшься? Ты отдаешь мне свои территории?       Ответом на это была тишина. Ей хотелось прокричать «нет!», сказать, что она все ещё не сдалась, но вместо слов протеста послышались лишь тихие всхлипы. — Вот видишь, Англия? Молчание — знак согласия. А теперь — прощай, — немец пошёл к выходу. — Я объявляю тебе войну, Германия! Войну, черт возьми! — доносилось из трубки.