Стамбул

Илья тяжело вздохнул и еле успел увернуться от мопеда. Правил дорожного движения в Стамбуле, кажется, не было. А любой клочок земли, на котором можно было стоять, воспринимался как потенциальное место парковки или манёвра. Разделения зон на пешеходную и проезжую в узких улочках практически не было. - Главное правило передвижения по Стамбулу - не останавливаться, - Наполеон появился рядом с Ильёй и, подхватив того под локоть, потащил за собой, быстро петляя в разношёрстной толпе. - Ты уверен, что знаешь, куда идти? - хмуро спросил Илья у тёмной макушки впереди него. Пока Соло направлял его, можно было хоть немного осмотреться по сторонам. - Вот и проверим мою память! - крикнул американец, чуть повернув голову назад. - Отлично... Их отель был расположен в южной части европейской зоны Стамбула. Сделав буквально несколько резких поворотов, они оказались на знаменитой пешеходной улице Истикляль престижного района Бейглоу. Это место популярно за счет многочисленных кафе, баров, магазинов и ресторанов. Эта часть Стамбула более современная и европейская не только в географическом, но и в бытовом смысле. Улицы здесь шире, мечетей уже меньше, а пассажи, созданные на манер французских, словно напоминают, что Стамбул всегда внимательно следил за тенденциями Старого света. Как только они вышли на пешеходную улицу, передвигаться стало гораздо легче. Наполеон замедлил шаг, а потом и вовсе отпустил Илью и поравнялся с ним. Тот облегчённо вздохнул и вытер пот со лба сгибом локтя. - Где мы? - спросил русский. - Улица Истикляль - центр развлекательной жизни в этом районе, - ответил американец, - что-то вроде вашего... - Наполеон немного задумался. - Арбата, - закончил за него Илья. - Точно! Террасы кафе и ресторанов чередовались входами в небольшие магазинчики или галереи. Но помимо этого на улице было много палаток с сувенирами или таких, где продавали что-нибудь национальное. Ритм улицы позволял идти достаточно размеренным шагом, поэтому можно было всё осмотреть. Илья уже хотел было сделать шаг в сторону сувенирных лавок, к тому же он видел там подобие рубашек, как Наполеон дёрнул его за руку обратно. - Даже не думай, большевик, - прошипел Соло. - Что? - не понял Илья. - Ты агент КГБ! У тебя есть чувство собственного достоинства или нет? Мы не собираемся ничего покупать тебе в этой антисанитарии. - Ковбой... - угрожающе прошипел Курякин. - Никаких возражений. Мы идём в другое место, - безапелляционно заявил Соло. - Ты же сказал, что не будешь лезть и дашь мне выбрать самому! - Да, только я имел в виду, что ты сможешь выбрать между Dior и Chanel, а не это, - нагло ответил американец, салютуя палаткам и уличным торговцам. У русского от такого заявления даже не нашлось слов, чтобы ответить. - Ну и куда мы идём? Где ты здесь хочешь найти бутики свои? - спустя пару минут ходьбы спросил Илья. - Ты такой наивный... - тихо усмехнулся Соло, - мы уже почти пришли, большевик, - Илья лишь тяжело вздохнул. - А всё-таки я молодец... - заявил Наполеон, и русский устало перевел дух. Плохая идея была брать его с собой. - Я здесь лет десять не был, да и тогда всего один раз и недолго, а дорогу помню. Вот что значит профессиональная память, - довольно улыбнулся американец. - У всех агентов отличная память, - возразил Илья, потому что его жутко бесило, когда Наполеон начинал просто так себя нахваливать. - А я и не эту свою профессию имел в виду, - хитро улыбнулся Соло, - у агентов память дорого стоит, согласен. Но у воров она феноменальная, - сверкая белоснежной улыбкой, американец пихнул русского в бок, чтобы тот свернул. Они пришли. - Так же, как у лжецов, - успел фыркнуть Илья и услышал в ответ что-то вроде "справедливо, большевик". Перед ними было здание, вывеска над входом которого гласила: Avrupa Pasaj - "Европейский пассаж". Наполеона сразу же как прорвало на информацию, - Французское слово «пассаж» означает крытую галерею магазинов и бутиков. - Ковбой, я не тупой, я знаю, что означает слово "пассаж", - закатил глаза Курякин, но остановить американца вряд ли было возможно. - Здание было построено в 1885 году и по замыслу архитектора должно было стать копией знаменитых французских торговых галерей Шуазель. - О боже... - Илья закатил глаза и попытался ускорить шаг, чтобы оторваться от Наполеона. Внутри оказалось несколько длинных галерей в два этажа. Вверху они соединялись изящными мостиками, а периодически то тут, то там вырастали колонны. Да, Илья здесь тут же вспомнил про Европу. Пафос активно давал о себе знать. А ещё Илье в глаза сразу бросилось обилие зеркал на стенах или витринах магазинах. - Кстати, за обилие зеркал эти торговые ряды известны также и под названием «Зеркальный пассаж», - раздался самодовольный голос где-то за спиной. - Я тебя ненавижу, - простонал Илья, поворачиваясь к американцу, который снова схватил того за локоть и потянул к лестнице на второй этаж со словами "наверху всё самое интересное". "Наверху душно" - с грустью подумал Курякин. На втором этаже было заметно меньше народу - сказывались цены тех магазинов, которые были расположены здесь. Соло выглядел как кот, напротив которого были разложены любые лакомства на выбор. Не хватало только облизнуться. Курякин же пока привыкал и осматривал витрины, прикидывая, что можно было бы здесь найти для него. К удивлению Ильи, американец внезапно превратился из раздражителя во вполне нормального человека. Они не спеша обходили все магазины, Наполеон не тыкал его носом и даже не стоял над душой, заставляя выбирать. Периодически он что-то предлагал ему и совершенно спокойно реагировал на отказ, действительно не мешая Илье. Иногда Соло брал какой-нибудь безумно яркий пиджак, прикладывал к себе и звал Илью, вызывая тихий смешок. В общем, неожиданно компания Соло оказалась не такой навязчивой и даже приятной. К тому же он отвлекал на себя продавцов магазинов. Илье всегда было неловко под пристальными взглядами услужливых ассистентов. Сейчас же их развлекал Соло, особенно если это были молодые девушки. - Большевик, - раздалось в очередной раз. - М? - Илья рассматривал рубашку и пытался понять, чем вызвана такая стоимость. Ну обычная рубашка же, даже не оригинальная... - Подойди, - попросил американец, и Илья со вздохом пошёл к напарнику. Он уже стал разочаровываться в их затее. - Что? - русский подошёл, - брюки? Мне не нужны брюки, - покачал головой Илья, смотря на светлую пару, которую Наполеон держал в одной руке, а свободной рукой обшаривал похожие модели. - Тебе нужны, - отрезал Соло, - Вот что это? Шерсть, - кивнул на те брюки, которые были сейчас на русском. - Облегчённая, - сдался Илья. - Давай посмотрим что-нибудь из этого? Смотри, есть даже те, у которых в составе шёлк, - Соло внимательно изучал этикетки. - Ну, в любом случае, я не думаю, что мне что-то подойдёт. Ты же знаешь мой рост, - попытался выкрутиться Илья. На что Соло только вручил ему брюки, которые держал в руках. Развернув их, Курякин понял, что они и правда оказались длинными. - Здесь все брюки длиннее, чем стандартные. Именно для таких как ты, а любой продавец здесь бесплатно подошьёт и подгонит их по тебе. Я не ошибся с размером? - вопросительно окинул русского взглядом. Илья посмотрел на ярлык брюк и вздохнул: "Нет". - Тогда вперёд, - Наполеон указал в сторону примерочных. Американец подобрал ещё парочку похожих моделей, которые, по его мнению, могли бы подойти Илье, и направился в сторону примерочных. Он был доволен тем, что большевик хотя бы не стал упираться, как маленький ребёнок, а он ведь мог... Самому Наполеону нравилось делать покупки, но он прекрасно видел, что Илья просто не привык к этому. Не привык так много внимания уделять себе. А зря! Соло намеревался немного исправить ситуацию. Было бы глупостью, конечно, заставлять Илью покупать что-то, хотя иногда Наполеон был готов убить его за безразличие к некоторым прекрасным вещам. Соло видел уже с десяток лёгких рубашек, которые был готов примерить сам, а Илья сухо качал головой в ответ на все его предложения. Впрочем, Соло был готов к тому, что большевик и вовсе откажется от этой идеи и попросит уйти. Может быть, он даже не стал бы его отговаривать. Наполеон расположился на небольшом диванчике, который стоял рядом с примерочными. У милой работницы этого магазина он попросил стакан холодной воды с лимоном. Девушка оказалась сообразительной. Она не лезла к ним с самого начала, спокойно наблюдая, и сейчас без лишних вопросов удалилась за водой. - Большевик... - на пробу позвал американец. Ответа не последовало. - Как брюки? - нет, знал бы кто-нибудь, каких усилий Соло стоит быть вежливым сейчас. Просто пара удачных шуток не стоят разгромленного магазина. Совсем. Увеверли их обоих не то что уволит за такое, а в рабство отдаст. Туркам... - Нет, - красноречиво и чуть приглушённо наконец-то раздалось в ответ. - Малы, велики, что не так? - терпеливо продолжил допрос Соло. - Не подходят. - Можно посмотреть? - немного прикусив костяшки кулака, чтобы не хихикнуть или не съязвить, спросил американец. Его фантазия уже успела разыграться. Представляя, как большевик крутится перед зеркалом, Соло подавил в себе желание нагло вторгнуться в кабинку последнего. Из кабинки послышалась тихая русская ругань, после чего Курякин всё-таки вышел. Он встал перед Наполеоном, расставив ноги и сложив руки на груди. Весь его вид говорил: "Дай мне повод. Только попробуй сказать что-нибудь, и ты успеешь полюбоваться Стамбулом, вылетая через окно второго этажа так любимого тобой пассажа". В голове Соло даже последнее слово "пассаж" прозвучало с акцентом русского. Американец тяжело вздохнул - вот ведь работу он себе нашёл. Взгляд его заскользил по телу напарника, задерживаясь на бёдрах и преимущественно ногах Ильи. Брюки действительно ему не подходили. Не понятно было, из-за чего конкретно, но сразу казалось, что Илья весит раза в два больше, хотя, Наполеон не сомневался, что под тканью брюк скрываются вполне атлетичные ноги без грамма жира. - Согласен, не твоё, - наконец вынес вердикт Соло, и когда Илья с облегчением уже хотел было пойти переодеваться обратно, решив что пытка на сегодня закончилась, американец снова заговорил. - Теперь примерь вот эти, - когда Илья с пылающими глазами обернулся, Наполеон с невинным взглядом протягивал ему ещё две пары светлых брюк. - Зачем? - последовал лаконичный вопрос. - Они разные, - вскинул брови Соло, - давай, - потряс брюками, которые всё ещё держал на вытянутой руке, словно красной тряпкой перед быком.... или советским флагом перед белым мишкой. Высказав что-то о подлых и коварных ковбоях, Илья рывком забрал брюки и скрылся в примерочной. Наполеон надеялся, что на этот раз его вытаскивать не придётся, хотя через четыре минуты он всё же угрожающе протянул "большевик". - Одни не подходят, ты ошибся с размером, - раздалось из примерочной. - Этого не может быть, - уверенно ответил Соло. - Они маленькие. Соло всё-таки прыснул от смеха. Просто он догадался, в чём дело. - Большевик, это новая модель. Они немного заужены... Специально. Всё твоего размера там, - еле сдерживая смех, объяснил американец. Он сейчас отчётливо представил Илью в обтягивающих брюках и, возможно, в его воображении они были чересчур обтягивающими, и это было очень смешно. - A naxuya? - еле разобрал в ответ Соло. - Меряй третьи, - Наполеон уговорил себя быть приличным человеком и не издеваться над бедным нестабильным русским. На этот раз ему пришлось ждать лишь две минуты. На самом деле Соло был уверен в том, что переодевался Курякин почти за секунды, а всё остальное время рассматривал себя в зеркало, думая, можно ли в этом показаться ему. Без каких либо предварительных комментариев Курякин вышел из примерочной и неловко замер напротив дивана. Поза его была уже не такая агрессивная, как в первый раз, но всё же сжатые кулаки говорили сами за себя. Соло снова пробежался оценивающим взглядом по Илье, а потом сделал лёгкий знак пальцами, прося того повернуться спиной. - Ты серьёзно? - взвился русский. Наполеон лишь заломил брови, спрашивая "А что он такого сделал". Со вздохами и ахами Илья-таки повернулся спиной, но всего лишь на пять секунд - наверное, он считал - после чего быстро развернулся обратно. - Хорошо, - наконец нарушил тишину американец и перевёл взгляд с ног Ильи на глаза, - мне нравится, - честно заявил Соло. Кажется, это заявление лишь ещё больше озадачило Курякина, который с двойным рвением начал искать подвох. - А тебе? - спросил Соло. - Нормально, - всё же ответил Илья. - Удобно? - Вполне. - В них легче, чем в твоих старых брюках? - Да. - Цвет нравится? - ... - Курякин вопросительно посмотрел на Наполеона, не понимая смысла этого критерия. - Не бери в голову, - усмехнулся Наполеон, - они качественные, удобные и лёгкие. На тебе сидят хорошо. Тебя что-то ещё смущает? - Нет. - Отлично, - Наполеон потёр руки, и как раз в это мгновение появилась девушка с его обещанным стаканом воды. Комплимент и благодарность не заставили себя ждать. Бросив лишь лёгкий, но оценочный взгляд на Илью, девушка улыбнулась и оставила мужчин. - Как бонус к брюкам идут восхищённые женские взгляды, - не удержался от комментария Наполеон и уже было поднёс стакан с прохладной жидкостью к губам, как его в руках не оказалось. Вот так же как в самолёте с шампанским. Соло успел лишь завистливым взглядом проводить последние капельки воды, которые сейчас скрылись за губами Ильи. Русский выпил целый стакан в три глотка. А пару кубиков льда по привычке стал посасывать во рту на манер карамели. - Suka... - чётко и даже без акцента выговорил Наполеон, еще и угадав интонацию, с которой это обычно говорит Илья. Курякин лишь хмыкнул, расплылся в довольной улыбке и, вручив американцу пустой стакан с лимонной долькой, вернулся в примерочную. Наполеон же отправился искать милую девушку. В горле пересохло слишком стремительно. Пока Курякин расплачивался за покупку, Наполеон в отместку за воду в это время флиртовал параллельно с трёмя ассистентками магазина, стоя рядом с русским и вальяжно опираясь одним локтём о прилавок. Он успел заметить, что это жутко бесит Илью, и сейчас он был настолько приторным, что даже самого подташнивало, но чего не сделаешь ради мести. - Ковбой... - позвал Илья, когда девушка наконец-то разобралась с оплатой и они могли уйти. - Одну минуту, - американец даже не повернулся в его сторону, продолжая рассыпаться комплиментами и улыбочками. Илья слушал это безобразие ещё какое-то время, думая, окончательно его напарник сошёл с ума или нет. Вообще-то, они были в Турции. И даже несмотря на наличие европейских брендов и бутиков, девушки, с которыми флиртовал его напарник, были местными. Такое внимание и неприкрытый флирт смущал даже их, и они вопросительно поглядывали на Илью, кивая и улыбаясь Соло. - Извините, нам пора, - не выдержал Илья, обращаясь к девушкам. После этого он бесцеремонно взял Соло за воротник его пиджака - американец как раз стоял к нему спиной и подвох заметил не сразу, - kabel', - фыркнул он и буквально выволок Наполеона из магазина. Американец, естественно, попытался вырваться ещё по дороге, но его попытки оказались тщетными. О, это было так унизительно. Чёртов русский тащил его как шавку, а он даже не мог развернуться, чтобы только не видеть, как с вежливыми улыбками три турецкие девушки махают ему вслед. - Какого чёрта?! Отпусти меня! Больной! Идиот! - прорычал Соло, как только они оказались в общем пролёте пассажа и можно было временно забыть о манерах. - Тебе лечиться надо, большевик, - как только Илья отпустил его, Наполеон ткнул пальцем ему в грудь, - хотя я даже предположить боюсь, какой психиатр возьмётся за твой случай. Наполеон был так зол, а воротник, где недавно была рука Ильи, как будто бы жёг спину и шею обидой до сих пор. Он уже в третий раз потёр шею. - Тебе бы тоже доктор не помешал, - Илья тоже начал выходить из себя, зрачки расширились, и он задышал чаще, -ты больной... - На кого? На женщин? - закончил за него Соло. Не выдержав духоты или ощущения руки Ильи на своей шее, он с остервенением стал снимать свой бежевый пиджак, - Открою тебе тайну, большевик. Это. Нормально. Потому что я - нормальный! Курякин стоял в метре от Соло. Его грудь постоянно вздымалась, плечи были напряжены, кулаки сжаты, взгляд темнел с каждой секундой, и он явно терял контроль над собой, хотя было видно, что он изо всех сил пытается не сорваться. - О... - Соло гадко изогнул губы в усмешке, - готов убить меня? - он пристально посмотрел в глаза тому, - Нееет... это не ты. Ты не хочешь. Я тебя злю, но ты не хочешь этого делать. Этого хочет другой Илья. Ты даже пытаешься сопротивляться, - голос Соло был таким будничным, как будто бы он комментировал спортивный матч, - Ты жалок, большевик. Мне тебя... жалко. Надеюсь, выиграет "хороший" Илья, а то ты разоришь нашу организацию, разнеся этот магазин, - Наполеон отточенным движением закинул пиджак на плечо и прогулочной походкой направился к лестнице. Курякин так и остался стоять на том же самом месте, он даже головы не повернул. Он слышал американца как будто бы через толщу воды. Он слышал все обвинения, но не воспринимал их, не было времени и сил. Он просто запоминал, чтобы потом хотя бы помнить, что происходило вокруг. Сейчас же все силы уходили на то, чтобы справить со вспышкой. Очень хотелось что-нибудь разбить. Лучше всего, конечно, голову американца об асфальт, но и какой-нибудь шкаф тоже бы подошёл. Да хотя бы тарелку разбить... Илья позволил разжать себе один кулак и уставился на свои трясущиеся пальцы. Он снова сжал его. Он уговаривал себя, что обязательно выместит всю злость на боксёрской груше, на первом же, кого потребует убить Увеверли, но его тело не хотело покупаться на эти обещания. Нужно было сейчас! Русский развернулся и вцепился руками в перила, сверху смотря на первый этаж пассажа. Сначала глаза не видели ничего. Он заставил себя смотреть на пёстрый турецкий платок, который сейчас продавец демонстрирует туристке. Илья начал мысленно описывать его: синий с какими-то узорами. Нет, нужно подробнее. И он стал рассматривать внимательнее, подмечая детали. Постепенно картинка стала шире, он начал видеть и всё остальное, что происходит вокруг. В его мир вернулись звуки, уже нет этой противной глухоты, как будто бы слышишь всё через толщу воды. Мир снова возвращался на круги своя, и Илья измотано уткнулся лбом в сгиб своего локтя. Очко в его пользу. Такое бывает редко. Обычно приступ перевешивает всегда. Курякин похвалил себя, смотря на свои пальцы, пока они не прекратили мелко подрагивать. Всё. Он пережил это. *** Наполеон стоял посреди улицы и уговаривал себя успокоиться. Он злился. Хотя это ему не впервой. Вообще-то, он ненавидит всех своих ЦРУ-шных "коллег", а уж тем более начальство. Он десять лет с вежливой улыбкой кивал и слушал, как его поливают грязью. Что может сделать один русский против этого? Смог. Русский не отчитывал его, не оскорблял витиеватыми словами и сравнениями, даже не угрожал! Он просто взял и за шкирку вытащил того из магазина. Почему-то это было в разы обиднее, чем любые выговоры от начальства или подначки от других агентов ЦРУ. Пиджак уже снова красовался на нём, волосы были приглажены, а улыбка красовалась на губах. Соло уже и не замечал этого. Уже это выработалось на уровне рефлексов. Пока он зол, раздражён или подвержен любым другим эмоциям, он всегда улыбается. Его улыбка становится немного безумной в такие моменты, но всё равно точно сказать, задели ли вы американца, не получится. Жарко. В Стамбуле почти ночь, а нет даже ветерка. Наполеон осматривает оживлённую улицу. Почему он всё ещё здесь? Почему не ушёл в отель? Соло тяжело вздыхает, понимая, что уйти ему не позволяет ответственность за русского. Вот поэтому он и ненавидит работать в паре. Когда ты один, то и виноват только ты, злись на себя, сколько влезет, а команда... это всегда кто-то ещё, это доверие, уважение и помощь. Ну о чём думал Увеверли? О чём думали в КГБ и ЦРУ, разрешая это? Они же не доверяют друг другу, постоянно соперничают и даже поговорить спокойно у них не выходит. Да, пожалуй, диалоги - самая слабая часть в их паре. Наполеон всё ещё здесь, потому что он уверен в том, что русский не знает, как добраться до отеля, хоть они и были всего в каких-то трёхстах метрах от него. Им скоро с Увеверли встречаться, а если русский где-то потеряется, то виноват будет Соло. Нет, Илья, конечно, уже взрослый, напомнил себе Соло, но это означает лишь то, что тупить он будет по-взрослому. К тому же на улице столько невинных потенциальных жертв большевика. Не лучшая идея - оставить его в нервном перегруженном городе после его вспышки. Соло посмотрел на окна второго этажа пассажа. С виду вроде всё нормально, хотя откуда ему знать. Ему пришлось подождать ещё около пяти минут, прежде чем из дверей вышел русский, немного растерянно поглядывая по сторонам. Илья не сразу заметил американца, который стоял посередине пешеходной улицы, только спустя минуту. - Всё ещё здесь... - сказал Илья, подойдя к Соло. Кирпичное выражение лица стало лишь ещё чётче, поэтому Соло не мог однозначно сказать, спокоен Илья или зол. Вроде руки не дрожат, дыхание ровное. - Всё ещё здесь, - повторяет за ним Наполеон, вопросительно и вызывающе смотря ему в глаза. Соло интересно, что скажет русский. - Я не должен был трогать тебя и вытаскивать из магазина, - обречённо вздохнул Илья, признавая свою ошибку. - Не должен был, - кивнул американец. - Но это не меняет того, что ты засранец. - Не меняет, - усмехнулся Соло. Русский такой забавный. - Мне кажется нам пора возвращаться в отель, - вздохнул Илья, как бы подводя черту под их ссорой. - Да, но время ещё есть. Мы не выбрали тебе рубашку, - отозвался Наполеон, кивая на жаркую водолазку Ильи. - Обойдусь, - передёрнул плечами Илья. - Мне тебя жалко, - Наполеон вытянул руку и провёл пальцами по самому краю водолазки около брюк, трогая и оценивая ткань, из которой сделано изделие. Даже этот маленький клочок в его руках влажный. Как и вся водолазка Ильи, насколько понимает Наполеон. "Ты жалок, большевик. Мне тебя... жалко", - как будто бы стреляет в голове у Ильи. Он вспомнил эти слова, которые бросил ему Наполеон перед тем как уйти и бросить его наверху. Жалость. Как противно. Что может быть хуже навязанного напарника, который тебя даже не ненавидит, а жалеет? В груди снова как будто бы разгорелся пожар. Он сделал резкий вздох, задерживая воздух в лёгких и заметил, как Соло почти отдёрнул руку от его водолазки, а потом оценивающе уставился, видимо думая, пора бежать или нет. Русский прикрыл глаза на пару секунд, не желая видеть этого. Его боятся, но совсем не в том смысле, в каком хотелось бы. Его боятся как дикого зверя, который может наброситься в любую минуту, и последствия могут быть необратимыми. Наверное, Соло прав в своей осторожности. - Просто пойдём в сторону отеля, - вздохнул Илья, и без возражений Наполеон медленно зашагал в нужную сторону. На удивление молчаливо. Улица, казалось, стала лишь ещё более многолюдной. Вечером сюда добрались поразвлекаться даже самые ярые туристы, которые весь день провели, обходя достопримечательности. Здесь можно было услышать почти любую речь, любое наречие, если постараться. Илья не старался. Илья старался вообще не обращать ни на что внимания. Вокруг всё раздражало, но уже не так сильно, сейчас его это больше не трогало. Это было спокойное чувство отвращения ко всему, происходящему вокруг. Зато сейчас собственные мысли заглушали гул улицы. Илья злился на себя каждый раз. Каждый раз, когда с ним случался приступ, он пытался анализировать его, подвергать осмыслению. Психолог говорил, что некоторые проблемы являются результатом отторжения и блокировки своих переживаний. Но это было не так. Илья ничего не блокировал, он пытался всё объяснять, проговаривать... Впрочем, каждый новый приступ заставлял забывать о рациональной части сознания. Американец шёл рядом, погружённый в свои мысли. Так, по крайней мере, казалось Илье. На удивление, сейчас Наполеон его не раздражал, в отличие от шума улицы. Он чувствовал себя немного виноватым перед Соло. Русский привык по-другому решать проблемы, и методы у него совсем другие. Он почти не был зол на напарника, когда за шкирку вытаскивал того из магазина. Был, конечно, немного раздражён, но скорее это было чем-то очень обыденным. Если честно, он спокойно мог бы так сделать в Москве, может быть, с коллегами или друзьями, которых нет, но это не важно. В России не такое большое значение уделяют персональному пространству: тебя постоянно дружески пихают, хлопают по плечу, ну и иногда бьют, да. Возможно, Наполеон прав, и это оттого, что он не умеет ответить на колкость словами и переиграть Соло именно на "его территории", "его способами". Нет, русский умеет шутить, и колкости ему иногда удаются, но он не может делать это когда угодно, да ещё и так тонко, как порой над ним издевается американец. Илья как минимум должен быть в настроении, чтобы пошутить. - Ковбой, - позвал Илья, включаясь в реальный мир. - М...? - Соло сначала повернул голову к нему, а только через несколько секунд его взгляд стал осмысленным, как будто бы он заканчивал какую-то мысль в голове. - Я не поблагодарил тебя за помощь с брюками, - улыбнулся Илья. - Не поблагодарил, - повторил Наполеон, улыбаясь и кивая, - хочешь это сделать? - хихикнул он даже без своей ухмылки. - Spasibo, - всё же сказал Илья спустя пару секунд. Он старается быть объективным. Просто так он никого ненавидеть не будет, и драться просто так - тоже. Тем более, сейчас Соло - его напарник. У них у обоих характер не сахар. Поэтому, если и попадаются такие редкие моменты, когда они оба довольны друг другом, их надо использовать. - Pojaluista, - кивает Наполеон. - Долго учил русский? - спросил Курякин, потому что ему и правда интересно. Звучит Соло очень хорошо. - Даа, - закивал американец, - полтора года, - покачал головой, как будто бы сам не веря в это. - Всего-то? Это ты называешь долго? - поперхнулся Илья. - Итальянский я выучил за три месяца, испанский за следующие два, подлатал свой английский акцент и грамматику за две недели. Даже на немецкий у меня ушло пол года всего лишь, и то... только потому, что я был занят. А вот русский меня просто выводил. Я постоянно забывал его, ошибался и, чёрт, никогда не угадывал со значением фраз, - покачал головой, а русский рассмеялся. - А практиковался как? Ты же сам изучал... - Нуу, я же был в России. Собственно, там и понял, что мой русский поймут скорее в Японии, чем у вас. А я был так самоуверен. Это было на седьмом месяце моего изучения. Потом, уехав, я не захотел бросать и продолжил шлифовать его. Практиковался и проверял уже не в России, а на русских туристах, беженцах и вообще всех, кто хоть сколько-нибудь сносно на нём говорил. - Как ты можешь запоминать такое огромное количество информации и новых слов, выражений... - Как я уже говорил. Ты недооцениваешь профессию вора. У меня с детства была хорошая память, но когда я начал красть особенно ценные вещи... Знаешь, чем отличается хороший вор от профессионального? - Профессиональный ворует не для себя, а делает это за деньги и... - начал отвечать на поставленный вопрос Курякин. - О, заткнись, советская энциклопедия, - оборвал того Соло, хихикнув, - ты скучен до невозможности. Когда начинаешь воровать, и у тебя это получается, особенно если это что-то очень ценное, то у обычного вора развивается жажда наживы, жадность, он начинает считать, что фортуна избрала его своим любимчиком... Но правда в том, что у тебя получается воровать лишь до тех пор, пока ты внимателен, собран и готов к поражению. Фортуна улыбается тем, кто сам сначала прикладывает огромные усилия к достижению своей цели. Так вот, у профессионала вырабатываются другие качества: улучшается память, естественно ловкость, выдержка, гибкость, находчивость и так далее, суть ты уловил. Кстати, ещё тренируется нервная система. Тебе стоит попробовать, - шутливо хмыкнул Наполеон, - Все эти качества можно тренировать, не только воруя вещи. Просто в один момент я решил, что раз уж так хорошо умею запоминать и схватывать всё, то почему бы мне не выучить итальянский. Это было актуально, я тогда ошивался по улочкам Рима... Получилось. И очень даже неплохо. Ну, я и продолжил. Вся проблема с русским была в большей степени связана с произношением. Я томами мог запоминать слова, и выражения, и обороты... Но сложнее всего было, конечно, произношение. Слишком оно отличалось от всех языков, на которых я говорил. Ну и смысл иногда никак не давался мне. - И как же ты стал понимать... смысл, - хихикнул русский, прикидывая в голове пару примеров, когда то, что говорится и имеется в виду, не сходится в русском языке. - Я читал, - легко ответил Наполеон. - На русском? - Ага. Ваших классиков. Старался, по крайней мере. - "Войну и мир"? - Илья был приятно удивлён если честно. - О нет, большевик. Ты моей смерти хочешь? Знаю, что хочешь, не отвечай, это был риторический вопрос, - прыснул от смеха, - Нет. "Войну и мир" я читал, увы, в переводе. И то, это было сложно... Когда я дочитал последнюю страницу, мне хотелось сжечь эту книгу, чтобы больше о ней не вспоминать и не видеть её. - Что так? - нахмурился Илья, ожидая оскорблений в сторону классики. - Она тяжёлая. Эмоционально, литературно... Слишком много сил отнимает, - передёрнул плечами от воспоминаний, - и вот вроде бесило меня всё в ней... Я раз десять бросал её читать, но потом поднимал с пола и искал нужную страницу, - рассмеялся. - Ну в чём-то ты прав, - прикинул Илья. - Так вот, тогда я жутко говорил по-русски, мало понимал значения сказанного и не говорил по-французски. А сразу схватился за "Войну и мир". Даже при всей моей упёртости... - Наполеон не выдержал и рассмеялся, вспоминая всё это. Русский к нему подключился, понимая, что имеет в виду Соло. Илья, видимо, тоже пытался представить эту картину. - А сейчас? - отсмеявшись, спросил русский. - Что сейчас? - Почему не прочитаешь в оригинале сейчас? - Ты точно садист, большевик, - снова хохотнул, - Ну, почему-почему, - передразнил, - потому что французский пока что так и не выучил, а акцент хоть и убрал, но читаю я медленно на русском. А там ещё и думать активно надо. В общем, может быть, когда-нибудь... Но не сейчас, - почти открестился американец. - Подарю тебе экземплярчик на русском, чтобы лежал на полочке и раздражал тебя, - пообещал Курякин. Соло ответил искренней улыбкой. - Кстати, ваши кни... Эй, большевик? Ты чего остановился? - Соло вдруг понял, что чуть не начал разговаривать сам с собой, а Илья стоит шагах в пяти позади от него и на что-то пялится. Соло осмотрелся по сторонам, но ничего подозрительного или странного не увидел. Он даже успел подумать, что возможно, за ними слежка, но тогда Курякин не стал бы останавливаться. - Что случилась? - спокойно спросил он, подходя к русскому. - Рубашка... может, в этот раз повезёт, - пожал плечами Илья и направился в сторону магазинов. - Что? - Соло обернулся и увидел небольшой магазинчик с турецким названием, - Оу... Большевик, серьёзно? Это ведь те же самые палатки, только в помещении, да брось ты это, я тебе свою одолжу, - причитая, поплёлся следом. - Ковбой, хватит ныть, - хмыкнул Курякин, лавируя между туристами и местными жителями, которые пытались увлечь его внимание побрякушками, коврами и прочими сувенирами. Магазинчик был небольшой, внутри не было ни одного свободного клочка стены или потолка, не завешенного тканью или товаром, под ногами лежал ковёр. Упитанный, начинающий лысеть турок сидел за небольшим столиком, который, видимо, и служил кассой. Он читал газету, нацепив на нос маленькие очки. Рядом с ним дымилась маленькая кружка со свежесваренным кофе - и откуда только взял? Он лишь немного выглянул из-за газеты, когда агенты вошли, а потом вернулся к чтению, только повернулся боком, чтобы видеть клиентов. Илья сразу же направился к рубашкам, которые увидел через витрину. Правда вблизи выяснилось, что это были атласные рубашки, которые чересчур блестели на свету и совсем не имели формы. Русский разочарованно вздохнул, гипнотизируя взглядом рубашки, как будто пытаясь заставить их поменять форму и ткань. - Дешёвка, как и в других палатках, только дороже, пошли отсюда, - тихо сказал Наполеон, стоя за спиной у русского, - И самого атласа-то, наверное, в этой рубашке и сорока процентов нету. Илья разочарованно кивнул и повернулся, намереваясь следовать за Соло. Наполеон удовлетворённо кивнул и тоже развернулся, чтобы выйти. Уже почти у выхода их остановил тихий голос продавца. С еле заметным акцентом он обратился к ним по-английски: - Молодой человек, вы хотели что-то спросить о тканях, которыми я торгую? - он отложил газету, смотря в глаза Соло. - Нет, мы уже всё посмотрели, нам пора, простите, - скороговоркой ответил американец. - Вы уверены? А то мне показалось, что вы по какой-то причине знаете о моих тканях больше, чем я, - незамедлительно последовал ответ. Продавец говорил без раздражения или агрессии, скорее с насмешкой. Наверное, поэтому Соло остановил руку русского, которая потянулась к входной двери. - Ладно. Какими тканями вы торгуете? - Наполеон сделал несколько шагов в сторону столика. - Самыми разнообразными тканями: лён, бумажные ткани, шерсть, сукно, а также из изысканных тафта, атлас, муслин, батист и даже мех и сафьян. Шёлк, конечно же, - неспешно перечислил продавец. - И все они натуральные на 100%? - Ну, за пару процентов я не ручаюсь, но при округлении выйдет сто, - хитро улыбнулся турок, - Показать вам что-нибудь? - Слишком дёшево для натуральных тканей, - Соло кивнул на несколько ценников. - Этот магазин перешёл ко мне от моего отца, а к нему - от его деда, и так на протяжение пяти поколений. Были плохие времена, были хорошие, - развёл руками продавец, уходя от ответа. - Показывайте, - вздохнул Наполеон, уперев одну руку в бок, а кисть второй вытянув перед собой. Его пальцы трудно обмануть. Он слишком хорошо разбирается в тканях, подделки всегда чувствуются. Когда он стал покупать дорогие костюмы и галстуки, постепенно научился различать качество ткани. Где-то продавцы раскрывали свои секреты, где-то уже просто многолетний опыт помогал. Когда дела у американца шли совсем хорошо, он разорялся и брал костюмы на заказ. Первые разы это были достаточно бездумные поступки человека, у которого появились деньги, но с каждым разом он всё дольше рассматривал предложенные ткани, подолгу зависая то у одного стенда, то у другого. - Ковбой... - тихо позвал Илья, намекая, что им пора бы возвращаться в отель, но Соло лишь поднял указательный палец, заставляя того помолчать. Турок с улыбкой поднялся со своего места, сменил очки на другие и позвал Наполеона за собой в узкий коридорчик с рулонами разных тканей. Илья не стал особенно далеко заходить и смотрел на напарника с продавцом сбоку, немного не понимая, чего хочет добиться Наполеон. - Пожалуйста, - продавец любовно провел руками по рулонам, - могу развернуть. Наполеон не ответил и уже был полностью поглощен ощупыванием материй. Его пальцы легко пробегались по ткани при первом прикосновении, затем уже тщательнее исследовали все неровности и шероховатости. Руки и пальцы - хлеб Наполеона. Поэтому естественно, что он мог различить то, что не смогли бы, например, грубые руки Курякина. Он прикрыл глаза, чтобы не смешивать чувства, сосредотачиваясь на своих пальцах и тыльной стороне ладони. Один за другим он осматривал рулон за рулоном, периодически кидая взгляд на названия тканей, хотя и сам мог определить любую на глаз. Это было неловко. Наполеон понял, что просчитался, когда решил наплести Илье про плохую ткань, даже не коснувшись тех рубашек. Но как он мог знать? Качество не стоит так дёшево. Продавцы в Турции не бывают такими спокойными и... Чёрт, как же стыдно. По притихшему американцу продавец понял, что качество его тканей вполне удовлетворило посетителя. С лёгкой улыбкой он обошёл его и приблизился к русскому, который, как загипнотизированный, смотрел на растерянного и... смущённого?... Наполеона. - Вы подбирали себе рубашку? - спокойно спросил турок. Илье даже жалко было отвлекаться от такого зрелища и смотреть на продавца, но он всё же медленно повернулся и кивнул. - Просто я искал что-то более классическое, а не такое блестящее, - как умел, описал атлас русский. - Ясно, - хмыкнул продавец, - что-то более классическое находится в другом месте, к сожалению, это не то, что может привлечь туристов. Атлас, конечно же, не совсем подошёл бы к классическому костюму. - Я должен был спросить раньше, но... У вас есть что-то лёгкое, более-менее классическое и... моего размера, - улыбнулся Илья, чуть выпрямив плечи. - Мой магазин больше специализируется на частных заказах, но я сейчас посмотрю, что есть из готовых вариантов, - непонятно откуда турок вытащил сантиметр, и буквально за пять секунд получил полное представление о размерах русского. Тот и слова не успел сказать. Продавец дошёл до небольшого закуточка и начал аккуратно рыться на стеллажах, вещи на которых находились в только ему ведомом порядке. Русский тихо пристроился сбоку. - Боюсь, что классики вашего размера нету. Точнее вам будет либо рост мал, либо в плечах тянуть будет, - вынес вердикт продавец. - Спасибо за поиски, - кивнул Илья, разочарованно одёргивая свою водолазку. - Возможно, вы позволите мне предложить вам что-то среднее между классикой и экзотикой? - внезапно сказал продавец. - Например, - Илья не совсем понимал, о чём может идти речь. - Одну секундочку, - мужчина достал несколько свёртков, выбрал нужный и развернул. Это оказалась рубашка, достаточно свободная по крою, но всё же не напоминающая парус. Пуговиц спереди не было, воротника не было как такового, вместо него был треугольный косой вырез. Одна из сторон "воротника" была украшена вышивкой, какой-то турецкий орнамент. Вышивка одновременно бросалась в глаза, но её было так мало, что это производило потрясающее впечатление, особенно на белой ткани. - О... - выдал Илья, рассматривая вещь. А турок был в чём-то прав. Рубашка не смотрелась очень уж экзотично, была достаточно скромной, но со своей "изюминкой". - А что это? - Илья коснулся ткани. - Шёлк. - О, а я думал... - Что шёлк это тот, что скользкий и блестит, - улыбнулся продавец, - вы не один такой. Однако вас удивит, какое многообразие текстур позволяет производить разная обработка. Можете уточнить у своего друга, думаю, он вам расскажет. - И это должно подойти мне? - Курякин окинул рубашку пристальным взглядом. - Мне бы хотелось этого. Давайте проверим? - предложил мужчина. - Я... Ну... хорошо, - согласился Илья. - Правда, у меня нет отдельных примерочных, но я просто оставлю вас в этой нише, если не возражаете? - виновато улыбнулся турок. - О, это не проблема, - отмахнулся Илья, уже стягивая с себя водолазку. Когда Наполеон очнулся от созерцания и облапывания тканей, в которое он слишком погрузился, то не обнаружил рядом ни продавца, ни Илью. - Большевик, - позвал он, возвращаясь к столику продавца. Турок снова сидел на своём прежнем месте. - О, ваш друг сейчас подойдёт. Он примеряет одну вещь. - Серьёзно? - Наполеон не успел сказать что-то ещё, как к ним вышел Курякин. - Почти подошла, - вздохнул Илья, - только рукава немного короткие, - рубашка прекрасно сидела на нём, разве что действительно рукава смотрелись немного глупо. - Ого, большевик, да тебе идёт! - хмыкнул Наполеон, - какая красивая вещь, - повернулся к турку, тот лишь хитро улыбался. - Ну-ка... - американец подошёл к русскому, полапал за край рукава, а потом начал аккуратно подворачивать. Подвернув оба рукава, он отошёл на пару шагов и был очень доволен собой. Лёгкий жест пальцами указывает Илье повернуться. Курякин вздыхает и поворачивается спиной, демонстрируя отличный вид сзади. - Нигде не тянет? - решил начать спрашивать Соло, а то они так с русским здесь вечность простоят. - Нет, всё хорошо, - закивал, оглядывая себя. Рядом висело совсем небольшое зеркало, и он не мог рассмотреть себя в полной мере. Впрочем, его так замучила жара, что он был уже "за". - Для Стамбула такой вид очень даже хорошо смотрится, даже лучше классики, - кивает Наполеон, - и твои засученные рукава в такой жаре никого не удивят. - Ты прав, тогда я возьму две таких, - Илья обратился к продавцу и ушёл переодеваться обратно. - Могу я предложить вам что-нибудь? - продавец переключил своё внимание на американца. - Мм... нет, знаете, мне ничего не нужно, я предусмотрел лёгкую одежду, - почти открестился от продавца Соло. Ещё не хватало, чтобы он себе здесь что-нибудь купил. - Хорошо, - легко кивнул турок и поднялся, чтобы достать для русского рубашки. - Подождите, - остановил того Наполеон. Один раз он уже прилично облажался сегодня, стоит менять тактику, - а что вы бы мне предложили? - ослепительно улыбнулся. - Одну минуту, - расплылся в ответной улыбке продавец и скрылся примерно в том же направлении, куда ушёл Илья. А Соло тем временем думал, какого чёрта он делает. Пока он оставался один, американец быстро подошёл к небольшому зеркалу, в которое пытался рассмотреть себя большевик, и оценил, в какой степени на него влияет Стамбул. Сбылись самые худшие из опасений Наполеона. Он начал превращаться в овечку. Именно так он называл себя, когда его волосы начинали виться. Они вились у него с детства, но ему не нравилось, поэтому при любой возможности он их приглаживал, зачёсывал и, конечно же, использовал бриолин. Эти кудряшки превращали обаятельного солидного мужчину в наивного глуповатого мальчишку. Обычно его волосы хорошо переносили жару, главное, чтобы климат был достаточно сухой. В Турции так и было, вот только все перепалки с русским и жара заставили американца попотеть и тем самым "подмочить" свой идеальный вид. Пряди стали выбиваться из укладки и виться на кончиках. Американец раздражённо пригладил их обеими руками. Это помогло. На десять секунд. Тихо прошипев, Наполеон решил в кратчайшие сроки добраться до гостиницы. «Свет мой, зеркальце! Скажи, Да всю правду доложи», - Раздался голос Ильи сбоку. Он противно ухмылялся и говорил на русском. Соло фыркнул поворачиваясь, - «Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?» - Заткнись, большевик, - вздохнул, отворачиваясь от зеркала и приказывая себе прекратить приглаживать свои волосы. Настроение резко начинало портиться, - и вообще... - на лице американца появилась стандартная улыбка "я само совершенство", - конечно, я прекрасней всех на свете, и равных мне нет, - не стесняясь, заявил Соло. - Пф... - закатил глаза Илья, - подожди, и на тебя Белоснежка найдётся, - ответил русский. - Ой, это ты, что ли? - Наполеон пальцами пробежался по платкам, которые висел на стене. - Ваши рубашки, сэр, - продавец прервал мыслительный процесс Ильи, и американцу не суждено было услышать ответную подколку. - А это... - Наполеону вручили небольшую коробочку, - вам. Посмотрите... - турок подошёл к Курякину и отдал пакет с рубашками. - Спасибо огромное, - Илья расплатился. - Ковбой? - позвал Курякин. - М... - Соло явно сейчас был где-то не здесь. В его руках был галстук. Он крутил его и рассматривал со всех сторон, то поднося к свету, то наоборот, смотря, как переливается ткань в тени. Галстук был достаточно необычным. Сиреневый, почти чёрный шёлк отливал всеми оттенками синего, фиолетового и иногда розового. Лёгкий узор из того же шёлка, но совсем другого цвета производил фантастическое впечатление. Качество ткани не заставило его разочароваться также. - Мы идём? - спросил Илья, но Соло его не услышал снова, - Павлин, - он повернулся к турку, - Зря вы это сделали, - продавец лишь усмехнулся. Спустя минуту Соло очнулся и повернулся к русскому, - Большевик, сколько можно тебя ждать, ты готов? - фыркнул американец, а сам протянул галстук продавцу, - Я возьму его. Из магазина вышли довольный русский и удивлённый своей покупкой американец. - Ты чего такой недовольный? - Илья легонько пихнул Соло в плечо. - Да нет, я скорее удивлён. Никогда не думал, что куплю галстук за такие деньги. В смысле, при хорошей жизни не куплю, - хмыкнул в ответ. - Мир не крутится только вокруг твоих бутиков и брэндов. - Правда? Я подозревал... - усмехнулся Наполеон, - Зато ты, я смотрю, доволен, - перевёл он стрелки. - Вполне, - кивнул Илья, пытаясь вернуть себе кирпичное выражение лица. - Да ты за последние три минуты улыбался больше, чем за всю миссию в Риме! Нет, сказал бы сразу, что для счастья тебя надо было в магазин сводить... - Соло не успел договорить, пришлось уворачиваться от подзатыльника. Он звонко рассмеялся, на несколько шагов обгоняя русского и разворачиваясь к нему передом, иногда поглядывая через плечо, чтобы ни на кого не наткнуться. - Ах ты, сволочь! - пытался рычать Илья, но отчего-то выходила глупая улыбка, и хотелось присоединиться к смеху Наполеона. - Как же ты меня бесишь, ковбой, - всё-таки рассмеялся русский, делая бросок в сторону американца. - Взаимно, большевик, - американец так вовремя отошёл, что русский врезался в какого-то араба, и ему пришлось извиняться. - Точно придушу.