Кенсу

Я думал, что перейдя в университет, моя жизнь круто изменится: у меня появятся новые интересные друзья, с которыми я буду зависать; у меня появится девушка, с которой я буду счастлив; появятся новые интересные увлечения. Много думал, ибо ничего из этого не появилось. Да, мне нравятся мои однокурсники - они хорошие ребята, но все равно мне с ними скучно, ибо у нас мало общего. Я был дико разочарован, так как думал, что быть студентом круто и весело. Хотя я надеюсь, что это только из-за того, что я первокурсник. Да, все самое лучшее и веселое впереди! Я учусь на факультете хореографии. Сначала планировал заниматься балетом, потом переключиться на что-то более современное. Наша группа очень хорошо подружилась с ребятами вокального искусства, так как некоторые пары проходили вместе с ними. Я тоже с ними хорошо подружился, перешучивался с ними, стрелял несмешными шутками, однако на фоне этого дружного коллектива выделялся один парень. Он был как черное пятно на белоснежной скатерти. Выделялся он враждебностью, отчужденностью. Гитлер, тот самый, который Адольф, казался рядом с ним душкой и няшкой. Вокруг него, казалось, была злобная аура. Он ни с кем не общался, и однокурсники с ним тоже не общались: попробуй к нему обратиться за чем-нибудь и ты рискуешь получить как минимум злобный, убийственный взгляд. Мне было непонятно, почему он так вел себя. Может, это часть его характера? Может, он мизантроп. Не знаю. Мне казалось, что это неправильно. Надо учиться не только предмету своей специальности, но и таким вещам, как взаимодействие с людьми, работа в коллективе и прочее. Но это только мое мнение. Не один раз я ловил на себе его злобные взгляды, которые только и говорили: "Ну и идиоты вокруг!" Все наши однокурсники недолюбливали его, и поэтому к нему обращались только в экстренном случае, когда иного выхода не было. Когда выбор был между "смертью" и "обратиться к нему". - Слушай, а ты не знаешь, какие вопросы будут на экзамене? Я что-то запутался, блин, - сказал Бэкхен, перебирая документы с расписанием лекции и прочей белибердой. Хоть Бэкхен и носил круглые очки профессора, был он, мягко говоря, неучем, зато пел, как соловей. Тут с ним не сравниться. Вот с кем я бы пошел в караоке и говорил всем: "Да, это мой друг. Да, он классно поет. Да, да, да..." - Блин, я тоже не знаю! Нам толком не объяснили ничего, а еще раз спрашивать у препода не могу. Не рисковый я человек, - ответил я, присаживаясь рядом. На перемене обычно не так шумно, как в школах, к примеру, так что твой разговор мог быть невольно подслушан, и поэтому все привыкли говорить тихо. - Что делать, блин, - не переставал Бэкхен, - я не успею подготовиться. Даже наш зубрила, Чондэ, ни хрена не знает, - шепотом продолжил Бэк. - Я все слышал! - послышался возмущенный голос Чондэ. - У нас кроме него никто так хорошо не учится. Ну... кроме того, - Бэк кивнул в сторону Кенсу, того самого враждебного и опасного парня. И правда, Кенсу приходил в университет только ради учебы. Больше ему ничего не надо было. Как-то странно, а как же веселые студенческие годы? Если он в молодости такой, то что же будет в старости? Подумав об этом, мне стало не по себе. Его будущие дети и внуки будут жить строже, чем люди при Сталине. Бр-р-р. - Давай, Чонин, сделай это ради нас, ради народа своего, ради будущего, - голос Бэкхена вернул меня на землю. Я вздрогнул, но вида не подал. - Что сделать? - Подойти и спросить, - тихо, почти шепотом, произнес тот. - Не буду я ради вас идти на ТАКОЕ, пусть Сехун сначала мне долг вернет, - вскрикнул я, возмущаясь. - Я вам пешка, что ли? - Извини, что прерываю тебя, - начал я, подойдя к Кенсу, - но не мог бы ты подсказать нам, откуда ты взял вопросы к экзамену? Я был готов, что он сейчас встанет, да как даст мне по башке. - На кафедре попросите, - холодно и монотонно проговорил он, даже не взглянув на меня. Ну и ну. - Спасибо, - не успел произнести я, как мои ноги рванули с того места к Бэкхену. Мы все возликовали и дали себе обещание, что в следующий раз сами внимательно выслушаем профессора и не будем лишний раз обращаться к тому опасному типу. У нас довольно большой университет, и мне нравится ошиваться в нем, заглядывая во всевозможные аудитории, наблюдая за студентами других факультетов. Я часто заглядываю к ребятам из театрального: за ними интересно наблюдать. И в один из таких дней, я вошел в класс вокалистов. В аудитории не было никого, кроме, кхе-кхе, КЕНСУ. Ничего удивительного, да, но просто мне не доводилось слышать его пение. Он практиковался сам, для себя. Решил, пока нет никого, попою-ка я здесь. Дверь я открыл бесшумно, да и прошел я тише воды, ниже травы. С моими способностями мне надо заниматься воровством дорогих вещей, а не торчать тут. Но об этом попозже. Я тихо присел на ближайший стул, скрестил и ноги и руки, и с выражением сурового судьи наблюдал за его пением. Пел он спиной ко мне, и поэтому не мог видеть зрителя, то есть меня. Пел он какую-то балладу, мне незнакомую. Если на чистоту, то мне понравилось. Но когда я вспоминал, КТО поет, то я сомневался: нравится ли мне действительно? Пока я был в раздумии, он повернулся, нагнулся взять свой рюкзак, но, к сожалению, заметил меня, сидящего и, видимо, где-то далеко парящего. Я почувствовал, что мое лицо что-то прожигает, то ли огнем, то ли электрическим лазером, а это оказывается его взгляд. Взгляд, наполненный презрением. - Ох, извини, просто мне нужно было срочно сесть, а то почувствовал себя нехорошо, вот и припарковался здесь, - оправдывался я неубедительно. Он еще раз посмотрел на меня с равнодушием и, пройдя мимо, вышел из класса. - И певец из тебя никакой! - крикнул я вслед, спустя пять минут. Вдруг услышит, накажет еще.