Наше общее отчаяние

Из тьмы на меня смотрели его глаза. Пронзительно холодным, осуждающим взглядом. Глаза не могли скрыть своей ярости. Душераздирающей, пугающей меня. Он ничего не говорил. Смотрел, сжимал руку в кулак от злости, от ужаса, недоумения. Он… ненавидел меня в тот миг? -Вельс..куд… - тихо позвал его я, с беспокойством смотря в эти страшные глаза. Мне хотелось увидеть в них былую теплоту, но её не было. Ярость забрала всё. -Не смей называть меня по имени, - прохрипел он. Его тело окружило темное пламя, и он оказался рядом со мной. Вытянул руку и схватил за горло, безжалостно сжимая его сильными пальцами. Приподнял над землей. Мне стало тяжело дышать. Я задыхался. Взглядом просил его опомниться. Ведь это я! Его лучший друг и товарищ. Это я… Но он словно не узнавал меня. – Предатель. – Его слова болью отзывались в моей груди. -Это не так, нет! – прохрипел с трудом я, пытаясь оправдываться. Но он не слышал. Грубо отбросил меня в сторону, словно куклу. В моей голове эхом повторялся его голос, насмешливым тоном вторивший: «Предатель! Предатель!». Я закрыл уши руками, громко крикнув, что это не так. Я не сводил с него взгляда. Каким же одиноким он выглядел! Сколько боли отражалось в чертах его лица. Я попытался встать с земли, но что-то удерживало меня в невидимых путах. Я не мог шелохнуться, лишь наблюдал за тем, как страшная, всепоглощающая тьма настигает моего друга. Как она окружает его тело, растворяя в себе, как он вытягивает руку, пытаясь спастись от страшный тьмы, но у него ничего не выходит. Я пытаюсь заставить себя сдвинуться с места, но тьма держит крепко, она не пускает. На глазах блеснули слезы. -Предатель, - вновь произнес его строгий, без эмоциональный голос. -Вельскуд! Нет! Неееет! – кричу я. Наконец получается сдвинуться с места. Я бросаюсь к нему, но его рука скрывается во тьме буквально за секунду до того, как я успел бы коснуться его. Погиб? Он… погиб? По.. по моей вине? Нет! Нет! Этого просто не может быть! Отчаяние в моей душе не измеримо. -Нет! – тишину в комнате прервал громкий крик. Герант резко принял сидячее положение, крепким хватом вцепившись в покрывало. Он тяжело дышал, с трудом разделяя границы сна и реальности, не понимая, что уже очнулся от кошмара, мучавшего его ни одну ночь. – Снова… Снова этот сон… - прошептал юноша, мотнув головой. Он приложил ладонь к лицу. Холодные пальцы немного отрезвляли, но едва ли становилось легче. Сердце бешено стучало, не собираясь успокаиваться. Юноша поморщился от боли, совсем иной, нежели физической. Боли, что уже не одну неделю терзает его доброе сердце, - Вельскуд… Прости, - Он низко склонил голову, прикусив губу. Чувство вины перед другом сильно давило на него, сводя с ума. Он согнул ноги в коленях и обнял их, вздрагивая от холода, исходившего из души. Уткнулся носом в колени и долго сидел так, пытаясь привести свои мысли в порядок, - Это лишь сон. Лишь сон, - твердил он себе под нос шёпотом, боясь, что разбудит свою сестру. Аргента спала в его комнате. Девушка всегда слишком сильно тревожилась за своего мягкосердечного брата и старалась находиться с ним как можно больше времени. Герант был благодарен ей за эту заботу. Сейчас он как никогда нуждался в поддержке родного ему человека, а никого ближе, чем сестра, у него никогда не было. И уже не будет. Геранту не хотелось лишний раз беспокоить Аргенту, а потому он редко говорил ей о том, что его тревожит. Юноше было достаточно того, что сестра просто находилась рядом, кротко улыбалась, что-то рассказывала ему, с особой сестринской любовью смотрела на него и ругала всякий раз, когда он, пренебрегая своим здоровьем или здравым смыслом, несся помогать нуждающимся и спасать мир. Думая о ней, на губах Геранта появилась легкая улыбка. Даже мысли о дорогой сестре обладали целительной силой. Юноша наклонил голову на бок, переведя взор на койку, стоявшую возле противоположной стены. Постель была аккуратно заправлена, а на покрывале лежал листок бумаги. Герант сильно удивился. Он тут же поднялся с кровати, которая громко скрипнула, и взял в руки оставленный листок. Юноша зажег свечу и поднес к ней бумагу. – Герант,- начал читать в слух золотой дракон, - Мне нужно проверить состояние монолита. Постараюсь скоро вернуться. Аргента. Дочитав записку до конца, Герант как-то грустно улыбнулся и, оперевшись руками о письменный стол, стоявший напротив распахнутого окна с видом на Клыкастые Горы, отложил лист бумаги в сторону. Выдохнув, он принялся рассматривать свечу, свет которой порождал множество пугающих теней. Маленький язычок пламени красиво танцевал, становясь то больше, то почти затухая от неравномерного дыхания юноши. Он выпрямил спину, чтобы не дать огню погибнуть и вздохнул вновь, чуть громче, чем прежде. Отведя взгляд от свечи, юноша закинул голову назад. Он ощущал себя неловко в такой пронзительной тишине. Обычно Геранта окружало множество людей или, по крайней мере, рядом всегда была Аргента. А что сейчас? Совсем один. Не слышно даже, как стрекочут насекомые. Слишком тихо. Слишком одиноко. Больше всего ему не хотелось сейчас оставаться одному. Мелькнула тень. Новая, большая, она появилась на потолке, заставив Геранта вздрогнуть. «Что это?» - юноша попытался вспомнить, где его меч. Тень могла значить лишь появление в доме непрошенного гостя. Герант понимал, что медлить больше нельзя. Тень приближалась, а вместе с тем за спиной слышался скрип деревянного пола от чьих-то медленных, осторожных шагов. -Кто здесь? – Герант обернулся, состроив не самое дружелюбное выражение лица. Взглядом он успел приметить свой меч и готов был броситься к нему, но прежде он посмотрел на ночного гостя и был обескуражен. Все мысли в голове остановились, как и его тело. Он не мог поверить своим глазам и в изумлении замер, сглотнув. -Что, уже забыл меня? – холодно прохрипел до боли знакомый голос, - Быстрее, чем я думал. Еще мгновение, и властная фигура приблизилась к Геранту. Золотой дракон не мог пошевелиться. Он с изумлением осматривал пришедшего. Столь знакомые, почти родные черты лица. Темные длинные волосы. Строгость и холод во взгляде, которые иногда исчезали, лишь в очень редких случаях, а Герант был одним из немногих, кому удавалось стать свидетелем этого момента. -В…В…Вель… - не до конца уверенный в том, что мужчина перед ним не плод его воображения, а реально существующий человек, Герант запинался, всматриваясь в лицо гостя вновь и вновь, убеждаясь, что он действительно стоит перед ним. – Вельскуд! – воскликнул он с новой волной чувств. Не удивление, не страх. Это была бесконечная радость. На лице юноши засияла теплая улыбка, а печальные глаза наполнились чувством счастья, теплоты и того искреннего восторга, который мог появиться только у человека, что только что увидел чудо. – Вельскуд! – вновь повторил он, сделав шаг навстречу другу. Теперь Герант рассматривал не только лицо, но и тело гостя. Одежда его была местами разорвана, запачкана кровью. Раны не спешили заживать и затягиваться, многие из которых выглядели совсем плохо. Самая тяжелая, что рассекала грудь, кровоточила. В таком состоянии мужчине ни в коем случае нельзя было вставать с постели, необходимо было дать телу восстановиться. Радость сменилась беспокойством, - Ты… Ранен, - несколько потеряно произнес Герант, - Подожди, сейчас, минутку, где-то были травы, я сделаю мазь, - юноша засуетился, сделав шаг назад и пытаясь вспомнить, где были те самые травы, о которых он упомянул. -Замолчи, - холодно рявкнул Вельскуд, схватив золотоволосого за запястье с такой силой, что юноша невольно поморщился, - С какого это, интересно, момента тебя стали волновать мои чувства? – от пронзительного взгляда красных глаз хотелось скрыться, прятаться, но Вельскуд не дал такой возможности. Он схватил Геранта за подбородок, заставляя смотреть его прямо в глаза. Такое поведение друга сбивало Геранта с толку. С одной стороны он был безумно рад, что Вельскуд жив, ведь юноша был почти уверен, что его друг погиб, разбившись о скалы при падении. С другой стороны он был так груб с ним, так холоден, что становилось не по себе, а в сердце закрадывался страх. Он не знал, чего стоит ожидать от Вельскуда в следующий миг. -Я всегда беспокоился за тебя. Ты знаешь, - честно сказал Герант. Вельскуд же ответом был недоволен. -Беспокоился? Ты никогда не думал о моих чувствах. Иначе ты бы не соврал мне, - оскалившись, Вельскуд отпустил Геранта с неким отвращением. -Я не врал! – тут же возразил золотой дракон. -Да ладно? – изогнул бровь Вельскуд, - Ты считаешь, что ты не соврал мне? Может, даже не чувствуешь вины? Герант отрицательно мотнул головой. -А как ты себе это представляешь? Что я должен был сказать? – в глазах юноши отразилась боль. Ему по-настоящему больно было слышать такие слова от друга, - Знаешь, Вельскуд, я дракон? Я не мог сказать. Никому не мог. Ты бы не понял. И мы бы… не смогли бы стать друзьями. Ты очень дорог мне, Вельскуд. Мы столько лет провели вместе, сражаясь спиной к спине. Мы доверяли друг другу. Так что же изменилось? -Дорог? – Вельскуд иронично рассмеялся, - Смешно. Драконам чужды чувства. Ты столько лет обманывал меня. Оооо, ты даже не представляешь, что я испытал, увидев, как мой друг превращается в ЧУДОВИЩЕ. Геранта пробрала дрожь от холодного тона Вельскуда. -Я… - голос золотого дракона дрожал и звучал совсем рассеянным. Он говорил тихо, будто не желая, чтобы Вельскуд услышал его слова, будто пытаясь убежать от этого разговора и никогда к нему не возвращаться, - Я не выбирал, кем родиться. – Герант посмотрел другу в глаза, - А если после всего, через что мы прошли вместе, ты считаешь меня просто чудовищем, то… - юноша замер, боясь произнести хоть слово дальше. -То что? – черный рыцарь с интересом наклонил голову на бок. Он желал услышать эти слова из уст того, кто его предал. -То ты никогда не считал меня другом. Иначе бы ты принял меня, кем бы я ни был. Вельскуда застали слова друга врасплох. Он с недоумением посмотрел на юношу. Того трясло, а в добрых глазах отражалось множество эмоций, большинство из которых причиняли боль не только Геранту, но и Вельскуду. -Как ты смеешь… - От боли, что причинили ему слова Геранта, яростно произнес мужчина, - Да что ты знаешь о моих чувствах? Не считал тебя другом? Не смог принять? А ты бы смог? На словах все легко. Но ты никогда не был на моем месте. Тебе не понять! – шагнув назад, Вельскуд взял в руки меч Геранта и вытянул его вперед. Золотой дракон низко опустил голову. -Я знаю, что я виноват перед тобой, мой друг, - он больше не мог смотреть Вельскуду в глаза, - Я бы отдал все, что имею, чтобы вернуть все назад. Ведь кроме тебя и Аргенты у меня никого нет. Я не хочу терять тебя. – Герант закрыл глаза. Чувство вины все это время заставляло его страдать. Теперь, зная, что его друг жив, ему стало гораздо легче, но он понимал, что сделал больно тому, кто был столь дорог ему. Если Вельскуд желает мести, то он не будет этому мешать. Он заслужил. Быть убитым собственным мечом от руки лучшего друга? Не самая плохая смерть. По крайней мере он доверит свою судьбу тому, кому не боялся доверять ее во многих сражениях. Вельскуд взмахнул мечом, а после разжал пальцы и раздался громкий звон упавшего металла. Герант поморщился от боли. Тот рассек ему грудь, ранив достаточно глубоко, но не смертельно. Подойдя к юноше, Вельскуд схватил его за шиворот и резким движением снял разрезанную мечом ночную рубаху и откинул ее в сторону. После он обвел взглядом обнаженное тело своего друга, по которому стекала кровь. Вытянув руку, он коснулся пальцами красной жидкости, а после слизнул её. -Сладкая. – он облизнулся, а после вновь измазал пальцы в крови друга, на этот раз проведя ими после по щеке Геранта, и схватил за подбородок, - А тебе идет, - усмехнулся он, - Милое личико в сочетании с кровью, ммм. Тихо прошипев от боли, юноша зажал рукой кровоточащую рану и вопросительно посмотрел Вельскуду в глаза. Неужели он настолько зол на него, что просто убить его будет не достаточно? Герант ничего не понимал. Вельскуд приблизился к его лицу на запретно близкое расстояние. В глазах вспыхнули странные, непонятные, но определенно опасные чувства. Он глубоко вдохнул воздух возле щеки Геранта, отпустив его подбородок и схватив другой рукой за золотистые пряди. С силой дернув, он заставил того откинуть голову назад. -Герант, - прошептал он, горячо выдохнув на его шею, облизываясь и внимательно всматриваясь в столь знакомые черты лица, впервые видя их с такого ракурса. Еще мгновение, и взгляд мужчины стал диким. Он впился острыми зубами в шею Геранта, прокусывая до крови и жадно водя языком, слизывая с бледной кожи сладкую жидкость с металлическим привкусом. Герант тихо простонал, краснея от странных действий его друга. Что он делает? Зачем? Почему с ним? -Вельскуд! Что ты.. – слова Геранта резко оборвал новый укус, болезненный, страстный, заставивший юношу вновь подать голос, излившийся в бархатном стоне. Тонкие губы черноволосого воина отстранились от его шеи лишь на мгновение и перехватили, принявшись посасывать тонкую, чувствительную кожу возле кадыка. Лицо стеснительного по своей натуре юноши тут же залилось смущением. Он отнял руки от раны и принялся отпихивать Вельскуда от себя за плечи, но брюнет ни на миллиметр не сдвинулся со своего места, ответив лишь очередным болезненным укусом, на этот раз гораздо ниже, приближаясь своими дикими движениями к ключице. -Что ты делаешь? – отчаянно в недоумении произнес золотой дракон, откидывая голову назад уже не по воли Вельскуда, а от собственных странных ощущений. Рана на груди ныла от сильной боли, а его тело слабело вместе с тем, как он медленно терял кровь. На фоне боли эти странные, непонятные ему укусы порождали столь же странные, неизвестные Геранту ранее чувства, которые он никак уж не ожидал впервые ощутить от действий лучшего друга. – Отпусти меня, Вельскуд, это не смешно! – в отместку за действия черного рыцаря, золотой дракон схватил его за длинные пряди и потянул назад, заставляя того отстранится от шеи. – Прекрати! – глядя тому в глаза, громко произнес Герант. Но Вельскуд не смог принять его слова в серьез. Он усмехнулся. Горевшие от смущения щеки, приятные, красивые черты лица, содержавшие в себе и благородство, и простоту, и величие, которое золотоволосый никогда не показывал. Все это сводило черного рыцаря с ума. Его горячее, стройное тело, запах крови и вид ошарашенного, напуганного…чудовища? Нет, прекрасного юноши, что как-то странно смел влиять на сознание Вельскуда. Вся эта ситуация лишь раззодорила зверя, жившего в брюнете, а ярость, обида на друга лишь подливали масла в огонь. -Как ты смеешь прерывать меня? – Вельскуд оскалился и грубо толкнул Геранта на кровать. Юноша рухнул на бок, непонимающе смотря на друга. Он ни разу не видел его таким. Он не понимал, что с тем происходит. Вельскуд же времени размышлять давать ему не собирался. Он грубо схватил друга за пояс и заставил встать на четвереньки. -Это не смешно! – поморщившись от боли раны, Герант быстро повернулся к тому лицом и отполз к стене, прижавшись к той спиной. Он был похож на загнанного в угол зверя, ощущавшего, как громко бьется его сердце. -И что теперь? – Вельскуд наступил коленом на постель и приблизился к юноше, прижав того к стене своим телом. Он схватил его за запястья и с силой сжал их, вытягивая его руки вверх и своей силой подавляя попытки того вырваться. – Ты ведь ничего не можешь сделать мне. Даже ударить. Ты жалок, Герант. -Не… - золотой дракон хотел что-то возразить, но Вельскуд не дал ему такой возможности, прильнув к его губам. Он властно проник языком в его рот, коснувшись его языка и начал ласкать его, потираясь и обводя круговыми движениями, действуя резко, властно, сразу давая понять, что он не шутит и настроен крайне серьезно. Герант был настолько ошарашен, что с распахнутыми от удивления глазами смотрел на лицо друга, что было так близко. Вкус его поцелуя был маняще приятным, сладким, с привкусом его собственной крови. Но щеки стеснительного юноши тут же покрылись румянцем. Ему стало стыдно за поведение друга, за собственную мысль о том, что ему приятны прикосновения и это странное сплетение их языков, происходившее сейчас в его рте. Томно простонав в его губы, с большим трудом Герант заставил себя замотать головой, пытаясь сопротивляться движениям друга, понимая, что это в корне не правильно. Стал дергать руками, пытаясь вырвать их из крепкого хвата и извиваться всем телом, стараясь отстранить того от себя. Вельскуд же в ответ на эти действия с силой нажал коленом на достоинство между его ног. Герант, почувствовав это, громко простонал, ослабев и перестав сопротивляться. Он замер, резко дернув головой в сторону, разрывая поцелуй и прикусывая губу до крови от стыда. -Что же ты делаешь, Вельскуд… - тихо прошептал дрожащим голосом Герант, сведя колени вместе и опустив голову, - Не смей… Прошу тебя, не смей! – он поднял голову, а на глазах у него сверкнули слезы. Вельскуд сщурил глаза, внимательно разглядывая прекрасное лицо Геранта. Он провел языком под его глазами, слизывая соленые, полные горечи слезы. -А я не знал, что ты такой чувствительный. И такой честный, - он с новом усилием надавил на пах друга, с усмешкой наблюдая за его реакцией. – Тебе ведь приятно, да? Герант выгнулся в спине, сдавленно простонав (поскольку слишком стыдился подавать голос от столь постыдных действий). Он опустил голову так, что золотистые пряди волос прикрыли его лицо, скрывая то от друга. -Прекрати, - вновь повторил Герант, но менее уверено, чем прежде. -Ты опять лжешь мне, предатель, - схватив юношу за волосы, он резким движением потянул его вниз, возвращая к тому положению, в которое ставил его изначально, но на этот раз прижал рукой к кровати, чтобы тот не поднялся. – Ты просто неспособен быть честным со мной. И после этого ты смеешь называть меня «не друг»? ТЫ смеешь звать меня ТАК?! Нет, мой дорогой Герант, ты ошибаешься. Я никогда не лгал тебе в своих желаниях. Даже сейчас. – второй рукой он резко опустил штаны и нижнее белье юноши вниз. Герант оглянулся назад, ошарашено смотря снизу вверх на возвышавшегося над ним черного рыцаря. Он же бесстыдно провел ладонями по упругим ягодицам юного стесняшки и с силой сжал их, заставив друга прикусить губу и сдержать очередной порыв его бархатного голоса, - И ты прекрасно знаешь, чего я хочу. – он разжал пальцы и перехватил с новой силой так, что от его прикосновений останутся яркие следы. Герант выразительно выгибался в спине, дрожа от жаром разносившегося по телу чувства. Он знал, что может дать отпор Вельскуду, ведь был, на самом деле, гораздо сильнее его. Но он не мог ничего сделать против. Он был полностью во власти манящих прикосновений Вельскуда, которым просто не мог сопротивляться. Которые хотел ощущать, но в желании которых так не хотел признаваться даже самому себе. – И всегда хотел. – Вельскуд развел руками ягодицы друга, облизнувшись, смотря на соблазнительную узенькую дырочку между ними. Он приник губами к нежной кожице, оставив засос на левой ягодице, а затем проведя язычком к дырочке, начав обводить упругое колечко мышц ловкими движениями, смачивая то слюной. Герант замер, прикрыв раскрасневшееся лицо руками. Это чувство было нельзя сравнить ни с чем – ни со страхом, ни с волнением, ни со смущением – это было все сразу, смешанное во едино и так странно отдававшееся болью на сердце. Юноша не мог пошевелиться. Его словно сковали невидимые путы, но на самом деле единственное, что держало его – руки Вельскуда, крепко сжимавшие его ягодицы. Герант закрыл глаза. Он просил себя проснуться, потому как это не могло быть не чем иным, кроме сна. Почему Вельскуд делает это? Почему с ним? Он ведь… парень. Он ведь его лучший друг! И разве Велькуд не зол на него? Может, это месть? Но почему тогда его прикосновения не вызывают чувства страха? Почему он не чувствует в них ненависти? Только… отчаяние? Герант плохо разбирался в человеческих чувствах. Но в тот момент он подумал, что они испытывают одно и то же чувство, разделившее их, нарисовавшее между ними незримую черту. Отчаяние. Их общее отчаяние. Они ничего не могли сделать друг для друга. Ничего не могли изменить. Они ничего не могли. Это пугало. Но еще сильнее пугало то, что собирался сделать Вельскуд. Он проник внутрь язычком, заставив Геранта простонать и крепко сжать пальцами ткань простыни, перехватил руками ягодицы и сжал сильнее. -Не надо, Вельскуд! Прекрати! – взмолился золотоволосый, обернувшись и взглянув на того. Он умолял друга взглядом. Он знал, что не сможет сопротивляться ему, даже если захочет. -Да, я тоже так думаю. Пора прекращать. – усмехнувшись, произнес черный рыцарь. Он отстранился и отнял руки от тела Геранта. Только вот золотой дракон не мог поверить, что тот так просто отказался от своей цели. Ведь обычно Вельскуд не сдается. Он сам не мог понять, что испытал. Неужели это разочарование? Нет, нет, нет! Это не может быть этим чувством. -Вель… - Герант сам не знал, почему позвал его тогда. Наверное, просто не хотел, чтобы голос друга замолкал. Он ведь рядом. Действительно рядом. Он слышал его сбившееся от возбуждения, от злости дыхание. Ему даже казалось, что он слышит, как бьется его сердце. – Вель… Почему ты… пришел? Ты ведь считаешь, что я предал тебя. Тогда почему?... Вельскуд не ответил. Наверное, он сам не знал ответа, сам не понимал, зачем пришел этой ночью и что именно хотел сказать другу. Он сам не понимал, почему не может контролировать свои животные желания, почему так громко бьется его сердце. Почему он не может в полной мере возненавидеть предателя, наказать его, как положено – мечом, а не собственным телом. Почему меч лишь поцарапал тело друга, а не убил его. Ведь Вельскуд хотел прикончить его. Но в последний момент рука дрогнула. Он понял, что не может убить его. Понял, что не может его потерять. Ведь тот дорог ему. По-настоящему дорог! Они столько пережили вместе. Столько воспоминаний… Вельскуд провел рукой по телу друга. Шелковистая кожа, словно у ребенка, столь прекрасное лицо, смотревшее на него. Всегда тепло улыбавшееся ему. А теперь печальное, запутавшееся, отчаянное. Такое же, как его собственное. У них был один взгляд. Взгляд человека, не знавшего, что будет дальше, и боявшегося смотреть вперед. -Тебе нужно знать лишь одно, - наконец прервал тишину холодный голос Вельскуда. Герант, сглотнув, смотрел на то, как ловко руки черного рыцаря спускают вниз штаны. Единственной мыслью стало бежать, пока не случилось ничего более ужасного. Он подался вперед, но Вельскуд схватил его за бедра, потянув того на себя и вернув в исходное положение, - я никогда не прощу тебя, предатель. Шикнув, Вельскуд быстрым, стремительным движением, уткнулся своим достоинством в дырочку Геранта. Немедля, он тут же вошел в него, на выдохе продолжая двигаться внутрь. С губ золотого дракона тут же сорвался громкий, отчаянный крик от пронзительной боли, поразившей его тело. Огненная плоть друга была огромной. Она словно разрывала его на части, пыталась уничтожить изнутри, используя все свои чувства, всю свою злобу и ненависть в этот миг. Слабое тело юноши задрожало. Его руки опустились на локти, а тело и вовсе пало ниже, прижавшись грудью к простыне, и он зашипел от пронзительной боли. -Вельс.. не… надо… Прекрати.. не.. с..смей.. – взмолился дракон. Но его просьбы услышаны не были. Вельскуд не желал останавливаться, не желал ничего слышать из уст друга. Он уже ступил на путь, с которого было не свернуть, и лишь поддавался порыву чувств (что было для него, несомненно, запретной редкостью). Черный рыцарь был необычайно жесток. Продолжал нещадно двигаться в Геранте, даже когда на глазах друга выступили слезы, и он кричал от невыносимой боли, которую причиняло каждое новое движение черного рыцаря. А тому нравилось. Нравилось, как кричит этот приятный, бархатный голосок, как он стонет и умоляет о пощаде, как вскрикивает его имя, так страстно, так пылко, так напугано. Никогда прежде он не видел такого Геранта и уж точно запомнит его навсегда: маленького, слабого, но чертовски соблазнительного. От криков и стонов голос золотоволосого героя быстро охрип. Дыхание сбилось еще раньше. Воздуха сразу стало не хватать, как только плоть Вельскуда вторглась туда, куда было запрещено вторгаться всему миру. Спина его выгибалась под каждым властным движением черноволосого, схватившего его за талию с такой силой, что на бледно-персиковой коже оставались темные пятна от властных прикосновений. Сначала он пытался сопротивляться, но силы оставили его еще в начале, и жалкие попытки были оборваны у корня. Сначала он пытался понять, что движет Вельскудом, но и эти попытки так же были беспомощно оставлены. Он просто не мог думать о чем-либо, когда каждый толчок, заставлявший вздрагивать и чувствовать всем телом силу властвующего над ним «господина», отвлекал на себя внимание, требовал его, давал прочувствовать все, что чувствовал Вельскуд за все те годы их знакомства, за всё то время, что они провели вместе. «Возможно… Ради этого?» мимолетно пролетела в голове юноши мысль, но быстро забылась за очередным толчком. После этой мысли, постепенно, боль менялась. Тело привыкло к жестокому обращению Вельскуда, привыкло к его внезапным царапинам, властным укусам и засосам, рассыпавшимся по всей спине молодого дракона. Но боль оставалась. Медленно становилась совсем другой – болью душевной. Он чувствовал её, терзавшую душу черного рыцаря, в каждом движении, и она импульсом передавалась ему самому, он словно перетягивал ее на себя, забирал, пытаясь облегчить участь Вельскуда. Но от этого легче не становилось никому – ни Геранту, уже куда лучше понимавшему своего близкого друга, ни Вельскуду, который сходил с ума от отчаяния и прочих чувств, настигших его. А потому всё продолжалось по новой – дикие, безумные толчки, порождаемые ненавистью и темными чувствами, и хриплые крики, молившие прекратить. -Не… надо… - в который раз возразил Герант уже почти шепотом, но вдруг почувствовал что-то странное. Словно он не хочет, чтобы горячее тело его друга отстранялось. Будто этот дикий ритм толчков стал привычен, даже приятен ему. Но это удовольствие совсем иное, нежели от чего-то вкусного или веселого. Удовольствие запретного плода, который был сорван вопреки запретам. Запретное удовольствие. Вельскуд не мог не заметить перемену в тоне друга. Он прилично устал и вымотался, тяжело дышал, а кровь с его раны капала на уже прилично измученную кожу спины друга. -Хах, вижу, ты стал немного честнее. Не думал, что уже увижу от тебя каких-то человеческих качеств, - ехидно прошептал на выдохе черный рыцарь. Он был уже на пределе, но все равно продолжал свое действо, пытаясь вырваться за грани своих возможностей. Геранту трудно было что-либо ответить. Он просто не знал, что сказать другу. Не знал, что чувствует. Вернее, догадывался, но не понимал, почему. Не понимал, почему эта жестокость в конце концов казалась ему не диким порывом, а проявлением каких-то… тёплых? Нет, вряд ли, но отнюдь не злых чувств. Герант знал лишь одно – столько, сколько страдал Вельскуд сейчас, вряд ли страдали другие люди. И что он должен ему сказать? Всего лишь правду, верно? Но почему так трудно, так невыносимо трудно бывает сказать некоторые слова? Такие же, как любые другие. Но особенные. -Ты… Прекрасен, Вельскуд, - в конце концов Геранта хватило только на это, и он издал громкий стон, излившись и запачкав своей спермой белую простынь. Черноволосый был приятно удивлен его словами. Он усмехнулся, хоть и не показал этого, и кончил следом, наполнив своего друга огненной жидкостью изнутри. -Вельс..куд.. – прошептал Герант, бессильно рухнув на кровать. Вельскуд наконец сделал то, о чем друг молил его всё это время – вышел из него, и, застегнув штаны, несколько неловко растрепал золотистые волосы властной ладонью, что совсем недавно чувственно сжимала тело и плоть друга. Теперь же она не казалось столь пугающей и могущественной. Она дарила Геранту тепло, которое он никогда и ни от кого не испытывал. И это было волшебно. Черный рыцарь последний раз посмотрел на своего друга, беспомощно лежавшего на кровати. Он шел сюда с намерением прикончить предателя, но в конечном счете пощадил его. Вельскуд ненавидел себя за свою слабость, но в тоже время он ненавидел бы себя еще больше, если бы причинил вред этому беззащитному в этот момент, прекрасному юноше. Теперь же предстояло прощаться. Прощаться навсегда. И тяжелый взгляд упал на Геранта. В нем заключались все чувства - от начала и до конца их знакомства. -Прощай, предатель, - взгляд был отведен, а Вельскуд повернулся спиной и сделал твердый шаг вперед. «Нет, нет, нет!» - эта мысль быстро завоевала разум золотого дракона. Он был слишком слаб, чтобы отправиться за ним следом, ведь уж точно не смог бы встать после такого. -Постой! – Герант с трудом нашел в себе силы на отчаянный крик. Он вытянул руку и с силой сжал запястье своего друга, останавливая его. – Не уходи, Вельскуд, не уходи! Юноша потянул руку на себя. Вельскуд не сопротивлялся. Он был слаб ровно столько же, сколько его золотоволосый друг, но не показывал виду. Он присел на край кровати и вопросительно уставился на друга. Герант понимал, что это последний шанс сказать Вельскуду что-либо. Не в силах сдержать своих эмоций, юноша крепко-крепко сжал его в объятьях, уткнувшись носом в поясницу черного рыцаря. Он тихо шмыгнул носом, сжимая пальцами темную ткань одежды. Он наслаждался этой близостью, теплом тела родного ему человека. Он не хотел отпускать его. Никуда. Никогда. -Не уходи, Вельскуд, прошу тебя, - проникновенно прошептал Герант, - Не уходи. – он сделал паузу, замерев и затаив дыхание, пытаясь собраться с силами, чтобы сказать что-то очень важное, - Я ведь… Я ведь люблю тебя, Вельси, - он произнес это так нежно, так тепло, что в груди черного рыцаря что-то дрогнуло. Он сглотнул, чувствуя, как крепко и нежно его сжимают руки человека, к которому он испытывает те же самые чувства. Но Вельскуд был слишком гордым, чтобы признать их в себе, а уж тем более, чтобы признаться в них Геранту. Он лишь закрыл глаза, наслаждаясь теплом так же, как этим приятном чувством наслаждался его друг. В последний раз. Вельскуд не был уверен, что они когда-либо встретятся вновь. А потому это молчаливое прощание им обоим давалось особенно тяжело. Прошло около двух минут, прежде чем Вельскуд встал с постели, расцепив ослабевшие руки. Ему хотелось обернуться и взглянуть на Геранта последний раз, но он знал, что увидит глаза, полные боли, заплаканное, измученное лицо любимого человека и не сможет уйти. Поэтому он не обернулся. Герант смотрел ему в след. Кричал что-то, просил остаться. По щекам вновь потекли горячие дорожки соленой жидкости. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить друга. Ничего не мог сделать, чтобы исцелить его душу от ужасного чувства отчаяния, в котором они оба тонули и из которого было не выбраться. Он ничего не мог. Лишь продолжал звать его даже тогда, когда Вельскуд был уже далеко. Когда было уже ничего не исправить. В одинокой тишине еще долго звучал хриплый крик. Отчаянный, полный боли и тоски. Крик, звавший того, кто вернется лишь через пятьдесят лет. Крик, что все пятьдесят лет будет болью отдаваться в воспоминаниях черного рыцаря. Крик их общего отчаяния.