Ублюдок

- У вас кровь, девушка, вам нужно к врачу! До боли знакомые карамельные глаза смотрели с тенью беспокойства и небывалой мягкостью. Глаза, аккуратно очерченные пухлые губы, острый подбородок, уверенные руки – своего невольного мучителя я не перепутала бы ни с кем. Однако… золотистые волосы без капли геля – растрёпанная чёлка небрежно спадает на глаза; невзрачный, серого трикотажа костюм и простая водолазка с высоким горлом – надеть подобное – натуральное преступление для такого фэшонисты, как Дракон. И, самое главное: руки и пальцы, свободные от колец и многочисленных браслетов, ни одного, даже самого крошечного гвоздика в ушах, ни одной цепочки и ни одной драгоценной подвески. Ни следа бриллиантовых запонок любимого брэнда. Вообще ничего. Я попыталась собрать воедино лихорадочно метущиеся мысли. Где это видано, чтобы Дракон вышел на улицу, не обвешавшись любимыми Хром Хартс, словно драгоценное новогоднее дерево? - Хотите, я подвезу вас до ближайшей больницы? Вот, опять. Неподдельное беспокойство в голосе, вежливое «вы» и никакой пошлой «клубнички». Не в силах двинуться, я стояла в немом оцепенении и смотрела в глаза двойника Дракона. В том, что это был другой человек, я даже не сомневалась. Он не знал меня, никогда прежде не видел и уж точно не трахал во всех возможных позах. Но сходство…сходство было поистине поразительным. - Девушка… Я мотнула головой, с трудом вырывая себя из ледяного оцепенения. - Сп…спасибо, со мной всё хорошо. Разорвав зрительный контакт с незнакомцем, я отшатнулась в сторону, высвобождаясь из плена поддерживающих меня рук. Окружающий мир качнулся, и я зажмурилась, ощущая вновь сомкнувшиеся на талии сильные руки. - Осторожнее…вот, садитесь, - мужчина ненавязчиво подтолкнул меня к скамейке и осторожно усадил на прохладную поверхность. – Вам, всё-таки, нужно к врачу. Здесь, недалеко… - Нет! – путаные мысли и нестерпимая горечь во рту. Невыносимо слышать этот знакомый и невероятно заботливый голос. Я, наверное, схожу с ума. От резкого ответа незнакомец отшатнулся, словно съёживаясь, и прикусил губу. - Тогда, вот, - быстро поискав что-то в кармане, он извлёк на свет аккуратно сложенный, белоснежный носовой платок. – Возьмите. Видя, что я никак не реагирую на предложенный платок, он, просидев пару секунд в замешательстве, наконец, протянул руку и осторожно коснулся моего разбитого виска нежной тканью. Это прикосновение словно отрезвило меня. Вскинув голову, я вновь встретилась взглядом с тёплыми карими глазами. Незнакомец приветливо улыбнулся и аккуратно убрал выбившуюся прядь волос с моего лба. - Так лучше, - не переставая застенчиво улыбаться, он вложил платок в мою руку и поднялся с узкой скамейки. – Подержите у виска ещё немного, пока кровь не остановится, хорошо? С той же приветливой улыбкой мужчина легко поклонился и, развернувшись, исчез за углом дома. Неосознанно я приложила платок к ноющему виску. Что только что произошло? Кем был этот незнакомец, как две капли воды похожий на Дракона? Брат-близнец? Возможно, но у него нет братьев – иначе – это был бы сенсационный скандал. Просто двойник? Фанат? Но такое поразительное сходство с оригиналом просто не может существовать в природе. Или же Дженни слишком сильно ударила меня по голове и у меня галлюцинации? Я отняла платок от виска и пару секунд, не мигая, смотрела на белый кусочек ткани. Алые пятнышки крови, словно кто-то измазал чистую ткань акварелью – всё это было вполне реальным, как и гадкая ноющая боль у виска. Однако, ощущение нереальности происходящего меня не покидало. Всё ещё витая в своих мыслях, я вытащила из сумочки телефон и вызвала первый в списке номер. Дракон. Механический голос на идеальном корейском возвестил о том, что абонент не может сейчас ответить на мой звонок и просит позвонить позже. Странно. Ткнув ярко накрашенным ногтем в клавишу отбоя, я закинула мобильник обратно в сумочку. У Дракона есть один телефон – рабочий. Тот, по которому он договаривается о деловых встречах и постит всякую ребяческую дурь в инстаграме. Но есть и другой – для личных контактов и для…меня? Не важно. Если первый во время отдыха он иногда отключает, то второй – никогда. Дурацкий день. Да, и номера его первого телефона я не знаю. Посидев на скамейке ещё пару минут и дождавшись, когда пройдёт тошнота и головокружение, я с трудом поднялась и, не спеша, поплелась вдоль золотистой, осенней аллеи. Перезвонит Дракон или нет - через час мне нужно было быть на занятиях. *** Дни летели за днями в серой дождливой круговерти осени. В мелких студенческих хлопотах прошла неделя. Мой мобильный молчал. Конечно, иногда его разрывали звонки от подруг или особо назойливых поклонников из университета, однако, ни разу за прошедшую неделю, на дисплее не высветился номер Дракона. На все мои попытки дозвониться до мужчины я, то и дело, слышала в ответ ненавистный механический голос: «Абонент не может ответить на ваш звонок, пожалуйста…» Ерунда. В раздражении – на саму себя в том числе – я в очередной раз жала клавишу отбоя. Отчего-то, это казалось безумно важным – поговорить с Драконом о том странном происшествии - той самой встрече… которой, возможно, и не было вовсе, но я усердно гнала от себя мысли о собственном безумии. На седьмой день мой мобильный ожил – словно одинокий удар сердца на кардиограмме – на секунду экран осветило оповещение о входящем сообщении. Отправитель: Дракон. И одно единственное слово. После занятий я забежала в кампус, наскоро переоделась в простенькое вельветовое платье, накинула на плечи кардиган и направилась в нашу квартиру. «Приходи». В квартиру на верхнем этаже пентхауса, после нашего первого секса, Дракон меня больше не приводил. Траходром для одноразовых девушек, по его словам, совсем не подходил мне. По этой ли причине, или же, тому виной была собственная блажь мужчины, но он купил небольшую квартирку в спальном районе, ближе к окраине города. «Наше гнёздышко». К новости о том, что Дракон купил квартиру специально для наших встреч, я отнеслась скептически. «Очередной траходром». Однако…пожалуй, это был первый раз, когда Дракон по-настоящему удивил меня. Стоило лишь только переступить порог этой квартиры, как ощущение реальности, ощущение самого времени покидало тебя. Ни гигантских, годящихся лишь для оргий, кроватей, ни модных, дорогущих плазм на стенах, ни встроенной подсветки или подогрева пола. Эта квартира выглядела, как… квартира. Богатого, но, тем не менее, обычного человека. Простая двуспальная кровать с золотистыми столбиками по краям, небольшой телевизор в углу, аккуратный, выложенный белым кирпичом, камин, телефон с изящно изогнутой трубкой, стилизованный под девяностые, приятный полу-свет, мутноватые – создающие ощущение сказочности - зеркала на стенах и тёплые ворсистые ковры на полу. Всё здесь просто дышало уютом. Как бы ни стыдно мне было признаваться в этом, но, с первой минуты пребывания здесь, я влюбилась в атмосферу этого места. Однако, сегодня я шла туда с тяжёлым сердцем. Предчувствие чего-то нехорошего угнездилось где-то под рёбрами и то и дело напоминало о себе тупой, колючей болью. У меня был ключ, но я в нерешительности замерла перед дверями и, повинуясь навязчивому внутреннему голосу, решила постучать. Но стоило мне лишь занести руку, как дверь отворилась, и в полутьме прихожей показался Дракон. На долю секунды я ощутила испуг, паника, словно иглой, кольнула в пульсирующий мозг, а глоток воздуха застыл где-то в горле. То, что передо мной стоял именно Дракон, не вызывало никаких сомнений, однако, в первый раз в жизни, мне было страшно смотреть на него. Серые, вытертые джинсы с дырами на коленях едва держатся на худых бёдрах. Растянутая майка-безрукавка безжизненно болтается на тощих, сутулых плечах. Косточки ключиц заострились и вот-вот грозятся порвать бумажно-тонкую, полупрозрачную кожу. Дракон стоит, нервно переступая с ноги на ногу, пошатываясь, костлявыми пальцами хватает свои руки, сдавливает и старается не смотреть мне в глаза. Глаза. Мне страшно – это тот самый, манящий в своей суеверности, сковывающий ужас, когда ты не можешь двинуться, не можешь оторвать глаз от мерзости, разворачивающейся перед тобой картины. Глаза у Дракона совсем чужие. Чёрный пульсирующий зрачок льётся через край, затапливая радужку, полопавшиеся сосуды окрасили яркую белизну сплошным воспалённо-розовым. Он беспомощно щурится, стараясь сфокусировать взгляд, кусает рваную кожу иссохшихся губ и смотрит куда-то сквозь меня, словно не видит ничего вокруг. Наконец, отыскав какую-то точку в плавающем пространстве, он отпускает руки и вцепляется в край майки - до онемения сжимая пальцы - словно утопающий за соломинку. - Могу я войти? Спокойный и безэмоциональный, я слышу свой голос словно со стороны, откуда-то извне этой водной толщи, в которой застряли я и Дракон. Именно звук моего голоса, похоже, и возвращает нас обоих к реальности. Встрепенувшись, мужчина отступает в сторону, пропуская меня в квартиру. Я прохожу мимо Дракона, ненароком задевая его руку. Холодная. Дрожит. Все мои чувства кричат о том, что что-то происходит, что-то ужасное и непоправимое. Подсознательно, я уже наверняка знаю ответ, страшные глаза Дракона отпечатались у меня на подкорке и это говорит, это объясняет всё яснее, громче самих слов. Испуг, смятение, круговорот дурных предчувствий – в один момент всё испаряется. Словно кто-то незримый хлопнул в ладоши, и всё встало на свои места. Стоило мне только переступить порог комнаты, как кислый химический запах ударил в ноздри. Стоило мне сделать ещё только шаг, и кофейный столик у дивана усыпан смертью. Влажное стекло, кредитки, свёрнутые купюры и тугой целлофан, набитый порошком, таким ярким, что слепит глаз. Ложка. Вата. Зажигалка. Пластик с пугающим острием. Ремень с фирменной бляхой Хром Хартс на диване. Пустой Джек Дэниелс на полу. Мозг на автомате фиксировал предметы, выхватывая их из окружающей реальности. Душно. Я положила сумочку на кресло и привычно направилась в кухню. Чистая и уютная, она не выглядела лишь частью интерьера, необходимым приложением к квартире. Пара кружек в раковине, раскрытая пачка с чаем у изящного, стилизованного под чугун, заварника, белая скатерть и ваза с фруктами на массивном дубовом столе, весёлой расцветки полотенце на ручке холодильника. За неделю, что меня здесь не было, фрукты высохли, покрылись уродливыми кляксами тошнотворно-коричневой гнили. И не только они. Я щёлкнула зажигалкой и поставила чайник на огонь. Цепляясь за стены, Дракон дошёл до дивана и с ногами забрался в лоно мягких подушек, съёживаясь, словно стараясь уменьшиться, исчезнуть вовсе в бессильных попытках подавить крупную дрожь, сотрясающую тело. Я вернулась в гостиную и распахнула высокое окно, впуская в комнату осеннюю дождливую свежесть. - Спасибо, что пришла, - надтреснутым шероховатым голосом резануло уши, и я поспешила вернуться на кухню. Наскоро сполоснув кружку, я подхватила розжиг и сдёрнула с ручки холодильника полотенце. Мусорный мешок обнаружился в задвижке стола. Прибираться в доме – это, всё же, задача хозяйки. Стараясь не смотреть на Дракона, я прошла к камину и, швырнув на угли пару старых газет с каминной полки, щёлкнула розжигом. Живое пламя тут же заиграло яркими лепестками и, жадно поглотив мятую бумагу, принялось за угли. - Спасибо… - В этом состоит наш договор. Я прихожу, когда ты зовёшь. Собственный голос казался мне таким же чужеродным, как и всё вокруг. Я ведь не сплю. И всё это – не сон. Что было сил стиснув пальцы, впиваясь длинными ногтями в ладонь, я, наконец, заставила себя взглянуть на столик. От чего было больнее – в тот момент я бы не смогла сказать. Сделав глубокий вдох, я зажала полотенце в руке и, более не мешкая, одним резким движением смахнула в мусорный мешок всё, что покоилось на полированной поверхности. Быстрым шагом, чтобы не дать Дракону возможности остановить меня, я подошла к камину и швырнула мешок в пылающую огненную пасть. Алчному пламени нет дела до того, что пожирать. Высокий свист из кухни возвестил о том, что чай готов. Я покинула гостиную, всё так же не глядя в сторону мужчины, спеша снять с плиты чайник. Проворно залив сухие чайные листья кипятком, я взяла из вазы с фруктами лимон. Повертев в руках засохший фрукт, я решила испытать удачу и разрезала сморщившуюся кожицу. Ладонь нестерпимо защипало – сама того не заметив, я всё же расцарапала кожу ногтями, однако, сейчас не было времени думать об этом. С силой сжав в руках половинку цитруса, я сцедила сок в кружку с чаем. То, что корейцы в принципе не пьют чай, меня не волнует. Вымыв руки под ледяной водой, я взяла кружку и вернулась в гостиную. За всё это время Дракон не проронил ни слова, молча наблюдая за моими действиями устрашающими глазами, всё так же съёжившись, обхватив худые колени руками и изредка покачиваясь из стороны в сторону. Пары секунд мне хватило, чтобы понять, что он, что есть силы, до белизны стискивает потрескавшиеся губы, так, словно…борется с болью, стараясь не закричать. С трудом проглотив комок паники, я двинулась к мужчине и осторожно уселась рядом. Не касаясь его, я кожей чувствовала, как крупно подрагивают его плечи, как сводит болевой судорогой напряжённые мышцы, как толчками из груди вырывается тяжёлое дыхание, царапая глотку, вскрывая свежие ранки на пухлых губах. Самонадеянный идиот. Повинуясь тревожному внутреннему голосу, я положила руку на ссутулившиеся плечи Дракона, заставляя того выпрямиться, и поднесла к воспалённым губам горячий напиток. - Пей. С видимым трудом повернув голову, Дракон встретился со мной глазами. Страшные, они смотрели прямо внутрь, вскрывая кожу, словно нож умелого хирурга. Я уже почти вздрогнула, почти оттолкнула от себя этого чужого, отвратительного, падшего человека – человека ли? Почти. Всё могло закончиться именно в тот момент, я могла уйти и положить конец этой истории раз и навсегда. Могла. Но живой огонь ещё теплился в чудовищно исхудавшем, ломком теле. Увереннее стиснув острые дрожащие плечи, я вновь поднесла к губам мужчины дымящуюся ароматным теплом кружку. - Давай же, Дракон, пей. Не то дальше будет только хуже… Глупые бабочки ведь сами виноваты, что летят на огонь. -…Пожалуйста. Едва ощутимо кивнув, Дракон хватается длинными сухими пальцами за пухлые бока кружки, пальцы обессилено скользят по гладкой поверхности, и я держу её сама, вливая горячую жидкость в рот мужчине. Его крупный кадык дёргается нервно, ему трудно глотать, но, превозмогая невыносимую боль, он выпивает всё до капли. Я возвращаюсь на кухню – и так ещё несколько раз – вновь заваривая чайные листья и из последних сил выдавливая остатки лимонного сока до тех пор, пока мякоть фрукта, истерзанная и высохшая, не повисает безжизненными лоскутами. Лимонный сок попадает в открытые ранки на ладонях и жжёт нестерпимо, но мозг словно не воспринимает эту информацию, полностью сконцентрировавшись на незамысловатом действии. «Ну же, ещё немного, прошу, ещё хоть капельку». Кружка за кружкой – Дракон выпивает всё, до тех пор, пока крупная дрожь не сходит на нет, переставая колотить тело в нескончаемом болевом приступе. Кончиками пальцев я начинаю осторожно массировать окаменевшие мышцы, постепенно отодвигаясь и увлекая мужчину за собой, заставляя лечь, укладываю его голову к себе на колени. Не выпуская из объятий некогда мускулистое тело, я продолжаю разминать сведённые судорогой плечи, спину, шею, изредка касаясь кромки волос на загривке и приглаживая растрепавшуюся шевелюру. Я не знаю, сколько проходит времени, когда Дракон, наконец, расслабляется и обретает способность вновь свободно дышать и говорить. Солнце уже скатилось за горизонт, когда я услышала наждачно-хриплое: - Клубничка, отсоси мне. - И не мечтай. - Знаю, - Дракон надорванно и как-то горько рассмеялся. – Мы спим уже два месяца, ты позволяешь мне трахать тебя во всех возможных позах, но ты ещё ни разу не отсасывала мне. Драматическое актёрство не оставляло даже полуживого Дракона. - А, знаешь, во времена трейни мне пришлось столько членов отс… - Молчи, - я прижала палец к губам Дракона, заставляя его замолчать. От мыслей о прошлом Дракона, о том, что у этого необыкновенно богатого и самодовольного человека могло быть «другое» прошлое, становилось не по себе. Дракон с трудом улыбнулся, вновь вскрывая едва успевшие затянуться ранки, и обхватил мой палец губами. Горячий язык скользнул по коже, пробуждая внутри меня непонятную дрожь. Прикосновения этого мужчины всегда действовали на меня самым невыносимым образом. Сил убрать руку в одно мгновение не стало. - Они говорили, что я смазливый, на девчонку похож, - мужчина замолчал, в задумчивости вылизывая мой палец, втягивая щёки и чуть двигая головой, имитируя… - И что, как девчонка, я должен уметь работать ротиком. Дракон задушено всхлипнул, пытаясь подавить выступившие в уголках глаз слёзы. Тупая игла где-то в районе сердца заныла нестерпимо, протяжно. Я вырвала руку из плена его губ и обняла растрёпанную блондинистую голову. - Хватит. Всё это в прошлом. Попробуй поспать. Я наклонилась и, всё так же обнимая его голову, коснулась губами влажного виска невесомым поцелуем. Ласка вышла неуклюжей, но Дракон послушно кивнул головой, и я почувствовала, как напряжённое тело в моих руках расслабилось, уступая себя во власть сна. Несколько часов прошли в полной тишине, нарушаемой лишь тиканьем старинных часов на каминной полке. Во сне Дракон изредка вздрагивал, слепо ища мои руки, стискивал их до боли в бессильной попытке удержаться на плаву, не дать кошмарам затянуть его обратно, в толщу густого, чёрного безумия. Дракон боролся с одному ему известным страхом каждую ночь. И проигрывал. Потому что побороть ничто невозможно. Ничто, эта чёрная дыра, что зияла у него внутри – порой, мне казалось, что я чувствовала её с самой первой нашей встречи, там, в обшарпанной гостиной СынМана. Ненасытная бездонная дыра внутри этого человека – за высокомерным весельем и улыбками всю свою жизнь он прячет попытки наполнить её. Музыка, вечеринки, работа, секс, алкоголь, наркотики. Дракон толкает туда что угодно, всё больше и больше, лишь бы закрыть, заполнить, не дать пустоте внутри расшириться и поглотить его самого. Понимает ли он, что это невозможно? Почему Господь наградил его удивительным талантом и таким ужасным проклятием? Могла бы я помочь ему? Почему я? «Пожалуйста, помоги». Пчелиный рой назойливых мыслей не давал мне сомкнуть глаз. И к лучшему. Через пару часов вся дрянь, что Дракон натолкал в себя за последнюю неделю, начала покидать его тело. Поддерживая тощего на вид мужчину, я с трудом помогла ему дойти до ванной комнаты. Тяжело рухнув на колени, Дракон положил локти на ободок унитаза и содрогнулся в приступе надрывного рвотного кашля. На автомате я сходила на кухню и, налив стакан воды, вернулась в ванную. В ноздри ударил кислый, гнилой запах. Мысли, ещё пару минут назад не дававшие мне покоя, испарились. Устроив стакан на бортике ванной, я опустилась на колени позади Дракона и обняла его со спины. Мягкий, ворсистый коврик приятно согревал ноги. Мужчина в моих объятиях то и дело заходился в приступах рваного кашля. Пытаясь хоть как-то отвлечься и облегчить его боль, я прижималась теснее к подрагивающей спине и, забираясь руками под мокрую от холодного пота майку, растирала сведённые судорогой мышцы, массировала плечи, согревая, дыша теплом. Дыхание неровными толчками вырывалось из груди. На лбу Дракона выступила испарина. Крупные капли пота катились по вискам. Неосознанно, я сунула руку в карман, нащупывая платок. В тот же момент, тело в моих объятиях вновь напряглось, измученные мышцы струнами вытянулись в очередном приступе. Наскоро вытерев лицо и запачканные губы, я отбросила платок в сторону и заставила Дракона сделать глоток воды. Снова прижимаясь к широкой спине, я чувствовала глухое биение его сердца – сначала обрывистое, конвульсивно-частое, затем, спокойное, всё более уверенное, равномерное. Дрянь и холод оставляли тело мужчины. На полу, в крошечной ванной, воздух пропитан запахом рвоты. А я обнимаю того, кого зову ублюдком, кладу голову ему на плечо и в тот момент, когда широкая ладонь накрывает мою, весь страх, шок и отвращение прошедшего дня наваливаются как-то разом, оглушая, лишая чувств. Я падаю в бездонное ничто, и где-то на грани сознания я вижу, как ненасытная чёрная дыра захлопывается над моей головой. «Спасибо». *** Открыв глаза, я обнаружила себя на кровати, в окружении пухлых подушек, заботливо укутанную пледом. Выходит, Дракон перенёс меня в кровать? Дракон…События прошедших дня и ночи в одно мгновение возникли перед мысленным взором. Содрогнувшись, я выпуталась из пледа и, шлёпая босыми ногами по прохладному полу, направилась в ванную, боясь увидеть там его… Дракон действительно был в ванной. Застыв на пороге, я неотрывно смотрела на знакомый силуэт. Модные, вытертые по бокам джинсы, острые лопатки, широкая спина, обтянутая очередной аляповатой и, наверняка, безумно дорогой рубашкой, начищенные ботинки. Он стоял у зеркала, влажной расчёской придавая волосам форму излюбленной мажорской «волны». Заметив меня в отражении, Дракон резко развернулся. Заострившиеся скулы, заметно похудевшее лицо, тёмные круги залегли под воспалёнными глазами – свидетельства реальности прошлой ночи. Однако, живой, тёплый цвет вернулся к щекам, и глаза… глаза более не вызывали того леденящего страха, блестя влажной, но такой привычной радужкой цвета карамели. - Ты в порядке. - Это же был не вопрос, верно? Сиплый, сорванный от продолжительного кашля голос. Поджав губы, я развернулась и вышла из ванной комнаты. В открытые окна гостиной дул непривычно тёплый для осени ветерок, разнося по квартире бодрящую, ароматную свежесть ночного дождя. В гостиной всё было по-прежнему. За исключением камина. Обгоревшие осколки, оплавившийся пластик, паутинка целлофана на углях. - Насчёт вчерашнего… - приблизившись вплотную, Дракон положил горячие ладони мне на талию. - Просто предупреждай, когда снова решишь чем-нибудь себя угробить. Мне нужно идти. Я попыталась выскользнуть из объятий, но сильные руки удержали меня на месте, развернув, прижимая к широкой груди мужчины. Дракон заглянул мне в глаза и привлёк ближе, касаясь моих губ своими. Сначала осторожно, мягко, почти невесомо, давая почувствовать каждую трещинку искусанных, обветрившихся губ; потом ближе, крепче прижимаясь губами, горячим языком осторожно приоткрывая мои губы, без всякого напора и не терпящей возражений грубости, словно спрашивая разрешения; и, наконец, совсем близко, как одно целое, мои разомкнувшиеся губы, моё согласие и его ласковый язык, его тёплые губы и его нежность. Затапливающая, одурманивающая. В далёком детстве, в свете ночника, в маминых сказках, в далёких королевствах сказочный принц дарил спящей принцессе поцелуй любви. Поцелуй любви… Если он существует на самом деле, то это был именно он. - Уходи. Уходи и никогда больше сюда не возвращайся, что бы ни случилось. Считай, что твой долг уплачен, ты свободна. Уходи, - раскрасневшиеся влажные губы дрожат, шепчут такие странные, такие чужие слова. – Быстрее. Его руки, подрагивая, размыкаются, отпускают меня, а я не помню, как подхватываю сумочку, как в полутьме прихожей натягиваю туфли, как непослушными пальцами пытаюсь справиться с дверным замком и, когда он, наконец, поддаётся, устремляюсь вниз по лестнице. Прочь. Прочь. Только не оглядываться. Ни за что не оглядываться, иначе, всё пропало. Я пропала. Я слепо брела по улице, не замечая, что глаза застилает тяжёлая пелена слёз. «Не думать, нужно просто ни о чём не думать». Случайность то, или нет, но, в конце концов, я обнаружила себя стоящей у дома СынМана. Каким бы отвратительным ни было это место и его владелец, здесь, в чужой стране, это – мой единственный дом. Сегодня суббота, а значит, СынХёк и ИнНа наверняка должны были быть здесь. За последние несколько недель, я безумно соскучилась по малышам, поэтому, смахнув влажные дорожки со щёк, я вытащила из сумочки ключи и, повоевав какое-то время со стареньким замком, шагнула во тьму прихожей. В доме непривычно тихо и, где-то на краю сознания, зародилась мысль, что так быть не должно. Возможно, дети ещё спят. Нашарив на стене выключатель, я пару раз щёлкнула кнопку. Ничего. Видимо, лампочка снова перегорела. Небрежно скинув туфли, я двинулась по коридору, вглубь дома. Откуда-то изнутри, словно из-под толщи чёрной воды, поднималось смутное ощущение опасности, грядущей катастрофы и, будь я более спокойна, я бы прислушалась к себе, но… я свернула за угол тёмного коридора и очутилась у порога гостиной. В гостиной горел свет. Я перешагнула порог. В гостиной был СынМан. Я сделала пару шагов вперёд. Во лбу СынМана была аккуратная дырочка. А где-то на грани слышимости завывали полицейские сирены. ТВС.