Драбблы по "Ghost Master"

Бриджит открывает лежащий на гостиничной кровати чемодан и вытаскивает свое подвенечное платье. Это глупо, но она так и не смогла его выбросить или хотя бы просто оставить дома — потому, что она не выйдет замуж. Не за Сета. Но она с детства мечтала именно о таком платье: ослепительно-белом, из тяжелой ткани, длинном, в пол, с пышными рукавами и не слишком глубоким декольте. Она была в нем такой красивой. — Все кончено, — тихо говорит она. — Ты знаешь, что нет. Ты напоминаешь мне мою вторую жену, душечка, и можешь мне поверить: я отлично представляю себе, что будет дальше: даже если ты не ответишь на телефонный звонок Сета, и не примешь его извинения, следующий же тупой сукин сын, бегающий за каждой юбкой, вернет все на круги своя. Бриджит закрывает уши руками, но голос мистера Картера по-прежнему слышен так отчетливо, как будто он говорит в ее голове: — Когда я говорил, что тебе нужно со всем этим покончить, я имел в виду вовсе не побег из дома. Он подходит к ней сзади, берет за руки и разжимает пальцы, заставляя отпустить платье. Бриджит чувствует его запах: тухлое мясо, гниль, и что-то еще, похожее на застоявшуюся воду. — Уходи, — просит она, но мистер Картер, конечно, не слушает. Не сейчас. — Душечка, есть только один способ все закончить, и не мне тебе рассказывать о том, какой именно. Когда она впервые увидела Картера в их с Сетом спальне, она почему-то даже не испугалась. Она сидела и плакала, наверное, час напролет, потому что Сет лапал эту сучку Лорейн из отделения педиатрии. И вид бледного незнакомца, возникшего из теней, напугал ее гораздо меньше, чем слова Сета: «Милая, если бы ты была нужна хоть кому-нибудь, кроме меня, ты бы здесь сейчас не сидела». Гниль. Вот, что она увидела потом. Картер разлагался. Он умер в доме, который Сет так удачно купил по дешевке. У Картера не было ни семьи, ни друзей, так что он пролежал в постели полторы недели. Как он сам сказал, самое отвратительное в смерти — то, что ты никогда не перестаешь чувствовать, что происходит с твоим телом: как оно медленно раздувается, как кожа теряет эластичность, потом начинает лопаться, в глазах копошатся личинки и зуд от этого просто невыносимый, а когда твое мясо начинает превращаться во что-то вроде засохшего теста или чуть подтаявшего воска, ты жалеешь, что ад оказался выдумкой. Бриджит слушала его и думала только об одном: то, что произошло с телом Картера — это то же самое, что происходит между ней и Сетом. Наверное, именно поэтому она и смогла сбежать. Это глупо, но Картер, наверное, первый мужчина в ее жизни, который с ней разговаривает и даже иногда выслушивает ответы. — У тебя нет денег. Тебе некуда идти. Что ты сделаешь? Сядешь на автобус, уедешь в соседний город и устроишься работать официантской? Ты не сможешь так жить, душечка, поверь, я знаю, о чем говорю. Он осторожно обнимает ее за плечи. Бриджит чувствует, как его липкая кожа отстает от плоти, когда он до нее дотрагивается, но ей все равно хочется заплакать, а не закричать. У нее никогда не хватало силы для настоящего крика. — Наверное, ты прав. — Она не хочет, чтобы в ее глазах копошились черви, но, наверное, есть смерти, после которых этого не случается. — Наверное. Картер поднимает ее волосы и целует ее в шею; прикосновение губ липкое, холодное, оно напоминает ей о Сете сильнее, чем она готова это признать. Но Картер действительно прав. Все будет повторяться, снова и снова, и снова, потому что уже повторялось — она уходила от Сета, но он каким-то дьявольским образом опять вернул ее к себе, будто Бриджит — воздушный змей на веревочке: дергаешь — и она снова оказывается там, откуда сбежала. Бриджит смотрит на платье. Оно такое красивое. Она бы хотела остаться в нем навсегда.