Говорящий с Душами

Вот и закончилась вторая часть, с чем вас всех и поздравляю)) Да, я планирую ещё и третью часть, но вероятно, она не выйдет за пределы миди, и будет значительно меньше двух других. Пока я ещё толком не знаю, что там будет, но у меня остались идеи, которые я ещё не воплотила, так что, надеюсь, вы будете с нетерпением ждать Говорящего с Небом) Всем, кто был со мной всё это время, большое спасибо за вашу поддержку. В первый момент они даже не поняли, в чем дело. - Что? – Глупо хлопая глазами, переспросил Бьякуран. - Вы дисквалифицированы из-за вмешательства в Конфликт постороннего человека. - Меня, что ли? – Не менее умно поинтересовалась Юни. Червелло переглянулись и тяжело вздохнули. После чего одна из них начала в подробностях разжевывать правила Конфликта, которые были нарушены с их стороны. - То есть, - Тсуна потряс головой, пытаясь уловить смысл, - мы больше не являемся претендентами на место Десятого босса Вонголы? - Именно, - подтвердили судьи. - Так это же хорошо, - вяло обрадовался шатен. - Ничего хорошего! – Категорично отрезала одна из девушек и начала их грузить кучей ненужной информации. Небесам же всё сложнее было сосредотачиваться. Колоссальное эмоциональное напряжение схлынуло, оставив после себя усталую опустошенность. И тут очень вовремя вмешался подоспевший Занзас. Глава Варии был грозен, убедителен, громогласен. Он взмахивал зажатым в левой руке пистолетом, прижимал правую к груди, стоял, как непоколебимая скала. Его слушали. Червелло, словно загипнотизированные, внимали этому могучему мужчине. Занзас говорил. Про детей, вынужденных сражаться, про мальчишек, не знающих ничего про мафию и вообще, они только в школе учатся. Про себя, готовящегося к этой должности чуть ли не всю жизнь. Про величие Вонголы, которое стало угасать, но он, Занзас, вернет семье былые привилегии. Что настала новая эра, и надо идти в ногу со временем, но это бремя – не для стариков. Что пора уступить дорогу молодым. Где-то на этом моменте Тсунаеши и отключился. *** Очнулся он, предсказуемо, в больнице. Рядом оказался вполне бодрый Бьякуран, поглощающий зефирки. - Как ты? – Отложив сладость, блондин склонился над Тсунаеши. Тот пошевелился и неловко сел, прислушиваясь к собственному состоянию. Помимо вялости, никаких неудобств он не испытывал, о чем и сообщил. - Хорошо, - обрадовался Джессо. – Легко отделался. Эти слова в один миг оглушили его, перепугав до ужаса. - Что… с остальными? – Глухо спросил он, пряча глаза. - Все живы, - первой же фразой слегка успокоил его блондин. – Рехей и Такеши счастливчики, вообще не пострадали. Я отделался шишкой на лбу и комплексом неполноценности – не смог победить Реборна… и не смог защитить Мукуро. Он был серьезно ранен, но сейчас идет на поправку. В целом, состояние стабильное. Хаято… врачи утверждают, что он не сможет больше пользоваться левой рукой. Все плечо раздроблено чуть ли не в пыль. Занзас вызвонил какого-то гениального хирурга, Рехей там чуть ли не ночует – шанс есть, но крайне мал. Он, кстати, не унывает. Говорит, что и с одной рукой остается крутым. Кея… в коме. Практически критическая потеря крови, открытый перелом руки, раздроблена кость, сломаны ребра, одно из них проткнуло легкое, сотрясение мозга. Если бы не Колонелло, который смог погрузить его в кому, Кея бы не дожил до окончания Конфликта. За ним присматривает Луссурия, но всё равно прогнозы неутешительные. - Ясно, - потерянно пробормотал Тсунаеши. – Можешь… оставить меня? Ненадолго. Бьякуран мгновение помедлил, прикусив губу, а потом молча кивнул, разворачиваясь и выходя из палаты. Оставшись один, Тсуна подтянул к себе коленки, утыкаясь в них носом. Это его вина. Ребята пострадали из-за него. Из-за его желания отомстить. Даже если бы они стали убеждать, что сами пошли на это, Тсунаеши знал – это не уменьшит его боли. И он никогда не сможет прямо посмотреть в глаза Хаято, потерявшего руку, в глаза Такеши и Мукуро, едва не потерявших друг друга, в глаза Кеи – если он вообще ещё сможет увидеть его глаза. Будет лучше отпустить их, дать идти своим путем – а не тянуть за собой в бездну. Вытерев глаза, шатен встал, чуть покачнувшись. Он сможет – он должен – ещё раз встретиться с ребятами, чтобы сказать им жить. Жить своей жизнью, подальше от мафии – и от него. Спокойно и мирно, не подвергая себя угрозе смерти. Уже начиная двигаться в сторону двери, он зацепил один предмет, лежавший рядом на тумбочке. Протянув руку, он взял его. Темотсу. Серебряная фигурка почернела и покрылась сетью трещин, но была цела. Великий дух был серьезно ранен и ослаб – но был жив. Ещё одна почти загубленная душа. Сжав зубы и поднеся сжатую в руке фигурку ко рту, он прошептал, с трудом давя всхлипы: - По праву нашего контракта, я, Говорящий Савада Тсунаеши, отпускаю тебя, Темотсу. Живи и будь свободен, как ветер. Фигурка словно дрогнула – а потом пальцы окатило знакомой ледяной волной, и статуэтка развеялась в пыль. - Прости, - в тишине палаты коротко шепнул Тсуна. – Я тебя не достоин. И направился к выходу. Сегодня он должен оборвать все нити – если он хочет защитить всех, кто ему дорог. *** Бьякуран обнаружился сидящим на скамейке рядом с палатой. - Проводишь меня… к ним? – Остановившись напротив, прошептал Тсуна. Блондин молча кивнул и слез. Первым они навестили Кею. Хибари лежал на кушетке, окутанный проводами. В палате раздавался противный писк, показывающий, что сердце бьется. - Он не может проснуться? - Врачи стараются залечить все повреждения, но нужно время. Луссурия старается, и в целом, Кея же сильный, так что прогнозы благоприятные. Подойдя ближе, Тсуна дотронулся до прохладной ладони товарища. - Прости. Это моя вина. И отвернулся, собираясь уходить. - С-стой, - хрип за спиной заставил его на мгновение ошарашено замереть. - Кея! – Обернувшись, он склонился над приоткрывшим глаза брюнетом. - Дур-рак. Это.. и мой… в-выбор. Мы… с-семья. И обмяк, закатывая глаза. - Кея! – Вновь выкрикнул Тсунаеши, чувствуя себя до безумия беспомощным. На зашедшиеся в истерике приборы набежала толпа врачей и их выдворили из палаты. - С ним же всё будет нормально? – Тревожно спросил сам у себя шатен. - Уверен в этом, - постарался успокоить его Бьякуран. – Твой Хранитель очнулся от комы, чтобы сказать тебе, что ты идиот. Думаю, с ним всё будет отлично. Тсунаеши несколько нервно хихикнул. - Да. Действительно. Это же Кея. *** В другой палате они встретились с Такеши и Мукуро. Иллюзионист, сидя на кровати, грыз шоколадку, слушая что-то рассказывающего брюнета. - Привет, - увидев их, тут же заулыбался Рокудо. – Тсуна, я уж думал, ты решил побить рекорд по самому долгому сну. - Привет, - махнул рукой Такеши. - Привет, - промямлил шатен, чувствуя себя мерзко. - Ты в порядке? – Прекратив улыбаться, встревожено спросил Мукуро. - Да. Я… я хотел сказать… возможно, вам будет лучше… подальше от меня. - Что…? – Непонимающе спросил Такеши. - Вы так пострадали… из-за моих амбиций. Я не могу этого больше допускать. Найдя в себе силы, Тсунаеши поднял голову, глядя на друзей. - Вам будет лучше быть подальше от меня. Мукуро, подавшись вперед, открыл рот, собираясь высказаться, но Такеши положил руку ему на плечо, останавливая. Брюнет задумчиво глядел на Саваду, и под этим взглядом шатену хотелось съежиться. - Это ведь не нам нужно, так, Тсуна? – Негромко спросил Ямамото. Тсунаеши дернулся и опустил голову. Такеши всегда был проницательным. - Хорошо. Мы с Мукуро давно хотели повидать мир. Но пообещай мне кое-что. - Да? – Выдавил из себя шатен, сдерживая слезы. - Когда мы будем тебе нужны – ты примешь нас обратно. Всех нас. Вскинув голову, Тсунаеши замер, широко раскрытыми глазами глядя на Ямамото. И сглотнул, чувствуя ползущую по щеке слезу. - Обещаю. - Тсуна, ты только запомни – как и мы важны для тебя, так и ты важен для каждого из нас, - добавил Мукуро. - Мы остаемся семьей, - добавил Ямамото. Это стало последней каплей. Всхлипнув, Тсуна бросился на шею Такеши и разрыдался. - Простите… простите! Это моя вина… но я не могу! Я… просто…. - Я понимаю, - Такеши обхватил руками шатена, прижимая к себе. С другой стороны прижался Мукуро. – Нам всем нужно собрать себя по кусочкам. *** Палату Мукуро Тсуна покинул только через полчаса, наревевшись вдоволь. Бьякуран молча повел шатена к последнему пострадавшему – Гокудере. Помимо самого Хаято, здесь оказался и Рехей, как раз в этот момент пытавшийся покормить товарища с ложечки. Тот на это орал и возмущался. - Рехей, дурья твоя голова, у меня пострадала левая рука! Я в состоянии питаться сам! А ну отдай ложку! - Я покормлю тебя сам, во имя экстрима и нашей дружбы! Давай, ложечку за экстрим, ложечку за Намимори, ложечку за Тсуну… - Почему экстрим у тебя важнее Тсуны, хотел бы я знать, - проворчал блондин, покорно открывая рот. - У вас такие теплые взаимоотношения, - хихикнув, произнес Бьякуран, заходя в палату. Тсунаеши прошел за ним, невольно цепляя взглядом скрытое бинтами левое плечо Гокудеры. Чувство вины, ослабшее после посещения Такеши и Мукуро, вновь противно засвербело в сердце. - Привет, - тихо поздоровался шатен. - Если ты себя винишь в произошедшем, - сразу начал Гокудера, сощурившись, - то я могу сразу сказать - выкинь это из головы. Я знал, на что шел, это был мой выбор, и я бы всё равно не оставил ни тебя, ни кого другого. - Экстремально точно! Если бы мы были против всего этого – думаешь, ты бы нас уговорил? Тсуна слабо улыбнулся. - Даже если вы так говорите… я не хочу, чтобы вы вновь страдали из-за меня. Поэтому… - Нам стоит отдохнуть друг от друга, так? – Усмехнувшись, уточнил Хаято. - Да. - Имей в виду – Гокудера наклонился вперед, игнорируя боль в плече, - когда мы все будем готовы, мы встретимся. И тебе уже не удастся спрятаться за надуманной виной. И наказывать самого себя тоже больше не придется. Поэтому… я просто подожду. Тебе не удастся так просто разорвать наши узы. *** - Похоже, ты поговорил со своими Хранителями. В палате их поджидала Юни, легко улыбнувшаяся парням. - Да, - кивнул шатен, проходя внутрь и усаживаясь на кровать. – Что теперь делать? - Жить, глупый. Жить и лечить свою душу, - пожала плечами Юни. - Мы будем рядом, - добавил Бьякуран, подходя ближе и устраиваясь под боком. Юни примостилась с другой стороны. Обняв их, Тсунаеши прикрыл глаза. Похоже, он всё же не пал в бездну. Но мир по другую сторону пропасти оказался огромным и непонятным. Ему придется найти новый путь. Свой путь. И вернуть себе свою семью, когда придет время. *** После выхода из комы Кея стремительно пошел на поправку, и уже через месяц благополучно вернулся в Намимори, вместе с Рехеем. Последний, впрочем, надолго там не задержался – его пригласили в Таиланд на обучение Муай Тай. Тсуна подозревал, что тут приложил свою руку Луссурия, но доказательств не было, а сам Варийский Солнечник только загадочно улыбался. Мукуро и Такеши отправились в кругосветное путешествие, щедро оплаченное рукой Занзаса. Мармон рыдал, но выписал парочке чек. Начали они с Франции, и вроде даже нашли там Мукуро ученика. Последнего через два месяца после отбытия они благополучно отправили в Варию. Тсунаеши ещё не успел лично познакомиться с пареньком Франом, но Вария стонала и рыдала. Ну и проклинала иллюзионистов – обоих – куда же без этого? И-пин вернулась в Китай, к Фонгу. Ламбо так же отправился в родную семью. Фуута согласился остаться с Варией. На взгляд Тсуны, паренька там испортят по полной программе, но тот вроде как счастлив. Гокудера, который, несмотря на все усилия врачей, так толком и не может пользоваться левой рукой, не унывает. Он напросился в ученики к Верде и теперь вовсю колесит с ученым по лабораториям. Вместе с ними путешествует и Хром – Аркобалено Грозы загорелся идеей вырастить ей настоящие органы взамен иллюзий. Это вроде даже будет очередным прорывом в медицине за его авторством. Тсунаеши искренне желает им удачи. Сам шатен остался жить в доме Джиглио Неро, вместе с Юни и Бьякураном. Он любит по вечерам сидеть на крыше, смотря на закат, есть печенье в беседке в саду и неторопливо гулять по окрестностям. После всего произошедшего ему так недоставало именно этого – тишины и покоя. И двух дорогих людей рядом. Его дар спит – Тсуна уже давно не видел духов. Да и не хочет. Сейчас он желает лишь тишины, и совсем не хочет ни с кем говорить. Но небеса не умирают. И однажды он заговорит с Небом. Когда он сделает первый шаг по предначертанному ему пути. Когда его семья вновь воссоединится.