Серьезные подозрения

От том, что что-то не так, Сергей начал подозревать после того, как Редрак вызвался осмотреть центральный двигатель. Странным было не то, что Редрак проявил инициативу. Ничего страшного и опасного в осмотре двигателя не было, собственно все сводилось к проверке панели управления, фиксации основных показателей и сверке их с нормативами. На всю процедуру уходило не больше десяти минут. Редрак же провел в контрольном отделении почти час, а после пребывал в прекрасном расположении духа. Это настораживало, особенно если помнить, каким мрачным и всем недовольным он бывал обычно. Начав внимательнее следить за Редраком, Сергей понял, что не ошибся. Редрак систематически опаздывал на вахты, задерживался по нескольку часов там, где ситуация требовала не больше двадцати минут, особенно если работа предстояла в уединенном помещении, путался в словах и обозначениях. Отчеты Сергею оставались краткими и четкими, но вот сообщения, например, Клэну пестрили лишними скобками, точками и звездочками. — Что такое меньше трех? — спросил Сергей, пробегая глазами черновик определения курса. — Смотря, о каком показателе речь, — пожал плечами Эрнадо. — «Медиана, двоеточие, восемь, сорок пять, тридцать семь», — прочитал Сергей. — «Думаю, это оптимальный вариант, хотя можно скорректировать сотые. Меньше трех». — Бессмыслица какая-то, — задумчиво сказал Эрнадо. Сергей был с ним согласен. В голове у него вертелась только одна версия, и она ему не нравилась — Редрак употреблял психотропные вещества. Где он их взял, Сергей не знал, возможно, на одной из недавно покинутых планет, но все симптомы были на лицо: снижение внимания и критики, долгое отсутствие в укромных местах и последующая эйфория. Самое удивительное, что подобное поведение ставило под угрозу жизни экипажа, пусть и опосредовано, и Редрак должен был опасаться активации психокода. Видимо, зависимость была сильнее. Терпеть на борту наркомана Сергей не собирался. Однако и предъявлять столь серьезные обвинения без доказательств не хотелось. Последнее, впрочем, решалось легко.

***

— Капитанский доступ, — скомандовал Сергей. Он активировал несколько дополнительных камер в излюбленных местах Редрака, и сейчас собирался посмотреть видео за последнюю неделю. Зрелище предстояло неприятное, так что Сергей отправил Даньку на обучение к Лансу, а сам устроился в своей каюте. Сделав глубокий вдох и решив, что морально готов, Сергей включил видео. Картина действительно оказалась шокирующей, вот только совсем не тем, о чем он думал. На экране красовалось машинное отделение. Называлось оно так по традиции, на самом деле никаких механизмов там не было — комната три на три метра, одну из стен которой занимал контрольный экран. Сейчас, кроме экрана, в комнате находились Редрак и, к немалому удивлению Сергея, Клэн. Последний был прижат лицом к стене и совершенно голый. Сзади его обнимал Редрак. Хотя обнимал это не совсем правильное слово, скорее придерживал, пока сам быстро двигал бедрами. Клэн запрокидывал голову и открывал рот. Одной рукой он опирался о стену, другой быстро двигал на своем члене. Звука не было, и слава богу, иначе бы Сергей просто сгорел со стыда. Сергей нажал на «стоп». Движение прекратилось, однако, поза и выражения лиц не стали менее откровенными. «Молодец, Серега, — подумал Сергей. — Спутал влюбленность с наркозависимостью. И хорошо еще, что сразу не набросился на Редрака с обвинениями». В свое оправдание Сергей мог бы сказать, что не думал, что роман может завязаться у двух членов экипажа, состоявшего только из мужчин. Оправдание было так себе. Для успокоения совести Сергей включил еще несколько видео. Ситуация оставалась прежней, менялись лишь позы и позиции. Со спокойной совестью Сергей стер все записи и отменил слежку.

***

— Что это такое? — Где? — Данька уставился на сообщение, отправленное им утром. — Вот, — Сергей ткнул пальцем. — «Ланс дал мне поуправлять флайером. Меньше трех» — Это сердечко, — смутился Данька. — Ну, просто меня эмоции переполняли. А что? — Ничего, — обреченно сказал Сергей. — Просто я дурак.