***
Голова неприятно гудела. Я в больнице? Нет, не слышу противной пищалки. Сдох? Вряд ли… — Йо ху цэ-э ва-а-а? — послышался приятный мужской голос. Я с трудом открыл глаза и вылупился на создание, которое на меня смотрело. На меня смотрели два нежно-сиреневых глаза. Это создание обладало белоснежной кожей, под левым глазом находились две милые родинки, у него были тонкие губы и четко выраженные скулы, и растрепанные по разным сторонам пшеничные волосы. На нем (а вообще хрен знает, кто это) были надеты коричневые штаны, заправленные в сапоги до колена, и белая рубаха, чуть небрежно заправленная в штаны. Рубаха была слегка большая ему, и поэтому открывала мне вид на его рельефное тело. Я находился в обычном лесу под большим дубом, но языка я такого никогда не слышал, и вообще, кто так одевается?! Я запаниковал. Неизвестный дотронулся до меня. — Цэ-э ки ва-а? — что-то он спросил у меня. — Ох ты ж бля! — я вскочил с места, но тут же рухнул из-за сильнейшей головной боли. Его нежные глаза смотрели на меня с восхищением… заботой… Он тихо засмеялся и предложил мне руку. Я недоверчиво на неё смотрел, но не взял, отрицательно замахав головой. Ого! Столько недоумения в глазах. — Цэкива со мива деки цээ? — он выпрямился, и я чуть ли не расплавился под его взглядом. — Я тебя не понимаю, чувак! — я покрутил ладонями около ушей. И видимо он меня понял. Закрыв рот ладонями, мягко улыбнулся и полез в сумку. Он достал какой-то браслет и пытался на меня его нацепить. А я отважно был против, даже попытался бороться. Но из-за слабой комплекции он победил меня. — Завоеватель хренов… — пробубнил я, рассматривая браслет. Он был серебряный, с рубинами. Красиво и, наверно, очень дорого! — Расточительно-то как… — Эй, чудо, ты меня понимаешь? — раздался ангельский голосок, и я посмотрел по сторонам, но кроме него никого не было. — Я вообще-то перед тобой стою! — я посмотрел на светловолосого ангела. — Ты так быстро выучил мой язык? — искренне удивился я. — Это переводчик, дурашка! Ты откуда свалился прямо перед моим носом? — он сел на траву и смотрел мне прямо в глаза. — Эм… Для начала, меня Давидом Роговым звать, — я протянул руку, он осторожно пожал ее. — Ну я ехал в магаз, а потом к родителям. А потом тачка красная врезалась в меня. А больше не помню, как в яме. — Да… Да… Дави… Тьфу, язык сломаешь! Меня Лейкоцешлавицем Ша Вик зовут. Что такое тачка? — Как-как вас величают? — у меня челюсть стремительно поцеловалась с землей. — Лейкоцешлавицем. — Лей… Лейкошла… Ааа, епт твои коты! Будешь для меня Леем? Оки? — Оки? — он изогнул бровь. — То есть, хорошо. — Хорошо. Твое имя достаточно сложное, можно я тебя Авидом называть буду? Это легко. — Хорошо. — Так, Авид, расскажи мне, как ты тут оказался? — Я же говорю, что ехал в магазин за дисками, потом хотел ехать к родителям в Пушкин! Город под Санкт-Петербургом такой, в курсе? — он удивленно похлопал глазами. — Ладно, не суть. Так вот, в меня врезался Мини Купер, красненький такой. А потом я помню только темноту и твой голос. Всё. Проснулся, и ты такой говоришь фиг знает, что, — не знаю почему, его глаза так заблестели, он очень широко улыбнулся, и мне показались клыки. КЛЫКИ?! Он радостно запрыгал и прокричал: — Спасибо, Святая Сестра! Спасибо! Я знал, что ты не оставишь меня! — он радостно кружился и счастливо пищал. Твою ж мать… Клыки!!! Вампир что-ли? Мама… — Авид! Авид! Душа моя! Посмотри! — он мне показал завиток на пальце. Красненький такой. Их два. Он схватил мою руку, и я увидел точно такие же завитки. — Красная нить сама связала нас! Золотце мое! Я находился в некотором оцепенение. Накрыл рукой челку и понял, что она не открыла поврежденный глаз и шрам. — Че? Какая нафиг нить? Какая судьба? И какого хрена я твое, кхм, золотце?! Лей, че за фигня здесь творится?! — Красная нить связывает души! Мы нашли друг друга! Но нити две… Значит у нас еще один муж или жена. Здорово, да? — он широко улыбнулся и прижался ко мне. КЛЫКИ! — Лей, ты вампир? — Давид, ты сумасшедший! Тебе тут какую-то ересь говорят, а ты про клыки! — Дурак совсем? Кто вообще такие вампиры? Приставка после моего имени «ша» означает, что я змей! — Етить котят в моей тумбочке! Змея! — я шарахнулся от него. Лей удивленно смотрел на меня с явным недопониманием. Потом посмотрел на небо. Да, солнце начало заходить, а значит, наступал вечер. — Радость моя, ты можешь идти? — я попытался встать и у меня получилось. Ну, по крайней мере, первые десять шагов я сделал без попыток поцеловаться с земелькой. — Замечательно! Пошли, скоро ночь, лучше успеть выйти на лужайку. Он пошел вперед, а я за ним, не отставая. Порыскав в кармане, я нашел свой телефон и выключил. На всякий случай. Так, Давид. Ты неизвестно где, неизвестно с кем, ну хотя с Леем, но это сути не меняет, ты его не знаешь. Дальше. Ты разбился. И тебе наверняка снится сон, но он чет не какой-то, как обычно. Боль чувствуется, обычно, я вообще снов не вижу, а тут даже размышляю, подозрительно все это как-то. Тем временем лес начал редеть. И я тут осознал, что никогда не видел таких деревьев. Стволы были красными или фиолетовыми. БЫЛО СКУЧНО. Я разглядывал деревья и окружающую среду. Чтобы не потеряться в порыве интереса, я схватился за сумку Лея и шел сзади. Он был выше меня на полторы головы, и я рядом с ним казался таким хрупким и маленьким. Сам того не замечая, начал петь: — Эй, эй, папа, выпьем водки! Эй, эй, мама. Эй, эй, мама. Я не могу забыть вкус пирожков, что ел недавно. Нарисуй круг — это Земля! Нарисуй круг — это Земля! Нарисуй круг — это Земля! А я — Россия. Ах! Одной лишь кистью! Нарисован замечательный мир… Зимой в Сибири холодно! Замерзнешь вмиг! — да замечательная песня России из Хеталии. Недавно в скуке посмотрел эту анимешку и был доволен. — Ахаха, Авид, что за забавная песня? И что такое водка? И Сибирь?.. И Земля?.. — Так, стоп! А мы где по-твоему? — я в отключке. — Как где? На Ациилии. — Йоп! Я же с Земли! И что нам теперь делать? — я остановился и с удивлением на него посмотрел. Лей мечтательно вздохнул. — Как что? Любить друг друга до беспамятства! Наслаждаться каждым днем проведенным вместе! Смотреть, как растут наши дети! Путешествовать… Ах… — по-моему, он далеко ушел в свои мечты. –А, Авид, мы почти пришли, ты устал? — Нет, — ноги ноют, спина болит, голова гудит, я замерз! Мы шли достаточно быстро и долго. Я успел разглядеть деревья. Они были точно не такими, как на Земле. Это меня напрягало. Например, на деревьях с фиолетовым стволом листья ярко-красные. А на красных стволах — сочно зеленые. Формой листья были как у дуба. Мы пришли на поляну, где была невысокая зеленая трава, а посреди стояло дерево на красной ножке. Мы подошли к нему, и я, мученически выдохнув, обнял толстый ствол. Лей, увидев мои мучения, достал из портфеля плед и расстелил его. — Садись, я сейчас костер разожгу, — я плюхнулся на плед и почувствовал расслабление мышц. Вяло потянулся, хрустнув всем телом, поправил челку. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел моего увечья. Да, четыре мудака напали на беспомощного 18-летнего мальчика за то, что девушка или парень (я так и не понял, из-за кого мне влетело) одного из тех чуваков влюбился в меня по уши. И мне прилетело по полной программе. Четыре долгих месяца в больнице. Было больно, страшно. Именно тогда я и потерял всякий интерес к жизни, перестал посещать общественные заведения, музеи, клубы, выставки. Путь в высшее общество мне был закрыт. Огромный шрам, который тянулся от левой брови до конца лица, уродовал все лицо. Тело было как отбивная, и тоже все осталось в шрамах. Слава Богу, что три зуба мне вернули на место. — Все хорошо? — спросил Лей, появившись из пустоты с охапкой прутьев. Я, громко ойкнув, подскочил. — Помощь нужна? — я потянулся к прутьям. — Нет, не стоит, хороший мой, — он мягко посмеялся. И скинув ветки в одну общую кучку поджег их. — Вааау! — я присел и, вытянув руки, начал греться. — Авид, можно вопрос? — Давид… Меня зовут Давид… Да, валяй. — Почему у тебя волосы закрывают лицо? Это же жутко неудобно! Дай заколю, — он достал красивый крабик с цветами. Вроде розы, а вроде и не они. И потянулся к моему лицу. Меня как током дернуло. — Не-не-не! Ни в коем случаи! Я свои увечья никому не покажу! — я шарахнулся от него. — Милый, что с тобой? — он обеспокоенно посмотрел на меня, встал и направился ко мне. — Все в порядке, — я напряженно выдохнул. — Покажи мне, родной, — меня его настойчивость и милые слова ужасно бесили. — Зачем? Чтобы в очередной раз увидеть отвращение на лице?! А потом: «Урод». Лей, ты единственный, кого я здесь знаю, для меня все неизвестно и ужасно странно. Мне страшно! Ты увидишь и уйдешь! А я что? Броди–ходи, Давидушка, и заблудись в трех соснах! — меня начало трясти. — Покажи, — он требовательно смотрел мне в глаза. По спине пошли мурашки. Я тяжело выдохнул. — Хорошо, — я задрал челку и с опаской заглянул в его глаза. Я утонул в них. Не было обычного отвращения, была тревога. С сожалением он разглядывал шрам, мне казалось, что он вот-вот расплачется, — Ты чего? Он наклонился и поцеловал меня в бровь и, погладив щеку, мягко улыбнулся. — Ты очень красивый, — у меня загорелись даже уши. Было настолько неловко, но всю идиллию испортил мой заурчавший желудок. — Ой, ты кушать же хочешь! — Прости… — я виновато сел на плед, и мне подали кусочек горячего хлеба с умопомрачительным ароматом. — Вау! Спасибо! Приятного аппетита! — Приятного аппетита, — Лей сел рядом и тоже принялся жевать хлеб и налил мне в плошку воды. — Завтра придем в город, там нормально поедим. А то я несколько дней тут ходил. — он кивнул на лес. — А чего ты там забыл? — я сонно пожевывал мягкий хлебушек. Ночь вступила в силу. По небу были рассыпаны звезды, и была космическая туманность. Рядом с потрескивающим костром всё это было очень волшебно! — Да я ходил, судьбу искал, — он усмехнулся. — Думал, что не нашел. Из этого леса есть две дороги, длинная и короткая. Я хотел было идти по короткой, но вдруг почуял, что кто-то меня зовет с длинной. Иду, и тут ты падаешь! Судьба моя… Я что-то промычал в ответ и понял, что еще чуть-чуть и засну. — Лей, я спать хочу… — как маленький ребенок пожаловался я. — Ложись, — он аккуратно уложил меня на плед и накрыл какой-то кофтой. Я немного поворочался и, причмокнув губами, зевнул и отрубился.Эм, день первый
29 декабря 2015 г. в 21:00
— Вааа! Она такая миленькая! Прям глаз не отвести! Маленькая, худенькая и вкусная! — я уже треть часа сидел и выслушивал, как мой лучший друг Стас рассказывает про девушку, с которой случайно познакомился в кафе.
— У меня иногда складывается ощущение, что ты педофил, — заключил я, делая глоток восхитительного черного чая со смородиной.
— Давид! У тебя ни бабы, ни пацана! Тебе уже 20 лет! — возмущался он. Я страдальчески застонал. Да, мне 20 лет, и что? А вообще, меня зовут Рогов Давид. Безработный, с каким-то левым образованием. Электрика по-моему… Но не суть. Живу за счет своих родителей, которые меня здорово обеспечивают. Худенький, тоненький, голубоглазый шатен с чуть красноватой челкой, которую я сдуру покрасил. Меломан, не расстаюсь с телефоном и наушниками. Не горю желанием обзавестись любовью, ибо считаю себя полным физическим уродом, который отрастил челку на пол физиономии, чтобы скрыть шрам, который получил в результате нападения на меня. Если честно, я с детства страдаю психическими расстройствами и стараюсь не высовываться из дома. Обычно я включаю музыку на полную и танцую, либо просто её слушаю, ем, сплю, играю и все с моей любимой и незаменимой музыкой.
— Ты меня слушаешь? Ви-и-ид! Черт возьми! Вид! — начал трясти меня Стас.
— Что? Вид, да Вид! Я свое имя и без тебя знаю, чуть чай на себя не пролил! И вообще, педофил, давай вали, у меня дела есть! — я встал и пошел в коридор, выпроваживая дорогого друга.
— Девка придет? Или кто?
— Заебал, Васнецов! Вали уже! — я выпихнул товарища за дверь и хлопнул ею. Он залился звонким смехом в подъезде. Станислав Васнецов — единственный, кто не отвернулся от меня, когда мне было тяжело. Он ходячий позитив, добрый и отзывчивый, правда бабник. Высокий черноволосый ежик с такими же черными глазами, густыми ресницами и пухлыми губами. Ещё и мускулистый, прям жуть! Я, по сравнению с ним, маленькая табуретка в уголке.
А вообще, я собирался поехать сначала за новыми дисками, а потом к родителям. Волнуются за меня, вот и поеду в пригород Питера, в Пушкин. Я надел узкие джинсы, берцы, кожаную куртку, поставил квартиру на сигналку, проверил, все ли выключил и вышел из квартиры. Я спустился вниз на парковку и подошёл к своей машине. Да-да, черный BMW X6. Я в восторге от него! Я сел в салон и тронулся. Движение и погода мне очень не нравились, с самого утра я чувствовал тревогу, но не придавал этому весомого значения. Хорошо, что перед выходом я выпил успокоительное и теперь был более-менее спокоен. Если бы не оно, мне бы уже захотелось выйти и выбить все окна в соседних машинах, а так я просто нервно постукивал по рулю. Вдруг, впереди началась какая-то суматоха. Последнее, что мне запомнилось, это красная тачка, которая летeла мне в лобовуху.