К чему приводит отчаяние

Я увидел его в баре. Совру, если скажу, что это было неожиданностью. Просто я хотел этого. Не знаю. Что-то изменилось в последнее время. Сердце больше не сжимается от боли, уступив место пустоте, глаза не наполняются слезами, губы не шепчут «люблю». Возможно, я перестал бороться. Наверное. Скорее всего, это и есть любовь. Была. Была, черт возьми. До сих пор не привыкну, а ведь прошло около полугода. Или больше того? Когда любишь, время не имеет значения. Впрочем, теперь уже ничего не имеет ни значения, ни смысла. Жизнь без него кажется пустой и ненужной. Но я привык... Привыкну. Обещаю себе. И ни за что не сдержал бы его, но дал обещание ему. А я счастливчик. Правда. Наверное, самая горькая правда в моей жизни. Сорвал джекпот, познал любовь. Истинную. И это не ложь - она действительно была похожа на привидение, ведь её почти никто не видел. Вот только однобоко как-то вышло. Встретил мужчину, который не просто проник в душу, а сжег дотла, оставил метку навечно. Эти чувства никогда не забыть - они проходят сквозь меня, пропитаны мною, ним. Помню, словно это было только вчера, как хотелось быть рядом и никогда не отпускать, обнимать, ласкать, быть его частью. И сколько бы боли он ни причинил, как бы сильно он меня ни сломал, ни разорвал на части, я все равно буду любить его. Никогда не смогу отпустить. Как и не смог уйти, пока он сам не попросил. Это было больно. Мне даже жаль, что я смог выдержать, ведь тогда все было бы проще. А он преследует во сне каждую ночь как проклятый. До сих пор мучает меня, забирая остатки никчемной жизни. Без тебя я никто. Слышишь? Нет? Ну, и правильно. Не хочу, чтобы ты видел меня таким, чтобы знал, каким я стал. Как ищу тебя в толпе, словно больной, надеясь, что ты придешь, обнимешь, заберешь с собой. Эти эмоции переполняют меня, душат, не позволяют адекватно мыслить. Медленно тлею, схожу с ума. Он стал для меня персональным адом. Адам – мужчина, который некогда был раем. А теперь я смотрю на парня, одиноко сидящего за столиком, и неосознанно улыбаюсь. Я ненавидел его. Именно так. Жаль осознавать, но я больше не чувствую этого. Снова пустота, как и с Адамом. Но это огорчает. Я жил этим, месяцами подпитывал себя чувством ненависти, как дитя радовался его страданиям, проигрышу, но и оно исчезло. Оставило, как и он однажды утром. Теперь я один на один со своей желчью. Ненависть к нему была сродни глотку свежего воздуха или... Знаете, это когда жизнь теряет смысл, но потом вы непременно находите соломинку, за которую хватаетесь. И для меня этой соломинкой стал Томми. День за днем я радовался его поражениям, впитывал необъятное чувство удовлетворенности, видя, как он загибается от боли, как ему плохо, и как он уничтожает себя. Сломался, но высоко держит лицо. Кому нужна твоя гордость, Томми? Он плюнул на тебя точно так же. И в этом мы похожи. Я всегда считал его пустышкой, виновником всех моих неудач. Этот блядский ангел присутствовал в моей жизни даже тогда, когда его не должно было быть. Он забрал мое сокровище. Без зазрения совести увел прямо из рук. Но жизнь… Нет, она все так же несправедлива. Однако и он точно так же остался с носом. Он часто бывает здесь. Каждую пятницу после семи, тот же столик, неизменное пиво. И это похоже на слежку с моей стороны. Ну, да плевать - я жизнь свою налаживаю. Просто мне легче, когда я вижу, как он гниёт изнутри. Нужно признать, выглядит он неважно и с каждым разом все хуже и хуже. Сегодня как-то по-особенному. Наверное, это становится спусковым крючком. Я впервые решаюсь подойти. ***** Томми не роняет ни единого слова, просто сидит, продолжая потягивать свое пиво, даже никак не обозначив, что заметил мое присутствие. Обидно? Возможно. Я действительно такое пустое место? А было время, когда он изображал моего друга, а я тихонько проклинал его существование. Тоже обман? Пора признаться, что я жил в иллюзии, но это будет означать, что я отказался от всего. Всего. Проще найти компромисс – смириться. Разглядываю его запутанные волосы с отросшими корнями, едва заметные глаза на фоне бледного лица, искусанные губы. Он исхудал больше прежнего. Обратная сторона любви. Наглядно. Поворачиваю голову в сторону и смотрю на свое отражение в стекле - выгляжу ничуть не лучше. Мы оба напоминаем хрупкие тени и в без того темном мире. Удивительно, как такое светлое чувство может быть переполнено чернотой. Молча отбираю его стакан пива, провоцируя Томми на разговор. Тщетно. Вскидывает худую руку и повторяет заказ с учетом того, что теперь у него есть собутыльник. Наверное, я должен признать это милым, но появляется лишь желание вырвать ему язык. Сученыш, какой же он все же сученыш.       - Что делаешь? Совершенно банальный вопрос, но я не настолько черствый, чтобы продолжать этот молчаливый спектакль. Правда думает, что он настолько хороший актер? Думает, что я не вижу, как подрагивают его губы, и как он боится посмотреть на меня? Это совесть, Томми, но вряд ли ты знаком с этим понятием.       - Кокаин нюхаю. Кретин. Наверное, я произнес вслух. Делает большой глоток и усмехается.       - А ты - гребаный сталкер. Перестань таскаться за мной. Смотреть уже жалко.       - Просто хочу взглянуть в твои лживые глаза.       - Слишком много попыток для «просто». Рывком притягиваю к себе за грудки так, что почти соприкасаемся кончиками носа. Смотрю прямо в глаза, пытаясь отыскать ответ, и чувствую, как немеют кончики пальцев. Ничего. Абсолютно ничего. Пустота. Я вижу точно такую же каждое утро в зеркале. Пытался найти ответ, долбанное противоядие, но получил еще больше вопросов. Справедливо. Медленно отпускаю. Это дерьмо мы жрем вдвоем, Томми. ***** Мы пьем виски. Я снова потерял счет времени, но, кажется, до меня начинает доходить смысл слов Адама: «С ним уютно молчать». Наверно, я очень пьян, но с ним, блядь, действительно уютно. Мы просто испепеляем друг друга взглядами, понимая, что заведомо давно проиграли оба. Боже, это так все бессмысленно сейчас.       - Знаешь… − было начинаю я, но он перебивает меня.       - Да.       - Ты невыносим.       - А ты решил мне высказать все, что боялся сказать трезвым?       - А что если и так? Смотрю с вызовом и не узнаю нас. Во что мы превратились? Сколько должно пройти дней, лет, чертовых столетий, чтобы эта рана исчезла. Зажила так, словно её и не было. Вроде бы зажила, но остались рубцы. Я словно чувствую их каждый раз под кожей, когда ладонь касается груди. Интересно, у него точно так же? Отвожу взгляд, чтобы в следующую секунду обнаружить себя рядом с ним. Протягиваю руку, касаясь того места, где должно быть сердце. Но разве оно есть у бессердечных? Неосознанно пальцами начинаю постукивать в такт, тихо посмеиваясь. Носом утыкаюсь в молочную шею, теперь уже смеясь в открытую.       - Придурок, какой же ты только придурок, − говорит он, а я больше всего на свете хочу, чтобы он сейчас заткнулся. Я знаю, что сейчас будет. Это настолько, блядь, очевидно, что нужно быть полным идиотом, но я, к счастью, таковым и являюсь.       - Хочешь знать, как все обстоит на самом деле? Правда? Нет. Я жил, ненавидя тебя, зная, что однажды заставлю рассказать все, и когда этот момент, наконец, настал, понимаю, что уже не нужно. Это убьет меня. Совсем. Ниточка, связывающая мою реальность с полным безумием. Она разорвется, и меня не станет. Один только след - едва заметный, совсем крошечный. А ты продолжаешь, с каждым словом вонзая мне новое лезвие в сердце. И мой мир рушится с каждым твоим новым вздохом. Тебе ведь это приносит удовольствие? Признайся. Чувствовать, как я задыхаюсь, плотно обхватив руками твою шею. Если я сдохну, скажешь ему? Или же я придушу тебя раньше?       - Думаешь, я шлюха? Знаю, что думаешь, − твой голос совершенно бесцветный. – Нет. Но я с удовольствием был бы Его шлюхой. Ему стоило только пальчиком поманить, а он этого не сделал. Я все ломаю голову - почему? Наверное, я слишком крутой друг, да? Как считаешь? Сколько раз ты думал, что мы трахаемся, пока сам глотал слезы, уткнувшись в сраную подушку вашей ебаной кровати? Десять, сто, тысячу? Да, это было сотни тысяч раз. Только в моих мечтах. Я ведь, правда, пытался стать тебе другом. Но у тебя же - гордость. В задницу её засунь себе, там ей самое место. Мой потолок – френдзона. Я не был тебе врагом. Просто слепо любил его не меньше тебя. И он тоже любил меня. Я знаю, что любил. Только как друга. И если ты думаешь, что этого достаточно, то нихуя это неправда. Это - словно дрочить на любимого мишку. Ты его любишь, но никогда не трахнешь. Но ты не раскисай, тебя он любил тоже. По-настоящему любил, поначалу, а потом… Потом тоже. Как друга. Мы два лоха, представляешь? Только я все знал, а ты нихрена. Знаешь, почему? Д-о-в-е-р-ч-и-в-ы-й. Ты прекращай, это нихуя не в моде. Я просто прикрывал его, потому что я был настоящим другом, а друзья именно так и поступают. Да? Говорил: что он у меня, спит, договаривается с менеджером, репетиция... Да что угодно, лишь бы ты ничего не заподозрил. Он влюбился по-настоящему, нашел, ха, вторую половинку. А я всего лишь любил его больше жизни и был готов на все ради него – даже отпустить. Я сильнее тебя - смог уйти сам, оборвать все концы, начать жить с нуля. Попытался. Но… без него не получается, ничего не получается. И у тебя тоже. От него не существует противоядия. Мы либо выживем, либо сломаемся окончательно. И это наша гребаная жизнь, не его. ***** Собрать новый мир из осколков сложно. Они больно режут, вызывают в памяти образы. Мне всегда было интересно - сколько раз человек может погибать и все же оставаться в живых? Наверное, только что был очередной мой раз. Иначе - почему так больно? Снова. Чувства возвращаются с новой силой, и мне хочется кричать от досады. Забыть. Как забыть то, что стало смыслом жизни? Жизнью, черт возьми! Это выше человеческих сил. И я точно знаю, что не заслужил подобного, но изо дня в день несу это бремя как последний грешник на Земле. Дотягиваюсь до рюмки, разбивая её вдребезги. В моих руках все рушится. Или это долбанное совпадение? Перед глазами все плывет, но мне удается рассмотреть, как Томми наливает себе новую порцию и тут же выпивает её. Я думаю, что он продал душу дьяволу, поскольку совершенно не пьянеет, или же - он действительно сильнее меня. Долбанный алкоголик. Жизнь - сплошная вечеринка, да, Томми? Мне ли не знать. Увы, но любая вечеринка, в конце концов, заканчивается. Наша, к сожалению, одновременно, и плывем мы теперь в одной лодке. Он долго пристально рассматривает меня, а потом вдруг подмигивает. Это ведь было сделано от отчаянья? Да? Не то чтобы меня это напрягало, но мои руки все время его обнимают. Наши коленки соприкасаются. А еще он красив, если отбросить в сторону всю мою к нему ненависть. И мне определенно нельзя пить. Категорически. Никогда. Томми знает, что потом бывает. Я уверен - он ему рассказал. Не мог не сказать.       - Хочешь?       - Что? Я делаю вид, что не понимаю его. Правда, не понимаю. Я в том состоянии, когда даже сложно вспомнить свое имя, однако, я помню его. Просто гори в аду, Томми. Я всегда буду ненавидеть тебя, будь ты хоть сотни раз прав.       - Скажи «да», и я вызываю такси, или же - заказываем новую бутылку. Мне кажется, или этот список слишком краток? Но вряд ли это имеет какое-то значение, если мы уже идем к выходу. На улице достаточно темно и очень прохладно. Он кутается в свою толстовку, отчего услышать его разговор по телефону практически невозможно. Глупо улыбаюсь. Натурал соблазняет гея. Так не бывает. Но он рядом. Очень-очень рядом. А я слишком пьян, чтобы привести свои мысли в порядок. Он мудак. Милый мудак. А я пьян. Безмерно. Он обнимает, и я иду на поводу этого сумасшествия. Глаза в глаза, губы в губы. Так не бывает. Он целует ненастойчиво, словно давая возможность в любой момент опомниться. И мы, черт возьми, до сих пор на улице. Но мне плевать. Это слишком сложно, чтобы сейчас что-то решить. Пальцами вожу по его губам, вырисовывая замысловатый узор. Мне это и неважно, но я все равно спрашиваю, чтобы завтра было о чем жалеть. Как смысл жизни.       - Ты это делаешь назло ему?       - А ты? Знаешь, Томми, а с тобой действительно уютнее молчать. Мы оба любим его, но он не достался никому из нас. ***** Томми, одетый до пояса, сидит на подоконнике, наигрывая тихую мелодию. Я знаю её, слышал. Ты сказал ему, что она для особого случая. Не думаю, что сейчас именно тот момент, и он определенно что-то все же значит. Я подумаю об это позже... Завтра, например. Или никогда. Никогда – лучший из вариантов. Почувствовав мой взгляд, он оборачивается. И наверное, несколько минут мы смотрим друг на друга и молчим. Я думаю о том, что мне не хватает похмелья, которое займет все мои мысли. А в его глазах не отражается ничего: ни сожалений, ни извинений, ни желания повторить произошедшее. Меня это радует? Возможно. Но я хочу, чтобы он кричал. На меня, на него - неважно. Только не ждал от меня чего-то. Гнева? Упреков? Что из этого, Томми? Это слишком бессмысленно. Теперь все так, помнишь? Мы как-то выяснили это. Наверное, стоит встать, одеться и уйти. Навсегда оставить его в покое. Так будет правильно. Уйти самому, быть сильным. Я смогу, я ведь обещал. ***** Я увидел его в баре. Совру, сказав, что это было неожиданностью. Просто я хотел этого. Не знаю. Что-то изменилось в последнее время…