Christmas is coming

Леденящий ветер пронизывал до костей, гоняя по дороге мелкую поземку; Эффи медленно шла к своему дому и проклинала свою забывчивость. Она прекрасно знала, что в Капитолии зимы промозглые, практически без снега, зато с ужасающими порывами ветра, постоянно портящими ее прическу, и странными перепадами температур, от которых иногда раскалывалась голова. Достигнув наконец спасительного тепла, девушка расслаблено вздохнула и улыбнулась. В доме было уютно, потрескивал камин, и завываний ветра практически не было слышно. Тринкет сбросила так надоевшие за целый день туфли и прошла по мягкому ковру к окну. Ох, как бы она хотела сейчас увидеть заснеженные улицы и поляну, покрытую белым ковром! Хоть девушка и возмущалась каждый раз, когда ей приходилось ехать в двенадцатый дистрикт зимой, глубоко в душе Эффи радовалась смене городского пейзажа на белые леса и поля. Было в этом что-то чарующее, завораживающее и успокаивающее одновременно. Девушка отвернулась от серого, если это слово вообще можно было применить к Капитолию, пейзажа и села в кресло, обложившись бумагами и книгами. Так много на нее навалилось в связи с подготовкой к Туру победителей! Хэймитч одновременно ненавидел и любил зиму. Все вокруг становилось каким-то размытым, непонятным и холодным, зато вся грязь скрывалась под этим покровом, преображая его родной дистрикт до неузнаваемости. Пока Эбернетти не был обременен двумя победителями, которые якобы любили друг друга, он спокойно забывал про всю эту депрессивную романтику, напивался и спал большую часть зимы. Но нет, сейчас его буквально заставили не пить, смотреть за этими оболтусами и вести нормальный образ жизни. Ах да, еще он должен был поехать с ними в Тур победителей! Ну ладно, с этим он был согласен. Без их с Эффи советов Китнисс могла напороть такой чуши, что потом легче будет убить всех в их команде, и сказать, что так и было. Хэймитч тряхнул головой и понял, что забрел на край Луговины, дальше – только в лес. Чего уж тут, он столько раз хотел посмотреть, что там такого, что сейчас он не раздумывал ни минуты. В три шага преодолев расстояние до сетки, Эбернетти вздохнул пару раз и нырнул в дырку. Странно, но в лесу, даже таком близком, дышать стало немного свободнее. Чем дальше он уходил в заснеженную чащобу, тем легче ему становилось на душе. По мере продвижения Хэймитча вглубь леса деревья становились толще и старше, а снег глубже. Вскоре Эбернетти уже проваливался в сугробы по пояс, но продолжал упрямо лезть вперед. Он продрог до костей, но не останавливался: не хотел, не видел смысла. Наконец он достиг открытой полянки, где мог спокойно перевести дух. Зачем он сюда залез, никто не знал, но здесь было так тихо и умиротворенно, что Хэймитч даже обрадовался, что всё-таки решился перебороть страх перед лесом. Неожиданно вспомнив, что вообще-то скоро Рождество, мужчина решил, что хорошо было бы привнести в свой довольно угрюмый дом хоть капельку праздника. Аккуратно отломав пару веток ближайшей ели, Эбернетти ухмыльнулся и отправился обратно. Выбраться из этой глуши было еще сложнее, чем забраться, но всё-таки его старания увенчались успехом. Через пару часов блужданий он наконец-то дошел до забора, пролез обратно на территорию дистрикта и побрел домой, сжимая в руках еловые ветки и тихо радуясь в душе. Эффи в очередной раз поморщилась от той дикой яркости, которая её сейчас окружала. Да, довольно странная мысль для жительницы Капитолия, но она не могла больше выносить этих пестрых деревьев, которые сейчас ласково назывались новогодними. Каждый честный капитолиец сейчас стремился заполучить себе одно. Конечно, такое чудо уже стояло дома у Тринкет, но она все время смотрела на него с пренебрежением и считала дни до отправления в Двенадцатый. Хэймитч каждый раз, когда возвращался домой, с теплотой смотрел на ветки, стоящие в ведре и ненавидел время за то, что оно так неумолимо приближало тур. Ему совершенно не хотелось уезжать отсюда, чтобы потешить чье-то самолюбие, но другого выхода не было. Хотя нет, был. Но он никого не устраивал. Через пару часов сюда должны были приехать команды подготовки, Эффи и кучка журналистов, которые будут сопровождать их на всем пути следования. Через пару минут в его дверь постучали. Китнисс. – Чего тебе? – довольно грубо спросил Хэймитч, открыв дверь. – Все должны были собраться около моего дома. Нас ждут, – девушка натянула на лицо улыбку и тут же удивленно уставилась на мужчину. – Ёлка? Серьезно? – Да, Эвердин, я тоже люблю праздники, особенно Рождество. Пошли уже. Тринкет топталась на станции вокзале от нетерпения: все делали всё слишком медленно, как будто совсем не желая уезжать из этого пестрого, аляпистого города. Да, вот так её изменили жители двенадцатого дистрикта со своей неприязнью к Капитолию и всему, что там сделано. Наконец все нужные вещи в поезде, Цинна и Порция уже давно в своих вагонах, Эффи последний раз взглянула на здания, возвышающиеся вдалеке, улыбнулась и села в поезд. В Двенадцатый дистрикт поезд прибыл с пятиминутным опозданием, но Эффи даже не заметила этого. Её взгляд прикован к пейзажу за окном: заснеженным полям, деревьям, покрытым белым покровом. Пускай, когда они приехали на вокзал, в глаза сразу же бросилась бедность и серость этого места, но для девушки это такая необходимая передышка, что, когда все остальные морщились и пытались не вляпаться в жижу под ногами, она бодренько шагала по дороге в Деревню победителей. Хэймитч встретил всю эту делегацию у входа в дом Китнисс. Стилисты тотчас разбежались по своим трибутам, а Эбернетти обреченно вздохнул и подошел ближе к Эффи. – Привет, дорогуша. Где же твои платья в раскраске павлина? – Решила оставить их дома. Хэймитч, ты же знаешь это место, где тут деревья? – девушка осознавала, что задает глупый вопрос, но мужчина все понял правильно. Он предложил ей руку и повел её к лесу, попутно рассказывая какие-то байки и истории, связанные с традициями и праздниками в его дистрикте. Тринкет счастливо улыбнулась и поняла, что попала именно туда, куда так давно хотела. Проблемы начались, когда Хэймитч и Эффи вернулись после прогулки. Китнисс сидела в комнате на диване, напротив нее – обе команды подготовки, ее мама с сестрой и Пит. Причем все выглядели жутко недовольно. Эбернетти уже предчувствовал жуткий скандал, поэтому попытался улизнуть на кухню, но девушка буквально силком затащила его в комнату. – Ну и что у нас случилось? – Хэймитч уселся рядом с Эвердин и оглядел всех присутствующих тяжелым взглядом. – Я хочу остаться дома еще на несколько дней. Скоро Рождество, а встречать его в дороге или в другом дистрикте считаю кощунством. Все остальные со мной не согласны, – Китнисс подняла на него умоляющие глаза. – Солнышко, это невозможно. У нас давно все распланировано. Выезжаем завтра же, – Эффи топнула ножкой и гордо удалилась приветствовать журналистов, которые как раз пристроили все свое оборудование и готовы были начинать трансляцию. Китнисс все еще жалобно смотрела на Хэймитча, который еще пару мгновений посидел на месте, а потом рванул за Тринкет. Поймал он ее как раз в тот момент, когда она собиралась сказать журналистам, что все идет по плану. – Эффи, стой, – мужчина схватил ее за руку и дернул на себя. Она кое–как удержала равновесие и зло на него посмотрела. – Хэймитч, только не говори, что ты тоже хочешь остаться здесь на праздники. Тут же серо, скучно, и практически ничего не происходит! – выпалила девушка. – Тринкет, кого ты обманываешь, а? Сама же сегодня с таким удовольствием слушала мои россказни. Ну чего тебе стоит немного изменить график тура? Ну пожалуйста. Эффи, я же в жизни ни о чём не прошу, – Хэймитч ненавидел унижаться, но сейчас это казалось единственным выходом. Он должен остаться дома на Рождество, как бы в душе он ни ненавидел свой дистрикт. – Эбернетти, отпусти, мне нужно журналистов в чувства привести, – девушка резко выдернула руку и вышла на улицу, а мужчина вернулся в гостиную и сел перед уже включенным телевизором. Там Эффи распиналась на камеру о том, что все очень долго ждали и готовились к этому великому событию. Эвердин не выдержала и выключила телевизор, а через две секунды с улицы послышались недовольные восклицания репортеров, а следом громкий хлопок входной двери. Эффи вошла в комнату, счастливо улыбаясь, оглядела практически не украшенные стены и заявила: – Ну и чего мы сидим? Давайте дом украшать! Рождество скоро!