Рабыня Джафара

Джафар проснулся от звуков утренней молитвы. Слуги принесли ему завтрак, и смуглолиций араб, пользуясь приборами принялся поглощать свой завтрак состоящий из молока, нежной баранины, сладких фруктов и щербета. Мужчина вытер рот кусочком ткани и совершив омовение рук и уст, повелел слугам подать одежду. Красивый восточный наряд уже лежал на ложе Султана. Сегодня это был шелковый кафтан сливового цвета с золотым окаймлением на рукавах и воротнике, изображающим красивый орнамент из цветов и строк из Корана. К нему прилагались - кушак на тон темнее, и белый тюрбан с фиолетовым пером и топазом в золотой оправе. Одевшись, чародей взял жезл в одну руку и кипу документов в другую, по пути он продолжил размышлять о Жасмин. Он видел, что она не спроста стала послушной его воле. Одно дело, это страх перед ним - другое, это что-то в ее глазах. Что-то такое, чего он жаждал увидеть. На пути он встретил Шахерезаду. Наложница торопилась явно к нему, и выражение лица у нее было озабоченным. - Что случилось, мой европейский цветочек? От чего ты так печальна? Он поднял лицо румынки к своему, держа за подбородок. - Ваша одалиска Жасмин...она..она...видимо, - черноволосая старательно подбирала слова. Она боялась, как и все разгневать мага. - Говори, - жестко потребовал маг, сузив глаза. - Она видимо, не желает смириться со своим положением... Девушка поведала о том, что услышала ночью. С каждым словом глаза чародея расширялись от негодования, а крылья орлиного носа трепетали. "Я привел ее в свой дом, дал все, чего может требовать любая королева мира... Поместил в хорошие комнаты, позаботился о ее тепле и достатке, а она?! Ей было хорошо с Алладином?!" Чародей обезумел от злости, его глаза налились кровью и он швырнул брюнетку на пол, яростно овладевая ею. Ногой он прижал румынку к полу нагнув ее спиной к себе и яростно врывался в ее лоно. Пальцами одной руки он вцепился в ее бедро, оставляя синяки царапины от ногтей. Девушка под ним всхлипывала и ее спина мелко дрожала от пролитых слез. Так и не кончив, он пнул ее и резко вылетел в противоположный коридор.

***

- Ты слышала говорят, Повелитель свою любимицу Шахерезаду в коридоре изнасиловал... - А что же случилось? - Она что-то сказала о принцессе... Видимо, это Господину пришлось не по вкусу... - Бедное дитя... Эти перешептывания служанок можно было услышать на каждом шагу. Все они передавали эту новость из уст в уста. В конце концов, это долшло и до ушей Жасмин. Они возвращались с утреннего намаза*, и принцесса случайно услышала разговор сопровождающих их евнухов. Шахерезады с наложницами не было. Принцесса задрожала от страха. "Мое непослушание ему мне дорого аукнулось. Что же он сделал с бедняжкой? А ведь она его любимица... Выходит, никто не застрахован..." Подумала она, глядя на Садиру и Лию. Уж кому кому, а им она желала наказания. Эти девицы уже раза три умудрились подставить ее перед Джафаром. В последний момент, за нее выкручивалась Шахерезада. Ей, обычно, наказания от Повелителя доставались реже. Но, теперь, Жасмин не была ни в чем уверена. Она пыталась прийти к европейке, но та отказывалась отпирать, и просто молчала. И как ее не уговаривали, она отказывалась открывать. - Шахи, открой, прошу... - Уходи. Раздавался холодный приглушенный голос. Принцессе ничего не оставалось. Она приняла безумное решение. Если уж девушка пострадала по ее вине, значить принцесса должна сама ответить за ее ошибку.

***

Жасмин наносила на веки подводку из сурьмы тонкой палочкой и подкрашивала губы, как Садира и Лия хихикая обьявили: - Сегодня Господин желает танцы. - И что? - А то, клуша, что мы будем играть, а ты танцевать. Обычно наша Зада это делала. - Но, наверное и такая криволапка, как ты справиться, - вставила Лия, гадко ухмыльнувшись. - Всего-то и надо, ножками перебирать. Жасмин грохнула пудреницей об стол и зло прошипела: - Да что же вы за змеи такие?! Языки бы вам узлом завязать! Она встала и вышла, шурша одеждами. Сердце принцессы билось сильнее с каждым шагом. Ком застревал в горле. Она встала на середину зала в изящной позиции, возлев руки над головой. Чародей сидел на низком диване и наблюдал суровым взором. Зазвучала музыка. Черные глаза прожгли принцессу насквозь. Лишь одно слово сорвалось с жестких губ, как только Лия и Садира стали играть ритмические такты: - Танцуй.