Эхо прошлого

Солнце заглянуло в расселину меж двух бетонных зданий. Настоящее ущелье, сотворенное человеком, с постоянно гуляющим в нём тугим ветром. Трандуилу Мирквуду нужно было всего лишь завернуть за угол и перейти дорогу, чтобы встретиться с представителем корпорации "Эребор". — По-моему, давно уже необходимо сместить Кауфмана, — вел он разговор по мобильному телефону. — Ты помнишь его историю, Боумен? — Это который сделал себе состояние, перекачивая в собственные сейфы деньги предпринимателей и политических деятелей, — сказанное прозвучало больше как утверждение, чем вопрос. — Именно. Твоя служба безопасности может выполнить мое поручение? — не дожидаясь ответа, он продолжил. — Необходимо собрать всю информацию по этому поводу. Используя любые методы. — Ты имеешь в виду — законные, Мирквуд? Молчание Трандуила длилось несколько секунд. — Да. И поставить его перед выбором — тюрьма, или добровольный уход и сохранение репутации банка "Эсгарот". Ветер кинул пригоршню холода в лицо, заставив отвернуться. Черный "Ровер" появился как из-под земли, оглушив ревом мотора. Тело словно сковало льдом, пригвоздив к земле. Мирквуд неосознанно поднял руку. Телефон выскользнул у него из пальцев и, подпрыгнув на асфальте, угодил прямо под колесо. Нос "Ровера" чирикнул по бедру, откинув в сторону. Утром двадцать седьмого июня Трандуил Мирквуд потерял сознание, а в полдень двадцать восьмого пришел в себя в больнице имени короля Эдуарда VII, абсолютно не помня ничего о свом прошлом. *** Леголас сидел в глубоком кресле, откинув голову назад и закрыв глаза. Он не любил больницы, не любил всепроникающий и такой назойливый аромат медицинских препаратов, не любил врачей в безликих белых халатах, не любил… В общем, в больницах было слишком много минусов, чтобы хотеть в них оставаться. Леголас бы вообще никогда бы не ступил сюда и ногой, однако впавший в кому отец перечеркнул все противоречия. Отец… Ещё вчера Трандуил разговаривал с ним за завтраком, а сейчас… сейчас он лежит на больничной койке, абсолютно безразличный ко всему. Белоснежная кожа стала ещё белее, и на лбу, от виска к скуле, отчётливо проступили тонкие вены. Под глазами залегли серые круги, которые по краям стали уже почти чёрными. Если бы Леголасу никто не сказал, что прямо перед ним лежит его отец, он не узнал бы его. Когда юноша вспомнил, как раздался звонок, сердце его вновь сжали стальные тиски отчаяния. Вначале Леголасу казалось, что это какая-то дурацкая шутка… розыгрыш… И даже потом, после того, как он бросил всё и примчался в больницу… Даже после того, как он увидел отца, он всё ещё не верил… Всё было ужасно… Нет, Леголас не считал себя пессимистом, но, когда он увидел отца в таком состоянии… Когда врач сказал, что они сами не знают, когда Трандуил придёт в себя, мир потускнел. Сейчас Леголас ждал, надеясь на то, что его отец сильный, что он сможет выкарабкаться из того забытья, в которое попал. Он просидел всю ночь, не смыкая глаз, вслушиваясь в тихое, почти бесшумное дыхание. От усталости ему иногда казалось, что у отца дрожат веки или чуть поджимаются губы. Потом становилось ясно, что ему опять померещилось, и юноша с переменным успехом гнал от себя подобные мысли, списывая всё на усталость, но так и не смог закрыть глаза даже на пару минут. «Не пропустить… он обязательно придёт в себя вот прямо сейчас», — шептал себе под нос Леголас. Леголас вздрогнул и резко выпрямился в кресле, во все глаза глядя на отца. Ему показалось, что он слышал шорох, как будто Трандуил шевельнулся. Но ведь этого невозможно! Он же в коме, да? Или нет?.. Поднявшись на ноги, юноша тихо, как будто боясь спугнуть удачу, подошёл к больничной койке. Вроде бы лежит так же, вроде бы волосы раскиданы по подушке тоже так, как и два часа назад, да и дыхание ровное. Леголас тяжело вздохнул и уже собрался вновь занять кресло, как веки Трандуила задрожали. Совсем незаметно, еле-еле, и если бы юноша отвёл глаза, то не заметил бы этого движения. Грудь мужчины высоко поднялась и плавно опустилась, что стало для Леголаса последним сигналом. Юноша сорвался с места и вылетел из палаты, намереваясь сделать то, о чём мечтал уже несколько часов. Трандуил приходил в себя очень медленно, как будто выныривая из глубоко озера. Сознание выскальзывало из пальцев, словно вода, каждый раз, стоило лишь за него ухватится. В голове стояла полная тишина, ни одной мысли не пролетало, и пустота, которая пугала своими размерами. Глаза не хотели открываться, но Трандуил заставил себя. Набрав полную грудь воздуха и медленно выдохнув, он открыл глаза и тут же зажмурился. Свет, хоть и не сильно яркий, моментально вызвал слёзы, побуждая бросить эту затею и вновь погрузиться в темноту. Но где-то рядом раздались чьи-то голоса, что стали последним толчком. Мир плыл и кружился, но смотреть с каждой секундой становилось всё проще. Какое-то белое пятно склонилось над ним и через секунду в глаза направили яркий свет. Прищурившись, Трандуил стал следить за огненным светлячком, который бегал из стороны в сторону. Всё казалось таким странным, но ощущение внутри подсказывало, что и как нужно делать. Над ухом раздался какой-то пощёлкивающий звук, на который Трандуил рефлекторно повернул голову. — Как вас зовут? – сухой голос ворвался в его сознание, как лезвие горячего ножа в масло. Трандуил попытался ответить, но замялся. Он не… мог вспомнить своё имя, хотя что-то в подсознании вопило о чём-то знакомом, о чём-то… Что-то на «Т», верно же? Мужчина покачал головой, давая понять тому, кто спрашивал, что не помнит. — Хорошо. Что вы помните? Нахмурив брови и закусив нижнюю губу, Трандуил попытался выудить хоть какую-нибудь ниточку воспоминаний, но та каждый раз срывалась с крючка, заставляя вновь гнаться за ней. Внутри разгоралось волнение, но мужчина пытался себя убедить в том, что ничего тут страшного нет. Или есть? Он не знал… не помнил, как должно быть… или не быть... Леголас нервно мерил помещение шагами, пытаясь не сорваться на врача, который так медленно возился возле отца. Когда юноша вернулся в палату с мистером МакСверси, Трандуил уже пришёл в чувство и смотрел пустым взглядом в потолок. И сейчас Леголас кидал на него обеспокоенные взгляды. — Мистер Мирквуд, — врач отвлёк Леголаса от раздумий, — к этому не было никаких предпосылок, но у вашего отца потеря памяти. Посовещавшись с коллегами, мы пришли к выводу, что, скорей всего, этому послужил стресс, ведь, если бы были другие поводы, то мы бы нашли следы. К сожалению, неизвестно, сколько продлится амнезия. В подобных случаях память может и не восстановиться. — Но… А как можно поспособствовать тому, чтобы она вернулась? – Леголас не терял надежды, никогда, даже если скажут, что ничего невозможно сделать, он готов был идти дальше, пока не докажет противоположное. — Не бывает же такое, чтобы совсем белый лист и… — Лист не белый, — покачал головой доктор. — Амнезия психогенная. — Встретившись с непонимающим взглядом Леголаса, он пояснил, — ваш отец под действием стресса сам заблокировал определённые воспоминания. Это как самогипноз. Лечится работой с психотерапевтом. Но всё дело в том, что только он сам может захотеть вернуть воспоминания, пока этого не случится – вся работа будет напрасна. Восстановление — когда оно случится — будет последовательным — вначале придут самые ранние воспоминания, но существует вероятность, что события, предшествовавшие травме, не восстановятся никогда. Знаете, на моём личном опыте было много таких пациентов, как ваш отец, и, поверьте, память возвращалась, хоть не вся. Просто постарайтесь прежде всего оградить вашего отца от внешних раздражителей, чтобы он поменьше нервничал и переживал. А лучше всего съездите куда-то отдохнуть в тихое местечко, где почти нет людей. Как известно, на чистом воздухе всё проходит быстрее, — мистер МакСверси улыбнулся уголками губ и, открыв свой блокнот, начал что-то писать. — Так же рекомендую пропить комплекс витаминов, чтобы поддержать баланс организма. Первые дни проследите, чтобы он не контактировал с посторонними людьми. Вырвав бумажку из блокнота, мистер МакСверси передал её Леголасу. Всё ещё пребывая в шоковом состоянии, юноша занемевшими пальцами забрал листок, крепко сжимая его. Амнезия… Ужасный диагноз. В голове не было ни одной мысли, только какая-то неприятная пустота.