last look

Его взгляд бессмысленный и словно устремленный в никуда. Он сложил ладони около груди так, будто держит на руках младенца, раскаивается вперёд-назад и напевает что-то медленное и успокаивающее. Со стороны это смотрится даже жутко, и Чанель передергивает плечами, отгоняя противные мысли. Это же Бэк, его Бэкки, его родной и любимый омега… Или уже не он? — Обвиняемый Пак, встаньте для оглашения приговора! Чанель вздрагивает, едва заслышав свою фамилию, и неотрывно смотрит на супруга. Бэкxён покорно поднимается, продолжая укачивать пустые руки, и улыбается — сумашедше, пугающе. Он явно не понимает, что ему говорит судья, а Чанель успевает услышать только «…смертной казни через инъекцию». Внутри все обрывается, и альфа уже ни на секунду не отводит взгляда от мужа. Только бы успеть насмотреться! Только бы успеть надышаться! Потому что Чанель не будет спорить с судьей. Они все знают, что Бэк виноват. Он сам признался — с этой же сумасшедшей улыбкой на губах и бессмысленным взглядом. Для омеги нет горя больше, чем потеря ребёнка. Эти слова всегда были аксиомой, это знали все. Ударить беременную омегу считалось мерзким поступком, а уж сделать что-то омеге с младенцем — и того хуже. Окружающие чутко следили за тем, что происходит с молодыми папами, но они не могли проникнуть за стены чужих домов, увидеть то, что там происходит. Да что уж там, порой и сами домочадцы не знали, что случается в их отсутствие. Маленький Чондэ был радостью родителей. В свои два неполных годика он крепко стоял на коротеньких ножках, довольно чётко говорил и - пел. Ангельский голосок Чондэ был особой радостью Бэкки, поводом для гордости. Он берег сына от всего, не оставлял одного. А когда оставил… Бэкxён проклял сам себя. Будто чёрт дернул оставить на видном месте зубочистку в доме с активно растущим ребёнком. Чондэ не успели спасти, и омега погиб. Морально его не существовало, он слонялся тенью по дому, прижимая к себе вещи или игрушки сына, и молча плакал. Еще через полгода омеге поставили диагноз бесплодие. Тогда плакал уже Чанель. Естественно, он обожал своего ребёнка, но видеть, как умирает супруг, он тоже не мог. После долгих размышлений он все же решился предложить Бэкхёну усыновить ребёнка. И омега согласился, на удивление мужа. Только улыбнулся как-то странно. Если бы тогда Чанель мог знать... Но он не знал. Бэк стал словно одержимый идеей усыновить ребёнка и нервно листал сайты детских домов ежедневно, заламывая руки, пока наконец тонким пальчиком - Чанель сквозь слёзы следит сейчас, как супруг с улыбкой безумца целует эти самые пальцы и шлёт ему последний воздушный поцелуй - на монитор: - Давай возьмём его? На экране - фото омежки лет трёх с сосредоточенным лицом, круглыми, словно кукольными, глазками и губами-сердечком. Чанель буквально чувствует, что этот ребёнок уже родной ему, и часто кивает в ответ на безумно довольный блеск в глазах Бэкxена. Пак - бывший До - Кёнсу весело топает ножками по ламинату и счастливо смеётся, стоит папе Чанелю вернуться с работы, но когда остаётся один дома с папочкой Бэкки - боязливо молчит и тенью прячется по углам комнат. Маленький мальчик почти даже смиряется с тем, что папочка зовёт его почему-то Чондэ, когда в голову тому приходит замечательная - на взгляд Бэка - мысль. Он укладывает сына на диван, берет в руки подушечку с иголками и по очереди втыкает их в ручки и ножки малыша. Перед глазами у него стоит картинка, как Чондэ давится куском острой деревяшки, и он напрочь игнорирует надсадный крик Кёнсу и его попытки выбраться. Кожа мальчика постепенно красится в алый, пачкает одежду, а Бэкxен предвкушающе улыбается и возбужденно скользит языком по губам, входя во вкус. Он не замечает, как маленькое тельце под ним прекращает дергаться и замирает сломанной куклой, и подбирается ближе к лицу. Слегка высунув язык и закусил его зубами, он уже склоняется над широко открытыми глазами, когда его отшвыривают в сторону. Омега больно ударяется спиной о стену и жалобно скулит, глядя на мужа. Во взгляде Чанеля - любовь напополам с отвращением. Даже на три части - примешивается ещё море презрения. Альфа прижимает к себе окровавленное тело приемного - но такого родного - сына, бросает ещё один пустой взгляд на мужа и выходит прочь. Когда приезжает полиция, Бэк все так же скулит, сжавшись в углу, пока Чанель ровно и бездушно - душу словно убили, жестоко закололи - рассказывает полисменам обо всем, что он увидел и помогает собрать в пакет пару вещей мужа. Он любит его несмотря ни на что. Чанель понимает это, когда видит Бэкки в комнате для допросов. Маленький жалкий комочек, в который сжался его супруг, вызывает только желание согреть и сберечь, и Пак почти ненавидит себя за это. Но самое чёткое понимание приходит именно сейчас, когда альфа смотрит вслед спине Бэкxена и наконец, впервые с начала этого кошмара, не сдерживается, громко крича на весь зал суда и плача во весь голос. Его не успокаивает, но каждый боится той же потери, что у него. Лучший друг крепко сжимает его в руках, и сейчас Чанель почти благодарен ему за поддержку. Истерика проходит так же быстро, как и пришла, и Пак успокаивается. Он даже отстраненно улыбается, когда чувствует, что супружеская метка коротко вспыхивает пламенем и тут же застывает, уже навсегда, и никак не реагирует на адвоката, который кивает в знак того, что все закончено. День заканчивается в детской, где все ещё витает запах Бэка, со стаканом бренди в руке, и Чанель долго всматривается в фото мужа с Чондэ на руках. Коротко улыбнувшись, он салютует фотографии стаканом и залпом пьёт. Может, теперь ты обретешь то счастье, которое я не смог тебе дать, любимый...